***
Эд проснулся от мутного кошмара, вспомнить который был уже неспособен. Вокруг всё словно плыло, а под закрытыми веками краснело вязкое горячее марево. Было так жарко, что казалось, будто в комнате выгорел весь кислород. Мальчик сбросил одеяло и попытался снова погрузиться в сон, лишь бы только не испытывать сейчас это мерзкое палящее чувство. Но скоро он пожалел о своём желании, потому что на смену непродыхаемой жаре пришёл сковывающий холод: начался озноб. Эд снова натянул одеяло, заткнув дрожащими руками все щели, но помогло это мало. Казалось, будто откуда-то со спины всё равно задувает ледяной воздух. Его так трясло, что почувствовал даже Мустанг. Он включил лампу и посмотрел на часы: три часа ночи. — П-прости, — прошептал Эд, едва выговорив столь простое слово. Рой коснулся его лба и вздохнул: судя по всему температура преодолела отметку в сто четыре градуса, и теперь её следовало сбить. Но прежде, чем что-то делать, стоило дать мальчишке понять насколько всё плохо, поэтому Рой достал ему из тумбочки термометр. — Померь, — велел Рой и встал с постели. Всё равно придётся что-то сделать, а подобные препараты хранятся у него в холодильнике. Пока Эд ставил градусник, всё с таким трудом скопленное тепло улетучилось, и стало совсем холодно, так, что аж зубы стучали. Он понял, что Рой ушёл за лекарством, но к счастью пока не подозревал о способе его введения, иначе дрожь бы усилилась втрое. Надо сказать, что в последний раз Эд болел очень давно, ещё когда мама была жива. Тогда он не имел понятия, почему ему не давали сладкого сиропа, как всем детям, а кололи болезненные уколы. Он плакал и злился, не желая выслушивать оправдания отца. И очень, оказалось, зря. Шприцы в руках Мустанга он заметил, едва тот открыл дверь, и наивно понадеялся, что это исключительно на всякий случай. — Ты же не будешь мне ничего колоть, да? — У тебя сильный жар. — Рой сел рядом с ним на кровать. — Надеюсь, мне не нужно объяснять, чем это грозит? — Да знаю я. — Он и в самом деле чувствовал себя одной ногой в могиле, но не очень-то хотел теперь это признавать. — Разве нельзя просто выпить таблетку или сироп? — Тебя ведь от них рвёт, в карте указана непереносимость. Но у меня есть альтернатива. — Доктор взял в руки две на первый взгляд похожие коробки и продемонстрировал парню. — Выбирай. Эд и не думал, что отец не просто так издевался над ним в детстве, оказывается тому была веская причина. Но это не умаляло того факта, что ему предстоит пережить сейчас нечто страшное. Мальчик внимательно осмотрел обе коробки и наконец заметил подвох: в одной были ампулы, а во второй… свечи. — Это же для детей! — Единственное, что пришло ему в голову. Вот чего сейчас не хотелось, так это вводить в себя что-то инородное. И так тошно. — Для взрослых. — Рой усмехнулся и указал пальцем на пометку в углу упаковки. — Знал, что ты будешь возмущаться, поэтому купил такие. На самом деле нет никакой разницы, но если тебе так легче — пожалуйста. — Как будто себе бы детские купил, — пробурчал Элрик, бегая взглядом между коробок. Так себе был выбор, если честно. — Купил бы. Я врач, мне всё равно, что написано на коробке. Ты определился? Мальчик вздохнул и обречённо кивнул, потянувшись за коробкой со свечами. Но Мустанг вдруг поднялся с постели, пресекая это действие. — Хорошо, — кивнул он и достал из коробки пластинку свечей. — Снимай штаны и ложись на бок. — Я сам сделаю! Уйди отсюда вообще. — Ещё чего? — Мустанга веселила реакция мальчика. — Неужели ты действительно думал, что я тут тебя одного оставлю? Чтобы получилось так же, как с прививками? — Да при чём тут это вообще? — Парня затопило негодование. Такого он точно не хотел. Хотя бы не сейчас, когда ему действительно плохо! — При том. — Тон доктора стал серьезным. — Ты почти два года водил всех за нос, лишь бы не терпеть два безболезненных укола от смертельных вирусов. Это не шутки, Эд. Давай, поворачивайся. Было жутко неловко, но мальчик понимал, что Мустанг не отстанет от него. В конце концов когда-нибудь он всё равно сделает с ним нечто подобное, но… но тогда это было бы приятно, а сейчас… Эд опустил глаза и неловко спросил: — Ты можешь не смотреть? — Могу. — Рой присел на корточки, как делает всегда с детьми, и доверительно заглянул мальчишке в глаза. Он может сделать всё что угодно, лишь бы пациенту было комфортно, это Эд прекрасно знал. И он понял, что просто не сможет отказаться. К тому же это должно было принести ему облегчение. — Ладно, — прошептал он и кивнул, чтобы показаться убедительнее. — Поворачивайся, — мягко попросил Рой, и Эд выполнил указание и даже поджал ноги. Это было не так сложно, ведь на нём всё ещё было одеяло. Но Мустанг не стал над ним смеяться и просто сам его откинул. Снова стало жутко холодно, и Эд непроизвольно сжался в более тугой комок, стараясь справиться с дрожью. Вряд ли она поспособствует процедуре. — Постарайся расслабиться, не будет так трясти, — посоветовал Рой, и Эдвард снова подчинился, отметив, что мужчина опять оказался прав: дрожь ослабла. Эд лежал и вслушивался в каждый шорох сзади. Вот Рой оторвал свечу от пластины, вот вытащил её из упаковки, вот зачем-то открыл тумбочку, щёлкнул каким-то тюбиком… Парень не выдержал и повернулся, увидев, как мужчина наносит на пальцы прозрачный гель. — Зачем это? — Да не нервничай ты так, — усмехнулся Рой и стянул с него пижамные штаны одной рукой. Эд не отвернулся и продолжил прожигать мужчину встревоженным взглядом: не каждый же день с ним такое делают. Доктор вздохнул, повернул светлую голову обратно и произнёс над самым ухом: — Готов? — Угу, — проскулил в ответ мальчик и зажмурился. Рой, как и обещал, вниз не смотрел, но прекрасно видел его покрасневшее лицо, и это смущало даже больше. — Хорошо, а теперь сделай медленный глубокий вдох и расслабься. — Мустанг говорил спокойно, и Эд сосредоточился на его приятном баритоне, медленно втягивая носом воздух. — Молодец… хорошо. Эд почувствовал, как внутрь проникает что-то холодное, и непроизвольно стиснул кулаки, стараясь не сжиматься там, внизу. Больно не было, но ощущения всё равно были довольно неприятные, и мальчик приложил все усилия, чтобы не заострять на них внимания. Он максимально расслабился и постарался думать о чём-то другом: о том, как Рой ласково гладил его по голове, например. И всё было нормально до тех пор, пока Эд не почувствовал, как следом за тонкой холодной свечой внутрь входит тёплый палец Мустанга. Он ощущался гораздо больше и мальчик, испугавшись, непроизвольно сжал мышцы и шумно выдохнул. — Вытащи, не надо… — Всё хорошо, я просто немного протолкну её, — объяснил мужчина. Он замер, пережидая спазм, и посоветовал: — Дыши глубже, не нужно так сильно сжиматься. — Не могу… — проскулил Эд. А он ещё думал о каком-то сексе… — Просто успокойся. — Рой гладил его уже по пояснице и успокаивающе пояснял неопытному мальчишке: — Это естественная реакция, потерпи чуть-чуть, скоро пройдёт. И мышцы действительно вскоре разжались, и мальчик снова смог их контролировать. Мустанг протолкнул свечу и осторожно вытащил палец. — Вот и всё. — Он провёл между ягодиц чем-то влажным, натянул парню штаны и похлопал чистой рукой по бедру. — Ты молодец. А теперь отдыхай, я сейчас вернусь. Рой вышел из комнаты, вымыл руки в ванной и спустился на кухню, чтобы заварить мальчику мятный чай. Не думал он, что Эд будет так сильно переживать из-за элементарной процедуры. Мужчина рассчитывал, что тот поймёт, как напрасны его страхи, и согласится наконец на что-то большее. Но всё оказалось не так просто… Он взял кружку и поднялся обратно. Парень с головой забрался под одеяло, свернувшись комочком, и никак не отреагировал на возвращение Мустанга. Рой вздохнул и снисходительно улыбнулся: всё же Эд ещё совсем ребёнок. Он подошёл к кровати, поставил чай на тумбочку и стащил с парня одеяло. — Не нужно тебе сейчас кутаться, только хуже будет, — пояснил Мустанг и усмехнулся: — Я бы посоветовал тебе держаться крепче. Эд был настолько смущён, что не сразу понял что происходит. Кровать в ногах начала медленно подниматься, открывая мужчине доступ к постельному белью. Он вытащил пододеяльник, бросил его Эду, убрал внутрь одеяло, чтобы не мешало и опустил матрас на место. — Пей чай. Пока Рой укладывался рядом, Эдвард поправил подушку, взял в руки кружку