И под ними плавится лёд

      В жизни каждого человека есть такая вещь, которая вне зависимости от сторонних обстоятельств заставляет его чувствовать удовлетворение и душевный покой. Для Евгении этим были авиа-перелеты. Бизнес-классом, разумеется. У окна и без надоедливых соседей. И вот как раз последний пункт сейчас серьезно проседал.       — Напомни-ка мне, что ты делаешь рядом со мной? Твоё место — соседнее, около своего обожаемого протеже, — недовольно сказала Женя, стараясь сдержаться от того, чтобы не вылить шампанское прямо на голову навалившегося на её плечо Никифорова.       — Юри сказал, что хочет спать, а мне скучно, — обиженным тоном пробормотал мужчина. — Я никогда не мог нормально спать в самолётах. Тем более до Китая лететь-то всего три часа.       — Господи, ты что, ребёнок? — одним глотком осушив бокал, проворчала девушка и резким толчком спихнула с себя Виктора. — Почитай книгу или фильм посмотри. Не видишь что ли, ты нарушаешь мой эстетический покой.       — Звучит чересчур жеманно, — хохотнул он, ровно устраиваясь в кресле, — Тебе не идёт.       — Ты просто меня плохо знаешь. Я же выросла в богатой семье, а у нас там наигранный аристократизм во всем — как смысл жизни.       — В таком случае мне больше нравится твоя… естественная сторона.       — Бесишь ты меня действительно по-настоящему. Просто неподдельные эмоции, — закатила она глаза, жестом прося стюардессу принести ещё игристого, — Если будешь мне докучать — попрошу тебя пересадить.       — Договорились, — хохотнул тот, вытаскивая телефон, — Эх, давненько я не оставлял Маккачина одного так надолго.       — Однажды моя подруга оставила свою кошку в доме на два дня, а когда вернулась, от её штор остались одни лоскуты. А ещё она поела ей все цветы.       — Ну, Мак-чан никогда такого не сделает! Он воспитанный пёсик.       — Ага, а мои тапки он жрет так, для поддержания тонуса.       — Он просто хочет поиграть с тобой, — ответил мужчина, и, перехватив принесённый стюардессой бокал, выразительно пригубил его под недовольный взгляд собеседницы.       — Ну да, как же ещё привлечь мое внимание, как не прогрызенной обувью.       — Эй, он же старается! Хочешь, я буду к его ошейнику печенье для тебя привязывать?       — Обойдусь, дорогуша, — махнула рукой Женя и сонно облокотилась на спинку кресла.       Но сон, увы, не шёл.       — Знаешь, я тут недавно пришла к выводу, что ничего не знаю о тебе, Виктор, — подперев щеку кулаком, сказала Евгения, пока мужчина с завидной скоростью поглощал её шампанское, — Нет, я в курсе, что память у тебя как решето, что искуситель ты похлеще Асмодея, а за твои рельефные булки может разгореться маленькая Гражданская война, но я до сих пор не разобралась в твоем характере. Просто интересно... это когда-нибудь произойдёт?       Никифоров удивленно поднял на неё глаза, так и замерев с пустыми бокалом в руке. Было видно, что он определено хотел что-то сказать, но никак не мог подобрать нужных слов. Впрочем, спустя пару секунд его лицо вновь приобрело отпечаток озорного лукавства.       — Я всегда знал, что некая таинственность привлекает женщин, — сказал он, легким взмахом руки отбросив мешающую челку с глаз, — Почти тридцать, а я все ещё на коне.       — Вот же нарцисс недоделанный, — изумилась Евгения, прекрасно понимая, что таким образом мужчина просто уходит от ответа. Впрочем, неважно, однажды эта маска позёрства определённо слетит с его смазливой мордашки.       В аэропорт Пекина они прибыли вечером, когда на город уже опустились холодные сумерки. Отель, как и в прошлый раз, был выбран исходя из его удаленности от Ледовой арены. На стойке ресепшн их с радостью проинформировали, что они не единственные участники, которые прибыли и остановились здесь на соревнования. К счастью Юри, среди названных фигуристов промелькнуло имя Пхичита.       В свои комнаты компания заселялась в спешке, дабы как можно скорее раздать необходимые интервью, осмотреть лёд и скоропостижно свалить осматривать город. Номер Жене достался просторный и с потрясающим видом на ночной город. Если бы ещё не слепящая глаза пустота интерьера и жуткий холод, гуляющий по помещению, цены бы ему не было. Девушка быстро разложила свои немногочисленные вещи по полкам, слегка освежилась в душе и, переодевшись в более удобную одежду, выбежала в холл, где её уже ждали парни.       — Виктор, смотри, — держа в руке телефон и просматривая новостную ленту, сказала Женя, — Плисецкий взял серебро в Канаде! А ведь он только перешёл во взрослую лигу… потрясающе.       — С-серьезно? — опешив, переспросил Юри, который после самолета все ещё клевал носом, — Он… удивителен...       — А у кого золото? — тут же бросил Виктор, весело шествуя рядом с девушкой по улице и поглядывая на растерявшегося Кацуки.       — Жан-Жак Леруа, канадец. Ты с ним на прошлом Гран-При выступал.       — Ах, да, третье место, — улыбнулся мужчина без намёка на издевку или самодовольство — голая констатация факта. — Помню-помню, амбициозный юноша.       — Настолько амбициозный, что уже назван одним из главных претендентов на золотую медаль, — фыркнула Женя, разглядывая ухмыляющееся лицо Леруа на фото, — Он мне ещё в прошлый раз не понравился...       — Нельзя быть такой предвзятой к людям, — миролюбиво проворковал Никифоров, приобнимая её за плечи, — Ты с ним даже не разговаривала.       — Юри его тонкой пластинкой по льду размажет, — прошептала девушка, сбрасывая руки мужчины, — Кандидат на золотую медаль, ха! Пусть подавится.       — Какой настрой! Юри, эта особа за тебя готова глотки грызть!       — Б-благодарен? — пролепетал парень, донельзя смущенный такой бойкостью подруги.       — Не стоит, — ответила та, ободряюще погладив парня по лопаткам, — Ведь все и так в курсе, кто у нас тут настоящий победитель.       Кацуки, вспыхнув, опустил голову, пряча смущенную улыбку. Виктор, рассмеявшись, приобнял его за плечи и задорно потрепал по волосам. Настрой у всех был более чем отличный.       Таким образом, скоротав время за разговорами, компания наконец подошла к Ледовому дворцу и тут же была аккупирована толпами журналистов и репортеров, облепивших их со всех сторон. С трудом пробравшись внутрь зала, на фигуристов посыпались вопросы, начиная от самых обыденных, вроде «Как настроение?», заканчивая расспросами о личной жизни. Евгения, все это время стоявшая за спинами парней, в обсуждении участия не принимала и просто лениво скользила глазами по коридору, стараясь отыскать на этом мероприятии хоть одно знакомое лицо.       — О, смотри, это разве не Яков? — вдруг сказала Женя, провожая взглядом фигуру старого тренера и высокого парня, идущего рядом с ним.       — Что? — растерянно переспросил Виктор, поворачивая голову в том же направлении, куда смотрела девушка, и напрочь забывая про журналистов, — Ох, действительно, Яков! Яков, стой, не хочешь прогуляться с нами? Мы едем кушать китайскую еду!       Фельцман развернулся к нему, и лицо его было мрачнее тучи. У Жени даже поджилки затряслись, настолько в этот момент мужчина напомнил ей собственного тренера в моменты самого сильного негодования.       — Я буду говорить с тобой только тогда, когда ты наконец перестанешь дурачиться и играть в наставника и вернёшься на лёд, — говорил Яков, что удивительно, довольно тихо, но так ясно и выразительно, что, наверное, даже глухой бы понял, чего он хочет.       Никифоров на секунду замер с непонимающим выражением лица, но уже в следующее мгновение, равнодушно смеясь, схватил под руку Юри и нарочито весело выпорхнул с ним из коридора. Женя, стоящая рядом с взбешённым Яковым, так же как и он была сконфужена поведением мужчины.       — Давно не виделись, господин Яков, — улыбаясь, сказала девушка, протягивая руку старому тренеру, который, слегка замешкавшись, все же ответил на рукопожатие.       — Рад тебя видеть. Приятно знать, что за этим балбесом хоть кто-то присматривает, — явно смягчившись, ответил мужчина, — А с Григорием, как я помню, ты уже знакома, верно?       — Конечно. Его четверной сальхов просто невозможно забыть, — сказала девушка, в чьей памяти действительно всплыли кадры его выступлений, — Не каждому удаётся воссоздать такие экспрессивные и живые номера.       — Ты явно перехваливаешь меня, Евгения, — улыбнулся парень, — Я хотел бы ещё раз поздравить тебя с победой на прошлых Гран-При. Ты тогда заслужено отвоевала своё золото.        Женя вдруг смутилась и широко улыбнулась, настолько приятны ей были слова этого парня. А может её просто подкупила его галантность и манеры? Ведь в последние полгода она была вынуждена мириться лишь с озабоченным извращенцем под боком. И никакой романтики.       — А теперь ты льстишь мне, — улыбнулась девушка, — Я бы с радостью ещё проболтала с вами, но мне пора к моим друзьям. Желаю вам удачи на завтрашней короткой программе.       — Благодарю, — ответил Попович и взглянул на своего тренера, который, похлопав его по плечу, попросил пока что идти вперёд без него, а сам в это время обратился к Жене.       — Женя, я знаю тебя не меньше своих собственных подопечных, поэтому верю, что в отличие от этого раздолбая Виктора ты не станешь попусту валять дурака, но я всё-таки должен спросить… почему ты все это делаешь? — Якова, казалось, на самом деле волновал этот вопрос, как и судьба его бывшего ученика. — Насколько я понимаю, гонорар тебе за работу не платят, да и не нанимал тебя никто на тренерскую должность. Тем более и из спорта ты не уходишь.       — Мне не нужны деньги, Яков. Кацуки Юри — мой друг. Я готова выложиться на полную ради него, так что если ему нужна моя помощь, то я сделаю все от меня зависящее.       — Ясно, — хмыкнул Фельцман, — Тогда... с твоей точки зрения, насколько серьёзен в этом плане Виктор? Я знаю его достаточно долго, чтобы быть в курсе того, насколько редко он бывает собранным, если это не касается его катания. Я не знаком с этим японским фигуристом, но все же не хочу, чтобы из-за моего подопечного кто-то пострадал.       — Пострадал? — сконфуженно переспросила Женя под тяжелый вздох мужчины.       — Он не очень понимает, какое влияние оказывает на окружающих его людей… или же наоборот — понимает слишком хорошо. Виктор кажется искренним и простым на первый взгляд, но на самом деле - закрытая книга. Много человек пострадало от его простодушия, мне не посчастливилось быть свидетелем нескольких душещипательных сцен. Я просто не хочу, чтобы кому-то опять было больно из-за него. Как тому японцу или... тебе.       — Я… я понимаю ваше беспокойство, — тихо ответила девушка, стараясь переварить все сказанное мужчиной, — Но мне почему-то кажется, что сейчас он по-настоящему старается. Ради Юри. И не беспокойтесь, я смогу с ним совладать, если что. Со мной ему просто придётся быть серьезным.       Фельцман глухо рассмеялся.       — В таком случае, вверяю его тебе. Надеюсь, он не доставит проблем. А если что, звони, я быстро его урезоню!       — Спасибо за поддержу, Яков, но боюсь, что у вас с Плисецким и так забот невпроворот. Ещё увидимся! — улыбнулась Женя, помахав вслед удаляющемуся тренеру.       Когда девушка, мягко отвязавшись от желающих продолжить расспросы журналистов, вышла из Ледового дворца, ей на шею практически сразу бросился объект их недавних дебатов с Яковым.       — Прости, что бросили тебя там! — умолял он, стискивая Женю в своих объятиях, словно плюшевого мишку. — Он тебе, наверное, нотации читал? Голова не болит?       — Когда же ты перестанешь наговаривать на своего тренера? Прекрасный и вежливый человек, чем он тебе не угодил?       — Он уже успел тебе мозги промыть? — воскликнул Никифоров, отпрянув от Евгении, — Быть не может!       — Хватит ерничать! Мы просто поговорили о том, какой ты безалаберный бездельник.       — О, ну все, похоже вы теперь лучшие друзья, — сложив руки на груди, слегка обижено пробормотал Виктор.       — Ну, ещё парочка таких душевных бесед и точно можно будет устраивать пижамную вечеринку. Заодно и Плисецкого позовём. Будет рассказывать про тебя гадости.       — Ууу, злые вы все. Я с Юри веселиться буду, — фыркнул мужчина, развернувшись к японцу. — Юри, ты нашёл ресторан?       — Д-да, вроде, — ответил парень, отвлекшись от экрана телефона, — Он недалёко, пешком минут десять идти.       — Тогда пошли! — широко улыбнулся Виктор и глянул на Евгению, — Я прощаю твою диверсию на этот раз, но только потому, что я люблю тебя.       — Ага, как же, — буркнула та, слегка смутившись, — Двигай, о всепрощающий и великодушнейший.

***

      — Шанхайский краб! Пьяные креветки! Утиная кровь! Вкуснота! — верещал Никифоров, чуть ли не искрясь от удовольствия при взгляде на заваленный едой стол.       Ресторанчик, в который они пришли, был декорирован в классическом китайском стиле и предлагал весь спектр азиатской национальной кухни. Они заняли столик на улице, огороженный от посторонних глаз небольшим навесом, поэтому можно было не бояться, что их вдруг случайно заметят и полезут фотографироваться.       — Меня сейчас вырвет, — пробормотала Женя, впившись руками в свою миску с лапшой, словно она была спасательным кругом посреди океана (в данном случае - единственной нормальной пищей среди этих извращёнств). Китайская еда её никогда особо не привлекала.       — Даже не попробуешь? — спросил Никифоров, но заметив зеленоватый оттенок ее кожи, когда он поднёс к её лицу одну истошно дергающуюся креветку, ответ уже не понадобился, — Хорошо, а ты, Юри, хочешь одну?       — Я не ем сырую пищу перед соревнованиями, — ответил Кацуки, неловко улыбнувшись, — Научен опытом…       — Ты случайно не хочешь мне ничего сказать, Юри? — не отрываясь от вылавливания кусочков овощей из своей тарелки, сказала Женя, мельком окинув побледневшего парня взглядом, — Чую, скоро я начну считывать твоё беспокойство на молекулярном уровне.       — В-все в порядке! — бодро прыснул он, но тут же скис, — Просто мне кажется, что я слишком бахвалился на пресс-конференции. Вдруг я взял слишком высокую планку… ?       — Юри, — слащаво улыбнувшись, девушка угрожающее направила в стеклянные линзы японца палочки для еды, — Только любители считают, что золотая медаль — это слишком высокая планка для них. Профессионалы, как ты, просто молча выигрывают её. А именно этим мы здесь и занимаемся, верно?       — В-верно! — нервно потея, ответил Кацуки, а затем, заметив что-то за спиной девушки, восторженно засиял, — Пхичит?!       Евгения резко обернулась, наткнувшись взглядом на тайландского фигуриста. Вот так встреча!       — Юри, как приятно тебя здесь встретить! — подскочив к ребятам, обрадовался парень, — Вай, с тобой Виктор и Женя! Сколько лет, сколько зим! — радостно заверещал Чуланот, попутно что-то набирая в телефоне, — Я просто обязан позвать Селестино!       И прежде чем кто-то успел хоть что-то возразить, сообщение бывшему тренеру Юри уже было отправлено и благополучно достигло своего получателя, так что через каких-то двадцать минут за одним столом были вынуждены ютиться целых пять человек. Селестино, хоть и старался вести себя непринуждённо, все же не мог полностью расслабиться рядом с бывшим подопечным, то и дело обрывая предложения, когда разговор шёл об их с Чуланотом тренировках: чего уж говорить о самом Юри, избегающим смотреть прошлому тренеру в глаза и старающимся слиться с бежевой обивкой кресла.       — Слегка неуютно, да? — шепнула Женя жующему очередную порцию пекинской утки Виктору.       — М? — хмыкнул тот, вопросительно осмотрев присутствующих и явно не заметив неловкость, повисшую между своим подопечным и Селестино.       — Да ты ешь-ешь, — буркнула та, обратившись к Пхичину, — Ну, как настроение перед соревнованиями?       — Я много практиковался, чтобы быть на высоте на завтрашней короткой программе, — полный энтузиазма, ответил парень, — Я не сдамся так легко!       — Хаха, ну, тебе все равно придётся попотеть, ведь Юри тоже на месте не сидел, — подмигнула ему Женя, на что сам Кацуки смущенно зарделся.       — Так даже веселее, — хохотнул Чуланот, ни на секунду не теряя отличного расположения духа, — Кстати, давно хотел спросить у вас, вы с Виктором встречаетесь?       Евгения, только отхлебнувшая немного яблочного сока, была вынуждена задержать дыхание, чтобы он не полился через нос. Никифоров, крайне невовремя отвлекшийся от трапезы, удивленно посмотрел на посиневшую девушку.       — А что, так похоже? — хитро улыбнулся тот, пока его подруга истошно кашляла, вытирая салфеткой выступившие на глаза слезы.       Пхичит, явно не понимавший потуги Евгении сообщить о нежелании развивать эту тему, продолжил:       — Очень! Вы на каждой фотографии так друг на друга смотрите, между вами прямо искры бегают!       — Слышишь, дорогая? Искры, — промурчал мужчина, ненавязчиво коснувшись её сжатой в кулак руки.       — Вот врежу тебе по лицу - налюбуешься на эти искры, — прошипела она, молясь, чтобы её полыхающих щёк никто не заметил.       — Так... я ошибся? Простите, но я умер бы от любопытства, если бы не спросил.       — Ничего, Пхичит, лучше разъяснить ситуацию сразу, чтобы не возникало недопониманий.       — Недопониманий? — расплылся в медовой улыбке Виктор.       — Именно. Может из-за того, что полмира считает, будто мы вместе, я теряю потенциальных женихов, — усмехнулась девушка, которую этот вопрос, если честно, волновал в последнюю очередь, — Я ведь не молодею.       — И как же я посмел встать на пути твоего семейного счастья? — наигранно-раздосадованно запричитал мужчина. — Знай, как истинный джентельмен, я готов взять на себя ответственность.       — Ты сначала за себя научись ответственность нести, герой-любовник, а потом уже предложение делай, — рассмеялась девушка.       — Я думал, ты любишь меня именно за эту милую, неуклюжую безответственность.       — Это один из последних пунктов в списке, рядом с «хреновой памятью» и «неумением контролировать количество выпитого».       — У тебя есть список? Пожалуйста, только не говори, что на первом месте моя филейная часть. Любить должны за душу, иначе я буду чувствовать себя использованным.       — Я отвечу на этот вопрос, когда увижу кольцо на безымянном пальце, — ухмыльнулась Женя, видя, как в глазах Никифорова собираются смешинки.       — Равноценный обмен? Ну ладушки.       Все это время молчаливо сидевший рядом Пхичит, не веря своим ушам, ошалело глядел то на одного, то на другого участника диалога, чтобы затем тихо выдать лишь одну фразу:       — Я точно ошибся?

***

      К тому времени, как к столу подали напитки покрепче, чем соленая газировка*, все присутствующие уже достаточно расслабились и вели себя вполне непринужденно: Виктор с Селестино с энтузиазмом обсуждали тренерское ремесло, шутливо споря, смеясь и постоянно чокаясь. Юри и Пхичитом с ностальгией вспоминали университетские годы, не позволяя себе притрагиваться к алкоголю и ограничиваясь лишь зелёным чаем. Женя же сидела, потягивая непривычно сладкое вино из османтуса*, и просматривала ленту Инстаграмма, в то время как Никифоров хлестал рисовую водку как не в себя, с каждым глотком пьянея все сильнее и сильнее. Забавно, что она пропустила тот момент, когда мужчина оказался в слюни.       — В-Виктор, не раздевайся, п-пожалуйста! — вдруг послышался донельзя смущенный голос Кацуки.       Женя, не веря своим ушам, резко вскинула голову и наткнулась взглядом прямо на раздетого по пояс мужчину, который, упрямо пыхтя, старался справится с застежкой на ремне своих джинс. Рядом, пребывая в алкогольном небытие, мирно посапывал Селестино.       — Не снимай трусы, ты сумасшедший! — вскочила Евгения, обходя стол и накидывая свою олимпийку на полуголого Виктора. — Проклятье, да прикройся же ты!       — О, Венера, не окажите ли мне честь сопроводить меня в мой номер? — еле выговаривая слова, спросил он, держась за плечо девушки. Запах алкоголя смешался с крепким ароматом его одеколона, что создавало такую ядерную смесь, что впору идти вешаться.       — В таком состоянии я тебя только в алкодеспансер сопровожу, — прогибаясь под весом мужчины, промычала Евгения, шлепнув по его потянувшийся за очередной рюмкой руке, — Так, все, тебе уже хватит…       Виктор в последний раз что-то нечленоразделено промычал, с тихим смешком звонко чмокнул Женю в щеку и, неожиданно размякнув, плюхнулся обратно на диван и начал тихо посапывать, пока девушка, чертыхаясь, кое-как пыталась вновь поднять его с места, мгновенно избавившись от остатков хмеля после выпитого алкоголя. Взбудораженный Кацуки обеспокоенно крутился рядом, не зная как подойти или чем помочь. Его подруга выглядела сейчас чрезвычайно... разъяренной, а попасть под горячую руку ему не хотелось. А вот Пхичит не нервничал, более того, казался необъяснимо радостным, что-то быстро печатая на своём смартфоне и иногда направляя камеру телефона на всеобщую катавасию, творящуюся прямо перед ним.       — Ты рушишь имидж всех спортсменов, черт возьми, я тебя когда-нибудь закодирую, — злобно шипела Евгения, которой наконец удалось вытащить Виктора из-за стола, — Юри, господи, он тяжелый, вызывай такси!       Кацуки, испугавшись столь повелительного тона, в панике начал набирать предусмотрительно забитый ранее номер местного такси. Приехать обещали через десять минут. Юри, помнящий их бесконечно долгую дорогу от аэропорта до отеля, мысленно прибавил к обещанному времени еще минут пятнадцать. Женя тем временем старалась привести Никифорова в чувства всеми подручными средствами: водой и пощечинами.       — Твоя любовь обжигает меня, дорогая, — вяло отмахиваясь от очередного звонкого леща, бормотал мужчина, изредка открывая затуманенные глаза и пытаясь неловко перехватить девушку за талию.       — А твоя убивает мои нервы, дорогой, — шипела она, опрыскивая лицо Виктора водой и попутно стараясь отыскать в сумке предусмотрительно взятый с собой аспирин.       — Могу я чём-нибудь помочь? — все-таки удосужился спросить подскочивший к Жене Пхичит, наконец-то оторвавшись от своего смартфона.       — Да. Подержи, — ответила Евгения, словно мешок с картошкой скинув на Чуланота бессознательную тушку Виктора, от чего у первого заметно так подкосились ноги.       Девушка быстро вывалила из сумки все содержимое, нашла наконец заветную таблетку и шустро кинула её растворяться в стакан. Попутно она попыталась распихать храпевшего на диване Селестино и, чутка подумав, отложила ещё одну таблетку и для него. Таким образом, пока Юри расплачивался за счёт в ресторане, Женя отпаивала аспирином две бухие туши, а Пхичит старался проследить, чтобы никто не пострадал, тренеры медленно, но верно приходили в себя (по крайней мере теперь их можно было без проблем посадить в такси и не бояться, что с них сдерут дополнительную плату за чистку салона).       В итоге, дождавшись заветной машины и усадив Чуланота на переднее кресло, а Юри в середину на заднее и окружив его задремавшими на его плечах Виктором и Селестино, Евгения поняла, что лучше до отеля дойдет пешком. Томиться, пусть и недолго, в пропахшем перегаром душном автомобиле ей не хотелось.       — Ты точно доберёшься? Тебе не плохо? — разволновался Кацуки, поправляя запотевающие очки, — Позвони, я встречу тебя у входа и...       — Расслабься, Юри, со мной все будет хорошо, тут идти минут двадцать, — улыбнулась она, поудобнее перехватив сумку, — Лучше о Викторе позаботься и скорее иди спать. Это приказ тренера.       Наконец Женя попрощалась с парнями и, проводив удалявшееся такси внимательным взглядом, тяжело и протяжно выдохнула.       — Я так устала... — прошептала она и двинулась вперёд, предварительно проверив карту по навигатору. Девушка вдруг резко заскучала по своей маленькой квартирке, ежедневным тренировкам с тренером и тихим вечерам в одиночестве с кружкой чая в руках. Суета изматывала её, физически и морально. Она устала все контролировать, быть постоянно начеку, стараться помочь или поддержать. Нет, ей не хотелось пускать все на самотек, отказываться от своих слов и бросать Юри. Ей нужен был всего лишь один день, безмятежный и спокойный. Просто чтобы не чувствовать на себе постоянный груз ответственности. Лишь один день.       Медленно шествуя по шумным улицам Пекина, лавируя среди спешащих куда-то людей, Евгения включила наушники и рандомно выбрала мелодию. Из колонок полилась неожиданно взявшаяся в ее плейлисте песня One Republic - Rich Love. Женя нахмурилась, но переключать не стала.       «Оу, я разбит, словно бутылка вина; Но я пью с тобой всю чертову ночь напролет,»       «Оу, я и не пытаюсь на что-то променять любовь; Ведь если мы не разбогатеем,»       Прохладный воздух приятно обдувал лицо, остужая голову. Влажные от пота волосы путались под шапкой или лезли в лицо, но девушку это почему-то не волновало. Она не слышала автомобильных гудков, быстрой речи прохожих, изредка врезавшихся в нее или наступавших на ноги, не замечала стремительно проносящиеся перед ней ночной городской суеты, а лишь уверенно двигалась вперед, завороженно глядя на темное небо, словно надеясь отыскать на задымленном небосклоне отголоски звезд. Сердце странно трепетало в груди, то ускоряясь в такт музыке, то судорожно сжимаясь в тиски, почти замирая. Дышать стало легче, взгляд будто прояснился и посветлел. Женя выпускала изо рта облачка полупрозрачного пара и глупо улыбалась. Казалось, что все, из-за чего она беспокоилась, теперь стало неважным. Евгения всего лишь возвращалась в отель, слушала музыку и чувствовала себя чертовски свободной.       «Тогда то, что у нас уже есть, дорогая, будет достаточно,»       «Мы обрели бесценную любовь»

