Ignis Fatuus / Блуждающие Огни

      Ледяной ветер пробирал до мурашек, несмотря на несколько слоев одежды. Однако Ноэль не чувствовал холода. Внутри него все было сковано и проморожено настолько, что, даже если б ветер содрал кожу, Ноэль бы этого не заметил. Он стоял неподвижной статуей уже несколько часов. Ждал, пока в нужном ему окне загорится свет. Время тянулось бесконечно, но не для него. Замершее без каких-либо эмоций лицо не реагировало на хлеставшие по щекам клочья снега. Всё это такая суета. Кожа уже изрядно побелела и обветрилась. Оставшись абсолютно один, Ноэль не чувствовал себя брошенным или покинутым. Вся эта сопливая романтика была всегда ему чужда. Вместо этого внутри него была пустота. Словно душу вывернули наизнанку, кишками наружу и всей уличной грязью внутрь. И ничего не сделать с этим. Никак улучшить это состояние нельзя. Ни хорошо, ни плохо, ни больно. Ноэль давно перестал испытывать боль. Несколько лет он жил в гармонии, радуясь и наслаждаясь жизнью. Позволял себе капризничать и развлекаться. Не вспоминая о том, что все это — мимолетно. Он всегда знал, что так не может быть всегда. И Кондор знал. И вот теперь, когда это выдуманное спокойствие рухнуло, Ноэль не стал лить слезы. Зачем? Ничего нового не случилось. Мир все такое же дерьмо, и он прекрасно об этом знает.       Ничего не изменилось за эти годы.       Нарушая гипнотическое спокойствие, в окне наконец-то разгорелся свет. Ноэль моргнул, выходя из своего оцепенения. Его промерзшее до костей тело не сразу откликнулось на ожившее сознание. Первые два шага дались тяжело. Будто он был окутан плотной ряской. Но стоило крови разогнаться, стоило мышцам размяться немного, как он преобразился и пулей метнулся в нужный дом.       Наполненный весельем и шумным беззаботством, он не заметил скрытого в плаще вторженца. Держась в тени и позади жильцов, Ноэль забрался на самый верхний этаж. И снова следовало ждать, ведь из комнаты доносились голоса. Этот дом принадлежал одному из торговцев и служил временным приютом для перекупщиков живого товара. И Ноэль был уверен, что тут он сможет найти недостающую информацию. Главное — не ошибиться дверью. Наконец лишние люди ушли. Из комнаты перестали доноситься голоса. Досчитав до десяти, Ноэль делает глубокий вдох и входит в комнату.       Но все идёт не так, как он хотел.       Не успев сделать и шага внутрь, Ноэль пересекается взглядом с оставшейся внутри дамой, видимо, отставшей от остальных.       «Черт!»       Видя, что она готова закричать, а это означает, что обратно ему уже не выбраться, Ноэль подлетает к девушке, закрывая её рот рукой. Отточенным движением он успевает выхватить с пояса нож и вогнать его точно между рёбер, быстрее даже, чем сам успевает это осознать. Ошеломленные глаза прямо напротив медленно потухают, пока Ноэль продолжает её держать, слыша, как бешено колотится его собственное сердце.       «Теряешь сноровку, Ной. Мирная жизнь плохо на тебя влияет…» — проносится в голове сочувствующий и насмешливый голос Микки, словно альбинос невидимой тенью следует за ним.       — Заткнись… — сквозь зубы шепчет Ноэль, не желая признавать, что запаниковал.       Безжизненное тело тяжёлым грузом остывает в руках. Совсем не то, чего он хотел, когда пришел сюда. Он надеялся найти способ пробраться на корабль или хотя бы выяснить, когда в нужном направлении улетает кто-то еще. Сложно будет сделать это с трупом на руках. Что ж, кажется, план следует менять. Ему следует как можно скорее убираться прочь, и желательно до того, как будет обнаружена мертвая девушка. Оттащив ее к стене и усадив, Ноэль вытер со лба пот. Пышное платье постепенно окрашивалось в красный, неминуемо пропитываясь кровью. Всё же он и правда отвык от такой жизни, раньше у него получалось наносить ранение более удачно, и крови практически не было. Хотя и оружие в те времена у него было более подходящим. Лезвие давно следовало наточить. Как же это все неловко. Тёмные глаза судорожно скользнули по комнате. Раздражение продолжало накапливаться, особенно когда он понял, что это и правда была не та комната. Это был скорее гардероб. Куча платьев, парков, туфель. Видимо, он пропустил нужный поворот и ушел от жилых к техническим помещениям. Ходячий неудачник. И что теперь делать?       — Ладно, Ноэль, думай… — он перевёл взгляд на девушку.       А ведь она была красивой. Не шибко старше его, с ещё пухлыми чертами лица. Очевидно, она была чьей-то любимой игрушкой, судя по цветущему цвету лица. Хотя, конечно, уже не такому цветущему… Забавно, что кожа у неё была немного желтоватой. Где-то в роду были примешаны азиатские крови. Дорогая игрушка, очевидно, была рождена у кого-то из заводчиков уже не в первом поколении. Нигде больше нельзя было встретить такой оттенок, ни один уважающий себя человек не станет спать с полукровкой. Уж кому как не Ноэлю об этом знать. Выходит, он убил подругу по крови. Ноэль нахмурился. Это все подгоняло комок отвращения к горлу, но вместе с тем в голове внезапно промелькнула идея. Дурацкая, конечно, идея, но что если… Он осторожно повернул голову мертвой на бок и отогнул ухо. Так и есть. Знакомый цветок одновременно и обрадовал, и вызвал самые отвратительные ощущения. Это ожидаемо. Кто еще мог заниматься смешением крови? Невольно он коснулся собственной метки, слишком заметной теперь, с короткой стрижкой. Будь его воля, он бы вырезал ее вместе с ухом. Кондору бы это не понравилось, он любил, когда Ноэль носил серьги и вообще был против каких-либо серьезных увечий. Даже в самых своих жестоких играх он не переходил эту границу невозврата, предпочитая не калечить тех, кто еще мог быть полезен. Не хотелось его разочаровывать, и Ноэль просто старался не думать о цветке за ухом. Он уже практически забыл о его существовании на самом деле. Но ведь. Почему бы не использовать это? Хоть раз в жизни эта проклятая метка может быть полезной.       — Прости… Хотя, возможно, ты сказала бы мне спасибо.       Практически бесшумно произнес он, смотря в потухшие глаза с подведенными ресницами. Теперь уже без разницы, устраивала ли ее такая жизнь. Закрыв девушке глаза, Ноэль с помощью ножа высвободил её из пышного платья, оставив в тонкой полупрозрачной сорочке. Пока ещё не победила холодная бледность, она выглядела будто спящей. Аккуратно подняв ее на руки, Ноэль отнес ее к окну, радуясь ее хрупкой миниатюрности. Кое-как распахнув створки, он запустил в комнату ледяной ветер и хлопья снега. И сейчас он был даже рад этому бесконечному снегопаду. Замотав тело в окровавленную юбку, Ноэль выбросил его в окно. Ему повезло вдвойне, что окно тут было достаточно большим и выходило во внутреннюю часть дома, куда выходили лишь технические окна. Снегопад с восторгом принял подношение, тут же остервенело занося упавшее в сугроб тело. Каких-то полчаса, и его будет не видно. Толстый слой снега останется там до самой весны, ведь никто никогда не убирал его с внутренних территорий подобных временных пристанищ. Избавиться от следов внутри комнаты также было делом недолгим, благо, Ноэль помнил о том, как не оставлять улик.       Захлопнув наконец окно, он сглотнул, чувствуя лёгкий тремор рук. И это страшно взбесило, Ноэль скривился, сжимая кулаки, с силой впиваясь ногтями в свои ладони.       — Ну и тряпка… Будто первый раз. Соберись, ничтожество! — зло прошептал он, — Скорее всего, весны ты уже не увидишь, так нечего тратить оставшееся время на то, что изменить не в силах.       Он никогда не питал иллюзий. И сейчас прекрасно осознавал, что всех его сил и всей удачи, скорее всего, будет недостаточно для того, чтобы вызволить Кондора наружу. Все это было уже далеко за рамками возможностей одного человека. Скорее всего, он просто гонится за смертью. Разумнее было бы остаться вместе с рыжим. Да, жить в постоянной лжи. Но, может быть, это и неплохо? Ноэль взглянул на свое отражение в стекле. Быть может, стоило воспользоваться чувствами этого идиота и притвориться, что его все устраивает. Он наверняка окружил бы его теплом. Кормил бы тошнотворным дерьмом по утрам и с бабочками в глазах трахал бы в миссионерской позе. Губы Ноэля дрогнули. В ночной темноте и безумстве снежной бури за окном он увидел всполохи рыжих волос, и он услышал яростный голос в своей голове:       «По-твоему, лучше всю жизнь выполнять приказы, отсасывая у каждого, на кого укажет Кондор, и покорно расставляя ноги, пока ему не надоест и он не решит перерезать тебе горло?»       