Самый лучший доктор

      Эдвард работал на Мустанга уже почти три недели и за это время успел выработать минимально энергозатратный способ не сталкиваться с ним после работы. Он уходил ровно в десять минут девятого, надевал капюшон и гулял по больничному саду, пока доктор не уйдёт домой. Обычно прогулка не занимала больше пятнадцати минут: Рой был постоянным человеком.       А потом Эд возвращался обратно в кабинет и раскладывал свой скромный ночлег. Здесь была и подушка, и одеяло, и плед, который Эд использовал вместо простыни. Мустанг, вероятно, использовал раньше эти вещи во время ночных дежурств, но уже два года как в больнице появилась для этого специальная комната. А Рой просто поленился относить свои пожитки.       В первое ночное дежурство Мустанга парень ужасно нервничал и спал, кажется, даже меньше доктора. Но тот даже не подошёл к своему кабинету, а потому в последующие дежурства Эдвард позволял себе высыпаться.       Утром он убирал всё назад, приводил себя в порядок в больничном душе и снова выходил на прогулку, чтобы прийти уже после Мустанга. Конечно так он делал не всегда, в особенно холодные или ленивые дни парень позволял себе поспать подольше.       Он почти привык к такой походной жизни, но всё равно продолжал считать дни до окончания сделки с отцом. Сегодня минул двадцатый, осталось семьдесят два. Тогда, три недели назад, парень не мог представить, что всё обернётся так. Он вообще не думал, на что соглашается, просто хотел доказать отцу свою пригодность.       — Слышал, ты всё ещё собираешься поступать в медицинский, — сказал тогда Гогенхейм за очередным бессмысленным семейным ужином. — Думаю, тебе стоит отказаться от этой затеи и продолжить изучать математику.       — С чего это ты вдруг начал интересоваться моей жизнью? — удивлённо спросил юноша. Но мужчина ничего не ответил, только прожигал его ожидающим взглядом. — Я ещё ничего не решил, у меня достаточно времени.       — Вот поэтому ты и не годишься для моей профессии, — улыбнулся отец. — Если пойдёшь в медицинский, у тебя не будет времени для принятия решений, там нужно действовать быстро, иначе погибнут люди.       — Может я на стоматолога выучусь, — буркнул парень, ковыряясь в салате, — или на патологоанатома. Там-то уж точно никто не умрёт.       — Но ведь ты не этого хочешь, — усмехнулся Гогенхейм. И это правда. Никаким патологоанатомом Эдвард быть не собирался, он просто хотел закончить этот глупый разговор. И отец это знал, а раз не прекратил наступление, значит, ему было что-то нужно от сына.       — Чего ты хочешь? — с вызовом спросил Эд, отложив вилку. Он прожигал родителя сердитым взглядом, а тот только ухмылялся ему в лицо. Как и всегда.       — Я хочу, чтобы ты признал себя неспособным жить самостоятельно и позволил мне тебе помочь.       — Я не ребёнок, папа, сколько можно это повторять!? — взвился парень. Такие разговоры всегда раздражали его.       — Что мне твои слова? — снисходительно усмехнулся он. Гогенхейма забавляла эта детская непосредственность сына, но мальчишке пора было определяться, и он должен был ему помочь.       — У тебя есть предложения? Говори уже, я слушаю, — и засунул в рот большой кусок мяса, показательно его пережёвывая.       — Я хочу предложить тебе сделку. Если ты в течение трёх месяцев сможешь прожить без моей помощи, то можешь поступать, как захочешь. Но если не справишься, то этим же летом поступишь на факультет математики. Согласен?       — И какой мне толк от этой сделки? Думаешь, меня остановят твои запреты, если я что-то решу? — усмехнулся Эд. — Пусть призом в пари будет желание: выиграешь — я пойду на математику, если захочешь; проиграешь — выполнишь любое моё желание. И устрой меня к себе в больницу. Идёт?       — Ладно, — согласился мужчина. — Сделаю скидку твоему неконкурентоспособному возрасту. Будет тебе место. Завтра как раз приедет новый глава педиатрии, вот к нему тебя и направлю. Уверен, он не даст тебе никому навредить.       — Вот спасибо, — пробурчал Эд. Он не понимал, что отец лишь хочет оставить сына под присмотром человека, знающего толк в детях. Но Эд видел в этом свою выгоду: у него будет доступ к документам, а значит появится возможность избежать и так затянувшейся вакцинации.       — Что за дьявольская улыбка? — засмеялся Гогенхейм, глядя на сына.       — Ничего. Просто рад, что смогу пожить один, — соврал Эд. Он был так окрылён этой идеей, что даже не подумал, где будет жить и что будет есть. К счастью, в больнице ему выдали аванс. Небольшой, но голодная смерть ему больше не грозила.       Эд вспомнил, как набрал себе в первый день в кафе целую кучу блюд, не подумав о своём скромном бюджете, и улыбнулся. Теперь он ел более чем экономно, часто голод даже не давал ему заснуть. Как и сейчас. Эд вздохнул и удобнее завернулся в одеяло: через два часа уже подъём. Но с одной стороны он был рад, что не смог сегодня заснуть…       В последнее время его всё чаще стали мучить кошмары, наверное, из-за смены места, или это голодные галлюцинации, Эд уже ни в чём не был уверен. К тому же он стал чаще думать о Мустанге. Он долго не мог признаться даже себе, что испытывает к мужчине нечто большее, чем простое уважение. Это была уже даже не симпатия, Эд буквально нуждался в нём.       В выходные, когда у них не было возможности увидеться, Эдвард не знал, чем занять мысли, чтобы перестать думать о Рое. С ним никогда раньше не случалось подобного. Он, конечно, заглядывался на мальчиков на улице, но ничего необычного не чувствовал, разве что лёгкое возбуждение, присущее всем подросткам в такого рода ситуациях. С Мустангом всё было иначе…       И что с этим делать, Эд не знал. Он вообще до сих пор не понял, как жить со своей ориентацией. Конечно, он понимал, что гомосексуалов много и что они даже заводят отношения, брачные союзы. Но на практике всё выходило куда сложнее. Что если Рой не приемлет такие связи?..       Прозвенел будильник. Кажется, Эдвард отключился ненадолго: усталость брала своё. Он неохотно поднялся с кушетки, убрал все следы своего здесь пребывания и ушёл в душ, прихватив зубную щётку и полотенце. Хорошо иметь бездонный рюкзак. И знакомую гардеробщицу. И прачку.       Вся эта его «самостоятельная жизнь» всё равно зависит от отца и его статуса. Наверняка он прекрасно знает, где обитает сын, но сделка есть сделка. Он не станет вмешиваться.       Закончив со всеми утренними делами, Эд вернулся в кабинет. Не было совершенно никакого желания выходить на улицу и мёрзнуть там до прихода Мустанга. Сегодня можно и остаться. Сделать подарок себе любимому, как никак день рождения. Эд сел на подоконник и бездумно уставился в окно. На улице было ещё темно, поэтому он не стал включать свет. Так хотя бы что-то видно.       Через полчаса зашёл Мустанг, хотя он должен был прийти чуть позже, до начала рабочего дня было ещё около сорока минут.       — Ты чего так рано? — удивился мужчина и повесил пальто на крючок. — Мне казалось, сегодня ты решишь поспать подольше.       — С чего бы это? — буркнул Элрик, с трудом оторвав голову от окна. Спать действительно хотелось ужасно. Конечно, Эд прекрасно понял, почему Мустанг выделил это «сегодня», и был благодарен ему, что дальше эту тему он раздувать не стал.       — В последнее время ты не высыпаешься, — усмехнулся Рой, уловив настроение парня. — Сегодня по моим подсчётам тот самый день икс, когда невозможно подняться с постели.       Жаль только никакой постели у Эдварда не было. Только неудобная высокая кушетка, обтянутая скрипучим дермантином. Но это было даже хорошо, будь у него уютная тёплая кровать, он и впрямь бы мог позволить себе прогул. И Рой бы даже понял его, сославшись на день рождения. Но всё было совсем не так. Парень действительно просто не выспался, а день этот ничем не отличается от других.       — Элрик, проснись, — протянул Мустанг, махнув рукой у него перед глазами.       — Да не сплю я, — недовольно бросил Эд, хмуря светлые брови. Он схватился за широкую ладонь и попытался убрать её от лица, уже не задумываясь о том, как это выглядит. Он хотел спать, и всё вокруг раздражало.       Но Рой не спешил потакать мальчишке: его рука даже не дрогнула. Мужчину забавляло, как растерявший всякий контроль парень едва ли не виснет на нём, стараясь избавиться от нервирующей преграды.       — Что силёнок не хватает? — мягко усмехнулся Рой. Он смотрел на парня, как на неразумного ребёнка, и улыбался. Хорошо, что Эд этого не замечал, он не терпел такого отношения.       — Отвали… те, — исправился Элрик, чуть остыв. — Я просто руку вам сломать не хочу, вот и не стараюсь.       — Да ну? — Мустанг ехидно сощурил глаза и улыбнулся одними уголками губ. — А ты постарайся, тогда может быть и мне придётся приложить хоть какие-то усилия.       Эд закипел, он никогда не любил подобных насмешек в свой адрес, а потому принялся отвоёвывать признание. Опять. Опыт с отцом его ничему не научил, и он вцепился в Мустанга обеими руками, подтягиваясь на нём, как на турнике. Эд уже почти оторвался от подоконника, когда мужчина вдруг неожиданно поднял руку вверх, и не успел парень опомниться, как оказался уже на своём рабочем месте за столом.       — Ну, раз ты выспался, в чём я, конечно, сильно сомневаюсь, давай работай, — наказал Рой и сел напротив удивленного ребёнка, растянувшись в победной улыбке.       — Какого чёрта? — Парень был буквально шокирован. Мустанг поднял его, как невесомого котёнка! Даже ни одна мышца не дрогнула. — Я же тяжёлый!       — Да, пятьдесят килограммов — неподъёмная ноша, — усмехнулся Рой, положив подбородок на сплетённые пальцы.       — Пятьдесят четыре, — исправил Элрик, и Мустанг лишь слегка скривил губы, мол разницы не видит.       — Я не тощий, ясно?       — Разве я сказал, что ты недобираешь в весе? — нарочито профессионально отметил Мустанг. Он не хотел говорить о хорошем телосложении парня прямо, к тому же мальчишка понял его слова по-своему, и Рою это очень понравилось.       — Кого это вы назвали малявкой, что от земли не видно?! — завопил Эд, и Мустанг рассмеялся.       — Я такого не говорил. Кстати, — Рой достал из сумки небольшую коробку и небрежно положил её перед парнем. — Это тебе, с днём рождения.       — Спасибо. — Эд так сильно удивился, что позабыл о своей обиде. Он притащил ему подарок?       В коробке были варежки и шарф. Крупной вязки из мягкой тёплой шерсти. Крайне полезный подарок в начале февраля, особенно если знать, как долго Эд гуляет у больницы, чтобы не попасться начальнику. Но Рой не знал.       — У тебя кожа от мороза трескается, — пояснил мужчина, наблюдая за мальчиком. Он уже давно заметил кровавые трещины на костяшках пальцев Эда, но надеялся на его благоразумие. Зря надеялся, разумеется. — Я, конечно, понимаю, что ты сильный и независимый юноша, который даже если и знает о существовании питающих кремов, пользоваться ими не станет. Но коже твоей плевать, какого ты пола, поэтому крем я тебе тоже купил, — и протянул парню тюбик. — Пользуйся.       — Спасибо, — снова поблагодарил Эд. Он чувствовал что-то очень странное, и, казалось, давно забытое. Такая забота от человека, который знает его всего три недели… Это было безумно приятно!       — А теперь за работу, — велел Рой и ушёл на обход. Не сказать, что Эдвард всегда пропускал его, вовсе нет, просто иногда Мустанг позволял ему остаться и разобрать бумаги. Так они оба могли уйти на целый час раньше. Парню это, конечно, было совсем не нужно, но и смотреть на умирающего ребёнка тоже: та девочка всё ещё лежала в палате интенсивной терапии.       Мальчик кивнул уже ушедшему доктору, пробормотал что-то невразумительное и вытащил первую папку из общей кучи. Разумеется даже при всей своей феноменальной работоспособности Эд не смог просидеть так больше часа и уснул. Прямо за столом лицом на очередной карточке с зажатой между пальцев ручкой.       