Спустя пару недель долгих, изнуряющих тренировок и строгих диет, Юри наконец смог достичь того веса, который Виктор посчитал оптимальным для возвращения на лёд. Жене оставалось лишь умилительно улыбаться при виде радостного Кацуки, в спешке зашнуровывающего коньки. Всё-таки Никифоров оказался прав, говоря, что долгое воздержание от фигурного катания поможет тому быстрее прийти в форму.
— Я так горжусь тобой, — девушка мягко улыбнулась и похлопала парня по спине, — Ты большой молодец.
— Спасибо тебе, — тихо ответил Юри, расслабленно вздыхая, — Спасибо вам обоим. Без вас бы ничего не получилось.
— Не прибедняйся. Ты старался больше всех, — ответил довольный Виктор, — Ну, давай, на разминку!
Парню не нужно было повторять дважды. Подорвавшись со скамейки, он уверенным шагом подошёл к бортикам и глубоко вздохнул стерильно-прохладный воздух просторного зала. Одеревеневшие мышцы приятно заныли в предвкушении.
— Для начала повторим основные прыжки, — Никифоров с умным видом приложил палец к губам, напряжённо размышляя, — Начнём с одинарного сальхова, а там дойдём до тройного лутца.
— Я бы посоветовала сейчас акцентировать внимание только на реберных прыжках. Если погоним его ещё и по зубцовым, то, боюсь, он слишком устанет, чтобы завтра его хватило на полноценную тренировку.
— Может ты и права, — миролюбиво кивнул Виктор, смотря на радостно рассекающего лёд Юри, — Я заметил это и раньше, но у тебя довольно неплохие познания в тренерском ремесле. Был опыт?
— Да, я иногда помогаю племяннику и его друзьям с тренировками. Он, правда, играет в хоккей, но коньки они везде коньки, — на автомате ответила Женя, мечтательно улыбнувшись, — У него хорошо получается, кстати. Мечтает в будущем войти в Олимпийскую сборную.
— Вау, так ты, значит, заботливая тетя? И сколько ему, как зовут? — спросил Виктор, с неподдельным интересом глядя на собеседницу. Узнавать новое о человеке, с которым ты уже был долгое время знаком, оказалось на удивление увлекательно.
— Максиму сейчас шесть. Уже два года катается.
— Давно виделись?
— Когда была в Москве. Он с его мамой провожали меня в аэропорт.
— Вот как, а его папа? Был занят? — беззаботно спросил Виктор, неожиданно наткнувшись на застывшее, словно каменная маска, лицо Евгении. — Оу, ты извини, если слишком любопытствую, иногда я бываю нетактичным...
Женя вяло улыбнулась и слабо потрепала мужчину по плечу. Пальцы у неё мелко подрагивали, а с щёк спал здоровый румянец, уступив место лихорадочной бледности.
— Давай сосредоточимся на Юри, хорошо?
Никифоров неловко кивнул, послушно переводя своё внимание на Кацуки. Поведение Жени завело его в тупик, даже испугало, но отнюдь не остудило его любопытства. Вероятно, лишь сильнее подзадорило.
Евгения же ещё какое-то время понаблюдала за тренировкой Юри, а затем, сославшись на внезапное желание выпить кофе, вышла в коридор, на ходу доставая телефон. Трубку на том конце взяли на удивление быстро.
—
Я уж думала, ты не позвонишь... — голос в динамике был мягкий, чуть хрипловатый, но очень приятный.
— Хей, да, куча дел, совсем замоталась... как Максим? Не болеет?
—
Куда там, здоровее всех, почти каждый день просит отвести его на каток. Спрашивает, когда ты вернёшься.
— Я... пока не знаю, — прошептала Женя и стыдливо опустила глаза в пол, будто словила на себе чей-то осуждающий взгляд, — Тут, эм, вспыли некоторые непредвиденные обстоятельства, поэтому... насчет следующей недели... мне так жаль, что меня не будет, но, если что-то нужно, я попрошу приехать Александра Дмитриевича, поэтому...
