Ignis Fatuus / Блуждающие Огни

      — Ауч! Эй, можно поаккуратнее? — дернувшись от случайного прикосновения к свежим следам на спине, прошипел Ноэль.       — Прости… Не подумал, — мгновенно одернул руку Винсент, делая полшага назад.       — Это ты умеешь, — уже гораздо недовольнее.       Останавливаться и пятиться сейчас было уже просто свинство со стороны рыжего. Ноэль хотел было по привычке пробуравить взглядом дырку в растерявшем разом всю решительность любовнике, но, к сожалению, света в коридоре едва хватало, чтобы замечать движения и только. А может, и к счастью. Вздохнув, Ноэль подался ближе, находя губами ключицы. Дорожкой поцелуев поднимаясь выше, он скользнул руками по плечам Винса, едва касаясь. Царапнув нежную кожу на сгибе локтя, с особым наслаждением нащупал ладони. Только сейчас, никуда не торопясь и никак не полагаясь на зрение, он внезапно осознал, насколько грубы и шершавы пальцы рыжего. Касаться их было необычно, хотя, разумеется, Винсент не был единственным работягой в жизни Ноэля. Просто обычно обладатели таких рук спешили активно их использовать, да и Винсент не был исключением. Это сейчас он притих, прижатый к стене и откровенно млеющий от щекочущего дыхания. Поцелуи Ноэля добрались уже до ушей, немедленно ставших прямо-таки горячими, хотя ему и пришлось для этого подняться на носочки. И куда только продолжал расти этот безмозглый работяга. Лёгкое раздражение зашевелилось внутри, Ноэль сжал ладони, переплетаясь пальцами и оттягивая руки назад, заводя за спину. Подумав мгновение, он с невидимой усмешкой расположил чужие ладони на своих ягодицах.       — Задницу Джокер не трогал, — облизнувшись, пояснил он.       Этого оказалось достаточно, чтобы Винсент прогнал оцепенение и с новыми силами притянул к себе азиата. Пальцы с силой сжали штаны, цепляясь за край пояса, чтобы случайно не соскользнуть выше. Винсент не до конца доверял себе в вопросах самоконтроля, чувствуя, что ему откровенно сносит крышу. Темнота вокруг как нельзя кстати отгораживала от всего мира. Чужое дыхание и биение сердца звучали сейчас прекраснее любой музыки. Не терпелось добавить к ним более высокие ноты.       Одежда уже откровенно раздражала. Ноэль не привык находиться в ней так долго, и стоило рукам освободиться, как он тут же принялся избавлять себя и партнера от ненужных тряпок. Делать это наощупь оказалось забавным. Он едва не заехал локтем в нос рыжего, стягивая с него футболку. Давясь смешком, Ноэль обеими ладонями обнял лицо Винсента.       — Прости, прости. Не хотел тебя помять… — они сами не заметили, как опустись на пол, и Ноэль уселся сверху на пылающего рыжего, замирая в томительной близости.       Не спеша убрал с лица ладони, изучая его кончиками пальцев, будто что-то удивительное. Не так-то просто отключится от зрения и начать ориентироваться на другие чувства. Зато как интересно. Когда еще удастся возможность ощутить взъерошенные брови, трепетно подрагивающие ресницы, пересчитать трещинки на губах. Ноэль окончательно увлекся процессом, сантиметр за сантиметром ощупывая своего любовника, незаметно спускаясь по скулам, подбородку, шее, вместе с капелькой пота скатываясь к плечам, отмечая где-то в краю своего сознания каждый рубец. На шее, практически на уровне ошейника, на лопатках. Целое скопление шрамов оказалось на спине. И ведь их было практически незаметно при свете. Настолько старыми они были. Увлеченный, словно получивший новую игрушку ребенок, он напрочь забыл о понятии времени, и даже свое собственное возбуждение отошло куда-то на второй план. Очень хотелось рассмотреть все свои находки, но, не имея такую возможность, Ноэль касался тех из них, которые мог достать языком и губами. Кожа на плечах оказалась очень неоднородной. Все дело в веснушках — догадался Ноэль. Как жаль, что пересчитать их не получалось. Пальцы упорно сбивались, раздражая. Недовольно заворчав, Ноэль раздосадовано укусил ключицу. Все тело содрогнулось, а из груди Винсента вырвался мучительный стон. Он был словно гром среди ясного неба. Ноэль чуть не отшатнулся, мигом вернувшись с небес и возвращая ясность сознания. Только теперь он сообразил, что уже черт знает сколько времени ерзает, трясь и щупая дрожащего от возбуждения Винсента. Он весь взмок, с трудом заставляя себя дышать. Его каменный член в отчаянии прижимался к ногам Ноэля, готовый в любой момент извергнуть бурлящее семя, но не удостоенный совершенно никакого, даже случайного, внимания.       — Прости, кажется, я увлекся… — виновато прошептал Ноэль, сгорая от стыда.       Как же хорошо, что этого не видно! Это же надо. Бедный Винсент. Удивительно, как он умудрился выдержать эту медленную пытку. И ведь даже ничего не сказал, не сделал. Откуда только столько выдержки.       — Я в порядке… Не останавливайся…       Возбуждение уже стало болезненным, но Винсент просто не мог сделать что-либо. Он так долго наблюдал за тем, сколько внимания и ласки Ноэль дарил кому-то еще. Все эти прикосновения казались чем-то волшебным. Сокровенным. Тем, чему нельзя ни в коем случае мешать. Что-то подсказывало, что для Ноэля это также важно. Не спешить. Наслаждаться моментом. И Винсент не мог ему в этом отказать. Пусть даже это будет стоить ему серьезными проблемами или взорвавшимся членом. Не хотелось бы, конечно.       