Две обычные тетради

Как… Как можно было их перепутать?! Я понимаю, перепутать историю и биологию, но историю и… ЭТО… О чём я думал, когда заводил по истории такую же черную тетрадь, как и для фанфиков?! Я должен был предвидеть, что это когда-нибудь произойдёт и хотя бы какую наклеечку наклеить на тетрадь, чтобы различать их! — Ты чего убиваешься? — с улыбкой посмотрел на меня Радик. — Я ему не то сдал… — Радик заглянул в раскрытую тетрадь и, прочитав пару строк, тихо заржал. — Ладно-ладно, и что же ты ему сдал тогда? — спросил он, чуть успокоившись. — Я… Я не знаю, — буркнул я, чуть не проболтавшись про сокровенную тетрадь. Да если бы он сейчас узнал о моём пристрастии, нас бы выгнали из класса за слишком громкий смех. И только этого мне сейчас не хватало. Но Радик в ответ лишь ещё раз прыснул. — Только ты так умеешь! И что делать теперь будешь? — спросил он уже серьёзно. — Надо подменить тетради. — Воу-воу-воу, полегче. Я, конечно, думал тебе предложить этот вариант, когда ты совсем отчаешься, но к тому, что ты сам это предложишь… К этому я не готов! А если серьёзно, то не легче ли просто подойти к нему после уроков и сказать прямо, что перепутал тетради. Я не хочу, чтобы тебя из школы выперли! Я на секунду задумался о предложенном варианте. Это, конечно, более разумно, но, если я прямо скажу ему, он обязательно посмотрит, что это за тетрадь и тогда мне конец. Правда, если он меня застукает, когда я буду рыться в его вещах, лучше мне точно не будет… Но риск оправдан! Ведь оправдан же, да?.. — Нет, нужно поменять тетради. Без этого никак, — уверенно сказал я, под шум класса. — …Пишем диктант, — уловил я последние слова учителя и чуть не подскочил на стуле от такого заявления. Так вот чего класс проснулся. Радик на меня подозрительно покосился и тоже перевёл взгляд на учителя. — Простите, что вы сказали?.. — Шковед! Я уже три раза повторил, но повторю ещё раз лично для тебя: мы пишем диктант, да, прямо сейчас и нет, перенести нельзя, а предупреждать о диктантах я не обязан. Так что включай мозги, ручку в руки и пиши дату! — излил на меня свою гневную тираду белобрысый учитель. — Эм, да, простите, — буркнул я, открывая рабочую тетрадь. На этом наше обсуждение с Радиком прервалось и было отложено до перемены. Но, под убаюкивающую диктовку учителя, я не мог выбросить из головы мысли о той тетради. Что будет, если Семён Александрович решит прочесть мою работу пораньше? Что он подумает, когда увидит её? Что я гей? Или, может, что я над ним просто издеваюсь? Было бы здорово, если бы он вновь не понял мой почерк и позвал бы меня к себе после уроков. Это, наверное, первый раз, когда я по-настоящему жажду остаться с ним наедине после уроков. По крайне мере, тогда у меня будет шанс незаметно подменить тетрадь или наговорить ему то, что я запомнил. Лучше уж двойка, чем позор на всю школу. А если он ещё и пустит слух по школе… Чёрт, а вот об этом я как-то не подумал! Если кто узнает, меня сочтут за гомосека и прохода мне в школе не будет. Но он же так не сделает?.. Он же не настолько меня ненавидит, да?.. — Шковед, ты завис? Урок закончился, отдавай тетрадь, — я поднял на нашего учителя рассеянный взгляд и вновь опустил его на тетрадь с написанным текстом. — Ты, что, не трезв?.. — с сомнением протянул он, нагибаясь ко мне. — Александр Васильевич, он просто перед уроком свалился с лестницы и ударился головой об перила. Я думал кровищи будет — во! — а у него лишь синячище на пол головы! Вон, смотрите! — Радик наклонил мою голову и начал раздвигать