***

      — Я работаю с некомпетентным, высоковозростным придурком. Твоё полуголое фото в интернете… — пролистывая комментарии под очередным постом, причитала Женя, изредка недовольно зыркая то на додумавшегося все это сотворить Пхичита, то на Виктора-героя-дня.       — Зато со мной никогда не скучно, милая, — улыбнулся виновник торжества, но эффекта его потуги сгладить ситуацию не возымели.       С самого проклятого утра чуть ли не все соцсети пестрели крайне откровенными и компроментирующими изображениями почти обнаженного Никифорова, то тискающего краснеющего от смущения Юри, то обнимающего разъяренную Женю. Последняя за сегодня уже отхлебнула знатную порцию яда от преданных фанаток Виктора и знала, куда и зачем она должна пойти, в очередной раз поразившись человеческой агрессии и узколобости. Однако настроение не то, чтобы было испорчено, ощущения от вчерашней прогулки еще не выветрились, поэтому девушка даже почти не злилась, а недовольно ворчала просто по привычке.       Юри тоже не особо был доволен происходящим, но скорее из-за собственной некомпетентности и невнимательности. Ему ведь надо следить за свои имиджем во время больших соревнований, за ним наблюдает весь мир, а подобные выходки могут знатно подмочить его репутацию или создать неприятные и ненужные слухи. В голову опять полезли неприятные мысли, но наблюдая за относительно спокойной подругой, он решил запихать свои тревоги куда подальше. Нечего сейчас сопли распускать.       — В таком случае будем надеяться, что это безобразие быстро забудется, иначе... — начала было говорить Евгения, вдруг почувствовав, как кто-то крайне бесстыдно начинает лапать ее за задницу. Сразу же вычеркнув из возможных виновников этого беспредела Виктора и, прости боже, Юри, она, вспыхнув от возмущения, хотела уже было развернуться к негодяю и пару раз пройтись по его лицу наточенным лезвием, если бы нарушитель личного пространства не рискнул наконец заговорить. — Schön dich zu sehen, schatz. Du bist immer noch schön*, — знакомый сладкий голос заставил табун мурашек пробежать от затылка до копчика, вызывая резкую дрожь по всему телу. Женя неожиданно покраснела и, сдерживая визг, неожиданно даже для самой себя бросилась стоящему за спиной на шею.       — О, боже... Крис! — Она повисла на обворожительно улыбающемся ей мужчине, спешно расцеловывая его в щеки и нос. — Столько месяцев прошло, Крис, мне так много надо тебе рассказать...       — Meine beste!* Дыши глубже, у нас с тобой достаточно времени для разговоров, — Джакометти любовно зарылся лицом в волосы девушки, крепко обнял ее за талию и, под ее задорный смех, слегка покружил вокруг своей оси, — Однако ты здесь не одна, верно? Я помешал?       Все это время стоявшие поодаль и удивленно наблюдавшие за столь неожиданной картиной, Кацуки и Никифоров натянуто улыбнулись и сделали шаг вперед. Им обоим с удивительной солидарностью не понравилось то, что они только что увидели.       — Привет, Крис, как поживаешь? — Виктор доброжелательно улыбнулся бывшему сопернику, стараясь не опускать глаза на уровень Жениных бедер, где так спокойно покоилась рука швейцарского фигуриста.       — Без тебя-то? Скукота, даже посоревноваться не с кем. Я все еще трепетно надеюсь на твое возвращение, чтобы со всей доступной мне страстью вырвать у тебя из рук звание чемпиона.       — Смелое заявление, как всегда, — усмехнулся он, — Давно не виделись, верно? С того банкета после Гран-При, если я правильно помню?       К сожалению, Виктор не сумел заметить, как резко напряглась после его слов Женя, а вот Крис, все ещё сжимавший ее в объятьях, это почувствовал сразу. Он мягко погладил девушку по локтю и осторожно взял за руку, переплетая их пальцы. Никифоров на это сконфуженно прокашлялся в кулак.       — Да, тот банкет был поистине незабываемым. Столько всего интересного произошло. Кстати, ты так и не вспомнил, кто облил шампанским твой костюм? Галстук свой тоже не нашёл?       Женя, побледнев, едва заметно наступила на ногу Криса, вызвав у того лишь довольную улыбочку.       — Увы, ничего не могу припомнить, — пожал плечами Виктор, даже не замечая стыдливо опущенных глаз Евгении.       — Ну, значит там не было ничего важного! — махнул рукой Крис, широко улыбнувшись. — Ох, Юри! Приятно тебя видеть. Как настрой? Надеюсь ты готов сегодня зажечь публику, — подмигнул мужчина сопернику, сумевшему лишь смущено хохотнуть.       — Я-я постараюсь з-зажечь, да.       — Мы все постараемся. Главное только, знаешь, — ухмыльнулся Виктор, делая уверенный шаг вплотную к Джакометти, — Не сгореть случайно самому.       — Но в этом же все веселье, — задорно ответил тот и, погладив Евгению по спине, слегка подтолкнул её навстречу Никифорову.       Девушка, неловко улыбнувшись, отступила от мужчины на пару шагов и смущенно поправила растрепанные волосы. Никифоров непроизвольно сжал кулаки, но на ясном лице не было ни тени недовольства. Лишь улыбка казалась чрезмерно... елейной.       Напоследок вновь чмокнув Женю в уголок губ и кивнув на прощание Виктору, Джакометти прошел мимо с Кацуки, слегка затормозил около него и мимолётно шепнул ему на ухо:       — Грех держать Виктора так близко. Весь мир ждёт его возвращения, Юри. Мы особенно.       Японец резко вздрогнул, побледнев вслед удаляющемуся фигуристу. Кристофф был жутковато-раскрепощенной версией Виктора с откровенными замашками извращенца, скрытыми за приятной внешностью и абсолютно потрясающим голосом. И это делало его чертовски опасным и непредсказуемым соперником.