Ой, как не хотелось бы.       — Ммм, — прищурился Ноэль, пусть даже этого было не видно, — лжец.       Он громко причмокнул губами и прижался грудью к задохнувшемуся Винсенту. Опустившись на колени, потерял свое преимущество в росте, оказываясь на одном уровне с рыжим, даже немного ниже. Пришлось раздвинуть ноги почти на уровень шпагата, до тянущей боли в мышцах, но он пододвинулся настолько, чтобы обхватить оба члена ладонями. Винсент застонал, чуть не обнимая Ноэля, но в самый последний момент, вспоминая про спину, раздосадовано выдохнул. Не зная, куда девать руки, он опустил их на бедра. Это легкое сомнение не осталось незамеченным, вызывая у Ноэля улыбку. Держать себя в руках Винсент научился, а вот проявлять фантазию — не очень. Следовало, конечно, в этом помочь. Поочередно он перенес ладони рыжего на томящийся очаг, а свои незамедлительно расположил сверху, задавая ритм. Окончательно теряясь в том, какая часть тела кому принадлежит, они будто пустились в скачку, моментально разгоняясь. Ладони скользили вверх-вниз, то и дело теряя синхронность, меняясь местами. Абсолютно нелепо и как-то даже наивно, но, тем не менее, в считанные секунды сводя обоих с ума. Уткнувшись лицом в шею Винсента, Ноэль, не стесняясь, обжигал его кожу стонами, прижимаясь как можно ближе, чувствуя себя иначе, чем обычно, но совершенно не желая даже задумываться об этом. Просто позволяя себе отдаться водовороту ощущений, кружащему их обоих с силой торнадо. Как центрифугой, вжимаясь друг в друга, заставляя переплетаться пальцами, дабы удержаться. Разгоняясь до скорости света, быть может, и ничуть не сбавляя обороты до тех самых пор, пока судорога не поставила жирную точку, окончательно связывая и выбрасывая в настоящий фейерверк эмоций.       — Ты опоздал, — холодный голос был первым, что услышал влетевший в кабинет Джокер.       Он не успел даже ничего сказать или поздороваться, с трудом дыша после, пусть и короткого, но такого неприятного забега по лестницам. Вообще, Джо не любил опаздывать ровно так же, как не любил и торопиться. И абсолютно в такой же степени легко увлекался чем-либо, теряя ход времени. Непросто, весьма непросто было планировать что-либо. И обычно все более менее с пониманием относились к небольшим временным погрешностям, но не этот человек. Джокер прекрасно это знал, и предпочел бы вовсе избежать встречи, нежели торопиться. Стоило ему услышать этот полный расчётливости голос, как лицо передёрнуло.       — Всего на пару минут. Ничтожно мало, чтобы тратить драгоценное время на выговор, не правда ли? — максимально дружелюбно предположил Джо, привычно улыбаясь гостю. — Можно?       Наклонив свободный стул, поинтересовался он, не давая возможности ответить на первый вопрос, да и на этот не особо-то ожидая, присаживаясь за длинный стол. Такой же неприятно длинный, как и сидящие за ним обычно люди. Данный кабинет Джо специально оборудовал для подобных случаев, когда не особо-то хочется оказываться к собеседнику близко. Как минимум, потому что это не всегда безопасно. Сейчас, например, было заметно, как собеседник наряжен. Разные глаза лишь коротко скользнули по горделиво замершим плечам и сцепленным в мертвый замок пальцам, чтобы понять, что гость не в духе.       — Тяжёлые выдались дни? Могу предложить чашку крепкого чая, как идеально подходящего для данного случая…       — Заткни свое напускное дружелюбие, Рудольф! — рявкнул гость таким басом, что Джокер подпрыгнул на месте, невольно вжимаясь в стул. — Я пришел сюда не для того, чтобы пить чертов чай! Мне нужна информация. Говори.       Кажется, в комнате следует проветрить. Куда-то разом делся весь воздух. Джокер перевел взгляд на окно, быстро пробарабанив пальцами по столу.       — Тут такое дело, — сглотнув, начал он, избегая прямого взгляда, — запрошенную тобой информацию выяснить не получилось…       — Что ты сказал?!       Не дав договорить фразу до конца, собеседник будто сорвался. Одним яростным движением опрокинув стол, он подскочил к Джокеру и ударил его. Благо, разноглазый успел машинально закрыться руками, опрокидываясь вместе со стулом назад. Но спокойно упасть ему не дал очередной удар, и на этот раз закрыться уже было нечем.       Искры полетели из глаз, стремительно заполняя пространство мерцающей болью. Дыхание испуганно ретировалась, призывая последовать своему примеру. И Джокер не стал спорить, пытаясь отползти и спрятаться за стул. Бесполезно, конечно. Рука схватила железной клешней за шиворот, запуская в полет к ближайшей стене. Одна радость — расстояние до агрессора значительно увеличилось.       — Любители насилия, — прокряхтел Джо, сглатывая кровавый комок. — Дослушал бы хоть до конца, а!       — Какой смысл выслушивать твои оправдания? Ты не выполнил свою работу, а это значит, что ты бесполезен.       — Я выполнил работу! — едва не хныча от бессилия, закричал Джо. — То, что результат тебя не устраивает, не значит, что я не выполнил…       — Результат? Какой результат? — опешил гость, непонимающе щурясь.       