Ignis Fatuus / Блуждающие Огни

Корабль Рейзера заполнил поле равномерным гулом — горячий пар разгонял застоявшийся и остывший воздух, чтобы дирижабль начал набирать высоту. За этим шумом потерялись все другие звуки. Не было слышно, как кричали 'лишние' дети, пока наемники без каких-либо сожалений отнимали у них жизни. Нет смысла содержать плохой товар. Их тела сожгут, полив топливом, и даже это уже будет лишними расходами. Но негласное правило гласит, что оставлять следы нельзя. Ведь принято считать, что сейчас мирное время. А что где-то пропадают дети… Так разве ж это ненормально? Горячая кровь как кислота растапливала снег, покрывая его уродливыми язвами. Но на бледной коже и светлой одежде она расплывалась, словно паутина. Подчеркивая каждую морщинку, каждую складочку. У Ноэля задрожали губы. Десятки раз он видел смерть своими глазами, десятки раз убивал своими руками. И никогда не сожалел, не впадал в ступор, но сейчас. Сейчас… В его душе словно что-то оборвалось. Лопнуло, и внутрь хлынул ужас. Осознание потери. Он так привык без сожаления распоряжаться своей жизнью, в любой момент готовый принять смерть. Уверенный, что долго он не проживёт. И уж точно не думающий о том, что однажды жизнь ему сохранить поможет Микки, отдав свою. Как глупо. 'Зачем…? ' Так много он хотел сейчас спросить. Услышать. Сказать. Всё то, что не решался раньше. Всегда такой живой и чуточку пугающий, Микки замер совершенно беззаботным. Таким. Не повзрослевшим. Не пожившим для себя. Краем глаза Ноэль замечает движение. Хоть для него время и остановилось, но прошло всего несколько мгновений на самом деле. Разминая кулаки, к нему не шибко торопился Железный капитан. Ноэль устало поднял взгляд, понимая, что он не так уж отстаёт. Скоро он сможет всё спросить у Микки, никуда не торопясь. Осталось лишь переждать не самые приятные прощания. От этих мыслей губ коснулась лёгкая улыбка. Закончить жизнь игрушкой для битья. Как это иронично. Без лишних слов Кулак первым же ударом откинул Ноэля на пару метров. В голове зазвенело, мир расплылся. Он попытался как-то реагировать, но вышло крайне жалко. Хотелось уже просто сдохнуть. Какая скука. Где-то на краю сознания он понял вдруг, что в небе что-то происходит. Какой-то шум, звук столкновения металла. Такой пронзительный, что заломило уши. Дирижабль содрогнулся, застанный врасплох. Быстрее, чем находящиеся на земле это осознали, корабль рухнул вниз. Пробитый купол с шумом выворачивал наружу воздух, дергаясь и разрываясь. Рваные канаты, лопнувшие балки, трубы, листы металла. Все это вдруг перемешалось, погребая под собою всю команду. Запахло маслом и гарью, горячий пар поджег лоскут, и пламя жадно принялось вбирать в себя пространство. Паника и хаос захватили поле. Никто не обратил внимание на странной формы летящий механизм, описывающий круг над суматохой. Винсент с яростью выворачивал штурвал, заходя почти на мёртвую петлю. Практически на боку его корабль пролетел полкруга, задевая парусами рыхлый снег на поле. — Ты его видишь?! — вцепившись в тросы и вглядываясь вниз, пытался перекричать ветер Джокер. Огонь стремительно разрастался, и второго круга быть не может. Винсент щурился, всматриваясь в кривые силуэты. Они зависли в воздухе неподалёку, наблюдая. Понимая, что вдвоём ничего не могут. Идея протаранить дирижабль родилась спонтанно, быстрее, чем осознал, что делает, Винсент уже набирал скорость. Не понимая, что конкретно происходит, Джокер слеповато выполнял указы. Они летели очень низко, пока Винсент вдруг не закричал: — Я вижу! Подержи штурвал! Тишина. Обычно реагирующий мгновенно, Джокер будто в трансе глядел вниз. Его сердце вдруг остановилось, когда в безжизненно лежащем на снегу он увидел Энджи. Винсент тоже видел, но его сознание осталось четким. Понимая, что секунды слишком ценны, Винсент, прикусив губу, всем весом навалился на страховочный канат, за который держался Джокер. — Джо! Штурвал! — заорал он не своим голосом, отпуская вдруг страховку. Корабль тут же повело, он затрещал, возмущённый бегством капитана. Потеряв равновесие, Джо врезался затылком в балку, с трудом беря себя в руки. Титанических усилий стоило добраться до штурвала по практически вертикальной палубе. Он действовал будто во сне. В бреду. Всё это просто слишком, чтоб поверить. Просто слишком. Толстая полоса