—
Выдохни, нечего старика почем зря гонять. У нас все хорошо, дорогая, мы справимся, — успокаивающе ответил женский голос, —
Сама-то ты как? Боли нет? Ты принимаешь свои таблетки... ?
— Они мне не нужны, ты же знаешь, я в порядке...
—
Но врач сказал, что...
— Состояние не ухудшается, ясно? Эта хрень все равно не проходит надолго, но сейчас все и так нормально! — резко оборвала фразу Женя, тут же чертыхнувшись. — Н-нет, прости, просто это... я так не хочу об этом говорить... извини меня.
—
Ничего, милая. В любом случае, мы с Максимом очень ждём тебя и всегда готовы поддержать. Веселись там, пока ты с друзьями. До скорого.
— Пока...
Дементьева ещё пару секунд пялилась на экран с мигающей иконкой контакта, а затем заблокировала телефон, бесцеремонно кидая его в сумку.
— Вот черт-черт! — сдавлено рявкнула она, ударяя кулаком по кофейному автомату. — Хоть один раз, хотя бы один раз ничего не испортить, да что б тебя...
К глазам непроизвольно подступили слёзы, но внезапно начавший набирать обороты шум откуда-то из холла Ледового Дворца, отвлёк её. В голове интуитивно зазвонил тревожный колокольчик. Что закономерно, все прошедшие недели за компанией неустанно следили папарацци, и, как и предполагала Женя, уже без лишних заморочек и вполне себе открыто. Евгению это непомерно выматывало, Юри при взгляде на камеры старался слиться с окружающим пейзажем и исчезнуть, а вот Виктор, наоборот, среди ослепляющих вспышек чувствовал себя как рыба в воде. Вот и сегодня, когда они только пришли на тренировку, у входа в ледовый павильон уже толпилась куча народа, поэтому Женя очень уж боялась, что эта орава прорвется внутрь или же вовсе устроит какой-нибудь дебош. Будучи и так слегка на взводе, она уверенным шагом направилась в коридор, с твёрдым намерением разогнать обнаглевших зевак.
— Эй, что тут просхо...
Перед дверью стояла целая орава журналистов. Наверное, их было даже больше, чем когда весь мир узнал, где находится Виктор. Видимо решили, что раз уж компания фигуристов впервые за столько недель посетила каток, значит зрелище будет стоящим. Женя постаралась подобраться ближе к эпицентру событий и при этом быть максимально незаметной. Но ничего никогда не идёт так, как задумано. Дверь в Ледовый Дворец резко распахнулась и врезалась в стену с таким диким треском, что девушка невольно изумилась, как это по ней даже трещинки не пошли. В помещение не спеша зашла фигура, лицо которой было скрыто светлыми блондинистыми прядями и сдвинутым почти на глаза капюшоном. За ним плелись небезызвестные тройняшки, что-то рьяно выкрикивающие наперебой. Женя уловила лишь слова: «два Юры» и «Плисецкий».
— Юра?
И точно, русский чемпион среди юниоров стоял перед ней во всей красе и испускал настолько убийственную ауру, что всем находящимся рядом впору нужно было начинать раздавать бесплатное мыло и веревки. К несчастью для девушки, он её заметил.
— Ты? — угрожающе подобравшись к Евгении поближе, спросил парень. — А ты что тут делаешь? Тоже якшаешься с этим придурком?
Женя опешила и слегка растерялась, не зная, что на это ответить. Кого он имел в виду? Она не хотела вступать в конфликт с пятнадцатилеткой, ибо Юрий Плисецкий был достаточно известен своим вспыльчивым и взбалмошным характером. С другой стороны, он был профессионалом, пусть и в таком юном возрасте. Евгении не посмела бы обращаться с ним, как с ребёнком.