Мустанг вернулся через полтора часа и хотел было попросить Элрика подготовить всё к приёму детей, но осёкся, увидев того спящим. Рой мягко улыбнулся, подошёл к столу и ласково погладил мальчика по голове. Его волосы были распущенны, светлые брови нахмуренны, но от прикосновения он не проснулся.       До начала приёма ещё было время, и Мустанг совсем не хотел будить своего юного помощника. Он осторожно поднял его на руки и уложил на кушетку за небольшой ширмой. Эд сразу же свернулся комочком, уложив тяжёлую голову на сложенные ладони, и прерывисто вздохнул. Он выглядел совершенно беспомощно, словно маленький промокший котёнок под проливным сентябрьским дождём, и Мустангу стало отчего-то неловко.       Всё, что он мог предложить Эдварду — неудобная скрипящая дермантином кушетка. И тогда он вспомнил про подушку, что принёс сюда в свой первый рабочий день. Она до сих пор лежала на антресоли в шкафу и очень пригодилась сейчас. Рою показалось, что Эдвард даже улыбнулся во сне, когда почувствовал под головой мягкое облако. Рой накрыл его пледом (одеяло показалось лишним, было довольно тепло) и снова погладил по голове.       — Где же ты так устаешь, малыш? — прошептал он.       Ответом ему было лишь мирное посапывание. Мустанг постоял рядом ещё несколько долгих секунд и вернулся к тому, на чём остановился Эд.       Через два часа в дверь постучали, и в кабинет зашла полноватая женщина средних лет. Она представилась и оповестила доктора, что в её классе четырнадцать человек, которые подписали согласие. А после удалилась, и в кабинет ровным строем зашагали малыши, держась за ручки. Ровно семь пар.       Сегодня был день плановой вакцинации начальных школ. На участке Роя, как и на всех других, была одна начальная, одна средняя и одна старшая школа. Но одна школа — примерно сто пятьдесят человек, и ровно пять часов на всю работу. В целом, времени всегда хватало, но день этот для Роя неизменно оставался самой изощрённой пыткой…       Доктор велел детям садиться на кушетки, а сам достал из холодильника нужное количество заранее приготовленных шприцов с препаратом. Разумеется, дети не сидели тихо: шептались, что-то выкрикивали, кто-то даже смеялся. В кабинете поднялся такой гул, что Эдвард проснулся. Он сел, сонно потёр глаза и посмотрел на Мустанга, раскладывающего полтора десятка шприцов. На мгновение парню стало страшно, но потом он заметил малышей и успокоился.       — Доброе утро, — усмехнулся Рой.       — Доброе, — растеряно проговорил Эд, и ему снова стало страшно. Показалось, будто он пропустил приход начальника утром, и теперь ему придётся искать новое жильё. Но затем он вспомнил про шарф и рукавицы и успокоился. — Сегодня ведь всё ещё среда, да?       — Да, Элрик, ещё среда. — Мустанг хмыкнул и закончил приготовления. — Ты проспал примерно два с половиной часа. Выспался?       — Простите, я совсем не помню, как заснул и… — Он замолчал, заметив на себе плед, и растеряно уставился на подушку. — Как я… я не помню, чтобы доставал это.       — Я беспокоился за твою осанку, — пояснил Рой. — Ты выспался или нет? Если хочешь, можешь отдохнуть ещё.       — А нет-нет, всё нормально. Что мне делать?       — Бумаги я уже разобрал, так что можешь готовить шприцы, справишься?       — Ну, наверное… — пробормотал Эд. Это не казалось сложным, но мало ли что можно сделать не так.       — Я тебе всё достану, нужно просто набирать препарат. По полкубика в каждый, иглу не трогай. Если её что-то коснётся — выкидывай. Ясно?       — Да, вполне, — кивнул Эд, и работа пошла.       Когда Рой обратился к детям шум почти затих, только двое ребят всё над чем-то смеялись. И Эд уже чувствовал, кто станет первой жертвой…       — Так, смотрю, вам весело? — спросил доктор и взял за руку смуглого мальчонку лет шести. — Будешь первым.       