волосы. — А, вот как… Надо аккуратнее быть, Шковед. Может в медпункт сходишь? Вдруг сотрясение. Я непонимающе уставился на него, не зная, что сказать, но удар под рёбра помог мне прийти в себя. — Да нет, всё в порядке, я там уже был, сказали, что всё в порядке. — Ладно, как знаете, мальчики, валите уже из класса, и так задержали… Я, шатаясь, вышел из кабинета. Даже притворяться почти не пришлось — глаза вновь слипались, намекая, что пары минут сна на истории им явно не хватило. Как только мы оказались снаружи, я пригладил волосы и поблагодарил друга. Я мог, конечно, обойтись и без его помощи, но это заняло бы всю перемену, так как Александр Васильевич был помешан на здоровом образе жизни и даже, если бы не учуял запаха, залепил бы целую лекцию насчёт вреда алкоголя. Кстати, возможно, он бы что-нибудь и унюхал, в этом он ужасный параноик… Конечно, ни с каких лестниц я не падал (по крайне мере в последнее время) и синяка на голове у меня тоже не было, зато было нечто очень похожее. А точнее, в том месте, где был предполагаемый «синяк», кожа была немного синеватая. Почему? Да потому что тот же Радик как-то раз кинул мне в голову шарик с неизвестной синей субстанцией внутри. Мне тогда пришлось полдня проходить с синими волосами и из-за этого, краска, видимо, въелась в кожу и уже ни в какую не отмывалась, так же, как и волосы. Потому был я этакой Мальвиной ещё с неделю, пока краска наконец не смылась, но вот кожа на веки вечные останется у меня синей… — Проснись и пой, малыш! Или мне всем учителям рассказывать, какой ты у нас жалкий и неуклюжий? Тогда уж сразу иди в медпункт, отоспись. — Да-да, проснулся я, в норме. Протерплю как-нибудь уже пару уроков. — Вы чего опять застряли, парни? — к нам подошла недовольная Мика. — О, прикинь, этот идиот сдал не ту тетрадь историку, — и доброго друга как не бывало. — Спасибо за поддержку, — хмуро буркнул я. — Серьёзно? И умудрился же ты именно на истории так ложануться… Сходишь на переменке и объяснишь всё историку… — Нет, нужно поменять их без его ведома, — я громко сглотнул от одной мысли об этом. — Тебя Радик надоумил? — последовало после недолгого молчания. — Эх, если бы… В этот раз он сам. — Слушай, ты точно не мазохист? — Да хватит уже у меня это спрашивать! Мне нужно сделать это до того, как он поймёт, что это не та тетрадь. — Тогда лучше будет на следующей перемене. Он в это время обедает, а после у него форточка, потому спешить он никуда не будет, — тут же предложила Мика. — Я могу постоять на шухере, пока ты быстро всё поменяешь. Он хранит тетради в самом крайнем шкафчике, на верхней полке, — добавил Радик. Они те ещё сволочи, но, когда надо, не задают лишних вопросов и просто помогают. — Отлично, спасибо, — искренне поблагодарил я, что бывает не так часто. И я подумал: наконец смогу расслабиться, ведь сейчас физкультура! А вот и нет. Нашего физрука, которому на нас плевать, лишь бы сходить покурить за школой, сегодня не было и заменяла его гиперактивная физручка девочек. Я был наслышан про её уроки: Мика, которая редко ходит на физкультуру по причине СМГ, один раз посетила урок и в восторге от него она явно не была. На следующий урок она заявилась вся мокрая, злая и уставшая. По её словам, учительница собирала собственную армию накаченных девиц, чтобы после восстать против всех мужиков. По крайне мере, они не могли по-другому объяснить этот спартанский режим. Но у нас оказалось всё не так плохо. Нас не заставили делать отжимания, подтягиваться на турниках или качать пресс. Всего лишь