***
Сразу после короткой разминки Виктор начал объяснять парням основы их выступлений, а для пущей наглядности решил персонально их им продемонстрировать. Первым был агапе. Евгения уже примерно знала порядок движений и прыжков, но ей было интересно увидеть их непосредственно в исполнении Никифорова. Мужчина откатал относительно небольшой фрагмент, но этого хватило, чтобы ребята в восхищении замерли на месте. Женя сама, положив подбородок на раскрытую ладонь, невольно залюбовалась. — Агапе - высшая форма любви, бесконечная любовь Бога, жертвенная и бескорыстная, — методично объяснял мужчина, а Женя внимательно следила за реакцией Юрия, которому предстояло это повторить. Тот выглядел крайне сосредоточенным и внешне совсем не волновался. Следующим шёл эрос. Девушка в нетерпении впилась руками в край бортика, стараясь запечатлеть каждое мгновение катания. Все движения Виктора были настолько плавными, соблазнительны, но при этом резкими и страстными, что подобная комбинация просто не вязалась в голове. В глазах Юри, смотрящего за тренером, явственно читался первозданный ужас. — Эрос - сексуальная любовь, полная желания и удовольствий, — мягко вещал Виктор, а Женя с откровенным сочувствием поглядывала на мертвенно-бледного Кацуки. — Все будет хорошо, главное смотри, чтобы твои трясущиеся ноги лёд не раздробили, — девушка подошла к нему со спины и мягко погладила по голове, — Ты справишься, слышишь? Давай. Как только Юри неуверенно вышел на каток, Женя перевела взгляд на хмурого Юрия. Тот, сложив руки на груди, внимательно следил за всем, что происходило на льду: он анализировал движения Виктора, смотрел на то, как катается Юри, учитывал его слабые и сильные стороны как будущего соперника. Всё-таки, каким бы специфическим не был характер Плисецского, нельзя было отрицать его профессионализм и преданность фигурному катанию. Женя очень это в нем уважала. — Итак, как там поживает Мила? — внезапно спросила она, видя, как Плисецский явно недоумевает, с чего это она вообще начала с ним разговор. — Слушай, я всецело осуждаю Виктора и понимаю твоё недовольство, но не мог бы ты, пока ты здесь, быть как-то помягче со всеми? Юри ни в чем не виноват в этой ситуации, а его семья, которая впустила тебя в свой дом, и подавно. Я не прошу улыбаться всем подряд, просто... прояви немного понимания, хорошо? Юрий молчал и долго смотрел на Женю, выразительно играя желваками. Его светло-зеленые глаза, по большей части скрытые за блондинистой челкой, отражали его чувства лучше любых слов: недовольство, обида, горечь, возможно, стыд. Юрий тоже был жертвой обстоятельств. И его трудно винить за злость. — С этой старухой все в порядке. Рассталась с очередным пустоголовым хоккеистом, — наконец бросил парень и, резко отвернувшись от Евгении, крикнул в сторону Никифорова, — Эй, Виктор, хватит болтать, сейчас ты тренируешь меня! Дементьева добродушно усмехнулась и медленно перевела взгляд в сторону тренирующихся фигуристов. Там, посреди катка, Никифоров стоял к Юри почти вплотную и что-то тихо нашёптывал ему на ухо. Пальцем мужчина мягко проводил по губам одеревеневшего Кацуки, пока его рука собственнически лежала у того на талии. Девушка от такой картины резко поперхнулась воздухом и, рванув к бортикам, почти сорвалась на крик. — Виктор, фу, отлип от него, живо! Виктор вздрогнул, примирительно поднял руки вверх и улыбнулся. Юрий, многозначительно закатив глаза, вышел на лёд, как только чрезмерно взволнованный и безумно красный Кацуки отъехал в сторону. Женя решила его пока не трогать и начала молча наблюдать за тренировкой Плисецкого. Через пару часов к ней как ни в чем не бывало подошёл Виктор. — Итак, — начал он, — что о нем думаешь? — Кроме того, что у него плохо получается