На лице Джокера расплылась улыбка.       — Вот это уже другой разговор.       Кое-как поднявшись на ноги, облокотился на спинку стула, держась за ребра и тяжело дыша. Пару секунд передышки прямо сейчас – это то, что надо, несмотря на стремительно возрастающее презрение со стороны явно с трудом держащего себя в руках гостя.       — Кажется, ты мне ребро сломал. Фуф, стоит завести персонального врача. Или телохранителя… — морщась, затараторил Джо, фактически падая на стул.       — Ты не в том статусе, чтобы хоть кого-то заводить.       — Да неужели? Если у тебя не встает на мальчиков, это ещё не значит, что я никого не завожу, сладкий.       Джокер послал воздушный поцелуй, от которого гостя передёрнуло. «Какая прелесть», — умилился Джо. Дыхание восстановилось, хоть каждый вдох и отдавался ноющей болью. Но уже можно было немножко расслабиться и не хватать губами воздух после каждого слова.       — Я все ещё жду результатов.       — Да. Точно. Спасибо, что напомнил, — щёлкнул пальцами Джо, фокусируя свое внимание. — Так вот. Они ничего не знают. Так что результат отрицательный.       Совершенно буднично доложил он, пожимая плечами.       — Что значит "ничего не знают"? Ты провел с питомцами этого ублюдка полдня, но так и не смог выведать ничего!       — Ну, во-первых… Нечего пускать своих шпионов следить за мной на моей же территории. Это глупо, как минимум. А во-вторых, я могу проводить сколько угодно времени с кем угодно. И это никак не связано с твоим заказом. Если бы что-то было, то я бы это узнал, но, увы. Не хочется тебя разочаровывать, конечно…       Зарычав от злобы, гость снова подскочил к Джо, хватая его за шиворот и поднимая над полом.       — Это не то, что мне нужно, Рудольф! — гневно глядя прямо в глаза, прокричал он.       Но на этот раз Джокер не стал отводить взгляд. Он лишь слегка наклонил голову набок, оставаясь максимально спокойным, вися без какого-либо сопротивления. Разноцветные глаза, словно две стекляшки, не выражали никаких эмоций, оставаясь абсолютно равнодушными.       — А это уже не мои проблемы. Я выполнил свою часть уговора. Кондор не знает ничего о чертежах. По крайней мере, никогда о них не упоминал, а влезть в голову другому человеку я не могу. Тем более, посредством других людей, а не лично…       Ладони разжались, и помятое тело информатора рухнуло обратно на стул, ловя равновесие.       — В этом есть своя логика. Значит, ты должен узнать это непосредственно у Кондора.       — Эээ… Как ты себе это представляешь…? — в ужасе округлил глаза Джокер. — У меня нет достаточного влияния, чтобы его разговорить…       — А это уже не мои проблемы, — мстительно заулыбался гость. — Мне нужна информация. И я должен получить ее быстрее кого бы то ни было ещё… Поэтому сейчас ты быстренько соберёшь свою продажную задницу и отправишься прямиком к нему. Я буду ждать до конца бала. А если ты облажаешься снова, то первое, что я сделаю, получив этот город — сравняю это место с землёй. Вместе со всеми его обитателями, если потребуется. Мы поняли друг друга, Рудольф?       — Ты снова мне угрожаешь… — устало вздохнул он. — Я не люблю работать, когда мне угрожают… Кх!       Влетевший в солнечное сплетение кулак не только заставил замолчать, но и сложиться пополам от резкого приступа тошноты.       — Мне плевать, что ты там любишь. Мы поняли друг друга, или нет?!       — Да, да, — измученно прошептал Джо, мечтающий сейчас лишь о том, чтобы поскорее закончить всю эту беседу, — я понял тебя, Рейзер…       — Вот и договорились. Жду результатов до окончания бала. И лучше бы тебе поторопиться, я не самый терпеливый человек.       После обеда небо очистилось, словно кто-то протер его влажной тряпкой. Не осталось даже разводов от тех густых облаков, да и ветер стих. Это не могло остаться незамеченным, ведь с исчезновением ветра на какое-то время город заметно притих. Требовалось время, чтобы перейти с одного источника энергии на другой, а поскольку предсказывать силу ветра никто не умел, то подобные явления всегда случались неожиданно. Раньше Винсент не обращал никакого внимания. Он вздыхал с облегчением, делая небольшой перерыв и выходя на улицу. Несколько минут царила умиротворяющая тишина. Все приборы и машины замедлялись или вовсе останавливались. Только тогда можно было понять, насколько же шумные улицы рабочих районов города. Настолько, что с наступлением тишины начинало звенеть в ушах. Вскоре улица наполнялась новым шумом — руганью рабочих — а затем, буквально через полчаса, все начинало работать вновь. Короткая передышка случалась не каждый день и даже не каждую неделю. Раньше их могло не быть месяцами. В детстве подобные аварии вообще были сродни праздникам, но потом это стало привычным делом.       Сейчас, пока небо было кристально чистым, Винсент стоял на балконе их номера и прислушивался. Изменений не было. Центр города продолжал жить, будто ничего не случилось. Люди внизу спешили по своим делам, по улицам, кряхтя, носились воздушные змеи и паровые машины. Никто не остановился, не взглянул вверх, не поднял даже головы. Это было непривычно. Терзаемый сомнениями, Винсент поспешил на кухню, чтобы щёлкнуть выключателем и убедиться в том, что ток все так же тек по проводам без перебоев.       — Значит, старики не врали… — прошептал себе под нос он.       Разумеется, не подозревая о том, что не он один находится на кухне.       — О чем не врали?       Кондор сидел за столом с длинным пером в руке. На кончике пера блестели свежие чернила, хотя, что именно было написано на желтоватом листе, разглядеть было невозможно. Винсент было испугался, что нарушил какую-то тайну, но янтарные глаза оставались абсолютно спокойны. Правда, это могло и не значить ничего.       — Простите, я не хотел мешать. — замялся рыжий, сутулясь и машинально отступая назад.       — Не в твоих силах мне помешать в чем-либо, Винсент, — такая реакция даже практически насмешила Кондора. — Даже если бы ты хотел, то не смог бы.       Кончик пера черканул по воздуху, поманив рыжего к себе. Винсент не очень-то хотел подходить, хотя ему и было любопытно. Он ещё ни разу не видел, чтобы Кондор писал что-либо. Более того, он вообще был уверен, что данный способ написания уже устарел и что перья остались разве что в музеях. Где, конечно же, ими никто не пишет. Ведь гораздо проще и быстрее было воспользоваться печатной машинкой, которые изобрели достаточно давно, чтобы они успели появиться у всех богатых семей. Впрочем, Кондор едва ли следил за новинками, но, тем не менее… Любопытство пересилило. Мало ли, сколько ещё будет в хорошем расположении духа Кондор. Все же этот человек предсказуем даже меньше, чем ветер. Поэтому Винсент решил воспользоваться моментом и неторопливо подошёл. Почему-то он на подсознательном уровне всегда старался двигаться рядом с Кондором как можно медленнее и плавнее. О том, что это лишь сильнее приковывает внимание и пробуждает желание поохотиться, Винсент не догадывался.       Дождавшись, пока рыжий все-таки доползет, Кондор легко макнул перо в чернила, вытер излишек и продолжил писать. Дыхание Винсента сбилось, он чувствовал, что лезет не в свое дело, но отступать было уже поздно. Ещё один шаг, и он остановился рядом с Кондором, нерешительно заглядывая за плечо и замирая в недоумении.       — Что это?       — Язык, на котором общаются в восточном государстве, — даже не подняв на него взгляд, Кондор продолжил выводить на бумаге странные символы. — Я же сказал, что не в твоих силах мне чем-то помешать. Даже если бы ты хотел.       Недостаток воздуха сменился покалыванием в руках. Винсент никогда и не задумывался о том, что другие страны существуют. То есть, конечно, город был наполнен слухами о тайной войне, о людях, которые говорят и выглядят иначе, но все это все равно оставалось сказкой. Даже появление Ноэля не стало таким откровением. Ведь мало ли откуда он мог быть. «А ведь действительно. Откуда здесь взялся Ноэль…»       — Где вы научились его понимать? — все ещё находясь под впечатлением, едва слышно поинтересовался Винс.       Кондор усмехнулся, сохраняя молчание. Скрежет пера о бумагу было практически не слышно, но этот незнакомый звук все равно привлекал к себе внимание и казался громким. Как казались громкими абсолютно все звуки в первые дни после пробуждения в плену. Это потом, привыкнув, Винсент понял, насколько тихая территория у Кондора. Сейчас, вернувшись в город, ему снова потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть. И вот теперь снова что-то не поддающееся привычной логике. Ни дня без сюрпризов.       Шуршание пера прекратилось. Последним штрихом Кондор начертил в нижнем углу своего послания силуэт головы птицы, при этом не отнимая пера от пергамента. А после аккуратно вытер остатки чернил, откладывая ненужное больше перо.       — Ты не ответил на вопрос, — наконец нарушил молчание настоящий кладезь загадок. — Мне придется повторять?       Винсент нервно сглотнул, прогоняя в памяти диалог и судорожно вспоминая, о чем был вопрос. Благо, это получилось у него достаточно быстро. Стоило лишь зацепиться взглядом на бесконечно высокие столбы дыма, мрачными оковами опоясывающие весь город по периметру. Без ветра они сохраняли свою форму на многие километры, невольно напоминая клетку. Центр был выше торговых рядов, и отсюда особенно хорошо ощущалось чувство заточения. Винсент невольно поморщился. Даже не верится, что когда-то он специально убегал из дома, только чтобы взглянуть на удивительный и манящий дым.       — В детстве я часто слышал от взрослых, что вся аварийная энергия во время остановки ветра направлена в центр. Выходит, это действительно так, — Винс моргнул, переводя взгляд с окна и пересекаясь со взглядом Кондора. — Не то чтобы это меня волновало. Просто… вспомнилось, — почему-то сразу же хотелось оправдываться, будто он сказал что-то плохое.       Кондора это лишь посмешило. Он покачал головой.       — Нет, в твоем детстве это не было так. Как это ни забавно, но именно слухи подали идею семьям о том, что всю энергию можно потреблять самостоятельно, — как же приятно наблюдать за тем, как в удивлении округляются у этого очаровашки глаза. — Иногда надо аккуратнее следить за своими мыслями, чтобы не подтолкнуть окружающих на то, о чем впоследствии будешь жалеть.       