волейбол. Так мы подумали. — Эй, веснушчатый, кто тебя так подавать учил?! Это по-твоему удар?! А ну дай сюда мяч, я покажу тебе, как нужно подавать! Принимай подачу. Что это за поза?! Что с твоими руками?! Расслабь немного их и согни ноги! Не так, ты на толчок собрался, что ли?! Вот так! — я, уже знатно оглушённый этими криками, честно попытался встать в ту позу, в которую меня попросили. — А теперь, лови! Она так зарядила по мячу, что эхо разнеслось по всему залу, а мяч со скоростью в пару махов, полетел куда-то в бок. Это, вроде, называется кручёным?.. Я каким-то образом оказался в том месте, куда направлялся мяч, и, с ещё большим хлопком, принял его своими корявками. Мяч взлетел воздух, а я повалился на пятую точку, тихо ойкая от резкой боли в руках. — А ты неплох, веснушчатый! Немногие могут принять мою подачу. Тебя бы немного подкачать и научить технике… Не хочешь на соревнования по волейболу на следующей неделе съездить? — учитель подошла ко мне и одной рукой подняла меня на ноги. Я немного ошарашенно слушал её, потирая свои красные руки. — Н-не стоит, — вяло выдавил я. — Ну чего ты, поехали, а то тут одни хлюпики и задохлики собрались, не с кем даже поиграть! — она хлопнула меня по плечу, где тут же появилось ещё одно красное пятно. С каких пор я не причисляюсь к этим задохликам и хлюпикам?! Я же с кровати почти круглосуточно не слажу! — Извините, но мне нужно историю подтянуть… — А, опять Семён Александрович всех валит? Эх, такой молодой, а ученикам спуску не даёт. Хотя, говорят учитель он и правда неплохой, может, я смогу с ним договориться?.. — Да-да, он замечательный учитель! — ухватился я за соломинку. — Он так прекрасно проводит уроки, что мне не хотелось бы пропускать ни одной темы! Благодаря ему, история стала моим любимым предметом! Так что, простите, но я не могу пропустить его уроки! — Что, правда?.. Ну ладно… Но натренировать тебя всё равно стоит! Я попрошу об этом Геннадия Петровича. Чего встали, хлюпики?! Продолжаем игру! — она свистнула в свисток и убежала на свою часть поля. — Так, веснушчатый, подавай! Вот так весело и прошёл урок. Радик пару раз посылал мяч прямо мне в лицо и, что самое удивительно, я неплохо им отбивал, потому от физручки тоже отбоя не было. Столько бессмысленных комплиментов я давно уже не слышал. Урок закончился, была уже перемена, а я, с одним надетым кроссовком, не знал, как поднять свою задницу и взять второй. Но в этом мне на помощь пришёл Радик. Ну, а кто ещё мог кинуть его мне прямо в лицо, вместо того, чтобы просто подать? — Если ты всё ещё собираешься подменить тетрадь, тебе стоит поторопиться. Мика сказала, Семён Александрович уже в столовой. И надолго он там не задержится. — М? Да, да, я уже почти готов, — ответил я вяло, тем не менее, стараясь разобрать со своей обувью побыстрее. — Давай-давай, наша волейбольная звезда! Встретимся возле кабинета, — он развернулся и, с усмешкой на лице, скрылся из виду. Я ещё пару секунд просто посидел на скамейке, переводя дыхание и морально готовясь к предстоящему подвигу. Была ни была. Сам решил это сделать, значит пути назад уже нет. На самом деле ещё как есть и я могу сейчас отступить и воспользоваться вариантом друзей… Но лучше об этом не думать, а то я соблазнюсь этим вариантом. Помолившись про себя, я наконец-то поднялся со скамейки и поплёлся к кабинету. Быстро поплёлся. На большее сил у меня не осталось. Возле кабинета меня уже ждал Радик, строча что-то в телефоне и переменно хмурясь. — Ну ты черепаха, — сказал он, как только меня