— Я здесь по... личным причинам, — невпопад промямлила девушка, стушевались под пылающим нетерпением взглядом молодого фигуриста, — Впрочем, гораздо важнее знать, что тебя сюда привело? Яков знает об этом?
— Конечно знает! — рявкнул Плисецкий.
— То есть, если я сейчас позвоню ему и спрошу, он абсолютно спокойно ответит, что сам отпустил тебя и несёт за это полную ответственность?
— Я сам несу за себя ответственность!
— Ты несовершеннолетий! — не выдержала Женя. — Проклятье, Яков не в курсе, что же делать....
— Я сам со всем отлично справлюсь, — буркнул Юра, — А теперь скажи мне, где Виктор?
— Виктор? — переспросила девушка. — Ты ради него сюда заявился? Но зачем?
— Скоро сама узнаешь, — еле сдерживая злость, ответил парень и уверенно направился вперёд, по пути так не вовремя наткнувшись на Кацуки.
— Женя, ты так неожиданно ушла, с тобой все в порядке? Оу, это же...
К сожалению, до того как девушка успела предупредить Юри о маленькой блондинистой опасности, стоящей напротив, то уже услышала сильный грохот, будто кого-то впечатали лицом в стену. Впрочем, этим кем-то как раз был Кацуки.
— Вот же, Юри! — Девушка тут же подскочила к другу, нервно начав осматривать его на наличие серьёзных повреждений, параллельно раздраженно поглядывая на самодовольного Плисецкого. — Так, давайте-ка мы не будем раздувать здесь ненужные конфликты, замётано? Особенно перед долбанной прессой! Юри не имеет никакого отношения к твоему плохому настроению.
Удивленный внезапным нападением Кацуки и к собственному неудовольствию пристыженный Юрий, вяло кивнули.
— Погоди, а как здесь оказался... ? — потирая ушибленный лоб, осмелился спросить японец, но был довольно грубо прерван.
— Я приехал сюда к Виктору, — юноша угрожающе хрустнул пальцами, разминая затёкшую шею, — И я не уеду, пока не увижусь с ним.
— Мы это уже поняли, так что прибереги лучше свои садистские замашки для него, — ответила Женя, заботливо осматривая легкое покраснение на лбу Юри.
— На этот счёт можешь даже не сомневаться, — бросил Юрий, — Так где он?!
— Эм, Виктор, он... сейчас на катке, — Юри кивнул в сторону входа и неловко поднялся с пола, призывая Плисецкого идти за ним. Тот злобно выругался сквозь плотно сжатые челюсти, но все же двинутся следом за Кацуки.
— Стоп, а почему это он катается? — опешив, внезапно спросила Женя, догоняя парней.
Когда она зашла в зал, уже готовая начать очередную перепалку, то увидела как те двое неподвижно стояли у стенки и завороженно наблюдали за катанием Виктора. Юри смотрел робко, удивлённо приоткрыв рот и тихо вздыхая; Юрий же, сложив руки на груди, холодно анализировал, оценивал, изредка шепча проклятья сквозь плотно сжатые зубы.
— Эти движения... — невесомо прошептала в свою очередь Евгения, ухватившись пальцами за бортик, — из его короткой программы на следующий год?
В груди что-то болезненно заныло. Смотря на него сейчас, а сознании так некстати всплыли недавние слова Минако: «Говорят, он решил взять перерыв, чтобы понять, что делать дальше.»
А сейчас, словно подливая масла в огонь, она услышала вполне себе спокойный голос Юрия.
— Его важнейшим приоритетом всегда являлась аудитория... У него был весь мир в руках, но сейчас он перестал удивлять. Если у тебя не осталось вдохновения - считай себя трупом.
Дементьева вдруг больно закусила губу, подавляя хриплый вздох. Она слышала, что Виктор якобы берет перерыв на неопределённое время, но ей банально не хотелось в это верить. И спрашивать у самого Никифорова тоже не хотелось. Потому что она безумно боялась услышать категоричное и неотвратимое подтверждение своих опасений.