сдерживать желание прирезать тебя лезвием коньков? — съехидничала девушка. — У него отличная техника. Есть проблема с выносливостью, но это сугубо из-за возраста и физиологии. Он старательный и усердный, но вот с понимаем темы все равно туго. — Это точно, — тяжело выдохнул Никифоров, присев на скамейку, — У Юри тоже самое. — Кстати о Юри, — Женя злобно сверкнула глазами в сторону мужчины, — Что это была за сцена на льду? Ты что... из «этих»? — Что? Нет! — почти естественно возмутился Виктор. — Я просто хотел показать ему, что значит эрос. Ему предстоит соблазнить полный зал зрителей, а он не может сделать это даже с одним человеком, — сказал мужчина и обижено надул губы, — Из «этих»! То, что мной восхищаются не только женщины, не делает меня гомосексуалом. Я всего лишь умело пользуюсь своей привлекательностью. — Вот как только услышу хвалебные отзывы от твоих бывших, только тогда поверю, — Женя усмехнулась, чувствуя нарастающее раздражение фигуриста, но останавливаться она не собиралась, — «Умело пользуюсь своей привлекательностью», ох, как громко звучит! Виктор развернулся к ней настолько резко, что она не успела даже пискнуть. Мужчина грубо прижал её спиной к холодным бортикам, перехватив девушку за запястья и предупредительно навис над ней. Женя оцепенела, практически сразу вспомнив произошедшее между ними год назад, и поежилась, будто от холода. Он также стоял перед ней, смотрел прямо в глаза, криво улыбался и пах этим чертовым тяжелым одеколоном, вскружившим ей тогда голову. — Зачем тебе мнение моих бывших? — сладко прошептал Виктор, не заметив, как сильно напряглась его собеседница, а потому принял ледяные мурашки, покрывшие её тело, за хороший знак. — Не хочешь ли ты сама во всем убедиться? — Не отлипнешь от меня, на заметку, моё колено находиться в очень выгодной позиции. Прямо над твоими... — Понял! Ох, это было грубо, — Виктор сделал шаг в сторону, удивленно глядя на девушку. — Неужели на тебя совсем не действует моё несравненное обаяние? — Поумерь-ка своё чсв, Никифоров, — ответила Женя, внутри сгорая от стыда, — Не все девушки готовы падать к твоим ногам и целовать землю, по которой ты ходишь. Виктор удивленно проморгался, не успев считать стремительно испортившееся настроение собеседницы. Он смотрел как она, неловко обнимая себя за плечи, отступает в сторону. Чувство вины противным звоночком затрезвонило в голове. Он поддался вперёд, в спешке желая извиниться. Ведь она была здесь ради Юри, а не его. Ей не нужен был Виктор, его внимание или прикосновения. Она не вилась вокруг него, желая заполучить случайный взгляд или улыбку. Оскорбил ли он её подобным поведением? Принизил? К сожалению, громкий крик Плисецкого отвлек его, так некстати заставляя отвернуться от девушки. — Эй, Виктор, долго ты ещё херней маяться будешь, у нас тренировка! — донельзя взбешённый, взревел Юрий. Никифоров сконфуженно кивнул, бросил последний быстрый взгляд в сторону Жени, все ещё стоящей поодаль, и уверенным шагом вернулся на лёд, все ещё пребывая в смешенных чувствах. Дементьева же не шевелилась, впившись пальцами в собственное предплечье и тяжело дыша сквозь плотно сжатую челюсть. Тупая, ноющая боль медленно разливалась от локтя по всей руке, от запястья к лопатке. Она прикусила нижнюю губу и крепко зажмурилась, подавляя хриплые вздохи. — Только не сейчас... — прошептала она, — Только не опять...***