и сделал несколько глотков. Чай не был горячим, но приятно согревал внутри, прогоняя озноб. — Спасибо, — выдохнул мальчик. Стало гораздо легче на душе. — Можно я включу телевизор? Хотя бы без звука? — Мы можем посмотреть что-нибудь, если хочешь, — ответил Рой. Со своей работой он привык спать по пять часов, а потому не чувствовал сильной усталости. К тому же он хотел немного успокоить мальчика. — Тот сериал, о котором ты говорил, например. Эд кивнул и допил свой чай тремя большими глотками. Пока Мустанг искал название в каталоге, действие чая начало отступать, и дрожь снова начала скручивать мышцы. Под тоненьким пододеяльником легче не становилось, как бы Эд не укутывался в него. — Иди, я тебя погрею. — Рой притянул парня к себе, усадил между своих ног и сомкнул тёплые руки на его животе. — Расслабься, что я тебе говорил? Эд снова кивнул и плотнее прижался спиной к мужчине. Мустанг всегда был горячим, даже если шёл без перчаток в самый морозный день, его руки оставались тёплыми. И это было хорошо, потому что Эд постоянно мёрз. Сейчас эта способность оказалась и вовсе незаменимой. Мальчишка пригрелся на чужой груди и вскоре заснул, позабыв о недавнем инциденте.***
Утром Эдвард не застал Мустанга, и был тому только рад: не хотелось больше неловкости. Он спустился вниз, обнаружил на столе любимые блинчики с мёдом и невольно улыбнулся. Сколько споров у них было по поводу этих блинов… Однажды попробовав их, Эд уже не мог начинать без них день, а Рой отказывался кормить Элрика одними только углеводами. Но он всегда сдавался после уговоров, а сегодня и вовсе не стал их дожидаться. Рядом с тарелкой лежали таблетки и записка, в которой был несложный график их приёма. На самом деле Эд чувствовал себя уже вполне сносно: осталась только головная боль и лёгкая слабость в теле. Но лекарства он принял, даже не удосужившись задуматься, для чего они ему вообще нужны. После он решил, что проведёт этот день в постели, чтобы поскорее восстановиться и вернуться на работу. Всё же не хотелось больше оставаться одному в чужой квартире. К тому же кто знает, когда ещё выдастся такая чудесная возможность выспаться? Парень взял из библиотеки пару книг и вернулся в постель, намереваясь поспать ещё немного, а после углубиться в чтение. Но когда дело дошло до книги, сосредоточиться на ней Эд не смог, мысли всё время возвращались к Рою и вчерашней ситуации. Он не думал уже о произошедшем (о чём там ещё думать?), он пытался представить нечто большее, и выходило это довольно… стыдно. Куда более стыдно, чем он изначально мог предположить. И это занимало мысли мальчика почти целый день. Он раз за разом пытался выбрать правильный выход из положения, моделировал ситуации, просчитывал варианты, как делал всегда, когда принимал сложное решение, но это была совсем иная ситуация. В конце концов Эд решил, что он слишком неопытен и должен довериться Мустангу, а значит, следовало лишь заявить о своём желании. Вечером, когда Рой вернулся, мальчик встретил его в постели, накрывшись одеялом едва ли не до глаз. Мужчина выглядел уставшим, и оттого Эдвард начал чувствовать неуместность всей своей затеи. Однако отступать было уже слишком поздно, нужно было лишь дождаться подходящего момента. Сейчас Мустанг переодевался в гардеробной и лишь торчал в дверном проёме. — Жаль, что тебя сегодня не было, — без приветствий начал Рой, повесив пиджак на вешалку. — Таких истерик у нас давно не было, тебе стоило бы поприсутствовать. Может и передумал бы насчёт медицинского. Как себя чувствуешь, кстати? — Хорошо, — сдержанно ответил мальчик. Совсем не эти мысли терзали сейчас его разум, ему не было дела до своего будущего и самочувствия. — Отлично. — Рой уже расправлял домашние штаны, и Эдвард всё больше нервничал. — Я подумал съездить завтра за город, мне нужно кое с кем встретиться, а потом можем отдохнуть на природе. — Угу, — промычал в ответ парень, не уловив ни слова. В ушах шумела кровь, никогда, кажется, он так не волновался. — С тобой всё нормально? — заглянув, спросил Рой. Обычно мальчишка был более разговорчив, особенно если дело касалось совместных вылазок. А сейчас сверкал из-под