Разве мог он вот так просто решиться и уйти из катания? Бросить все, чем жил, чем дорожил? Она не могла представить себя на его месте, не могла вообразить и мысли о том, чтобы остановиться. И ей было страшно думать о том, какого это, потерять вдохновение. Для фигуриста это было равносильно потере желания жить...
Нет, поверить в это было невозможно. Она помнила каждое его выступление. И каждый раз, без исключений, он жил и умирал, он смеялся и плакал, он любил и ненавидел, рассекая лезвиями лёд. Каждый малейший жест, взгляд, движение, вздох - все выдавало его страсть, его привязанность, зависимость. Он любил фигурное катание. Возможно, слишком сильно.
Из раздумий её вырвал крик Юрия.
— Выглядишь так, будто сделал все хорошо, Виктор!
Мужчина, что до этого сосредоточенно исполнял дорожку шагов, резко остановился, повернулся и, на мгновение растерявшись, тут же радостно махнул собравшимся рукой.
— Юра! Надо же, ты здесь? Я удивлён, что Яков тебя отпустил! — Виктор весело улыбался юниору, которого практически колотило в приступе праведного гнева. — Судя по твоему взгляду, рискну предположить, что я сделал что-то не так? Нет?
Женя лишь раздосадовано вздохнула. Стоило Никифорову открыть рот, как вся магия, что до этого окутывала его фигуру, растворялась. Её не слишком-то волновало присутствие поблизости Юрия Плисецкого, но значительно раздражал тот факт, что его персона привлекала к компании ещё больше внимания общественности. Что он там хотел от Виктора Женю тоже не интересовало, однако в итоге причина его приезда оказалось гораздо хуже, чем только можно было представить.
— Секундочку... то есть как? Ты обещал сделать ему дебютную программу и просто... забыл об этом? Никифоров... — прошептала девушка сквозь зубы, крепко сцепив пальцы в замок, — Никифоров, да что с тобой не так?
В этот момент Евгении стало искренне жаль и обидно за Юрия, который, в свою очередь, впервые за долгое время посмотрел на кого-то с хоть каким-то проблеском уважения. Сам же Виктор в это время лишь простодушно улыбался и пожимал плечами.
— Ну, вы же знаете, я всегда все забываю...
— Да черта с два это причина! Обещание есть обещание! Ты обязан составить мне новую программу, поэтому сейчас же собирайся и мы возвращаемся в Россию!
После столь резкого заявления Женя в панике глянула на Юри, у которого после слов Плисецкого будто весь воздух из легких вышибло. Она вздрогнула от его померкшего, обеспокоенного взгляда, тихонько подошла к нему сзади и осторожно обняла за плечи. Кацуки благодарно дотронулся до её руки. Никифоров, тем временем, о чём-то задумался.
— Погодите, должно быть решение... что-то, что всех устроит... — бормотал он, комично почесывая затылок.
— Если бы ты не был таким раздолбаем, вероятно, сейчас бы тебе не пришлось ломать голову над практически не решаемой задачей и...
— Придумал! — резко выкрикнул мужчина, чуть ли не сияя от восторга. — Да, вот оно! Я составлю для вас обоих программы. Та же музыка и хореография, что и в моем выступлении.
Парни сконфуженно переглянулись, не зная как реагировать. Оба находились в крайнем замешательстве. Евгения же устало присела на скамейку, запустив пятерню в волосы. Она не хотела участвовать в этом сумасшествии.
— Нет, конечно, будут разные элементы и порядок, и для каждого из вас они будут индивидуальные. Я все закончу через неделю! Это будет... да, своеобразное соревнование, в котором мы определим, кто из вас сможет удивить зрителей больше! Это решит все проблемы! Победитель сможет требовать от меня все, что пожелает.
— Н-но, может чуть-чуть п-притормозим? Я не хочу быть наказаным за проигрыш...
