Ignis Fatuus / Блуждающие Огни

      — Твои плечи пользуются популярностью. Пожалуй, следует раздобыть доспехи, пока ещё ты можешь шевелить руками.       Винсент не особо разделял веселье Кондора, лишний раз стараясь даже не смотреть на него. Прошли почти сутки, а он все ещё сидел привязанный в зале, предоставленный сам себе. Складывалось впечатление, что остальные жители дома чем-то сильно заняты, и все это время рыжий наслаждался тишиной и полумраком. Он успел сосчитать количество свечей и цепей, которые мог различить и увидеть. Разобрался в странном механизме, который регулировал длину его собственной цепи, тем самым добавив себе немного свободы. Правда, совсем отцепить ее так и не получилось — ничего похожего на карабин или замок на видимых частях цепи не было.       Когда Кондор вернулся в комнату, держа в руках поднос с едой и какой-то свёрток, Винсент внезапно осознал, насколько он проголодался. От вкусного запаха даже свело живот, и прежде чем сказать или спросить о чем-либо, рыжий понял, что должен поесть. За это время Кондор размотал руку и обработал дырку от пули, вот только снова обездвиживать руку не торопился, ограничившись просто перебинтованным плечом.       — Знаешь, за что я люблю собак? — снова нарушил тишину Кондор, прекрасно зная, что отвечать Винсент не будет, и потому просто продолжая монолог. — За их верность, конечно, как бы ни было это прозаично. Но собаки, в отличие от людей, никогда не задаются вопросом, для чего они делают что-либо. Если следовать за лидером, то до конца. Ошибочно при этом думать, что собаки глупы. Они быстро учатся чему-либо, очень хорошо наблюдают. И если лидер оказывается недостаточно умён, то едва ли задержится надолго. Жалость и самопожертвование существуют лишь среди людей, — закончив с плечом и поставив поднос с посудой на ближайший стол, Кондор вернулся к рыжему, разворачивая свёрток и доставая оттуда что-то кожаное и чёрное. — Тебе же, Винсент, весьма полезно будет научиться видеть и принимать решения, основываясь на логике, а не эмоциях. Считай это возможностью, а не наказанием, если тебе так будет легче.       Оседающий на зеркале пар превращал отражение в сборник случайных пятен. Самое большое, чёрное, занимало добрую половину зеркала, перерастая в желтовато-телесный. Вместе они создавали силуэт, поверх которого в хаотичном порядке разбросаны были более мелкие и яркие пятна. Ноэль провел ладонью по стеклу, очищая от концентрата узкую полосу и тут же встречаясь взглядом со своим отражением. Усталый взгляд был у него. Слишком усталый.       А ведь зима ещё только началась. Это всегда было самое тяжёлое время года. Больше появлялось проблем из-за вечных поломок в деревне, которые исправлять необходимо было срочно. Меньше времени светило солнце, а значит, гораздо больше времени приходилось проводить с Кондором под крышей. И к этому Ноэль привык достаточно быстро, но теперь... теперь правила изменились.       Ноэль закрыл глаза, делая глубокий вдох. Провел кончиками пальцев по корочке на шее, машинально подцепляя край ногтями и отковыривая кусочек. Чешется. Хотя, конечно, гораздо сильнее чешется спина, но там пока что слишком свежие следы, чтобы позволить себе такую маленькую вольность.       Заливистый и разноголосый лай прорвался сквозь шум воды с улицы. Перекрикивая друг друга, псы надрывали глотки с таким старанием, будто от этого зависела их жизнь. Ноэль тут же повернул кран, наспех ныряя в халат, не успев даже промокнуть волосы, и поспешил к двери.       Так собаки могли лаять лишь в одном случае.       Уже на лестнице Ноэль практически столкнулся с Кондором. Смерив его критическим взглядом, хозяин дома остался явно недоволен.       — Неужели вместе с кровью у тебя вытекли последние мозги? На улицу в таком виде собирался?       Ноэль резко затормозил, оставаясь на последней ступеньке. Он действительно только сейчас вспомнил, что за пределами дома все укрыто снегом. Поэтому глупо было идти за Кондором, и азиату оставалось лишь отыскать подходящее окно или бежать за одеждой. И тот, и другой вариант был не шибко привлекательным, поэтому он выбрал просто остаться на месте.       На улице было морозно. Стоило открыть дверь, как лёгкие моментально обжигало холодом и все открытые участки тела покрывались гусиной кожей. Собаки все не замолкали, всей сворой собравшись в одном месте возле забора и яростно загребая лапами снег, чтобы казаться ещё страшнее. Самые смелые даже ставили лапы на стену, но высота была достаточно большой, чтобы даже на задних лапах собаки не доставали до верха.       Кондор преодолел расстояние до забора достаточно быстро — псы оставили глубокие борозды, и снег уже не был особой преградой. Правда, нельзя сказать, что он спешил.       — Хоу! Тихо, — скомандовал он, когда оказался достаточно близко, чтобы быть услышанным.       Лай прекратился. Собаки, виляя хвостами и обрубками, оборачивались, выпуская в воздух клубы пара и тяжело дыша. У одной с уголков губ даже свисали замёрзшие слюни. Потрясающее зрелище.       Вот только все внимание привлекла вовсе не свора. А то, на что они дружно брехали ещё минуту назад. Вернее, на кого. Тощая, закутанная в белое пальто с огромным капюшоном фигура стояла на заборе.       — А я надеялся, что если выбрать самый холодный день, то удастся пробраться незамеченным… Хаха. Ваши собаки никогда не отдыхают, сэр!       — Кто же будет отдыхать, когда есть возможность сыграть в самую любимую игру? Тебе ли это не знать, Микеланджело.       Ещё одна команда — и собаки отступают, раздосадованно опуская хвосты. Они до последнего надеялись, что вторгшегося на их территорию человека можно порвать, но строгий голос хозяина обозначил, что этого делать не стоит.       — Спускайся, Ангел. Добро пожаловать.       Улыбнувшись, незнакомец наклонился, спрыгивая в сугроб. Снега хватило на то, чтобы даже не почувствовать падения, но вот выбраться из ямы оказалось не так просто. Кондор обречённо вздохнул, качая головой, пока гость ворочался и выбирался из ловушки, в которую добровольно сам и попал. Это заняло пару минут — пальто все облепилось снегом, а капюшон и вовсе сполз, перестав выполнять хоть какие-то защитные функции. Поэтому из сугроба гость вылез, сверкая своими идеально белыми волосами и болезненно морщась от яркого солнца.       — Чееерт. Такое эффектное появление испортил… Может, залезть обратно и переиграть? Сэр, вы не против? — поспешив натянуть капюшон обратно, елейным голосом поинтересовался Ангел.       — Против. Идём.       Кондор направился в сторону дома, не давая гостю повода задержаться на улице ещё. И не потому, что беспокоился о его здоровье. Просто чем быстрее Ангел доберется до дома, тем быстрее и уйдет из него. По крайней мере, на это надеялся Кондор.       — Так вы меня, получается, ждали, да? Значит, Куил все же добрался до вашего дома? — стараясь не отставать, поспешил за хозяином Ангел.       — Да. Но он нарушил вето, — спокойно ответил ему Кондор.       — Серьезно?! — удивленно ахнул гость, — У вас появился новый питомец? Познакомите нас?       Кондор прикусил губу. Пожалуй, не стоило говорить правду. Жаль, что в данной ситуации выбора особо не было.       — Конечно.       