Пока Винсент переваривал новую информацию, Кондор проверил состояние чернил. Убедившись в том, что они уже достаточно высохли, он аккуратно сложил и запечатал свое письмо. На конверте красовалась печать с все тем же символом птицы. Он встречался все чаще, а может быть, Винсент просто стал обращать внимание на подобные детали. Вот и сейчас, смотря на горбатый силуэт, он невольно вспомнил о книге. Вот ведь! Совсем из головы вылетело, он даже не выложил ее из кармана. Если, конечно, она не выпала из пальто во время их небольшой передышки перед дорогой… Винсент невольно облизнулся, чувствуя, как ускорилось сердце от одного воспоминания, и на мгновение снова стало тяжело дышать.       — Вижу, тебе этого навыка явно не хватает, — Кондор прищурился, разумеется моментально замечая эту короткую слабость, — Вы сегодня поздно вернулись. Задержались?       Пока Винсент судорожно пытался найти, что ответить, Кондор протянул руку, подцепляя рыжего за ошейник и подтаскивая к себе, вынуждая наклониться. Другой рукой он обвел контур лица рыжего, пропуская сквозь пальцы прядь выбившихся волос. От его прикосновений по коже пробежались мурашки, Винсент весь сжался, боясь даже предположить, на что именно могли подтолкнуть Кондора его случайные мысли. На какой-то момент даже почти поверилось в то, что он действительно может залезть в голову. Причем не фигурально, а чуть ли не руками. Хотя, смотря на эти длинные хищные пальцы с идеально ровными ногтями и покрытой множеством мелких шрамов кожей, не остается сомнений, что вскрыть чью-то голову и побывать внутри нее они могли уже не раз.       Их прервал внезапно громкий стук в дверь. Кондор отвлекся, и Винсент вздохнул с облегчением, тут же выпрямляясь. Мысленно благодаря незваных гостей, Винс подождал, пока Кондор выйдет и выглянул следом за ним. Он не был уверен, можно ли выйти в прихожую, и испытывать судьбу не торопился. Хоть вокруг и был родной город, но Винсент все больше чувствовал себя будто на вражеской территории. Забавно, если учесть, что и врагов-то в его жизни никогда не было. Спокойная, расписанная по минутам жизнь. Скучная и однообразная. Жизнь обычного трудяги, о котором никто не знает и не пожирает глазами. Сейчас все это казалось уже таким далеким. Будто сон.       — Что ты здесь делаешь, Джокер? — раздражённо поинтересовался Кондор, скрестив руки на груди и сверху вниз буравя взглядом непрошенного гостя.       — Оу. Оу, оу, оу, неужели я помешал? В таком случае, примите мои глубочайшие соболезнования… Я могу загладить свою вину и присоединиться в качестве извинения, — переминаясь с ноги на ногу и на всякий случай держась на расстоянии от порога, елейным голосом поинтересовался Джо. — Не серчай, о великий! Я пришел с миром и благими намерениями помочь собрать золото твое на шоу феерическое…       Закатив глаза, Кондор покачал головой. Это ещё хорошо, что Джокер появился без каких-нибудь фанфар или световых эффектов. Видимо, запомнил, наконец, что далеко не всем нравятся подобные суматошные представления.       — Что? — видя недовольство, расстроенно поник разноглазый, — Тебе не понравилось, как я подстриг Ноэля?       Вот уж точно, обидеть бедного заводилу может каждый. Хотя Кондор не ставил себе такой цели. Прекрасно зная о безграничном терпении Джокера, который мог часами осаживать двери, если ему надо было попасть внутрь, Кондор кивком пригласил его войти. Более четкого приглашения не потребовалось. Засветившийся от радости, Джо тут же подскочил к Винсенту, хватая за руку и вытаскивая в гостиную.       — Надеюсь, его волосы укорачивать ты не будешь, — на всякий случай посоветовал Кондор, оставляя рыжего и уходя в сторону комнат.       Винсент проводил его испуганно-недоуменным взглядом. Он как-то совсем не горел желанием оставаться наедине со взъерошенным сгустком энергии. Разумеется, это никого не волновало. Джокер уже успел скинуть верхнюю одежду и втащить на середину прихожей целый чемодан. Налипший на колеса снег радостно распластался по полу, нетерпеливо превращаясь в лужи. Лужи. Прямо посередине гостиной. Винсент побледнел, кинувшись искать тряпку, пока не явился грозный начальник.       — Охо, как хорошо тебя отдрессировали, — присвистнул Джокер, щёлкая в воздухе ножницами и вертя расчёску. — Ко мне, Рыжик! — шутливо поманил к себе он.       Винсент сморщился, будто наступил в кучу пахучего навоза.       — Мое имя Винсент, и я тебе не собака, — сквозь зубы процедил он. — Удобно творить что душе угодно, когда за это отвечать придется кому-то ещё, да? — таки найдя, чем вытереть лужу, демонстративно отвернулся от гостя он.       Джокер не стал ничего отвечать, лишь улыбнувшись себе под нос. Не в его интересах было портить отношения, да и обидеть никого он не пытался. Видимо, с чувством юмора у рыжего проблемы. А может, просто больная тема. Скорее всего, второе, все же не так просто свыкнуться с резкой сменой собственного статуса в его-то возрасте. Поэтому Джокер просто вытащил из чемодана все, что ему было необходимо, и молча подождал, пока хозяйственный юноша закончит свою показательную мини-уборку.       — А где Ноэлюшка? — решив начать с чего-то нейтрального, снова попытался завязать диалог Джо.       — Кондор послал его куда-то сразу же, как мы вернулись, — действительно без особого раздражения ответил рыжий.       — Ммм… Вот как, — протянул с улыбкой Джо. — Значит, большая птица ещё не успел оценить моего творчества.       Это не было вопросом, но прозвучало таким странным тоном, что Винсент невольно обернулся, чтобы понять, что именно вкладывает в свои слова Джокер. Лёгкий налет грусти, смешанный с задумчивостью и разочарованием. И при этом опустошенный, направленный куда-то сквозь мебель взгляд. Видимо, этому парню и правда было важно чужое мнение.       — Мне понравилось, — желая как-то приободрить, постарался максимально доброжелательно сказать Винсент, — если тебя это успокоит.       Разноцветные глаза моментально наполнились жизнью, а тонкие губы растянулись в завораживающую улыбку. Джокер наклонил голову вбок, отчего его пушистые волосы скрыли практически половину лица. Очень странный жест, невольно напоминающий прислушивающегося пса. Винсенту снова стало не по себе. За последнее время слишком много удивительных людей его окружало, чьи действия и поступки никак не поддавались привычной логике.       — Конечно, меня это успокоит. Хотя мнение влюбленных никогда не бывает объективным.       Винсент вспыхнул, однако не стал отводить взгляд. Ему почему-то показалось, что этого делать ни в коем случае нельзя. Не после этих слов.       — По-моему, это не имеет никакого отношения к цели твоего визита… — после короткой паузы не без труда подобрал нужные слова Винс.       Голос его не дрогнул, хотя все внутри съежилось в ужасе. Невозможно было понять, чего добивается разноглазый, и Винсент на всякий случай ожидал худшего. Сейчас он был готов, даже если на него кинутся с кулаками.       — Разумеется. Я пришел сюда, чтобы привести тебя в порядок перед балом. До которого, кстати, осталось не так уж много, поэтому нам стоит хотя бы начать.       Джокер задумчиво огляделся, ища подходящее место. Таким местом решено было счесть широкий гостевой диван. Прихватив увесистую кучу потенциально могущих пригодиться вещей, он тут же плюхнулся на диван, скрещивая ноги и выжидающе смотря на Винсента       — Успокойся, я кусаюсь, только если попросить. Да и вообще, я самый последний в этом городе, кого следовало бы бояться. И это с учётом детей! — рассмеявшись, он легонько постучал пальцами по дивану. — Решайся, Винсент.       И он решился. В конце концов, слова Джокера звучали очень убедительно и нормально. Винсент вздохнул, садясь рядом и стараясь расслабиться. Удивительно, но стоило Джокеру запустить пальцы в рыжие кудри, как Винсента накрыла лёгкость. Обычно даже просто расчесаться было проблемой, не просто так он всегда предпочитал стрижки покороче. Однако, Джо умудрялся ни разу не дёрнуть, неторопливо и бережно перебирая каждую прядь. Уже через пару минут от этого приятного копошения стало клонить в сон. Винсент расслабился, глядя на свои ноги и краем уха слушая, как тихо мурлычет себе под нос Джо, очевидно не любящий тишину.       — Ты правда знаешь все обо всех? — в конце концов не выдержал Винсент, покосившись на увлеченного парикмахера.       — Что за чушь?! — возмутился разноглазый. — Знать все обо всех ни в коем случае не реально!       Винсент разочарованно вздохнул, снова опуская взгляд. В общем-то, он ожидал такого ответа.       — Однако, — дождавшись, пока рыжий окончательно поверит в свою печаль, добавил хитрый Джо, — мои знания об окружающих напрямую связаны с уровнем моей безопасности. То есть, они огромны.       Кажется, Винсент начал догадываться, почему этого парня прозвали Джокером. Судя по всему, он обожал играть с людьми и придерживать в рукаве несколько козырей. А ведь правда, наверное, настолько спокойно ворваться к Кондору, не боясь никаких последствий, можно лишь имея за спиной очень весомые доводы.       — Что ты знаешь про Ноэля? — тут же нетерпеливо обернулся к живому кладу Винс.       — Так, — Джокер поморщился, когда прядка выскочила из его руки от слишком резкого движения, — Во-первых, сиди ровно. Терпеть не могу ерничество и неблагодарность. А во-вторых, любая информация имеет свою цену.       — У меня есть немного денег, — возвращаясь в прежнее положение, пожал плечами Винсент.       — Откуда, интересно? — слегка поправив наклон головы у нынешнего клиента, искренне удивился Джо. — Никогда не замечал за Кондором привычки давать своим зверушкам деньги…       — Хватит сравнивать меня с животным! Деньги здесь.       — Думаешь, за эти полгода что-то ещё осталось? — поцокал языком Джо, отделяя прядь и разделяя ее на три части.       — Я не думаю. Я знаю.       Уверенность в голосе рыжего понравилась Джокеру. Он улыбнулся, мысленно отметив, что этот зверёк нравится ему все сильнее. Интересный представитель, не просто так он проторчал у Кондора так долго, сохранив характер и рассудок. Сразу захотелось узнать его получше и стать ближе. Хотя куда ближе, когда он фактически роется в рыжей голове.       — А ты мне нравишься. Давай так. Я отвечу на несколько твоих вопросов, а ты – на несколько моих. Вполне честно, дружеская беседа, так сказать…       — Хорошо, — недолго думая, согласился Винсент, действительно считая это честным вариантом.       — Спрашивай. Только что-нибудь более конкретное, ладно?       Винсент задумался. В его голове было столько вопросов, копившихся все это время, что выделить какой-то один сейчас было очень сложно. С другой стороны, не хотелось терять такой шанс. Этот любитель игр явно может очень о многом поведать, раз за информацией к нему обращается даже Кондор. При этом, пользоваться добротой Джокера и спрашивать его об устройстве вселенной было бы крайне глупо. Пожалуй, в голове у Винсента все же был один безобидный и при этом давно терзающий его вопрос.       — Ты знаешь, сколько лет Ноэлю?       — Ой, ну это даже слишком просто, — рассмеялся Джокер. — Шестнадцать.       Винсент удивлённо моргнул. Ему даже сначала показалось, что это была шутка, но Джокер продолжал заплетать уже вторую прядь, очевидно ожидая следующего вопроса.       — Что, язык проглотил? Или больше у тебя вопросов нету? — хмыкнул, смотря на него, Джо.       — Есть. Просто, я думал, мы, как минимум, ровесники…       — Да ладно? — словно по эстафете, перешло от одного к другому удивление. — О, он был бы счастлив это услышать.       — Почему?       — Потому что ребенком он никогда и не был.       — В смысле? Как это возможно?       Диалог получался достаточно односторонним и скучным. Джокер сморщил нос, не питая особой любви к обсуждению кого-либо. С другой стороны, он же договорился, что ответит. Надеясь внутри себя, что Винсент спросит о действительно важных вещах. Но, очевидно для этой рыжей башки самым важным было вовсе не творящееся вокруг безумие. Хотя, может, он просто не задумывается о том, какой огромный шанс упускает. В любом случае, это не проблема Джо. Разочарование — да, быть может, отчасти. Но не проблема. Поэтому, немного поменяв положение, он вручил Винсенту открытую коробку с всевозможными бусинами и украшениями, прося держать ровно и не ронять, и принялся подбирать наиболее подходящие висюльки.       — Хорошо, я расскажу тебе немного о Ноэле, но на этом твои вопросы кончаются. Окей? — короткий кивок со стороны собеседника окончательно огорчил Джо. — Окей. В общем, у Ноэля никогда не было детства, как такового. По моим сведениям, его мать была поймана и продана одному из членов Совета. Этого никто точно не знает, поскольку пленников с востока никогда не держат при себе слишком долго. Вольный народ, что поделать… — невольное восхищение промелькнуло в голосе, хотя чувствовалось, что ему не нравилось содержание рассказа. — В общем, с матерью он пробыл, наверное, пару месяцев. Потом началась реформация, а наличие азиатских рабов как-то мешало урегулированию вопроса с восточным государством мирно. На этом, собственно, детство и кончилось. Все. Рассказ окончен.       Джокер резко оборвал свое повествование, закрепляя последнюю бусину и переползая на другую сторону. Винсент вскочил было следом за ним, но был усажен обратно.       — Подожди, а что было дальше? — нетерпеливо поинтересовался рыжий.       Джокер прищурился. Вот ведь наглость у человека. Хотя, это даже было интересно.       — А дальше… Были многочисленные попытки сделать то, что было бы выгодно хозяину. Передача из рук в руки, участие в различных экспериментах. Это же было самое смелое время. После объявления мира Совет заинтересовался наукой. Так что жизнь у подопытного Нойчика была более чем насыщенная.       — Подопытный? В смысле? — в голове у Винсента никак не хотела укладываться новая информация, — Это Кондор ставил над ним эксперименты? Это же ужасно! Почему он не попытается убежать? То есть, получается, Ноэль всю свою жизнь провел, слушая приказы этого маньяка?       Вопросы все сыпались и сыпались. Кажется, Винсент даже не отслеживал их все, слишком взволнованный. Его вертотня никак не позволяла уложить оставшуюся часть кудряшек. Джокер просто не знал даже, откуда подобраться, замерев с расчёской и короткими медными заколками. В конце концов он не выдержал, уронив руки на диван и издал мученический стон.       — Слииииишком много вопроооооооосов! — едва не плача, протянул он. — Это нечестно, в конце концов. Твоя очередь отвечать.       Бесконечная обида в голосе прозвучала так явно, что Винсент опомнился, поджимая губы и буквально проглатывая так и рвущиеся наружу расспросы. Ему определённо нужно время, чтобы переварить всю информацию. Сейчас ему даже показалось, что лучше было вовсе не спрашивать, оставив все как есть. Но сказанного не воротить, а это значит, что привычный мир вокруг окончательно потрескался, сбрасывая красивую штукатурку. Но об этом он подумает потом.       — Ты прав. Прости. Спрашивай, что ты хочешь.       Обиду как рукой сняло, и Джокер радостно заулыбался. И как только у них получается столь быстро переключаться между настроениями! Винсент почувствовал себя обманутым. Но хитрого собеседника это мало волновало. Его улыбка приобрела пикантный изгиб, и, наклонившись практически вплотную, он спросил:       — Скажи мне, Винсент. Ноэль твой первый парень, не так ли?       — Эээ… — моментально покраснел Винс, удивлённо хлопая глазами       — В плане чувств, я имею ввиду, — видя замешательство, поспешил уточнить Джо. — Секс-то, ясное дело, сначала был с Кондором, и едва ли твоё мнение его интересовало       Он, конечно, хотел как лучше, но теперь Винсент уже просто пылал, думая о том, как бы раствориться. Прямолинейность и спокойствие, с которым говорил Джокер… Это было словно чем-то будничным, о чем можно было поговорить за обедом в кругу друзей.       — Вижу, что да, — прочтя по взгляду все то, о чем думает рыжий, усмехнулся довольно Джо, — Следующий вопрос. А до Ноэля ты когда-нибудь был влюблен?       Будто разряд тока, безобидный, казалось бы, вопрос волной воспоминаний накрыл впечатлительного Винса. Плечи его опустились, взгляд потух, да и вертеться перестал. Специально или случайно, но Джокер затронул то, о чем Винсент не думал с тех самых пор, как оказался в лесу.       — Да. Был.       С большим трудом все-таки ответил он. Тихо и неуверенно. Не решаясь ворошить прошлое, не имея ни малейшего желания это делать.       — В кого?       А Джокер будто и не замечал его страдания, все так же излучая любопытство и интерес. Видимо, он решил хорошенько помучить Винсента в наказание за столь длинный незапланированный рассказ. И хотя пускаться в воспоминания желания не было, а отмолчаться или перевести разговор на другие темы было бы некрасиво. Все же Джокер не стал избегать ответов.       Винсент глубоко вздохнул, собираясь с силами.       — Ее звали Эвулин, — стараясь не слушать свой собственный голос, все же решился вскрыть старые раны Джо, — Эву. Мы жили вместе.       — Ммм… Друзья детства?       — Нет. Я встретил ее недалеко от мастерской, где проходил обучение. Она упала и подвернула ногу, я помог ей добраться до дома…       Эпизоды прошлой жизни, словно яркие картинки, вспыхивали в сознании. Не надо было даже закрывать глаза, чтобы увидеть вновь ее красивое лицо, слегка высокомерную улыбку. Чтобы услышать голос. Комок подкатил к горлу, заставляя замолчать.       — Что произошло? — будто голос свыше, пробился очередной вопрос.       Перед глазами тут же потемнело. Смех в ушах сменился криком, и все тело сковали железные цепи беспомощности. Винсент будто вновь оказался связан в лесу, неспособный ни пошевелиться, ни сказать что-либо. Непонимающий. Проклинающий небеса за то, что все это случилось именно с ними. Молящий о спасении. Но постепенно теряющий всякую надежду.       — Я… Я не знаю, что произошло… — срывающимся голосом произнес он, все больше и больше утопая в отчаянии. — Они пришли из ниоткуда. Ох, хотел бы я знать, что им было нужно. Возможно, тогда она до сих пор была бы жива.       Воспоминаний оказалось слишком много. Заполнив внутри каждую трещину, они хлынули наружу, и Винсент почувствовал, как по его щеке скатилась тяжёлая слеза. Она сорвалась вниз, как сорвался его голос, и исчезла в складках одежды. Винсент абсолютно невидящим взглядом уставился туда, где должно было быть небольшое пятно. Звенящая тишина в ушах и пульсирующая боль в висках — все, что он способен был чувствовать.       Неизвестно, сколько бы он просидел так, вновь и вновь переживая отчаяние. Но в один миг что-то будто накрыло его с головой, мягко роняя. Винсент не сразу понял, что волною было чужое тепло. Джокер прижимал его к себе, настойчиво что-то шепча. Слов разобрать не получалось, но они, будто магические нити, обволокли сознание, вытаскивая его обратно на поверхность.       -…хорошо. Ты ни в чем не виноват, Винсент. Отпусти, все уже произошло…       Реальность появилась резко, будто по щелчку. Винсент с шумом втянул воздух, вновь вспоминая, что надо дышать. Следом вернулись и остальные ощущения. Он ощутил тяжесть чужих рук, смог распознать в тихих звуках слова. В конце концов, он увидел два мерцающих манящих огня. Холодный и теплый. Они выглядели очень знакомо, и Винсент невольно сосредоточился на них.       — У тебя красивые глаза… — в конце концов сумел выдавить из себя Винс.       Джокер улыбнулся. Удивительную силу имела эта его улыбка, она будто придавала сил. Не надо было даже ничего говорить.       Видя, что опасность миновала, Джо разжал руки, вновь возвращаясь в свою позу монаха. Он уже практически закончил с прической, но теперь придется частично переделывать. И это немного печалило его творческую натуру.       — Я не буду больше ничего спрашивать, а взамен ты просто посидишь смирно, чтобы я закончил, окей?       Винсент кивнул. Он действительно сейчас был не против просто посидеть и ни о чем не думать. Более того, ему это было просто необходимо.       — Хорошо. Я не знаю, что будет дальше, поэтому вряд ли смогу тебе ещё что-то рассказать… — как-то неуклюже сделал попытку пошутить рыжий.       — А я знаю, что будет! — радостно воскликнул Джокер, протягивая перед Винсентом зеркало, демонстрируя свою работу. — Дальше будет бал. И ты будешь на нем настоящей звездой, детка. Уж я это обеспечу.       Он рассмеялся и спрыгнул с дивана, ныряя в свой чемодан и доставая оттуда весьма вычурные костюмы в нескольких вариантах. Винсенту осталось лишь удивлённо округлить глаза, не зная даже, радоваться ему этому обещанию или боятся. Хотя, когда поверх кожаного пиджака на диван опустилось кружевное белье, ответ сам собой загорелся в голове.       Бояться. Определённо, бояться.