К ужину вся компания уже была в сборе, однако витающая в воздухе атмосфера была слишком уж тяжелой и гнетущей. Юрий, который по совету Виктора решил посетить местный храм с водопадом для «успокоения души и поиска внутреннего дзена», теперь хмуро сидел за столом, шмыгал носом и раздраженно шептал проклятья. Юри лежал с закрытыми глазами, облокотившись на стол и положив на него голову, и, казалось, скоро заплачет. Виктор, непривычно тихий, не спеша ужинал уже приевшимся рисом, пребывая в крайней степени задумчивости. Дементьева сконфуженно пялилась на всех остальных, медленно потягивая чай из кружки. Утреннее происшествие как-то само по себе забылось. Никифоров ничего по этому поводу не говорил, да и сама девушка не стремилась возвращаться к этому разговору. Только вот недосказанность и неловкость между ними всё-таки осталась и теперь тяжёлым камнем лежала на плечах обоих. Мрачную тишину прервал громогласный вопль Кацуки, который вскочил со стула и со всей силы стукнул ладонями по столешнице. — Кацудон - вот что для меня эрос! После подобного заявления затянувшееся молчание стало ещё более неловким. Юрий прыснул, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться в голос. Виктор лишь понимающе улыбнулся, а вот Женя церемониться не стала. — Никакой ситофилии*, — прямо заявила она, — Никакого кацудона. — Н-но... — попытался воспротивиться Юри, но уверенный взгляд подруги заставил его пристыжено замолчать. Евгения равнодушно скользнула взглядом по Виктору, которому явно было непривычно слышать от девушки такой строгий тон по отношению к Кацуки. Ему решение ученика тоже казалось странным, но, если это ему действительно поможет, то он не собирался его отговаривать. — Да ладно тебе, попытка не пытка в любом случае, верно? — примирительно заметил мужчина, неприятно отметив, что девушка почти не смотрела на него. — Не пытка, но я все равно буду надеяться, что это просто шутка. Как оказалось позднее - не шутка. На следующий день Женя пришла в Ледовый дворец позже всех, так как всю ночь не могла уснуть из-за вчерашнего заявления Юри, а теперь, стоя у катка и слушая выкрикивания Никифорова вроде «думай о яйцах» или «представь перед собой свиную котлету», ей хотелось думать, что все это до сих пор просто плохой сон, ставший кошмаром. — Нет, вы серьёзно? Свиная котлета, как тема эроса? Вы вообще понимаете значение этого слова? — Неужели это такая проблема? — спокойно ответил Никифоров. — А ты считаешь, что нет? Ты подумал о репутации Юри, если кто-нибудь вдруг упомянет, о чем он думал, пока выступал? — почти зло прошептала Женя. — Его поднимут насмех. — Но это ведь проблема Юри, а не твоя, — нахмурившись, ответил мужчина и тяжело вздохнул, — Слушай, я хочу извиниться за вчерашнее. Мне не нравится это напряжение между нами. Евгения отвернулась, устало запустив пятерню в волосы. Будто бы ей нравилась эта гнетущая атмосфера, но она банально не могла ничего с этим сделать. Воспоминания того вечера постоянно всплывали в голове, мешая сосредоточиться и наконец взять себя в руки. А Виктор, которому на эту ситуацию вообще было плевать с высокой колокольни по известной причине, её душевному равновесию совершенно не способствовал. Но, наверное, она должна быть сильнее. Хотя бы ради Юри. Он как раз стоял неподалёку и с волнением наблюдал за их перепалкой. — Юри, я клянусь, я напялю на Виктора кружевное кимоно из секс-шопа и заставлю его танцевать на пилоне, но ты не будешь думать о еде, когда откатываешь эту программу, — в конце концов крикнула она, кинув на мужчину насмешливый взгляд. Тот в ответ облегченно улыбнулся. — Н-но о чем же мне ещё думать? — неуверенно спросил Юри, испуганно глядя по сторонам. Женя задумчиво наклонила голову и, ухмыльнувшись, медленно подъехала к парню. Тот вспыхнул, неловко замялся и постарался отступить на пару шагов назад. Но девушка, резко дёрнув того за резинку спортивных штанов, прижала его к себе практически вплотную. Юри задышал чаще, одеревенел и мгновенно поднял глаза к потолку, стыдясь смотреть подруге в лицо. Виктор, стоящий поодаль, выразительно присвистнул и