Ангел радостно захлопал в ладоши, тут же ускоряя шаг, — и вот они уже оказались у двери. В доме действительно было гораздо приятнее, хотя до этого Ангел не особо обращал внимание на холод. Зато теперь можно было снять пальто. Ужасно раздражающее своей тяжестью и капюшоном. Увы, но при ярком солнце приходилось прятать глаза. Хорошо, что в доме у Кондора никогда не бывает яркого света, и Ангел может нацепить на нос свои очки, подслеповато осматриваясь.       Разумеется, первое, что он замечает, — это нерешительно переминающийся с ноги на ногу азиат.       — Ной! Давно не виделись! — радостно кричит гость, подбегая к Ноэлю и крепко его обнимая.       — Не называй меня так, Микки… — морщится и пытается вывернуться из объятий Ноэль.       Но Ангел не особо-то обращает на это внимание. В его голове навязчиво вьется желание познакомиться с причиной гибели одного из товарищей. И он напоминает об этом Кондору сразу же, ожидая, пока мужчина снимает верхнюю одежду и переобувается. Они идут наверх все вместе. Кондор первым, за ним, практически наступая на пятки, радостно шагает Ангел, и замыкает процессию немного отстающий Ноэль. Он не виделся и не общался с Винсентом с того самого момента, как получил порез на шее, и теперь не был до конца уверен, что ему позволено видеться с рыжим. Однако Кондор ничего не сказал, пропуская ребят в комнату. Ноэль насупился, проходя мимо него, но тут же удивленно замер.       — Ух ты, какая прелесть, Сэр! — раздражающее писклявым голосом заголосил Ангел. — Можно погладить?       Он уже даже протянул руки, но Кондор предостерегающе цокнул языком, и Ангел остановился.       — Нет. Я подобрал его недавно, мальчик ещё недостаточно социализирован, поэтому никаких контактов, — холодно проговорил Кондор, постукивая пальцами по дверной ручке, которую всё ещё держал. — Его зовут Винни.       — Хмм… Вииинни. Обидно, — печально вздохнул Ангел, надув свои обветренные бледные губы, — А я так хотел с ним поиграть… Ну, значит, в другой раз. Ведь вы предоставите его совету, когда он будет готов, да?       Обернувшись на Кондора, Ангел доброжелательно улыбнулся, наклонив голову слегка набок. Росту он был практически такого же, как и Ноэль, поэтому на Кондора приходилось смотреть снизу вверх. Впрочем, едва ли Ангел от этого переживал.       — Разумеется, — сдержанно ответил Кондор, без особого труда выдерживая взгляд глаз, увеличенных линзами очков.       Бледный, отдающий в неприятный розовый, совершенно неестественный цвет. При всей своей любви к редким и диковинным вещам Кондор никогда не питал особой страсти к альбиносам. Слишком они были слабы, слишком неприспособлены. Микеланджело же все эти стереотипы крушил с детства, ничуть не переживая из-за своих слабостей. Не без помощи Кондора. И именно в благодарность теперь Ангел старался проявлять себя с лучшей стороны в обществе своего спасителя. Например, улыбаться почаще. Или просто следовать установленным порядкам на территории Кондора. Из уважения.       Однако даже уважение не может помочь, когда речь идёт о нарушении законов. И теперь, когда он отошёл от дороги и поздоровался со всеми обитателями дома, формальности соблюдены. А значит, можно переходить к самому главному делу.       — Сэр, я хотел бы обсудить с вами вопрос, из-за которого меня сюда послали. Вы же знаете, я не люблю все эти дела, но реальность жестока… — Ангел снова тяжело вздыхает, с самым печальным выражением лица смотря на Кондора.       — Я знаю, Ангел. Идём, поговорим в более подходящем для этого месте. Ноэль, приготовь нам тёплого чаю.       — О, а мне, если можно, какао! У вас же есть какао? Ной, сладкий мой, не забудь про сахар.       Снова обняв азиата, Ангел ласково ему улыбнулся, и вместе с Кондором они вышли из комнаты.       