— Хватит заранее думать о плохом, — Евгения шутливо ткнула Юри в спину, — Больше уверенности.
— Если так, то я в деле, — прямо ответил Плисецкий, бросив злобный взгляд на заметно разнервничавшегося японца, — И я намерен победить.
Глаза Виктора в этот момент засияли, словно два сапфира, а за спинами спортсменов вдруг послышался тонкий девичьих вопль.
— Хей, позвольте-ка нам все организовать!
Женя не успела даже слово вставить о том, что давать организацию соревнований в руки трём маленьким шкодницам, которые за последнюю неделю сливали в интернет фотки троих фигуристов с большей частотой, чем официальные СМИ, не самая лучшая идея. Однако Виктор уже дал добро.
***
Стоило ли вообще говорить о том, что к вечеру о предстоящем мероприятии знал весь мир? Нет, определённо не стоило.
За ужином, преодолев все крики, упреки и прихоти Плисецкого, вся компания сидела за низким столиком и ужинала. Точнее, трое из них точно. Женя же сидела в кресле, пила зелёный чай, заедая его лёгким сандвичем, и в ужасе пялилась на то, как остальные с удовольствием поглощали свиные котлеты с рисом. А один ещё и выпивал.
— Я чувствую себя преданной, Никифоров. Вот сюда, прямо сюда, — она скорбно положила ладонь на грудь, в район сердца, — ты воткнул нож по самую рукоятку.
— Да ну, всего раз, не преувеличивай! Это просто гастрономический эксперимент, — засмеялся Виктор, за обе щеки уминая кацудон, — Точно не хочешь кусочек?
— Извольте, откажусь, — отмахнулась Женя, недовольно обратившись к Юри, — Ну, а у тебя какое оправдание? Помнится, тут кое-кто еще совсем недавно мне обещал, что это безобразие на 900 калорий ты ещё нескоро увидишь.
Парень, поперхнувшись, стыдливо отвёл глаза в сторону и прокашлялся. Рука, держащая палочки для еды, дрогнула.
— Расслабься, я разрешил ему. Но, чтобы все было честно, можешь завтра сама составить расписание тренировок, чтобы по максимуму компенсировать сегодняшний ужин, — миролюбиво предложил Виктор. Кацуки после этого выразительно погрустнел.
Женя лишь фыркнула и отмахнулась, возвращаясь к своему ужину. Она же не инквизитор какой-то.
В какой-то момент в столовую зашла сестра Юри и, обомлев при виде Плисецкого, назвала его сначала каким-то Такао, а затем и вовсе добила новой кличкой - Юрио. Парню, что логично, это не особенно понравилось, но было поздно - имя уже крепко прилипло к нему.
Виктор после произошедшего лишь добродушно рассмеялся, плюхнувшись на подлокотник рядом со все ещё хмурой Дементьевой.
— Не нервничай, сегодня была первая за долгое время тренировка на льду, считай, что он заслужил небольшой презент.
— Кнут и пряник, ну конечно, — вздохнула девушка, ехидно глянув на тарелку в руках Никифорова, — Сам-то не боишься форму потерять? Будет жалко пустить по ветру столько трудов, тем более просто представь, сколько фанаток будут лить слезы по твоей прекрасной заднице?
Она надеялась, что будучи слегка подвыпившим, он пропустит мимо ушей столь своеобразный комплимент. Или хотя бы из банальной тактичности не обратит на него внимания. Но она явно забыла, с кем разговаривала.
— Значит тебя беспокоит моя задница? — Виктор задумчиво повёл бровями и самодовольно ухмыльнулся. — Знала бы ты, сколько раз я отбивал её на тренировках, тебя б инфаркт схватил.