Да, точно. Он просто хочет, чтоб Ноэль принадлежал ему. Какая разница, перед кем раздвигать ноги, если это и есть то, чего хотят от него все окружающие. Кондор по крайней мере не пытался скрывать это за красивыми словами. Да и он подарил Ноэлю гораздо большее. Дом. Имя. Работу. Научил управляться с проблемами в деревне, решать конфликты, быть полезным. Только у него Ноэль узнал, что что-то стоит, и как человек. А не только как ходячая машина для убийств или удовлетворения желаний. Да, возможно, это было временной иллюзией. Чертов Винсент ничего не понимает. Жизнь — это меньшее, что Ноэль готов отдать!       В отличие от тела, его жизнь не стоит и гроша.       — Слишком много мыслей. Хватит тратить время.       Отвернувшись от окна, Ноэль ураганом пронесся по комнате, запихивая нужные ему вещи в холщовый мешок, который он нашел тут же. Звуки в доме стихали постепенно, а ему нужно успеть выбраться отсюда, пока еще не поздно. Завтра утром все, кто сейчас заселяют комнаты, отправляются в длительное путешествие. И незаметно попасть к ним на борт не представляется возможным. Там может быть кто-то, кто знает Ноэля. На самом деле это единственное место, где его могут узнать. И куда он больше всего не хотел бы попасть. Но именно туда завтра отправят Кондора. Осознание того, что Ноэль потерял возможность попасть на тот же корабль, практически выбивает почву из-под ног. Он не хочет этого признавать, но сейчас он жутко скучает. Ему не хватает пронзительного взгляда и холода суждений. Не хватает этой уверенности и решительности. Этой силы. Не хватает ощущения, что все под контролем. Что даже если он совершит ошибку, Кондор сможет все решить. Ноэль ощущает себя потерянным ребенком, по глупости пропустившим нужный поворот до дома.       Теперь прямой дороги ему уже не найти.       И он с сожалением покидает дом, снова ныряя в темноту улиц. Исчезая в ненавистном городе, где у него никого нет. Где никого нет у любого из живущих тут.

***

      Страннее всего утром было увидеть солнце. После нескольких дней нещадного снегопада глаза невольно начинали слезиться от небесного светила. Ноэль провел эту ночь в одной из многочисленных котельных. Пожалуй, единственным плюсом этого города была возможность без труда забраться в любой дом и переночевать оставшись незамеченным. Кроме механиков и специальных работников никто никогда не появлялся в котельных в этой части города. Поэтому, несмотря на холод, ночью Ноэль отогрелся и хорошо поспал. Он продрых до полудня, набираясь сил впрок. Это была последняя спокойная ночь, возможно, всей его оставшейся жизни. Проснувшись и осознав, что время еще есть, Ноэль стащил себе кое-какой еды и вообще сходил на разведку. Хозяева его временного ночлега были не шибко богаты, у них не было лишних слуг и кучи свободного времени. Ни маленьких детей, ни питомцев. Полупустые помещения, и сами хозяева, судя по всему, вскоре должны были уйти. Дождавшись, пока это произойдет, Ноэль остался внутри один. И это было прекрасное начало дня. Можно было принять душ и привести себя в порядок. У него есть несколько часов, прежде чем станет ясно, насколько же ему везет.       