Ноэль на короткое время замялся, снова кидая взгляд вглубь комнаты. Если бы не зелёные глаза, он бы и не поверил, что перед ним Винсент. Одетый в обтягивающий черный костюм с огромной маской в виде собачьей морды на лице. Длинный нос, стоячие, отведенные чуть назад уши. Когда Ноэль остался в комнате один, уши дрогнули, принимая более вертикальное положение. Винсент, вернее Винни, пошевелился. Сделал пару шагов навстречу, выходя на более освещённую часть комнаты. На ладонях специальные перчатки, не дающие выпрямить пальцы и внешне копирующие собачьи лапы. На ногах что-то похожее, но несколько соединённых браслетов при этом не дают выпрямить их целиком и подняться. Как и полагается, Винни передвигается на четвереньках. Как и полагается, сзади у него торчит хвост. Загнутый упругим крючком, он начинался чуть ниже, между ягодиц, и весело покачивался на каждом шаге. В целом, костюм полностью покрывал все тело, оставляя лишь глаза.       — Симпатичная из тебя получилась дворняга, Винни, — улыбнувшись, Ноэль сел на корточки, погладив кожаный искусственный нос. — Не делай глупости и держись подальше от Микки… Пожалуйста.       Последнее слово он сказал настолько тихо, что едва ли Винсент услышал его сквозь свою вторую кожу. А сразу после Ноэль резко поднялся и направился прочь из комнаты, ведь ему еще следовало успеть сделать заказанное какао. Все же неизвестно, сколько собираются проговорить эти двое. Едва ли очень долго. Кондор не станет растягивать общение с Микеланджело, скорее, наоборот — постарается в кратчайшие сроки выставить его за дверь. Жаль, что у Ноэля такой возможности не будет.       — Что тебе нужно, Ангел? — без лишних вопросов сразу перешел к делу Кондор.       Кабинет — никак иначе комнату, где проходило большинство переговоров, назвать нельзя — был на удивление небольшим. Эта комната относилась к «деревянным», и вся мебель тут была массивной, с потемневшим от времени матовым лаком. Холодный свет от настенных ламп лишь усиливал не самую приятную атмосферу. Едва ли в таком кабинете хотелось задержаться надольше, чем было необходимо. Кондор сам не слишком часто приходил сюда, предпочитая уединяться в других помещениях. Или, еще лучше, под открытым небом. Поэтому стены в кабинете были голыми, враждебными, без единого украшения или картины. Только на одной стене висели огромные, громоздкие часы. С маятником, монотонно отсчитывающим секунду за секундой. С острыми витыми стрелками на циферблате, напоминающими костлявые руки или обломанные сухие ветки. Вместо привычных цифр по кругу располагались прорези. Чем дольше разглядывать эти часы, глубокий и контрастный деревянный узор на поверхности их крупных частей, тем больше возникало вопросов. И самым основным был — сколько же лет этим часам? Вот только рассматривать их не очень-то хотелось: острые грани стрелок будто бы царапали сознание каждый раз, как приходили в движение, а от ритмичного тиканья казалось, что часы живые. И что точно так же они изучают того, кто смотрит на них, сквозь свои безобразно кривые прорези на месте цифр.       Кондор сидел к часам спиной, облокотившись о спинку дубового кресла. Перед ним, как и полагается, стоял тяжелый письменный стол с несколькими ящиками и толстой столешницей, на которой царила идеальная пустота. Никаких пишущих предметов или же бумаги, никаких записывающих устройств, стоящих обычно в кабинетах для сохранения звуковых файлов. Ничего. Стол скорее служил материальной преградой, разделяющий хозяйскую часть комнаты от той, где предполагалось находиться гостю. И с этой своей функцией он прекрасно справлялся, ведь даже при большом желании быстро обогнуть или же подвинуть этот громоздкий стол обычному человеку совершенно нереально. Кроме того, он скрывал руки и ноги сидящего за ним, давая возможность всегда быть на шаг впереди собеседника. Но все эти и другие неочевидные преимущества этой комнаты — наподобие тайного выхода, о котором знал лишь Кондор, или возможности заблокировать дверь, не вставая из-за стола — все это никак не влияло на нелюбовь Кондора находиться в кабинете. Слишком уж продуманно тут все было. Ни единого варианта, что что-то пойдет не так. Ни единого случайного предмета.       «Слишком скучно».       Второе кресло, чуть более мобильное и легкое, стояло немного повернутым к выходу, чтобы лишний раз не елозили им по полу. Миниатюрный Ангел в нем смотрелся весьма комично. Прекрасно это понимая, он вовсе плюнул на приличия и забрался в кресло с ногами, пересаживаясь на одну из ручек, чтобы хоть немного быть повыше. Кондор никак не отреагировал на эти перемещения, сохраняя спокойствие и равнодушие. Ангел даже несколько поник, видя что им никак не заинтересованы. Нахохлившись, он прижался к спинке кресла, нервным жестом взлохмачивая свои пушистые бесцветные волосы, оставляя на голове полнейший хаос. В этой комнате все слишком уж сильно давило на альбиноса — он чувствовал себя словно в клетке, поэтому все желание болтать на отвлеченные темы тут же улетучилось.       — Чертежи. Меня послали за ними… — он хотел было улыбнуться, но улыбка никак не складывалась, ведь от каждого издаваемого часами звука Ангел машинально напрягался.       — Да, то же самое говорил и Куил, — Кондора же ничего не отвлекало, он в упор смотрел на сидящего словно на жердочке Ангела, отслеживая каждую промелькнувшую на его лице эмоцию. — Что за чертежи?       Это даже не «тик-так». Это басистое и утверждающее «дон. дон. дон», что полностью вытесняет собственные мысли. Ангел пытается смотреть на Кондора, но всякий раз падающая за его головой на стену шевелящаяся тень отвлекает, и приходится поднимать взгляд, цепляясь за холодную темноту гнетущего маятника. Дон. Дон. Как же это раздражает.       — Микеланджело, — Кондор слегка прищурился, шевельнув плечами и возвращая тем самым внимание себе. — О каких чертежах идет речь?       — Я. Я… — Ангел глупо моргнул два раза, прежде чем в его взгляде появилась какая-то четкость. — Я не могу этого сказать. Если бы их видели, то сразу бы все поняли, но так… К сожалению, Хозяин меня убьет, если я проболтаюсь, — он улыбнулся, виновато пожимая плечами.       Кондор нахмурился. Секретная информация. Как же он ненавидел это словосочетание.       — Хорошо. Расскажи мне то, что ты можешь рассказать. Должен же я знать, во что меня втянули твои Хозяева… — это прозвучало чуть более раздраженно, чем должно было, и Ангел тут же просиял, вцепляясь в эту мимолетную эмоцию.       — Разве я могу отказать Вам, Сэр? — облизнувшись, ответил он, сползая в кресло и устраиваясь поудобнее, скрестив руки на груди и поджимая колени. — Что ж. Как вы знаете, недавно была выставка, на нижних ярусах которой проводился ежегодный пред-аукцион. На ней под прикрытием торжества должен был быть произведен обмен. Чертежи, на довольно крупную сумму и титул. Однако этого не случилось из-за отсутствия предмета обмена. Союз был очень недоволен, и они подняли ищеек. Те, в свою очередь, выяснили, кто должен был доставить чертежи в город. Это была группа контрабандистов, которые как раз проходили мимо и согласились взяться за столь простой и щедрый заказ. Но на перевале их не было. Также, как и на границе. Последние следы терялись в Старом Лесу, — окончательно угнездившись в кресле, Ангел зарылся в кружевной ворот своей кофты, смотря на Кондора сквозь редкие белые ресницы и перебирая пальцами, ни секунды не способный провести неподвижно и спокойно. — Ваша территория начинается именно там. Ищейки побоялись лезть дальше, и дело было передано нам.       