— Это не совсем то, что я имела в виду, — усмехнувшись, продолжила Женя, — Вот представь, что ты будешь и дальше позволять себе вот такие маленькие слабости почти на тысячу калорий. И что дальше? Хочешь однажды стать похожим на Якова? Облысеешь, поправишься, а о своей былой красоте и обаянии будешь вспоминать лишь в те краткие моменты ностальгии, сидя в слезах в кладовке и рассматривая свои старые фотографии.
Лицо Никифорова вдруг неприятно искривилось, и он побеждено опустил голову, протяжно вздохнув. Тарелка с недоеденным кацудоном медленно опустилась на пол.
— Ты безумно прямолинейна. Настолько, что почти жестока, — обиженно ответил он, — Юрио, можешь съесть мою порцию! Ты ещё молод, у тебя метаболизм хороший...
— Лучше пусть её сожрет эта свинья, когда вернётся! И не называй меня Юрио! — рявкнул тот с набитым ртом, из-за чего его угроза прозвучала очаровательно неправдоподобно.
— Что? Куда делся Юри? — Никифоров тут же встрепенулся, удивленно заозиравшись по сторонам.
— Скорее всего пошёл в балетный класс или на каток. Он всегда туда ходит, когда чем-то обеспокоен, — дала подсказку Мари, как раз проходившая мимо столовой.
Виктор и Евгения вскочили почти синхронно, что заставило их обоих слегка улыбнуться друг другу.
— Через пять минут у выхода, я переоденусь и пойдём к Минако, — бросила Женя, скрываясь за дверью.
***
До дома Окукавы они дошли быстро, однако женщины там, к сожалению, не оказалось. Слегка растерявшись, Женя наугад предложила поискать её в баре, находящимся неподалёку, и не прогадала. Только вот Юри с ней не было.
— Наверняка сейчас катается в Ледовом Дворце. Ему всегда разрешалось там заниматься в свободное время. Нишигори тоже должны быть ещё там.
Виктор вежливо поблагодарил Минако, и они с Женей отправились на каток. На улице было темно, с неба медленно падали хлопья снега, и казалось, будто при фонарном свете можно было рассмотреть отдельно каждую сверкающую снежинку.
— Расскажи мне о Юри, — внезапно нарушил тишину Никифоров, а в ответ на удивлённый взгляд Евгении, пояснил, — Ты права, я ещё слишком неопытен в роли тренера, к тому же ничего толком не знаю о своём ученике.
Его нос покраснел, и он забавно прятал лицо, кутаясь в тёплый шарф и мелко вздрагивая, когда на ресницы падали особенно крупные снежинки. Женя невольно умилилась, залюбовалась, очарованная этой картиной. В холодном свете редких фонарей глаза Виктора казались ей почти серебристыми.
— Юри потрясающий человек, — без стеснения ответила девушка, — Я познакомилась с ним в Детройте. Он только приехал туда, учился в университете, а я тренировалась для Чемпионата Мира. Так вышло, что кто-то напортачил с расписанием, и я пришла на каток раньше оговорённого времени. Тренировка Юри тогда ещё не закончилась, — Женя мягко улыбнулась, с теплотой вспоминая тот день, — Он пугался, если тренер повышал на него голос, постоянно извинялся за промахи, заикался и вообще держался не особо уверенно. Но как только заиграла музыка, ох, он будто стал другим человеком!
Виктор усмехнулся, забавляясь тому, как увлечённо Женя рассказывала о Юри. Она сильно жестикулировала, из-за ветра её короткие медные волосы забавно торчали во все стороны, а бледное, покрытое редкими веснушками лицо было сплошь усыпано снежинками.
— Когда вокруг нет временных ограничений, толпы и никто ему не мешает, то он... просто преображается на глазах, — восторженно прошептала девушка, смотря Виктору прямо в глаза, — Он был... похож на тебя в тот момент. Так же увлечён. Словно, знаешь... влюблён в то, что он делал. Это выглядело потрясающе...
— Ух-ты, да я смущён, — улыбнулся Никифоров, хохотнув в кулак, — Значит тебе настолько понравилось его катание? И так вы сблизились?