Но малыша это совсем не задело, он показал язык своему приятелю и довольный пошёл с Мустангом. Тот усадил ребёнка на стул у окна и попросил отвернуться.       — Я хочу посмотреть! — заявило это чудо природы. Эдвард никак не мог понять, почему это вызывает у малыша любопытство, а не страх. — Можно, пожалуйста?       — Если не боишься, конечно, — улыбнулся Рой.       — Я не боюсь! Когда я вырасту тоже буду доктором, поэтому и не боюсь. — И мальчик снова широко улыбнулся.       — Это похвально, — кивнул Рой и вколол шприц. Эд опять не успел даже ничего понять, как Мустанг уже прижимал к проколу ватку.       Парень решил больше не думать об этом. Зачем? У него была своя работа. К тому же он и так знал, что Рой мастер своего дела. Прошло двадцать минут, и все четырнадцать человек были привиты. Заплакала только одна девочка и уже тогда, когда всё было сделано.       Потом пришёл другой класс, уже четвёртый. Эд думал, что они будут идти по порядку, но ошибся. Тут всё прошло ещё быстрее: было меньше людей и никто не тормозил процесс.       К середине рабочего дня Эд стал замечать на себе пристальный взгляд начальника. Он всё никак не мог понять в чём дело, но вскоре ситуация прояснилась.       — Иди-ка сюда, — позвал Рой, когда последний десятилетний мальчик закатал перед ним рукав школьной рубашки. Эдвард даже не понял, что тот обращается к нему, ведь снова отвернулся: не хотелось видеть момент укола. — Элрик, ты оглох?       — Я? Зачем? — Стало тревожно. Этот ехидный засранец опять что-то задумал…       — Иди-иди, не будешь же ты до конца жизни отворачиваться, — усмехнулся Мустанг. — Попробуешь сам.       — Попробую что? — недоверчиво спросил Эд. Он не мог поверить, что не ослышался. Что это ещё за предложение?       — Элрик, не трать моё время, подойди. — Это был уже приказ, и Эд не мог не подчиниться. Он встал рядом с мальчиком и недовольно посмотрел на Мустанга. На самом деле Эду было не до недовольства, он серьёзно нервничал.       — Смажь ему руку спиртом, — без прелюдии велел Рой. И Эд сделал, что было велено, надев предварительно перчатки. Это было не сложно хотя бы потому, что не могло причинить вреда. — Отлично, держи, — похвалил Мустанг и протянул ему шприц.       — И что дальше? — Эд перевёл взгляд на ребёнка, и его передёрнуло.       — Дальше вводишь иглу под углом в сорок пять градусов примерно на две трети и впрыскиваешь препарат, — объяснил Рой. — Это не сложно, главное действуй быстро.       Парень непонимающе уставился на начальника, а потом и вовсе разозлился. Что за игры такие? Он положил на стол шприц, содрал с руки перчатку и отошёл от пациента со словами:       — Это глупо! Я не врач.       — Не истери, — спокойно попросил Мустанг. — Согласен, это не так просто для мальчишки, но тебе всё равно придётся. Давай, — и снова протянул ему шприц. — Если хочешь здесь остаться, действуй. Я помогу.       И Эд почему-то решил, что это очередная проверка отца. А как иначе? Ведь Мустангу ни к чему избавлять его от фобии, принуждать к чему-то, что может навредить его драгоценным пациентам.       — А может и правда не надо, а? — вдруг подал голос мальчик. Он был в своём праве, Эдвард бы точно не подпустил к себе такого, как он.       — Элрик, не пугай мне детей. Чем больше ты тянешь, тем сильнее он боится.       — Я не боюсь, — заверил малыш, когда Эд уже взял шприц. Не может же он опять проиграть отцу.       — Уверен? — усмехнулся Мустанг. — У тебя тоже есть право голоса.       — Всё нормально, — мальчик был непреклонен. — Но если что-то пойдёт не так, то я вас засужу. Моя мама прокурор.       — Теперь я не уверен, — пробормотал Эд.       — Не переживай, это под мою ответственность, — обманчиво приторно протянул Рой. Он обошёл Эда сзади, взял шприц поверх его руки и снял колпачок. — Руку расслабь и смотри внимательно, понял?       