каната больно сжала ребра, Винсент не заметил. Как не заметил стертые ладони, ветер, пролетавший мимо болт. У него в сознании была одна лишь цель. Два силуэта, слившихся в неравной битве. Рассекая ветер, Винсент весь сгруппировался, наматывая часть веревки. Удивительная ясность сохранялась у него в сознании. Будто это было чем-то постоянным, он на скорости влетел в незнакомого мужчину, ботинком разбивая в кашу всё лицо. Вися почти вниз головой, он успевает перекинуть канат поперек Ноэля, тут же дергая к себе. Выходя из своего немыслимого пируэта, корабль двигался на минимальной скорости, и поэтому их не убило. Обеими руками впившись в столь желанную добычу, Винсент прижимал его к себе, теперь лишь понимая всю безумность собственной идеи. Ноэль был непривычно холоден и легок, как будто от него осталась только оболочка. И даже непонятно, дышит ли. Надо срочно выбираться. — Джокер! Выше! Совсем его не слыша, Джокер, впрочем, сам осознавал, что надо подниматься. Вот только в одиночку управлять полётом невозможно, да и висящие за бортом сильно нарушали всю динамику. — Прошу, прошу, прошу, не падай! Ну же, детка! Выше! — молил корабль Джокер, чудом сохраняя приблизительное направление. Он правда поднимался в небо. Слишком медленно, кряхтя и попадая в ямы. Где-то снизу вдруг моргнула вспышка. Дирижабль все-таки взорвался, волной подкидывая беглецов в ночное небо. Набрав приличную высоту, Джо дернул ручку якоря, фиксируясь на месте. Выпустив планирующие паруса, корабль устало застонал, садясь на ветер. А Джокер тут же бросился к карме, свисая вниз. — Рыжик! Рыжик, где ты?! Винсент все ещё висел, держась за страховку. Кое-как подтягиваясь выше, он медленно приближался к палубе. Джокер тут же принялся ему помогать, насколько это было возможно. Первым делом затащив Ноэля, Джо тут же поволок его в каюту. Без лишних слов и без вопросов, с Винсентом они даже не переглянулись. Это было лишним. Всё и так понятно. Винсент сам заполз на палубу, бессильно рухнув на пол. Руки жгло, ребра ныли. Эмоции и мысли разом все вернулись, и он, закрыв глаза, позволил панике занять сознание. *** Тепло. Оно кажется чем-то непривычным. Чужеродным. Ему не хочется ни капли верить. Ведь откуда ему взяться? Ниоткуда. Нет. И, конечно, следом за теплом проснулась боль. Болело все. Болело сильно. Орало наперебой, требуя внимания. Но на внимание нет желания и сил. Веки дрогнули. Сознание возвращалось. Это было странно. Незнакомые звуки напрягали. Да и это ощущение полёта… Наверное, ему всё приснилось. Видимо, он всё еще в каюте. Ждет очередной визит матроса. Да. Именно так. — Хм, ты очнулся? Задумчивый голос прозвучал странным образом знакомо. На лбу Ноэля выступила морщинка. Как это-то возможно? — Джокер…? — прошептал он удивлённо. — Я, родимый. Какой-то бред. Ноэль с трудом продернул веки, заплывшим взглядом выцепляя образ синеволосого бармена. Это правда он. — Что.? Откуда ты…? Где я? Окончательно запутавшись, Ноэль поморщился. Его горло саднило от сухости, и, видя характерное подергивание губ, Джокер тут же протянул ему тёплую воду. Ноэль ринулся взять кувшин, но его послушалась лишь одна рука, и та не в состоянии удержать такой нагрузки. Вынужденный пить с чужих рук, Ноэль становился все хмурее. Он ничего не понимал. Но жажда была сильнее, не позволяя отвлекаться от питья. Когда же кувшин опустел больше, чем на половину, Ноэль едва не подавился. Кашляя, он почти выпал из гамака, опасно свесившись вниз. Гамак качнулся, Джокер вовремя его подхватил за края, не давая перевернуться. — Ты чего буянишь? Капитан не обрадуется, если ты решишь сделать дырку в полу! — нахмурился разноглазый. Все внутри Ноэля тут же напряглось. Он оттолкнул от себя Джо, скривившись. Ненавидя всех, кто так или иначе связан с небом, он чётко знал, что за кого бы ни был Джокер, вряд ли это хороший человек. Более того, едва ли он хороший, раз сумел переделать этого сухопутного до кончика волос в моряка. — Пусть радуется, что не в нем самом, — хмыкнул Ноэль. — А этому он наверное даже обрадуется… — задумчиво продолжил его мысль Джокер. — Что? — А? Что? Они уставились друг на друга в недоумении. Ноэль вообще потерял нить разговора, да и его это все начало раздражать. Находиться в неизвестности не шибко-то приятно. Да и вообще он все ещё не мог понять, что было сном, а