На самом деле принять ванну было недостаточным. Ноэль потратил много времени, тщательно избавляясь от отросших волос на своем теле, выщипывая брови и хорошенько оттирая въевшийся запах дыма, неизбежно пропитавший его за время, проведенное на улицах этого города. Затем он притащил мешок в комнату и выпотрошил содержимое. Кружевное белье, чулки на подтяжках, высокие туфли и самое пышное платье из тех, что были подходящего размера. Вздохнув, Ноэль принялся к длительному процессу одевания. Когда-то ему уже приходилось носить корсет, но сейчас ребра явно не обрадовались затянутой шнуровке. Стиснув зубы, Ноэль втиснулся в белье, кое-как устраивая в нем свое хозяйство так, чтобы особо не отсвечивало за кружевами. Которые, к слову, неприятно щекотали кожу в самых неподходящих местах. По сравнению с этим чулки и подтяжки были просто ничем. Как и небольшой бюстгальтер, создающий визуальную иллюзию небольшой груди. А вот влезть в платье было самым трудным. С этим Ноэль провозился добрых полчаса, постоянно путаясь в слоях юбки и рукавах. Что к чему крепить, где нужные завязки, какие пуговицы нужно перестегнуть… В общем, когда наконец-то с этим было покончено, Ноэль с облегчением выдохнул, давая себе короткую передышку.       Самым легким для него было нанести макияж и идеально закрепить парик. В отличие от постоянно совершенствующегося портного мастерства, тут ничего не изменилось с тех пор, как Ноэль маленьким учился искусству соблазнять. И вот из зеркала на него уже смотрит хрупкая и миниатюрная девушка с необычным разрезом глаз. Последним штрихом были аксессуары. Серьги, несколько колец, спускающаяся в декольте цепочка, стискивающие запястья массивные браслеты. И ошейник с выгравированной лилией. Единственное, что вызывало отторжение, и пришлось уговаривать себя. Черная кожаная полоса мягко обхватила шею, мгновенно контролируя каждый вдох. Ноэль закрыл глаза, делая глубокий вдох. Но времени сомневаться у него не было. Накинув на плечи стеганый плащ, он бодрым шагом направился в сторону пирса. Уверенный цокот высоких каблуков и виляющая походка. Чего-чего, а этого у него уже никогда не отнять.       — Это… Извините, вы не могли бы мне помочь? — тонким голосом поинтересовался он, оказавшись среди оживленной толпы.       Выхватывая из прохожих тех, кто был достаточно богато одет, Ноэль бросился к ним с паникой в глазах. Кажущиеся еще больше из-за подводки и теней, его глаза с надеждой смотрели в глаза, пока он дрожащими губами спрашивал о том, не в состоянии ли ему помочь.       — Я. я… кажется, мой корабль уже улетел… Я. Простите, вы не могли бы… Я осталась тут совсем одна. Ох! Что же мне делать теперь… Простите… Извините, вы не знаете, как я могу попасть к… Нет? Простите. Нет, нет, я сама виновата…       Он метался среди людей, и его голос становился все выше и выше, будто он был готов начать рыдать. На него косились с насмешкой, интересом, но никто не решался ничем помочь. Трогать чужое имущество было нехорошо. Разумеется, никто из благородных граждан не станет тратить свое время на потерявшееся существо. Но и не они были конечной целью, на которую рассчитывал Ноэль, разыгрывая этот спектакль. Он чувствовал на себе взгляд, принадлежащий тем, кто не был среди толпы. Матросы и команды кораблей — те, кто находился вне иерархии городов. Наемники, летающие туда-сюда и работающие за деньги других. Те, кто заинтересованно наблюдал за потерянной красотой, перешептываясь и оценивая ее на свой лад.       Кто это? Кому принадлежит? Можно ли как-то нажиться на этом существе? Или же можно пустить ее в расход? За считанные минуты они выясняют то, что на ушедшем еще с утра корабле недосчитались одной из ручных игрушек. Достаточно дорогой, чтобы со злостью об этом рассуждать во время погрузки на весь порт. Ведь пропавшая девушка была редкой породы, метиской с азиатскими корнями. Такую не спутаешь ни с кем, и она была продана на этом аукционе и должна была отправится к хозяину, и вот… Теперь будет скандал и неизвестно, что еще. Так и не найдя поддержки ни у кого, заплаканная девушка запуталась в ногах, едва не падая в грязную снеговую жижу на земле.       — Воу! — в последний момент ее подхватывают сильные руки, спасая такую красоту, — Осторожнее, красавица!       