Эд кивнул, стараясь не выдать своего смущения. Мустанг так откровенно прижимался к нему сзади, что смотреть на иглу стало гораздо проще. Он посмотрел бы даже на врата ада сейчас, лишь бы не думать о пальцах Роя, сжимающих его ладонь. И какого чёрта он тоже снял одну перчатку!?       Мустанг же упивался реакцией мальчишки. Как бы не старался Эд, но скрыть свои торчащие красные уши он не мог. И Рою это безумно нравилось. Он едва не забыл, зачем вообще прижимался к мальчику.       — Готов? — Вопрос был адресован пациенту, но Эдвард тоже кивнул на всякий случай.       Рой быстро сжал двумя пальцами кожу пациента и резко ввёл туда иглу, надавив на поршень. Оба мальчика одновременно вздрогнули, но всё уже закончилось: Рой когда-то успел вытащить иглу.       — Вот и всё, — улыбнулся Рой и помассировал место укола проспиртованной ваткой. — Молодец. Ты тоже, Элрик, даже глаза не закрыл, я горжусь тобой, — насмешливо добавил мужчина.       — Ха-ха-ха, — бросил Эд в тон ему и вернулся на своё место. Хватит с него на сегодня приключений.       Рой больше не стал его трогать, выпроводил детей и впустил новую и последнюю партию. Это снова были первоклашки, но в этот раз всё было не так, как раньше…       — Нет! Не пойду-у! — вопил, рыдая, маленький мальчик и цеплялся за всё подряд. Рой только-только успел пропустить остальных, как в кабинет грубо втолкнули этот плачущий комок и захлопнули дверь. Мальчонка тут же кинулся к выходу, отчаянно дёргая за ручку. — Выпустите! Нет!       — Спокойно, — мягко произнёс Мустанг и сделал шаг к малышу, но тот завыл, как раненый волчонок, и забился в угол. Эд был в полном шоке. Он понимал ребёнка, но это было уже слишком.       Другие дети тоже выглядели ужасно напуганными. Их было всего семь, и все они безропотно устроились на одной кушетке, жались друг к дружке и смотрели в сторону своего одноклассника. Не насмешливо, как это свойственно детям, без злости. Им действительно было его жаль. Всем семерым.       Рой уже подошёл ко всё ещё рыдающему во весь голос мальчику и медленно опустился напротив на корточки. Он молча ждал, пока малыш затихнет и будет готов к диалогу. И тот действительно перестал завывать. В звенящей тишине кабинета тихий голос Мустанга звучал пугающе.       — Тебе нечего бояться. — Избитая фраза, но произнесённая спокойным холодным тоном она будто отпечатывалась в сознании. Он не лжёт.       Мальчик смотрел на мужчину долгих две минуты и, когда Рой попытался дотронуться до него, тот с силой вцепился зубами в его запястье. Эд увидел кровь и абсолютно невозмутимое лицо Мустанга.       — Отпусти, — приказал Рой. Челюсти послушно разжались, и он убрал руку, не сводя взгляда с ребёнка. — Я не сделаю тебе больно, как сделал мне ты.       Он поднялся, подошёл к раковине, смыл кровь и в кромешной тишине начал обрабатывать рану. Зверёныш вцепился в правую руку, поэтому Эд без лишних слов помог забинтовать ладонь. Он завязывал узел на широкой ладони и чувствовал нечто, чему не мог дать определения. Всё это какой-то сюр.       Рой кивнул ему и подошёл к притихшим детям. Они, казалось, даже дышали через раз, чтобы не издавать лишнего звука. Даже кушетка не скрипела…       — Пойдём. — Он взял за руку девочку, которая прижималась к белокурому мальчику, но та заплакала, едва он потянул её за собой. — Тише, не надо плакать, всё хорошо, — мягко произнёс Рой, и Эд выдохнул: хоть что-то вернулось в норму.       Доктор поднял малышку на руки и усадил на стул. Эд тут же сел рядом с ней на корточки и взял за ручку.       — Не волнуйся, — улыбнулся Эд. — Хочешь я расскажу тебе сказку?       Девочка кивнула и вытерла слёзы, а парень начал свой рассказ. Это была не обычная сказка, из тех, что написаны в популярных детских книжках, ведь их все Рой прекрасно знал. Эд рассказывал что-то своё, и скорее всего придумывал историю на ходу.       