Ангел замолчал, очевидно, закончив свой короткий рассказ и оставшись этим крайне довольным. Кондор тоже не спешил нарушать тишину. Постучав пальцем по собственному колену, он мысленно раскладывал все известные факты по полочкам. Выводы напрашивались не самые радужные. Что бы это ни были за чертежи, а найти их теперь едва ли возможно. Снег безжалостен.       — Что ж, — Кондор наконец вздохнул, разводя руками в стороны. — У меня их нет. Твоим хозяевам должно быть известно, что политика меня не интересует.       — Да, конечно, — согласно закивал Ангел, оказываясь уже на корточках, обнимая колени руками. — Честно говоря, я сам не знаю, чем так ценны эти чертежи, что Хозяин готов рисковать нами и ставить под сомнение вашу лояльность… — светлые брови Ангела поползли вверх, изображая некое подобие скорби. — Нас и так осталось мало, а теперь, когда Куил решил сглупить… — голос дрогнул, и повисло короткое молчание. — В общем, рисковать больше смысла нет, и Хозяин послал меня. О, я был безумно рад! Я так соскучился по вам и по Ною!       Ангел вскочил, словно желая повиснуть на шее Кондора, но снова его внимание соскочило на часы.       Дон.       Мурашки пробежались по коже альбиноса, и он моментально сполз обратно в кресло, вжимаясь в его спинку. Всякое желание сократить расстояние исчезло, стоило понять, что тогда он станет гораздо ближе к этим ужасающе наглым часам.       Видя, что Ангел вновь приземлился, Кондор мысленно выдохнул, убирая руку с рукояти кнута. Судя по тому, как сильно Ангел сжимает свои колени, этот разговор следует заканчивать.       — Ноэль, Ангел, — мягко поправил Кондор, дружелюбно улыбаясь расстроенному гостю. — Не стоит портить ему лишний раз настроение и ворошить прошлое.       — Фи, как будто это что-то меняет, — забурчал Ангел, надувая щеки, но всё-таки немного расслабляясь. — Он все равно останется для меня всё тем же.       — Возвращаясь к чертежам. Думаю, мне не остается выбора, кроме как дать тебе самому осмотреться и убедиться в том, что у меня их нет?       — Эээ. Хм. Пожалуй, это лучший вариант.       — Сколько тебе понадобится времени?       Ангел запрокинул голову вверх, смотря на скучный полоток и считая что-то, при этом загибая пальцы.       — Думаю… Дней двадцать.       Кондор снова поморщился, сдержанно прищурившись.       — Вряд ли твои хозяева позволят тебе остаться тут так надолго, Ангел.       Микеланджело стрельнул взглядом, обиженно заворчав. То, что он вел себя как ребенок, несколько обнадеживало. По крайней мере, это означало что Ангел себя контролирует.       — Лаааадно. Я постараюсь уложиться в две недели… — наконец, выпалил он. — Эх, а я так хотел отметить Новый Год с вами, Сэр, — едва не плача, выдавил из себя Ангел, сползая с кресла на пол.       — Когда-нибудь, когда будет не столь напрягающий повод.       Ангел хмыкнул, покачав головой. Прекрасно понимая, что без повода ему тут никак не оказаться. Но, с другой стороны, две недели — это тоже не такой уж и маленький срок.       — Если вы не возражаете, я пойду, Сэр? — стоя уже за спинкой кресла, всем своим видом показывая, что хочет уйти как можно быстрее, поинтересовался Ангел, невинным взглядом смотря на Кондора.       — Конечно.       Ангела тут же как ветром сдуло. Мигом развернувшись, он в два шага преодолел расстояние до двери, как за спасительный круг цепляясь за дверную ручку и изо всех сил дергая ее на себя, словно открыть дверь — это очень трудная задача. Конечно же, дверь открылась гораздо проще, и от избыточного усилия Ангел едва не рухнул, теряя равновесие, но тут же выпрямился, высовываясь наружу.       — Ах да, — догнал его голос Кондора.       Ангел замер, вцепляясь ногтями в дверь. А ведь он уже практически покинул эту ужасную комнату. Громадных усилий стоило ему заставить себя обернуться. Медленно, практически болезненно смотря на хозяина дома с немым вопросом.       Кондор поднялся из-за стола, и теперь он стоял прямо перед часами. Огромный циферблат, словно темный ареол, касался его макушки. Короткая стрелка часов показывала шесть, будто бы гладя по волосам своего хозяина, Ангелу даже на короткий миг показалось, что они действительно касаются их. Он даже моргнул, отгоняя наваждение. Нетерпеливо переступая с ноги на ногу, не в силах выдержать этой короткой паузы, когда свобода так близко.       — Помни о правилах, Микеланджело.       Голос Кондора отчетливо запечатался в сознании Ангела вместе с раскатистым и омерзительно спокойным ударом часов, сообщающих о наступлении вечера.       Они словно били по сознанию, и Ангел поспешил кивнуть, скорее удаляясь от кабинета, но все еще слыша за собой это раздражающее и навязчивое:       Дон. Дон. Дон.       «Две недели. Надо вытерпеть его присутствие две недели, — смотря в пустующий дверной проем, думал оставшийся в кабинете Кондор, — Ладно, Ноэль, посмотрим, насколько хорошо ты усвоил предыдущие уроки…».       Стоило завернуть за угол, как звон часов сменился приятным ароматом какао. Ангел резко затормозил, принюхиваясь и приходя в себя. Быстрый шаг сменился на привычную походку вприпрыжку, а на лице расплылась неутомимая улыбка. Конечно, на первый взгляд можно подумать, что все это мелочи. Подумаешь, запах какао. Но это было не просто какао. Корица, кардамон, тертый шоколад и молочная пенка — все это придавало запаху совершенно особенный оттенок. Такой, который не делает никто больше и который уже несколько лет не чувствовал сам Ангел.       Он намеренно остаток пути шел максимально неспешно. Наслаждаясь каждым шагом. Чувствуя, как рот наполняется слюнями и как начинает ворчать в томительном ожидании желудок. Настроение моментально поползло вверх, и Ангел даже расстроился, когда оказался рядом с лестницей. Кухню уже было видно. Хлопочущего, одетого в фартук, с подвязанными волосами Ноэля. Слишком занятого, как всегда, чтобы смотреть по сторонам.       Ангел хмыкнул.       — Чудный день, не правда ли, песик? — несильно щелкнув механическое ухо, обратился он к сидящему у лестницы и наблюдающему за кухней Винни.       «Бедняга. Наверное, в таком виде по ступенькам ходить не получится. Эх, даже жаль: можно было поделиться с ним какао… Ха-ха. Нет. Конечно, нет».       Забывая о питомце Кондора сразу же, как он оказался за спиной, Ангел наконец-то добрался до кухни. Радостно улыбаясь, он сделал глубокий вдох, чтобы еще раз ощутить самый прекрасный запах из всех существующих, и, сделав еще один шаг, крепко обнял со спины стоящего перед ним Ноэля.       — Ноооой, я так скучаааал… — выдыхая в шею, протянул тоскливым голосом Ангел.       — Черт возьми, Микки! — раздраженно хмуря брови, обернулся к нему Ноэль. — Я тысячу раз просил не называть меня так!       — Ахаха, прости. Ты же знаешь, я обожаю, когда ты злишься.       Ангел примирительно поднял руки в воздух, делая полшага назад и виновато ссутулившись.       — Иди ты, — Ноэль закатил глаза, — сюда.       Поймав кружева на вороте, Ноэль притянул обратно к себе Ангела, второй рукой обнимая его за талию и жадно целуя.       — Арр. Как пожелаешь, дорогой, — проворковал в ответ Ангел, возвращая руки на место и отвечая.