Списывая на заботу, двое огромных мужчин под локти утащили ее с дороги прочь. Поднимая, будто пушинку, и опуская лишь на деревянный пол террасы. Находящийся совсем рядом с пирсом двухэтажный кабак. С самого края имеющий прямой выход к навесным террасам. Наемники не шибко любили ходить одними тропинками с горожанами, предпочитая наблюдать за всем со стороны. И, несомненно, это были именно они. Команда, человек из двадцати, все крепкие, в потрепанной рабочей одежде. С неминуемыми атрибутами, говорящими об их принадлежности небу — очки, кожаные ремни, перчатки. Максимально легкая и в то же время максимально надежная одежда, плотно прилегающая к телу, чтобы ничего нигде не застряло. Совсем не зависящая от того, какое время года тут, на земле.       — Ох, спасибо… Вы мне так помогли… — будто не замечая того, с каким взглядом на нее смотрят со всех сторон, девушка заулыбалась и принялась благодарить притащивших ее мужиков.       Она была настолько небольшого роста, что макушкой едва доставала до груди самого низкого из них. Возможно, она была еще совсем молоденькой, но определить возраст было невозможно, смотря на это лицо. Да и никто старался об этом не думать.       — Заблудилась, красавица? — наклонившись, заботливо поинтересовался тот, кто ее привел.       Его грубые пальцы с обветренной кожей поймали один из растрепавшихся хвостиков, теребя жесткие черные волоски. Это немного напрягало, но Ноэль лишь дружелюбно улыбнулся, никак не показывая недовольство. Напротив, он перехватил ладонь, сжимая ее обеими руками. Не сильно, достаточно нежно и несомненно по-девичьи, поглаживая большой палец слегка. Он вытянулся на носочках, не шибко выше становясь, но добиваясь того, что пара десятков глаз невольно скользнули взглядом по его ногам и слегка задравшейся юбке.       — Не то слово! Я совсем-совсем потерялась… Все мои улетели еще утром… И вот… Ох, не знаю, что мне теперь делать… — он всхлипнул, его ярко-красные губы дрогнули.       Кажется, сейчас из глаз посыплются слезы. И это слишком для черствого сердца воздушного пирата. Он тут же подхватывает бедную принцессу одной рукой, унося внутрь. В тепло, подальше от лишних глаз. Его друзья переглянулись, проверили, не следит ли кто, и пошли следом, закрывая дверь изнутри на ключ. Это был типичный трактир, который был заполнен сейчас членами одной команды. Это тоже была часть их культуры. Не смешиваться и держаться друг друга. На самом деле большинство наемников недолюбливали друг друга. И это можно понять, все же количество клиентов всегда было ограничено. Как и количество женского внимания, которое они могли получить. Женщин обычно не было на воздушных кораблях. Оно и понятно — не женское это дело, ресурсы сильно ограничены, каждый член экипажа должен быть в состоянии взяться за тяжелую работу или хотя бы уметь быстро вязать узлы. Да и наличие бабы определенно мешало бы рабочему настрою.       Хотя в данный момент каждый из членов команды думал совершенно иначе.       Потерявшуюся девушку усадил к себе на колено ее спаситель. Ноэлю пришлось обнять его за шею, чтобы удержать равновесие и не рухнуть. Сложив ногу на ногу, он окинул команду наивным взглядом.       — А вы… Вы в каком направлении летите? Быть может, вы могли бы захватить меня к себе, м? — скромно и без лишних вопросов поинтересовался Ноэль.       Остановившись взглядом на том, чья ладонь держала его за талию, Ноэль положил голову ему на грудь, снизу вверх смотря на него щенячьими глазками. Кажется, он был тут самым уважаемым. Хотя и не капитаном. Строя глазки, Ноэль осторожно поправил воротник, торчащий из-под шерстяного жилета, расправляя его, совершенно случайно задевая при этом шею здоровяка.       Команда принялась активно обсуждать это предложение, а Ноэль кидал взгляды с одного на другого, вздыхая и изображая вовлеченность. Очевидно, летели они и правда в нужном направлении. По пути до питомника было всего несколько остановок, где можно было бы пополнить запасы и передохнуть. Общая же дорога могла занять и месяц. Погода зимой совершенно безжалостна в отношении транспорта. На самом деле летать в это время года могли лишь крупные судна, способные подняться на большую высоту и выдерживать сильный ветер. Остальные просто становились неуправляемыми. У этой команды, судя по количеству человек, корабль был достаточно большой. И это определенно везение. Следовало во что бы то ни стало попасть на этот борт. Кто знает, сможет ли он еще раз найти настолько идеальный вариант.       — Капитан нас убьет, если мы притащим на борт бабу! — высказал кто-то общее опасение и спор затих.       Мужики стали отводить глаза, переминаться с ноги на ногу. «Ну уж нет. Нет, нет, нет, и не думайте об этом!» — занервничал Ноэль. Тихонько кашлянув, он сполз с колена.       — А что, если…       Маленькими шагами, кошачьей походкой от бедра он подошел к тому, что оказался самым ответственным. Это был тощий, но высоченный молодой человек. Вестимо, занимающий какую-то важную роль, ибо на простого матроса он был совсем не похож. Вот теперь уже Ноэлю пришлось тянуться изо всех сил, чтоб только обвить руками шею этой ветряной мельницы. Сцепив пальцы, он повис на руках, прижимаясь грудью к животу этой дылды. И почему все вокруг такие высокие, а.       — Что если это останется нашим секретом? — он улыбался, откровенно заигрывая, — Кроме того, у меня совершенно нет денег, но, я думаю, я могла бы быть вам полезной…       Навалившись всем телом так, чтобы почувствовать все сомнение этого товарища. Стремительно выпирающее от такого внимания сомнение. Ноэль делал вид, что не замечает. Что не понимает, продолжая будто случайно сползать, не оставляя и шанса остаться равнодушным. Он намерен выбить себе место на этом корабле, даже если придется разыгрывать этот спектакль с каждым присутствующим. Вот только все идет немного не так. Только недавно сомневающийся дылда внезапно хватает Ноэля за плечо. Его потрескавшиеся губы кривятся в усмешке.       — Что ж, раз уж ты так просишь об этом… Но тогда тебе придется быть послушной и тихо сидеть в комнате, чтобы не показаться капитану на глаза.       Его голос встречается смешками и одобрительными репликами. Видимо, это то, о чем мечтали все. Ноэль понимает, что это была ловушка. Вот только он чего-то такого и ждал. Наивно было бы полагать, что его пустят на корабль просто так. Ведь это недели пути. Разумеется, ему придется заплатить. И он прекрасно понимал, как.       — Да, конечно. Как скажете, сэр! — воодушевленно закивал он.       — Тогда добро пожаловать на борт!       Ноэль не успевает больше сказать и слова. Его подхватывают и уносят по лестницам вверх. Он вцепляется в шею этого Длинного, внезапно оказавшегося таким быстрым. Его несли прямиком на корабль. Сердце в груди Ноэля споткнулось, когда он оказался на палубе. Корабль был не такой, как корабль Рейзера. Он был гораздо меньше и по-другому оснащён. С острым носом и несколькими тонкими парусами, его купол был в форме торпеды, а снаружи вдоль всего корпуса торчали металлические длинные шипы. «Черт.» Что ж. Он и правда попал к пиратам. Это были не просто наемники, это были охотники на другие корабли. И основной их заработок был в уничтожении заказных дирижаблей. Этот корабль-убийца словно хищная рыба был готов в любой момент помчатся на охоту. Теперь понятно, почему в команде лишь такие крепыши. Чудо будет, если Ноэля не убьют.       Не дав достаточно времени, чтобы все рассмотреть, Длинный втащил Ноэля внутрь. В самый хвост корабля, подальше от кают и мостика. Рядом с машинным отсеком пригласительно распахнув дверь небольшой комнатки. Очевидно, это была комната для заключенных. И, очевидно, закрывалась она снаружи.       — Прошу. Тут может быть немного тесновато… Но вид несомненно самый лучший!       Толкнув его в спину, Длинный щелкнул ключом, оставляя Ноэля внутри.       «Что ж. Я на корабле. На корабле. Черт.» Ноэль мысленно досчитал до десяти и сполз по стене. Его ноги мелко тряслись, чувствуя легкое шатание в воздухе корабля. Тут не было никаких стабилизаторов, и малейшее движение отчетливо чувствовалось внутри. Да. Он снова на корабле. И не проходит и нескольких часов, как заводится мотор, и расстояние до земли начинает стремительно расти. В этой каюте скошен потолок, и иллюминатор находится очень низко, на одном уровне с короткой койкой. Ноэль сползает на нее, осторожно выглядывая наружу. Уродливые крыши домов стремительно удаляются, превращаясь в единое полотно.       — Прощай, рыжий… Береги себя, — тихо шепчет Ноэль, касаясь ладонью стекла.       Оно холодное. Как холодно сейчас на душе. Впереди бесконечно долгий полет, и чудо, если он закончится хорошо. На самом деле, если его раскроют, то, скорее всего, убьют. Быть убитым над сотнями километров над землей. Так и не сделав ничего, что могло бы спасти Кондора. В этой адовой консервной банке, которую Ноэль уже ненавидел всей душой.       Какая ирония.       Щелчок ключа отвлек от мыслей. Ноэль тут же перевернулся, садясь на кровати и заправляя юбку под ноги. В его каюту вошел Длинный, закрывая дверь изнутри. Ноэль мысленно хмыкнул. Они еще даже не успели с периферии города улететь, а он уже тут. Горбится, ибо потолок явно не рассчитан на его гост. Именно поэтому он бесцеремонно садится на кровать, так что Ноэлю приходится забиться в самый угол от неожиданности. Недоуменно округлив глаза, он уставился на Длинного. Тот улыбнулся, протягивая руку и поглаживая Ноэля по волосам.       — Что ж, свою часть уговора я выполнил. Ты внутри, — его голос звучал очень низко, — Теперь все зависит от тебя. Сможешь ли ты быть достаточно полезной, чтобы остаться внутри?       Его рука перемещается на лицо. Длинные пальцы обводят губы, надавливая, вынуждая открыть рот. Ноэль чуть морщится, чувствуя отчетливый привкус масла, когда он касается их языком. Отвратительно. Мог хотя бы руки помыть. Длинный тянется к нему, подминая под себя. Он словно огромный паук ловит Ноэля, без лишних слов впиваясь в губы. Грубо, жадно, очевидно, уже давно не получающего того, о чем так мечтал. Ноэль едва не задыхается, такое чувство, что Длинный пытается пропихнуть свой язык ему в горло. При этом ладони его вовсю бродят по платью, сжимая фейковую грудь с таким усердием, что Ноэль очень радуется, что это всего лишь резиновые подложки. И что система завязок на этом платье такова, что его не так то просто снять и добраться до тела. Отличная поддержка для того, чтобы не быть пойманным врасплох. А шаловливые руки уже вовсю орудуют в пышных слоях юбки. Ноэль с силой сжал ноги, радуясь, что успел запрятать за складками все.       — Ммм, ты.. ты же знаешь, что мне не позволено спать ни с кем кроме своего хозяина…? — со стонами шепчет он, пока руки не нашли, как справится с морем ткани.       — О, даже если я всего лишь засуну палец? — не унимается Длинный.       Ноэль мысленно блюет, представляя, как эти грязные пальцы оказываются внутри и крайне радуясь отсутствию у себя вагины. Следует срочно перехватывать инициативу, иначе весь план пойдет крахом.       — Ты такой заботливый… — нежно выдыхает он, улыбаясь и смотря на Длинного с обожанием, — Но знаешь, мне гораздо больше нравится кое-что другое… Позволишь.?       Он пробегается пальчиками по телу, стаскивая рубашку с волосатой груди. Длинный наконец перестает вдавливать его в кровать, приподнимаясь. И Ноэль вытягивается, заводя руки Длинного назад и быстро завязывая рукава.       — Эй! Что за.? — возмущается Длинный, но тут же Ноэль прикладывает палец к его губам, кокетливо улыбаясь.       — Терпение, мой друг. Просто расслабься и дай мне все сделать за тебя, хорошо? У тебя ведь и так много работы там, наверху… — залезая к нему на колени, Ноэль принялся целовать и покусывать шею, выводя ладонями узоры на груди, — Ты заслуживаешь отдыха, не правда ли?..       Длинный больше не пытается ничего говорить. Он замолкает, тяжело дыша и жадно наблюдая за тем, как красотка извивается на нем. Руки сползают вниз, на его штаны, и Длинный облизывается, нетерпеливо елозя на кровати. Ноэль улыбается, расстегивая штаны и стягивая их вниз. Он сползает на пол, оказываясь между широко разведенных ног. Обхватывает ладонями член, все это время не разрывая зрительный контакт. Дыхание Длинного перехватывает, он кусает собственные губы, чувствуя себя не в своей тарелке, но чертовски возбуждаясь из-за этого. И Ноэль наконец опускает взгляд, удерживая грань. Важно не выбиваться из своей роли и не переборщить. Поэтому он скользит внимательным взглядом по члену пирата.       — Ох, какая красота… Никогда не видела такой большой… Даже не знаю, получится ли у меня… — с сомнением шепчет он девичьим голосом, изображая восхищение.       Это определенно нравится Длинному. Он горделиво расправляет плечи, больше не чувствуя дискомфорт.       — Давай, детка. Я верю в тебя, — по-хозяйски говорит он, качнув бедрами.       Его член ударяет Ноэля по губам, и он вскрикивает, смущаясь и смотря виновато. Этому Длинному определенно нравится вести. Что ж, хорошо, что он его связал. Наверняка он из тех, кто любит что-то постоянно теребить в руках. А этого позволить ему никак нельзя.       — Не торопи меня! — обиженно поджимает губы Ноэль, — Мне надо собраться с мыслями… Все же я не привыкла делать это с кем-то еще…       «….Кроме половины населения всей этой гребанной страны» — мысленно добавляет Ноэль и берет в рот. Комната наполняется довольными стонами Длинного, настойчиво пытающегося задать свой темп и сбивая весь настрой. Ноэль постоянно давится из-за его внезапных толчков, но это как раз то, что возбуждает Длинного больше всего. Размазанная помада и свисающие слюни, заплаканные глаза. Ему хочется схватить эту девку за волосы и вогнать член ей по самые гланды, но он не может сделать этого. И поэтому он рычит, с силой толкаясь внутрь, чтобы достичь этого эффекта без помощи рук. Девка старательно вбирает его всего, ее горло постоянно сводит судорогами, и это просто потрясно.       — Да, детка. Глотай. Давай же, бери его целиком… Не закрывай глаза!       Ноэль содрогается, стараясь извернуться так, чтобы исполнить просьбу. Для него это самая настоящая пытка, но он упоенно сосет, давясь и хныча. Длинному нравится, значит, пусть. Очевидно, ему нужно именно это, а не опытные ласки. Что ж. Остается только терпеть. Сглатывать, усердно работая языком и до рези скашивая взгляд. Пока наконец-то Длинный не кончает ему в рот.       — Не вздумай пролить ничего! — на всякий случай прикрикивает он, с упоением наблюдая за тем, как давится его спермой гостья корабля.       Ее так много, что Ноэль действительно почти что захлебнулся. Он чувствует, как щиплет в носу, чувствует горький вкус и это вязкое ощущение внутри. Из последних сил он выдавливает улыбку, собирая последние капли с подрагивающей головки. И лишь когда она опустошена и безоружна, Ноэль вытирает губы тыльной стороной руки. Он остается сидеть на коленях, тяжело дыша. Давненько ему не приходилось так тяжело и бездарно отсасывать. Но… судя по всему, Длинный остался доволен. «Извращенец чертов» — думает Ноэль, счастливо и глупо улыбаясь.       — Чего замерла, крошка, развяжи меня, — хмыкнул самодовольно Длинный.       — Ох, прости! Я… я… прости, прости! — защебетала детка, поспешно развязывая рубашку.       — Так-то лучше. Молодец. — вернув себе руки, Длинный похлопал Ноэля по щеке, — Все-таки не просто так за вас деньги отдают, хехе. Ладно, отдыхай. Скоро попрошу ребят принести тебе воды.       Ущипнув липовую грудь, с новыми силами и положительными эмоциями Длинный покинул каюту. Уже открыв дверь, он замер и обернулся, будто вспомнив о чем-то важном.       — Как тебя зовут-то?       — Лия.       — М, Лия. Приятно познакомиться, — Длинный подмигнул, — Если кто будет тебя обижать — говори. Обменявшись улыбками, Ноэль наконец был оставлен один. Щелкнул замок, и он смог убрать улыбку с губ. В горле неприятно першило, он и правда хотел пить. Вот только когда воду все-таки принесли, то пришлось отрабатывать свою пребывание вновь. Благо, на этот раз бравый матрос не возражал и позволил Ноэлю сосать так, как хочется ему. С чувством, удовольствием и полным контролем. Так, как он привык и готов был сосать хоть каждый день. Хоть каждому встречному мужику.       Если это помогает приблизиться к цели, то он готов.       И, видимо, именно так и будут выглядеть его ближайшие много-много дней. В заточении и с чьим-нибудь членом во рту.       Что ж, все именно так, как он и обещал.       Могло быть и хуже, в конце концов.