одеяла янтарными глазами, и взгляд его был таким серьёзным и нерешительным одновременно, как тогда под фонарём в их первую ночь. Мальчик снова пробурчал себе под нос какую-то утвердительную фразу, но слова утонули в складках одеяла, которым он прикрывался. Это настораживало. Мустанг не подал виду и вернулся в гардеробную, чтобы достать чистую футболку, и только тогда заметил на вешалке пижаму мальчика. Он спал в ней всегда, даже несмотря на жару в комнате, и именно в этом причина его странного поведения. Рой просто не вовремя зашёл. — Я в душ, — оповестил он и спешно удалился, чтобы дать парню возможность привести себя в порядок. Однако, вернувшись, Рой нашёл одежду там же, где она была до его ухода: в гардеробной. И значить это могло лишь одно. Мужчина зашёл в комнату и замер, увидев перед собой обнажённого Эдварда. Он стоял босыми ногами на пушистом ковре, опустив взгляд в пол и в сторону, и неловко заводил за спину руки, чтобы не иметь возможность стыдливо прикрыться. Он был ещё по-юношески красив. И красота эта несовершенная, едва созревшая, притягивала мужчину сильнее любой другой. Он осторожно подошёл к мальчику, боясь спугнуть его хрупкую решимость, ласково огладил пальцами скулу и поцеловал, нежно, почти невинно. Эд тихонько выдохнул и подался вперёд, позволяя мужчине делать всё, что ему захочется, и через мгновение почувствовал лёгкое обжигающее прикосновение чуть ниже поясницы и сильную руку на затылке, что мягко перебирала его волосы. Рой всегда целовал его так, но всё сейчас было совсем по-другому, и Элрику сносило крышу от дурманящего чувства чего-то нового, запретного. Он прижался к мужчине, обнял того за шею и, поражаясь собственной смелости, потянул с него футболку. И Рой позволил её снять, прервавшись лишь на секунду, чтобы потом снова прижаться к мальчику, почувствовать грудью его нежную кожу, покрытую лёгкими мурашками. Чтобы гладить вздрагивающую спину, касаться обнажённых ягодиц и невзначай задевать пальцами горячую ложбинку. Рой не хотел торопиться, но Эд так упоённо отдавался ему, что не было сил сдерживать желание. Он подхватил мальчика под бёдра и опустил на постель, нависнув сверху, прошёлся поцелуями по беззащитной шее, вызвав тихий вздох, и спустился ниже. Что-то невероятное происходило с Эдвардом, он будто и позабыл, как отчаянно стеснялся всего несколько минут назад, как считал до десяти, чтобы решиться сбросить одеяло, как желал испариться на месте, когда Рой вошёл в комнату. Всё это потеряло всякий смысл, едва мужчина коснулся его там, где никто ещё не касался. И мальчик провалился в пропасть новых, потрясающих ощущений. Мустанг последний раз поцеловал впалый живот, успокаивающе провёл по расслабленному бедру и сжал рукой уже напряжённый член мальчишки, услышав его тихий потрясённый стон. Рой облизнул головку, массируя языком чувствительную уздечку, и вобрал плоть целиком. Эд едва не задохнулся: так хорошо ему ещё никогда не было. Но едва Рой успел сделать несколько движений, как он с громким вскриком кончил и тут же испуганно отполз от мужчины. — Прости. — Удовольствие захватило его так быстро, что он не успел среагировать и излился прямо Мустангу в рот. Не думал он, что всё закончится так быстро. Это было даже хуже, чем он мог себе представить. Мальчишка выглядел таким потрясённым и виноватым, будто совершил какую-то непоправимую ошибку. И Рой беззлобно рассмеялся, глядя на него лукавыми глазами. — Ты думал будет как-то по-другому? — всё ещё улыбаясь, спросил мужчина. Эду было так стыдно, что он никак не мог составить слова в предложения и тем более озвучить их, поэтому просто кивнул. Рой снова тихо засмеялся и притянул его к себе. — Глупый, — улыбнулся он, коснувшись губами пшеничной макушки, — это же твой первый раз. Всё в порядке. — Ты не злишься? — Конечно, он не злился, и это было видно, но мальчик всё равно спросил, просто чтобы услышать это от него. — Мне не за что на тебя злиться. — Рой мягко поцеловал его за ухом и снова спустился к тонкой шее, оставляя на ней едва ощутимый влажный след. — Ещё не всё? — наивно уточнил мальчик. Почему-то после всего продолжать было немного неловко. — Не