— Хах, сблизились, как же, — фыркнув, ответила девушка, — Не знаю, что его во мне так ужаснуло, но нормальный диалог у нас с ним состоялся не раньше, чем через пару дней. Впрочем, как-то раз он упомянул, что испугался моей настойчивости. С ним не так часто знакомились девушки, вот он и стушевался.
— Смотря на вас сейчас, как-то с трудом верится. Вы отлично ладите...
— Юри для меня больше, чем просто друг, Виктор, — вдруг сказала Женя, неловко потирая холодные ладони, — Он практически член семьи. Поэтому я так и волнуюсь за него, понимаешь? Просто... в тот день, когда ты приехал, я могла быть с тобой немного, ну, резковатой? Или даже грубой... я извиняюсь за это.
Виктор добродушно улыбнулся и мягко похлопал девушку по лопаткам. Женя всегда казалась ему чересчур серьёзной, дисциплинированной, такой, каким его самого хотели видеть окружающие. Особенно тренер. На людях она такой и была - сдержанной и отстранённо-вежливой. Никифоров был почти уверен, что её невозможно смутить или поставить в неловкое положение, а тут... она мнётся, стыдливо краснея из-за какой-то ерунды.
— Я все понимаю. И ценю такое отношение. Все нормально, — ответил мужчина, на что Женя расслаблено опустила до этого напряжённые плечи. Разговор пошёл ощутимо легче.
— Я честно рада, что ты здесь, — призналась девушка, — Юри милый, добрый, трудолюбивый, но ему... не хватает уверенности в себе. Временами.
— Этому есть причина? — задумчиво спросил Никифоров.
— Вряд ли. Мари рассказывала, что он с детства такой.
— Значит, ты веришь, что я смогу исправить его?
— Не надо никого исправлять, — нахмурившись, ответила Женя, — Юри такой, какой он есть. И все любят его таким. Я говорю о помощи. Нельзя всегда жить, прячась в собственной скорлупе. Ему нужен импульс, чтобы стать лучше или, скорее... раскрепощённее.
— Раскрепощённее, говоришь? — странно улыбнулся Виктор, внезапно подмигнув Евгении. — Отличная идея. Это можно устроить.
***
Как и говорила госпожа Минако, они действительно нашли Кацуки на катке.
Евгения с горечью отметила, что парень выглядел подавлено, растеряно, хотя только утром ещё светился от счастья и был полон энтузиазма. Она не могла оторвать от него взгляд, внимательно следя за движениями и выражением лица, пугаясь, когда парень сбивался с ритма или спотыкался. Виктор же, лишь раз мрачно глянув на ученика, отошёл побеседовать с четой Нишигори.
Через несколько минут мужчина вернулся и, настойчиво взяв Женю за руку, направился с ней к выходу.
— С-стой, а мы разве не подождём Юри?
— Нет, — коротко ответил тот, — Мне понадобится твоя помощь для составления короткой программы.
Девушка лишь недоумевающе кивнула, даже не пытаясь при этом разомкнуть пальцы и отпустить держащего её Виктора. Ведь на улице было холодно, а его ладонь, широкая, но изящная, так хорошо согревала.
— Так о чем ты говорил с Юко и Такеши? — решилась спросить Женя, постоянно оборачиваясь назад, в сторону Ледового дворца.
— О Юри, — ответил мужчина, воодушевленно улыбнувшись, — Теперь я точно знаю, что нужно делать. Мы с тобой сделаем из Юри звезду, Женя! Ты же веришь мне?
Девушка рвано выдохнула, будто от этой фразы все чувства и эмоции перемешались в одну кучу, оставив после себя лишь голое оцепенение. Этот вопрос не имел двойного дна, но ей почему казалось, что ответ на него буквально решал её дальнейшую судьбу. Глупости, конечно. Виктор смотрел на неё в нетерпении, очаровательно улыбаясь. Его рука едва заметно сжала Женину ладонь.