заметил. — У нас есть около пяти минут, как пишет Мика, даже с твоей скоростью ты справишься с лихвой. Давай, вали! — меня запихнули в кабинет и закрыли дверь. Я огляделся — в первый раз всё-таки в кабинете, когда он безлюден. Я бы насладился этой атмосферой подольше, но Семён Александрович мог вернуться и раньше, потому я стал искать взглядом тетради. — Крайний шкафчик, да?.. — пробубнил я себе под нос, быстрым шагом направляясь к шкафчикам. Я открыл нужный шкафчик и оглядел его внутренности: какие-то папки и стопка учебников по истории. Никаких тетрадей там не было. Я остановил зарождающуюся панику и направился к следующему шкафчику. Но ни во втором, ни в третьем, наших тетрадей не было. Была стопка тетрадей шестого класса, но больше ничего. Вот тут я стал паниковать. Вдруг он уже проверил их, всё прочитал и пошёл относить тетради к директору? Не, он бы взял только мою, но других тетрадей здесь тоже нет. Вдруг он решил проверить их за обедом? Он чистоплотный, не стал бы Семён Александрович проверять наши тетради за едой. Значит тетради всё-таки в кабинете, разве что только он решил подкачать мышцы и походит по школе с нашими тетрадями. Я подошёл к столу и внимательно его осмотрел, но ничего, кроме канцелярии я там не нашёл. Зато, пока рыскал в столе, мой взгляд зацепился за единственные закрытые жалюзи. Подоконник… Это же любимое место учителей, где они хранят тетради. И мне наконец повезло: там находилось ещё три стопки тетрадей и на одной из них была написана сокровенная цифра десять. Мою почти и искать не пришлось — она сильно выделялась на фоне разноцветных, с разными рисуночками, тетрадей. Я вытащил её из стопки и отложил в сторону. Осталось только найти настоящую… — Эй, грецкий орех! — Чего?.. — не сразу понял я, но открывшаяся на пару мгновений дверь, вновь закрылась. Грецкий орех?.. Это ж кодовое слово! Я зажал тетрадь подмышкой и стал усерднее рыскать в портфеле, но вторая чёрная тетрадь будто бы специально пряталась где-то между другими и попадаться на глаза мне не желала. Ну и ладно! Главное эту тетрадь забрал, если он меня заметит, будет намного хуже, чем если бы я просто не сдал ему тетрадь. Главную задачу я всё равно выполнил. По крайне мере так я себя успокаивал, пока направлялся к двери. И только я открыл её к спасительному выходу, как на меня уставился мужчина в костюме. Костюмы у нас в школе носит лишь один человек… — Семён Александрович?.. — Михаил, какого чёрта вы здесь делаете? — зло ответил он, отодвигая меня в сторону, заходя в кабинет и запирая мой последний путь к отступлению. — Да я к вам зашёл, а вас нету… Да и урок уже, пойду я, — пробормотал я, вновь тянясь к двери. — Не придумывайте, ещё пять минут до звонка. Рассказывайте, что хотели. Нечасто вы добровольно, в неурочное время, заглядываете ко мне, — да что же это такое?! — Нет, мне ещё зайти кое-куда надо… — Тогда у вас есть стимул сказать побыстрее. — Ну… — я стал лихорадочно выискивать какой-нибудь повод, чтобы свалить, потихоньку выходя из себя. У меня же почти получилось, только сейчас этих придирок не хватало!.. — Михаил, а где это ваша тетрадь? — спросил он опасным тоном, перебирая наши тетради. — Вы точно её сдавали… Вы копались моих вещах? — со злым блеском в глазах добавил Семён Александрович. Это моё проклятие, вечно попадаться под горячую руку?! — Так, это… — Это же она у вас в руке. — Не совсем… — вяло ответил я, теряя весь энтузиазм. И как правильно ответить тут не знаю… — Так, во-первых, хватит бубнить себе под нос, а во-вторых, хватит