хочешь? — Рой заглянул парню в глаза. Он вовсе не хотел ни к чему его принуждать. — Не знаю, — признался Эд. Ему понравилось то, что было, но он не был уверен, что хочет большего. Положение его было настолько постыдным сейчас, что хуже бы он уже точно не сделал, а потому осмелился спросить: — Как это будет? Ну, то есть, я знаю как, — смущенно добавил он, — но имею в виду… — Если ты ещё не готов к полноценному сексу, можно обойтись и без проникновения, — ответил Рой. — Это ведь не план, который нужно выполнить. Я не сделаю ничего, чего ты сам не захочешь. — Хорошо, — согласился парень. И мужчина снова навис над ним, возвращаясь к привычным ласкам. Эдвард снова растворился в ощущениях, что приносили руки и губы мужчины, он не заметил даже, как начал отвечать на его ласки, как сам впивался в его губы, завлекая в глубокий, страстный поцелуй, как касался горячей кожи на сильной спине и как вожделенно сжимал чужие ягодицы. Всё это было какой-то отчаянной круговертью наслаждения. Они лежали в обнимку друг напротив друга и целовались, пока Мустанг сжимал широкой ладонью обе их возбуждённые плоти. Эд тихо стонал, зарывшись пальцами в мягкие короткие пряди чёрных волос и никак не мог насытиться в полной мере. Внизу было так сладко, что он нетерпеливо толкался в ласкающую ладонь, вызывая у мужчины лёгкие смешки. Ему так хотелось почувствовать нечто большее, что он закинул на мужчину ногу в нелепой попытке стать ещё ближе. И Рой понял его намёк, он оторвался мягких губ, легонько куснул его за шею и потянулся к тумбочке, ускорив движения рукой так, что Эд на несколько томных минут потерял всякую связь с реальностью, а когда очнулся, почувствовал скользкий палец меж ягодиц. — Расслабься, малыш, — жарко прошептал Рой ему в самое ухо, и Эд подчинился, позволяя пальцу проскользнуть внутрь. Было немного больно, но боль эта казалась приятной, томительно-вязкой, заставляющей плоть сладостно вздрагивать от каждого толчка. И Элрик стонал, подаваясь то назад, то вперёд в такт ласкающей руке, и не знал, что может быть ещё приятнее, пока Рой не начал массировать внутри чувствительный бугорок. По всему телу пробежали сладкие судороги, и мальчик уже чуть ли не кричал в голос, чувствуя приближение скорой разрядки. Это сводило Мустанга с ума, мучительно хотелось обладать этим чувственным созданием без остатка, взять его, подчинить, присвоить; и он перевернул мальчишку к себе спиной с яростным рыком и просунул член между плотно сжатых бёдер, двигаясь быстро, резко. Эд тихо постанывал и извивался в сильных руках, отчаянно сжимая простыни. Всё это было невыносимо хорошо: скользящая между ног плоть, ласкающая рука на его собственной, влажный язык за ухом и хриплые стоны, — мальчик просто не мог больше сдерживаться. Эд откинул голову Мустангу на грудь и шумно выдохнул, излившись в горячую ладонь. На мгновение всё померкло: свет, звуки, запахи; остались только разливающиеся по всему телу всплески затихающего удовольствия. Рой догнал его через несколько толчков и устало откинулся на подушку, прижимая к себе обессиленное юное тело. Мальчик тяжело дышал, всё ещё не в состоянии прийти в себя, и мужчина лишь лениво перебрал пальцами его влажные волосы. — Понравилось? — Он просто спросил это, мягко, без привычной усмешки, и Эд даже позволил себе улыбнуться. Всё равно было стыдно, но оно того определённо стоило. — А теперь идём мыться. И снова ухмылка, бодрая, будто ничего и не было, Эд даже мысленно поразился такой выносливости. Сам он едва смог открыть глаза, чтобы увидеть стоящего перед ним Мустанга. Он улыбался, и улыбка эта, несмотря на тон, всё равно была ласковой, тёплой. Жаль только Эд не мог ответить на неё так же: он действительно очень устал и после нескольких оргазмов хотел лишь забыться крепким сном. Но Рой не дал ему такой возможности и, легко подхватив на руки, отнёс в ванную. Эд плохо уже воспринимал происходящее, запомнил только тёплую, почти горячую воду и нежные сильные руки, а потом мягкую постель и дурманящий запах свежего постельного белья. И потом ещё долго этот запах возвращал его в эту ночь, когда он уморённый засыпал в объятиях любимого человека.