Сказкой заинтересовались все, даже маленький зверёнок в углу слушал. Рой делал прививки и улыбался: парень неплохо придумывал. Мальчики успокоились и позволили Мустангу делать свою работу, девчушки, которые к ним прижимались, тоже последовали их примеру. Рой не встречал раньше столь дружных ребят, и у него стали закрадываться подозрения…       Когда дело дошло до мальчика в углу, Мустанг снова подошёл к нему и сел рядом. Мальчик смотрел виновато, было видно, что слова доктора задели его.       — Ну что? Так и будешь тут сидеть?       Малыш не ответил, но и агрессии не проявил. И тогда Рой снова попытался его коснуться забинтованной рукой.       — Давай, иди ко мне. — Мужчина взял малыша на руки, ласково погладил по спинке и отнёс к Элрику. — Будешь умницей, и Эд расскажет вам, чем закончилась история, хорошо?       Мальчик прерывисто вздохнул и согласился. Рой посадил его на коленки к рассказчику, попросил обоих отвернуться и, пока Эд отвлекал мальчонку, сделал своё тёмное дело. Малыш даже не пикнул.       — Ну вот, и совсем не больно было, правда? — улыбнулся Рой.       — Да, — согласился мальчик и умолк, стыдливо опустив голову.       — Кто-то сказал тебе, что будет по-другому? — осторожно уточнил доктор. — Ваша учительница?       — Она злая! — ответил за него другой мальчик. — Всё время издевается над нами потому что мы хуже учимся, чем другие. Но это всё из-за неё!       — Вы говорили кому-нибудь?       — Родителям, — ответила девочка. — Но когда они приходят, она становится доброй. Она так специально делает, я знаю! И никто не верит.       — Я верю, и Эд вам верит, верно?       — Да, конечно, — согласился парень. Он бы и подумать не мог, что проблема в учителе, но с детьми точно было что-то не так.       — Вы нам поможете?       — Разумеется, — кивнул Рой и достал телефон. Он вызвал службу охраны детства, а Эдвард и не знал, что такая существует.       Пока они ждали, Эд всё рассказывал свою, казалось, бесконечную сказку. События стали происходить всё невероятнее, местами история имела дыры в сюжете, но напуганные шестилетние малыши этого не замечали.       А потом приехали люди, провели опрос, допросили даже Эдварда! Ему такое было в новинку и он почти не понимал, что происходит. Особенно поразило его обвинение, предъявленное в итоге женщине. Прямо здесь, в больнице, на основе показаний восьми малышей!       К концу рабочего дня Эдвард совсем вымотался. А ведь нужно было ещё разобрать бумаги, которые накопилось после визита правозащитников, и сходить на обход!       — Ну и как тебе суровые медицинские будни? — поинтересовался Рой, откинувшись в кресле. Он тоже устал.       — Не знаю, — признался Эд. Он на самом деле не ожидал, что врачи занимаются практически всем: бумаги, процедуры, осмотры и эти органы защиты. Наверняка это ещё не весь список обязанностей, ведь работает мальчик всего три недели. — Я очень хочу есть. У нас будет обед?       — Скорее уже ужин, — усмехнулся Рой. — Но сначала обход, и если мы успеем к закрытию столовой, то я так и быть угощу тебя.       И Эд был просто счастлив! Халява сейчас нужна была ему как никогда. Выданные деньги, таяли с небывалой скоростью, а до зарплаты ещё целых десять дней. Разумеется, к закрытию они успели. Пока Рой ходил по пациентам, Эдвард расправлялся с макулатурой и, подгоняемый голодом, справился даже быстрее Мустанга.       — А теперь я хочу от тебя услышать внятный и правдивый ответ на тему твоего недосыпа, — серьёзно спросил Рой, когда они вернулись в кабинет. До конца рабочего дня оставалось ещё около получаса.       — Ну… я… — промямлил мальчик. Он не мог сказать всей правды, ведь она касалась самого Мустанга. Вот только быстро придумать отговорку он не смог.       — Я же попросил внятно.       — Мне снятся кошмары, — выпалил Эд и опустил голову. Этого он тоже не хотел говорить: слишком личное. Но что-то всё равно бы пришлось рассказать, а врал Элрик отвратительно.       — Кошмары? — Рой отошёл от своего стола, присел рядом с парнем на кушетку и мягко спросил: — Какие?       — Ну… разные. — Эдварду было неловко: он никогда ещё никому не рассказывал об этом. Но Рой был так близко сейчас, что парню захотелось поделиться с ним. — После смерти мамы мне часто снится… что я остаюсь совсем один. Всех моих близких убивает какое-то размытое существо с безумной улыбкой. Даже собаку. И я стою среди их трупов с окровавленными руками, будто… будто это я их убил. Их всех.       Мальчик глубоко вздохнул, смотря куда-то в пол. Ему было трудно объяснить, что он чувствует, когда видит такие сны. Это был даже не страх, а нечто… он всегда боялся, что все эти сны не вымысел.       Рой внимательно слушал ребёнка: он мог его понять, ведь тоже был одинок. Рос в приюте, среди таких же сирот, таких же обречённых. И ему тоже снились кошмары тогда. Он не говорил этого, потому что было некому, но в той аварии, унёсшей жизни его родителей, он долгое время винил себя…       — Ты ни в чём не виноват, и со временем поймёшь это.       Но Эдварду не нужно было слов, он не мог сейчас их понять. В его возрасте вообще сложно что-либо понимать, и Рой прекрасно это знал. Он долгие годы изучал детскую психологию, общался с подростками и разными компетентными людьми, но сейчас он видел в мальчишке себя. Этот печальный взгляд, прикрытый длинной чёлкой, сжатые кулаки и сгорбленная спина… Он тоже сидел так вечерами в одиночестве, пока остальные собирались внизу вместе. Ему не нужна была поддержка, так он думал тогда.       На самом деле он всегда ждал, что появится человек, которому он сможет доверить заботу о себе, на которого скинет своё бремя. Мустанг всегда надеялся, что кто-то другой поможет ему не потеряться в суровых реалиях самостоятельной жизни, но так не случилось. Рой привык жить в одиночку и отдавать другим то, чего ему не хватило в детстве. Поэтому, наверное, он и любил детей.       И поэтому же он сделал для Эдварда то, о чём мечтал в глубоком, почти забытом детстве: он просто обнял мальчика, позволил тому на время отдать свою боль, страх. Он позволил ему почувствовать себя нужным, ведь это на самом деле было так. Мустанг отчаянно нуждался в этом норовистом мальчишке.       И Эд тоже нуждался в нём, он принял поддержку Мустанга, хотя никогда раньше не позволял себе такой слабости. Отдался в руки взрослому мужчине, уткнувшись носом в крепкую шею, и вдыхал его запах. Такой уже привычный и знакомый, такой родной…       В полумраке уходящего дня Эдвард слушал тихое размеренное дыхание Мустанга, стук его сердца, ощущал тепло его сильного тела, и ему было хорошо, спокойно. Всё казалось совершенно незначительным, когда он был рядом.       А Рой окончательно осознал, что полюбил Эда. Ему было гораздо проще это понять, чем неразумному мальчишке, а потому именно он должен был признаться, объяснить. Мужчина прекрасно видел все взгляды мальчика, его неловкие попытки спрятать свои чувства, его красные ушки. Мустангу было забавно незаметно наблюдать за этим, но он прекрасно понимал, что Эдварду сейчас совсем не легко. И он просто обязан ему помочь.       Спустя четверть часа мальчик неуверенно оторвался от Мустанга, посмотрел ему в глаза и тут же стыдливо опустил взгляд. Он был немного растерян и не знал, что делать дальше. Рой улыбнулся ему и мягко провёл рукой по золотистой макушке.       — Прости… — прошептал Эд, глядя в пол.       — За что? — так же тихо спросил мужчина. — Я всё понимаю, не волнуйся.       Элрик не стал переспрашивать, что именно понимает Мустанг. Он лишь еле слышно прошептал «спасибо» и неохотно выбрался из объятий доктора.       — Мне уже пора…       — Тебя проводить? — предложил Рой. Он не хотел прощаться с мальчиком, оставлять его одного сейчас. Но он не знал, что Эд просто не мог принять его предложение, как бы не хотел.       — Нет, спасибо, я сам дойду. До свидания, доктор.       Парень взял куртку и скрылся за дверью.       — Пока... — произнёс Рой в пустоту.