сложил руки на груди, явно ожидая начала многообещающего представления. Женя же, удовлетворённая реакцией Кацуки, медленно задрала его кофту и невесомо провела ладонью вдоль его тонкой талии и, пусть ещё и не полностью пришедшему в норму, но явно неплохому прессу. Почувствовав, как Юри, забыв как дышать, был готов свалиться в обморок прям здесь, она, положив руки на его плечи, потянулась губами к его уху. — У тебя отличное тело. Крепкий торс, сильные плечи, красивые ноги, изящные руки... — томно шептала она, нежно перебирая пальцами пряди его спутанных волос, — Такой мужественный, но такой нежный... Что может быть сексуальнее? Виктор наблюдал за разыгравшейся перед ним сценой с немым восхищением. Он и предположить не мог, что Женя была на такое способна. Нет, она почти никогда не смущалась, разве что сильно нервничала, если проявляла чувства перед большой толпой, где все могли её видеть и обсуждать, но при этом она никогда не вела себя так откровенно и вызывающие, как сейчас. Его подобные смены настроения определённо интриговали. Евгения же тем временем закончила экзекуции с бедным Юри и, резко отодвинувшись от него, выдала уверенное: — Думай о себе. Кацуки растерянно заморгал и, выглядя, будто потерял опору под ногами, удивленно уставился на подругу. — Ч-что? — Я сказала, чтобы ты думал о себе. Чем тебе не тема эроса? Ты красивый молодой человек, Юри. Если ты на полном серьезе мог представить в сексуальных фантазиях кусок свиной котлеты с рисом, то почему не можешь представить самого себя? Ты-то явно посимпатичнее будешь. Юри, как и Виктор, зависли, анализируя сказанное. Первым из оцепенения, радостно хлопнув в ладоши, вышел Виктор. — Гениально! Это может сработать! — выкрикнул тот, — Да, это отличная идея! Сегодня же начнём, давай, Юри, за дело! Кацуки кивнул, будто в трансе возобновляя тренировку. Женя гордо смотрела на него и самодовольно улыбалась. — Я восхищён, — чуть позже сказал Никифоров, подойдя к девушке со спины, — Никогда бы не подумал, что ты способна на подобную выходку. А идея действительно неплохая. — С реализацией ещё стоит поработать, но думаю, он справится, — ответила та, — Впрочем, если бы ты для начала поставил программу Плисецкому, а потом с чистой совестью заявился к Юри, всей бы этой волокиты можно было избежать. — Я уже извинился за это. Забыл, ну с кем не бывает... — Ни с кем, кроме тебя, особенно так часто, не бывает, — фыркнула девушка, — Как ты с такой памятью движения собственных выступлений не забываешь? — Мышечная память, — нравоучительно изрёк Виктор, — Я ожидал, что у всех спортсменов это уже на уровне рефлексов. — Простые смертные довольствуются лишь упорным трудом, ваше величество, — буркнула она, но тут же пристыжено осеклась, — Нет, я не это хотела сказать. Прости. Это, наверное, неприятно слышать. Виктор лишь пожал плечами. — Ты первый человек, который извиняется за такие слова, — ответил он, облокотившись на бортики, и уверенно посмотрел Жене в глаза, — Слушай, я сплоховал. Тебя это, наверное, оскорбило. Только скажи, и я больше не буду позволять себе вольностей, если тебе некомфортно рядом со мной. Правда. Девушка замерла. Оскорбило? Некомфортно? Да, так и было, но совершенно в ином контексте. Ей было больно знать, что к ней относились несерьёзно, что весь флирт и недвусмысленные намеки были обыкновенной привычкой, приевшимся Виктору стилем общения, и ничем более. А она не могла отбросить это все и банально плыть по течению. Один раз она уже облажалась, так был ли теперь смысл строить из себя королеву драмы? — Все хорошо. Я сама зашла слишком далеко. После общения с Крисом границы дозволенного сильно стираются, — усмехнулась Евгения, — Я ничего не имею против тебя. И знаю, что ты также не хотел