***

      Донельзя счастливая Женя стояла около трибун и, то и дело энергично махая кому-то в толпе, с нетерпением ждала выступления Пхичита Чуланота. Встреча со старым другом сильно подняла девушке настроение, и ей не терпелось увидеться с ним после короткой программы и просто мирно поболтать за чашечкой кофе. Непривычно серьезный Виктор и привычно напряженный Юри стояли рядом, бросая странные взгляды то на свою подругу, то на лед, где уже стоял готовый к катанию Пхичит. Заигравшая многим знакомая композиция из «Короля и фигуриста» заставила людей в нетерпении захлопать в ладоши, разнося по ледовой арене нарастающий восторженный гул. Евгения с удовольствием наблюдала за фигуристом, отмечая, как сильно улучшилось его катание с прошлого раза. Пусть он и упал на четверном тулупе, но оборотов все равно хватило, и эта ошибка совершенно не испортила его программу. В конце девушка уже громко хлопала и пыталась перекричать восхищенную толпу, когда увидела на табло заветные цифры результата: 86,75! На радостях развернувшись к парням, оных она рядом с собой не увидела и сильно удивилась. С трудом отвлекшись от льда, Женя отошла в раздевалку, где разминались остальные фигуристы, и заметила там готовящегося к номеру Юри и стоящего около него Виктора.       — Вы не досмотрели до конца, — сказала она, вставая рядом с ним и взглянув на раскрасневшегося от нагрузки японца, — Он в порядке?       — Лучше, чем когда-либо, — ухмыльнувшись, ответил мужчина, — Уверен, сегодня он покажет нечто потрясающее.       — Что ж, у меня нет объективных причин не доверять твоему чутью, — улыбнулась Женя, но, не получив ответной улыбки, стушевалась, — Ладно, если ты не против, то я вернусь в зал. Там... прохладнее, — тихо бросила она, отступая к выходу, пока за запястье её не перехватил Виктор, — Что такое?       Никифоров несколько секунд вглядывался в ее лицо, но, поймав на себе заинтересованный взгляд стоящего неподалеку Кристоффа, быстро отпустил девушку.       — Ничего, просто... не принесешь мне кофе? Я плохо выспался после вчерашнего.       Женя скептически оглядела его с ног до головы, но, без возражений приняв просьбу, развернулась, так и не заметив, как долго и внимательно смотрел на ее удаляющуюся фигуру мужчина.

***

      Юри вышел на арену сразу после Си Гуанхуна - семнадцатилетнего фигуриста из Китая. Женя сидела на скамейке и нервно сминала в руках пачку салфеток. Сейчас Кацуки и вправду казался ей непривычно собранным и уверенным, но она понятия не имела, что на него так повлияло, но могла лишь предположить, что достаточно сильная конкуренция заставляет его выкладываться сверх его сил, ибо он понимает, что сегодня победа достанется не так просто, как прошлый раз. Виктор стоял напротив его и давал последние наставления, крепко держа его за руки в успокаивающем жесте. Голос диктора объявил начало номера Юри, на что тот, глубоко вздохнув, без колебаний выехал на лед. Евгения медленно приблизилась к Виктору и начала увлеченно следить за своим учеником, и в итоге была просто... восхищена. Во время исполнения прыжков она сильно впивалась ногтями в ладони, боясь случайно сорваться на крик от нервов. Но Юри был живым воплощением страсти, он с таким азартом и одновременно непреодолимой нежностью выполнял все элементы, что к танцу невозможно было придраться. Все находящиеся в здании завороженно следили за каждым его движением и взглядом, не в силах оторваться от этого живого образа любви. В какой-то момент девушка почувствовала, как по щекам медленно скатываются слезы, и она, в испуге вздрогнув, принялась стирать соленые дорожки с лица, пока не ощутила осторожные объятья Виктора, который в успокаивающем жесте гладил ее по лопаткам и мягко улыбался. Выглядел он при этом невероятно гордым и довольным.       — Дамы и господа, вы своими глазами видели рождение нового Кацуки Юри! Прошлогодний провал послужил невероятным трамплином для молодого японского фигуриста на пути его преображения! — тараторил взбудораженный голос диктор в такт ликующей толпе.       Тяжело дышавший и раскрасневшийся Кацуки подъехал к бортикам и сразу был захвачен в крепкие объятия Виктора и Жени.       — Это было идеально, Юри, потрясающе и удивительно, — все еще шмыгая носом, шептала девушка, поглаживая парня по жестким, прилизанным волосам, — Ты лучше всех!       — Спасибо, — сконфуженно, но польщенно ответил тот, обнимая подругу в ответ, — Только не плачь... без тебя бы ничего не вышло...       — Я очень горжусь тобой, Юри, твой номер вышел просто восхитительным. Надеюсь, ты в полной мере ощутил эти эмоции? Непередаваемо, да?       — Я выложился на полную, и это было нечто, — счастливо глянул на тренера Кацуки, — Но я очень надеюсь, что все остальные тоже разделили со мной мои чувства.       — Они все поняли, можешь даже не сомневаться.       