стоять у дверей. Извольте объяснить. — Но скоро звонок… — Михаил, я лично объясню вашему учителю причину вашего опоздания, потому не могли бы вы уже прекратить мяться как первоклассница и сказать прямо, что делает тетрадь, которая лежала на подоконнике, у вас в руках! — явно из последних сил сдерживая свой псевдо-вежливый тон, проговорил историк. — Это не та тетрадка… — Раз уж вы здесь, то открывайте и читайте ваш доклад. Я всё равно вряд ли бы разобрал ваш почерк. — Ладно, только… — я полез в сумку за настоящей тетрадью, но меня вновь остановили. — Михаил, читайте то, что у вас сейчас в руках. — Но там не история… — Шковед! Не действуй на нервы, читай! Мне с тобой тоже ещё один урок провести не охота. — Да я пытаюсь сказать!.. — я встретился со злобным взглядом и открыл тетрадь. Так сложно до конца дослушать?! Но раз так хотите, то держите!.. И я начала зачитывать монотонным голосом: — «…А-а-ах, — простонал Филл, словно кошка выгибаясь в спине. — Сэй, подожди немного, не так быстро! Но Сэй был уже не в состоянии остановится, да и оба парня на деле не хотели этого. Сэй наклонился к блондину и вновь нежно поцеловал, безостановочно вгоняя свой член в парня. Филл застонал сквозь поцелуй, когда брюнет вновь задел заветную точку внутри. Из него будто бы высасывали энергию через этот поцелуй, но, тем не менее, он не хотел, чтобы этот поцелуй прекращался. Но вскоре он первый отстранился и, отклоняя голову назад, томно прошептал: — Не могу больше… — И хорошо, не нужно сдерживаться, — прошептал Сэй ему на ухо, немного прикусив мочку. И в этот момент Филл не выдержал и излился на живот, особенно громко простонав. Брюнет тоже не заставил себя ждать и, сделав ещё пару толчков, кончил на кровать, прикусывая кожу парня на шее»… В кабинете наступила гнетущая тишина и лишь звонок на урок и утихающий гул учеников нарушал её. Я опустил голову и закрыл тетрадь. Это конец, да? Меня вышвырнут из школы?.. Или не вышвырнут, но загнобят?.. Я неуверенно поднял глаза на Семёна Александровича и застыл. Это была немного не та реакция, которую я ожидал увидеть. На его лице не было злости, отвращения или смущения. Он немного побледнел и с растерянностью рассматривал мою макушку, что-то активно переваривая в голове. — Что это было?.. — медленно, почти по слогам, спросил он, разрушая гнетущую атмосферу. — Я… — я прокашлялся и вновь опустил взгляд. — Я пытался вам сказать, что перепутал тетради и сдал другую… Вот с докладом, — я достал из сумки тетрадь, что сейчас как назло была на самом видном месте. — Хм, вот как… Ладно, клади её на стол, проверю потом. — А вы к директору не пойдёте?.. — не выдержал и всё-таки спросил я, поднимая на него совсем отчаявшийся взгляд. — А зачем мне к нему идти? Из-за твоего гейского рассказика? Буду я заниматься этой морокой… — Это сейчас было оскорбление моего «гейского рассказика»? — вырвалось у меня быстрее, чем я смог сообразить. — Ой, извините, я лучше пойду, — тут же пробормотал я, разворачиваясь и быстрым шагом идя к двери. — Стоять, — я вздрогнул и остановился. Он же сейчас не передумает насчёт своего решения, да?.. — Я же обещал прикрыть тебя перед учителем. Да и мне нужно быть уверенным, что ты дошёл до кабинета, а то опять прогуляешь… — И не собирался! — оскорблённо ответил я. Стоп, он и то, что я вчера последний урок прогулял, знает?! — Да-да, какой у тебя там сейчас урок? — Английский вроде, — буркнул я. — Ещё и вроде… Выходи. Провожу тебя до английского… — Семён Александрович пропустил меня вперёд и захлопнул дверь.