меня обидеть. Да и не в тебе было дело. Просто так совпало. — Значит ты меня простила? — мягко улыбнулся Виктор. — Мир? Женя позволила себе минутную слабость, дольше необходимого задержав взгляд на его лице. Как она вообще могла надеяться, что сумеет совладать с этими эмоциями? — Мир, Виктор, — выдохнула она, — Только не думай теперь, что я истеричка. — И в мыслях не было. Вот Гриша - истеричка. А ты просто эгоцентричная. — Ой, ну прямо гора с плеч, спасибо. Никифоров косо усмехнулся, периферийным зрением глянув на тренировку двух фигуристов. Юрий, высоко задрав нос, пафосно наворачивал круги по катку, прыгал, как молодая газель и явно вёл себя так, будто он здесь лучше всех. В то же время Юри, постоянно что-то бормоча себе под нос, по несколько минут выполнял один и тот же элемент, иногда замирая на месте, будто вспоминая порядок движений. — Не скучаешь по выступлениям? — внезапно спросил Виктор, на что Женя лишь растерянно пожала плечами. — Конечно скучаю. Я ведь обожаю внимание публики. Знаешь, эти выкрики, аплодисменты, всеобщая любовь... о, и плюшевые игрушки, которые тебе потом никто не отдаёт. — Зато цветами потом весь автомобиль завален, — рассмеялся мужчина, — Но я говорю серьёзно. Ты не хочешь поучаствовать в соревновании? Исполнения желания не обещаю, но моральное удовлетворение тебе точно обеспечено. Женя удивленно уставилась на довольного мужчину. — Предлагаешь мне выступить с собственной программой? Зачем? Мечтаешь создать вокруг этого события ещё больший ажиотаж? Виктор хитро прищурится, выдавая улыбку настоящего Чеширского кота. — Я хочу посмотреть на твоё катание. — Для этого достаточно просто зайти на YouTube, знаешь ли, — непонимающе ответила Женя, при этом не скрывая, что польщена. — Нет, не достаточно, — серьезно заявил мужчина, — Я хочу увидеть атмосферу, которую ты создаёшь на льду. Такого не почувствуешь через экран. Это важно. Евгения непонимающе моргнула, анализируя сказанное. — И как давно это стало важным? — спросила она, недоумевающе приподняв бровь. — Я знаю, что ты никогда не присутствовал лично на выступлениях женской сборной. — Я был лишь однажды, — ответил Виктор, исподлобья взглянув на девушку, — Только вот тебя на тех соревнованиях не было. Женя испуганно поджала губы. Да, в тот день о её снятии с чемпионата объявили в последний момент. Со слов тренера, по крайней мере, – сама она тогда все ещё лежала в больнице. Никифоров с сожалением заметил, как девушка резко побледнела, а дрожь прошибла её тело. Ни в одном существующем с ней интервью Женя не вдавалась в подробности той аварии. Но постоянно, когда об этом не заходила речь, она выглядела так, как сейчас - полностью разбитой. — Вот как... а я ведь всегда мечтала поймать от тебя букет после произвольной программы, — неловко усмехнувшись, ответила девушка, — В стиле лучших подростковых фантазий. — Вроде сто и одной розы? — ободрительно улыбнулся Виктор. — Ну, не так пошло, — махнула рукой Женя, задумавшись, — А насчёт выступления... звучит интересно. Только вот, раз уж я не претендую на исполнение желания, может тогда угостишь меня кофе в качестве утешительного приза? Уже две чашки должен будешь. Женя знала, что творила несусветную хрень, как рыбешка, которая из раза в раз билась носом об тонкое стекло аквариума, не осознавая, что выхода из этой стеклянной коробки нет и не будет. Разум нашептывал ей логичные вещи - банально прекратить этот бессмысленный флирт и начать вести себя строго профессионально. Но существующая где-то в глубине души кроткая надежда каждый раз расцветала при очаровании его улыбки. Вот и сейчас, стоило ему сказать лишь одну фразу, и Женя уже заранее объявила себе полную капитуляцию. — Более того, я с удовольствием угощу тебя обедом.