что реально. Опустив взгляд на примотанную к шее руку, он попытался разобраться. Перелом. Дети. Передача товара. Один за другим осколки воспоминаний клеились друг к другу. Вот только яснее ничего не становилось. Он вспомнил Рейзера. Попытку убежать. И дальше… — Микки… — вырвалась болезненная мысль. Взгляд Джокера вздрогнул и потух. Он нервно провел языком по губам, вдруг поднимаясь. Беря наполненный до половины кувшин, он фальшиво улыбнулся: «пойду ещё воды принесу» — и вышел из каюты. Ноэль не обратил внимания на странное поведение. Он сам ещё не был готов принять потерю. Воспоминания застопорились, ведь его рвало внутри на части. Оставшись в одиночестве, он сгорбился, утыкаясь лицом в свои колени. В груди горело, неозвученный крик рвался наружу. Так сильно, что его всего трясло. Не в силах ни держать в себе, ни выпустить наружу, Ноэль будто провалился в бездну. Такую, из которой выхода не существует. Еще немного, и сердце просто лопнет. Как гнилая ягода. С таким же вонючим содержанием. Еще чуть-чуть, и ребра сложатся вовнутрь. В попытке спрятаться, как в раковину прячется улитка. Еще… Чья-то ладонь осторожно опустилась меж лопаток. Ноэль дернулся, мгновенно понимая, что не один. Будто застигнутый за чем-то неприличным, он весь сжался, из-под грязной чёлки смотря на нарушившего его горе человека. И недоверчиво хмурясь. Не веря своим глазам. Винсент молча смотрел на него, не нарушая повисшую тишину. В его горле сжался горький ком. Ноэль был весь один сплошной синяк. Его лицо перекосилось от огромного фингала, губы были разбиты, под глазами впадины истощения. Множество свежих ран, висящая безжизненно рука, торчащие ребра. Ни следа не осталось от прежнего прекрасного Ноэля. Даже взгляд. Прекрасно осознавая свой внешний вид и полную беспомощность, он смотрел на Винсента почти затравленно. Недоверчиво. Как на чужого, от которого неясно, чего ждать. И это ранило сильнее, чем острый нож. Однако Винсент не убрал ладонь. Осторожно, без нажима, он медленно водил ей по спине. Без каких-либо намеков или требований. Молча. Он не знал, что говорить. Ноэль тоже не знал. Тепло чужой ладони согревало. Успокаивало. Манило. Понимая, что ничего плохого не происходит, Ноэль расслабил плечи. Его взгляд потух, упав куда-то вниз. Это странно, но присутствие Винсента не давило. Наоборот. Дышать стало капельку легче. Время шло. Ничего не происходило. Винсент продолжал молчать, медитативно касаясь спины того, ради кого он вывернул себя наружу. Просто сидел рядом с гамаком, не требуя внимания, не вторгаясь. И Ноэль как будто таял. Всё ниже и ниже опускалась его голова. Пока в какой-то момент он не качнулся, падая лицом на грудь Винсента. Понимая наконец, что ему это не снится. Понимая, почему он здесь. Понимая. Дыхание Винсента сбилось, он замер на мгновенье. Но Ноэль не выпрямлялся. Наоборот. Его здоровая рука скользнула за спину сжимая ткань жилета. А ровное дыхание уткнулось в шею. И Винсент не сдержался, обнимая. Бережно, но крепко. Укрывая в своих объятиях, ставших вдруг такими надежными, будто в состоянии защитить от целого мира. Его вторая рука зарылась в волосы, мягко их перебирая. Он губами коснулся виска. И продолжал молчать. Перебравшись на гамак рядом с Ноэлем, Винсент окончательно укрыл его собой. Оказавшись в коконе из плотной ткани и родных объятий, Ноэль окончательно размяк. Разом будто расслабляя мышцы, он сжал меж пальцев рыжие волосы, держась за них, как за спасательный круг. Не поднимая взгляд, он беззвучно зарыдал. Горячие слезы неприятно щипали, стекая по порезам. Вобравшие в себя такую мощь тоски и боли, что, наверное, способные прожечь стекло. В них было все. Все то, что долгое время оседало по трещинкам души. Что забивалось во все щели. Копилось, не способное не вырваться, ни перевариться. Лишь равное, болезненное дыхание наполнило каюту. Ни звука больше. Ни внутри. Ни снаружи. Морозный ветер тихо перешептывался с парусами. Почти неслышно изредка трещали провода. Пустая синева вокруг казалась бесконечно полой. На мачте корабля, повиснув на штурвале, Джокер неосознанно вгрызался в свои губы. Время будто остановилось. Пространство замерло. И только собирающие энергию солнца панели ритмично отщелкивали глотки. И будто бы только это и удерживало их во всей вселенной, не давая разлететься на неосознанные куски.