Когда прозвучали заветные результаты, огласив, что японский фигурист набрал 106,84 баллов, установив свой новый личный рекорд, вся их небольшая компания уже была вне себя от счастья, даже не сразу заметив, как на лед уже вышел следующий участник - Георгий Попович. Отправив Юри с Виктором в раздевалку, Евгения решила остаться и хоть краем глаза понаблюдать за выступлением своего соотечественника. Его программа в итоге получилась крайне... экспрессивной и нестандартной. Женя отдала должное Якову, его ученик катался абсолютно безукоризненно, его прыжки и дорожки шагов были потрясающими, но чрезмерная эмоциональность в каждом движении немного пугала, если не сказать отталкивала. Слишком далеким он казался от зрителей, слишком погруженным в собственные мысли. Затем, пока шло выступление американского спортсмена Лео де ла Иглесиа, девушка быстро сбегала освежить лицо холодной водой и вернулась прямо к объявлению последнего номера на сегодня от Кристоффа Джакометти. Найдя в толпе в холле Виктора с Юри, внимательно смотрящих на экран, она осторожно вклинилась между ними и с нетерпением начала ждать начала. В итоге, если эрос Юри казался более мягким и трепетным, то танец Криса был в полной мере наполнен откровенной сексуальностью и высшей степенью бесстыдной эротики. Бутылка воды, которую Женя все это время держала в руке, вдруг оказалась осушенной более чем наполовину.       — Что ж, я... эрос Криса сегодня был сильнее моего, — тихо пробормотал Кацуки, стыдливо пряча пунцовые щеки за воротником олимпийки.       — Даже лед, кажется, подтаял, — шепнул Пхичит.       Виктор незаметно скосил взгляд на широко улыбающуюся девушку, вновь почувствовав это неприятное покалывание в районе грудной клетки, мешавшее нормально дышать. Ему... не нравилось, как Крис смотрел на Женю, и как она, в свою очередь, реагировала на него. Очень не нравилось. А ведь раньше его это ни капли не задевало.       — Крис, поздравляю! — громко крикнула девушка, бросившись на шею вышедшему из зала Джакометти. — Ты был просто невероятным! Я-я...       — Это все ради тебя, дорогая, — хохотнул он в ответ, звонко чмокнув девушку в щеку, — Ох, нам с тобой надо столько всего обсудить. Ты ведь свободна сейчас? Неподалёку есть потрясающий рест...       — Мы вам не мешаем? — улыбаясь, но из последних сил сдерживая раздражение, спросил Виктор, вклинившись между парочкой.       — Если честно, то немного, — улыбнулся Крис, вновь за руку притягивая девушку ближе, — Мы с моей милой подругой так долго не виделись, что хотели бы пообщаться… в более приватной обстановке.       Никифоров, не переставая растягивать губы в приторно-медовой улыбочке, старался, видимо, телепатически взорвать мозг своего бывшего соперника, но выходило это у него из ряда вон плохо.       — Что ж… тогда мы тоже пойдём, — кивнул Никифоров, обняв за шею своего обескураженного ученика, — Мы неплохо проведём время с Юри. Вдвоём. Отпразднуем его триумф в короткой программе! И... ещё увидимся.       Последнюю фразу он красноречиво адресовал Жене, прежде чем вальяжно скрыться из поля зрения. Пару секунд друзья хранили молчание, пока Крис не позволил себе звонко присвистнуть.       — Милая, да он ревнует тебя! Выкладывай, вы встречаетесь?       — Не говори глупостей, — резко выдала девушка, заметно побледнев, — Кроме вынужденного лицезрения друг друга каждую свободную минуту и постоянных тренировок Юри ничего нас не связывает.       — Неужели? Я вообще-то видел все ваши развратные фоточки в сети, не отвертишься.       — Это откровенный фейк! — резко ответила Женя, а затем заметно стушевалась. — Он ничего не помнит про тот вечер и... я надеюсь, что не вспомнит. Не лезь в это дело, Крис, пожалуйста.       — Не лезть? Женя, ты ведь до сих пор хранишь его галстук у себя и серьезно пытаешься убедить меня не лезть? Я же вижу, как ты смотришь на него.       — Это неправда, Крис. Мы с ним просто вместе работаем. Это ради Юри...       — Возможно, это изначально и было ради Юри, но ответь себе сейчас, готова ли ты бросить все, когда Гран-При закончится? Расстаться с Виктором и вновь видеться с ним лишь на чемпионатах и соревнованиях?       Женя открыла рот, но тут же закрыла его, стыдливо отвернувшись от проницательного взгляда Криса. Сердце тяжело билось в груди, а горло будто стянули невидимыми нитями. В глазах неприятно защипало.       Кристофф это заметил, тяжело вздохнул и обнял Евгению покрепче.       — Ну что ж, не будем о тяжелом, нам пора отпраздновать нашу встречу, — задорно подмигнул ей Джакометти, внезапно сделав голос тише и серьезнее, — Если повезёт, я наконец смогу перепить тебя по количеству шотов за вечер.       Женя, пусть и не расслабившись до конца, рассмеялась и, чувственно обняв мужчину за шею, чмокнула его в щеку.       — Не дождёшься.