— Верю, — наконец прошептала та, на что мужчина восторженно засиял, — Конечно верю.
Как только они пришли в отель, то, не сговариваясь, поднялись в комнату, которую занимал Виктор. Женя молча отметила, что коробок почти не осталось, и помещение выглядело даже более обжитым, чем у неё самой. Сам же мужчина достал из тумбочки плеер, вставил один наушник и начал быстро копаться в списке песен. Девушка неуверенно присела на кровать, и так, в молчании, прошло несколько минут.
— Я надеюсь, ты уже выбрал тему? Составить полноценную программу за неделю, без подготовки, это, знаешь ли, немного муторно... — желая хоть как-то разбавить неловкую паузу, начала говорить та.
— Нашёл! — выкрикнул Никифоров и радостно улыбнулся, протягивая другой наушник Жене и пододвигаясь к ней почти вплотную. — Итак, тема: любовь! Первая композиция, — он нажал на плей, дал Жене послушать половину, а затем включил вторую, — Ну, как тебе?
— Погоди, — задумчиво пробормотала девушка, вслушиваясь в смутно знакомые мотивы, — Нет, точно, я знаю эту музыку! Но Виктор, ты же не станешь использовать...
— Эрос и агапе! — гордо заявил мужчина. — Физическая, сексуальная и мягкая, жертвенная любовь! Это же идеально!
— Ну, если отдать агапе Юрию, заставить танцевать под непривычную музыку и с неудобными ему элементами... — задумавшись, начала размышлять Женя, не замечая нетерпеливо смотрящего на неё Никифорова, — То эрос... раскрепощенные движения, акцент на артистизме... черт, Виктор, да ты гений!
— Я знаю! — счастливо улыбнулся тот, неожиданно зажимая девушку в объятьях. — Мы ведь отличный тандем, верно?
— Может быть и так, — хохотнула она, сгорбившись под тяжестью мужчины, — Яков бы гордился тобой сейчас.
Виктор, на мгновение напрягшись всем телом, недоверчиво усмехнулся.
— Кто знает, он ведь никогда никого не хвалит, — Никифоров вздохнул и устало откинулся на подушки, — Сколько себя помню, он всегда был сварливым стариком с вечно завышенными требованиями.
— Даже если и так, то он хороший тренер, — Евгения острожного прилегла на бок, теперь смотря прямо на профиль мужчины, — Александр Дмитриевич часто расхваливал его настолько, что я даже начинала завидовать всем фигуристам, которых Яков тренировал. Тебе в первую очередь. Однажды даже всерьёз хотела стать его подопечной.
— Хах, серьезно? Ты мазохистка! — рассмеялся Виктор. — Я не говорю, что Яков плохой. Он стал для меня второй семьей, в конце концов. Просто как личность он своеобразный. На любителя.
— Или на Лилию Барановскую, — фыркнула девушка.
— Заметь, даже она не выдержала, — улыбнулся мужчина, и сердце Жени уязвлено сжалось под его мягким, проникновенным взглядом, — Жизнь вообще забавная штука. Кто бы мог подумать, что мы с тобой будем разговорить о чём-то кроме зимних Олимпиад и способах заточки коньков.
— Мы никогда не обсуждали коньки, — ответила та, усмехнувшись, — Но ты напомни мне завтра, покажу, как заставить лезвия по льду как нож по маслу скользить.
— Ловлю на слове.
Они рассмеялись и, совершенно не замечая времени, продолжали болтать, рассказывая друг другу байки и истории. Лишь когда часы угрожающе перевалили за полночь, Женя, смущённо улыбаясь, покинула комнату Виктора.
— Она хорошая, да, Маккачин? — потрепав зашедшего в спальню пса по голове, сказал Никифоров. Пёс, согласно тявкнув, радостно замахал хвостом. — Слишком хорошая.
