Ignis Fatuus / Блуждающие Огни

      Снег перестал идти.       Утренние лучи солнца незаметно проникали сквозь стекло. Плавно, сантиметр за сантиметром яркая полоса становилась все больше, заползала все дальше. Вглубь полупустой комнаты, ярко высвечивая витающую в воздухе тяжёлую пыль. Та будто оживала под этим светом. Начинала шевелиться, мерцать, щекотать ноздри. Наполнять долей живого хауса свободное пространство. Но солнцу этого было мало. Жадный луч наконец заполз на одеяло. Всё выше и выше. Одновременно и согревая и ослепляя прямо сквозь закрытые веки. Заставляя ворочаться, пытаться как-то спрятаться от него, укрыться. Натянуть одеяло по самую макушку.       Вот только находясь в стране снов и фантазий тяжело помнить о том, что на это не способна сломанная рука. И вместо того, чтобы защититься, Ноэль лишь потревожил травму, получая щедрую порцию острой боли.       — Аааащ, дерьмо! — он дернулся, тут же раскрывая глаза и складываясь пополам.       Схватился за локоть, прижимая повязку к себе, и скрючившись, как древний старик. Ноэль до крови закусил губу, чтоб не потревожить своими криками никого. Не столько от боли, сколько от раздражения и досады. Но вскоре он вспомнил, что никого и не было в ближайших комнатах. Пришлось бы очень сильно постараться, чтобы кому-то помешать.       — Проклятье…       Дыхание Ноэля было таким тяжелым не только из-за неаккуратного взмаха рукой. Отчасти он был даже рад проснуться на самом деле. Добровольно ему тяжело было побороть тягучий сон. Каждую ночь он спал очень плохо. Тревожность, какие-то мучительные образы, пространные переживания и неприятные ощущения с самого заката облепляли его плотным комком. Так что следовало бы порадоваться навязчивому солнцу, пробивающему этот толстый слой.       Вот только…       Разве при свете дня было много лучше?       Дождавшись, пока боль в руке утихнет, Ноэль расслабился и сделал усталый вздох. Что ж. Вот и наступил очередной бессмысленный день.       Принять лёгкий душ, матерясь на неудобность всего процесса. Кое как умыться одной рукой, кое что пожевать из худеющих запасов. Пройти две тысячи кругов по комнате, вроде как делая зарядку, но на деле лишь поднимая пыль. Старательно стискивать зубы, отказываясь кашлять от щекотавших ноздри частичек. Но неизбежно проигрывая этот надуманный бой. Интересно, когда в этой комнате последний раз затевали уборку… Ноэль закряхтел, направляясь к окну. С мерзким скрипом открывая ставни и вдыхая прогорклый воздух.       Ну и чем это лучше пыли?       Каждый день повторяется одно и тоже. Отвратительное ощущение беспомощности, ненужности.       Как же это сложно — ждать.       Просто ждать.       И.       Надеяться?       Надеяться непонятно на что. Как наивный, доверчивый ребенок. Которому сказали — верь, а он и верит, и радуется. Смотрит своими глазищами в небо и даже не задумывается о том, что в жизни чудес не бывает.       Глупости какие.       Ноэль никогда не был таким ребенком.       Чтобы он, да надеялся на кого-то другого… Да от одной мысли об этом начинает тошнить! Как так получилось. Как он докатился до такого днища… Очень это неестественно и как-то по-дурацки. Да и вообще. Сколько продлится это томительное мучение? Эта гнетущая неопределенность?       День? Неделю? Месяц?       Пару десятков лет?       А что, это вполне возможно. Он ведь не узнает, что происходит там, где его нет. Вернее узнает конечно. С огромнейшей задержкой. Ведь новости в этот призрачный городок едва ли дойдут до наступления тёплого сезона. Лишь когда окончательно сойдёт снег и просохнут дороги в это место хлынут торговцы и купцы, направляясь к крупным точкам торговли. Они будут останавливаться в барах и гостиных дворах, принося доход и какую-то оживленность. А еще вместе с ними прибудут новости со всех концов земли. Запоздалые, поросшие толстым слоем мха. Некоторые настолько нелогичные и дешевые, что даже слышать их будет неприятно. Поэтому возникать неизбежно будут и склоки, и ссоры. В общем, город начнет в полной мере жить.       Вот только Ноэлю это не интересно.       Он просто хотел бы быть уверенным. Пусть даже это будет больно.       Как это отвратительно — не иметь возможности даже сдаться.       Ноэль сглотнул, поднимая глаза в небо. Редкие облака да белесый дым не могли надолго удерживать мощь солнца. Всю зиму скованное в ледяные тучи, оно теперь разгорелось достаточно сильно, поднялось достаточно высоко. Чтоб начать подтапливать свисающие с крыш и козырьков глыбы льда. Монотонный хор из капель перекрикивал шум улиц, будто навязчивое тиканье часов. Поначалу Ноэль его и не заметил, но теперь не мог перестать мысленно считать. Какое никакое, а всё же дело. Да и помогает расслабиться отчасти. Перестать сжимать ничем не повинный подоконник и мысленно посылать проклятия всему живому.       Невыносимо быть таким бесполезным.       Невыносимо.       Абсолютно невыносимо!       Ведь он даже нервничать только не умеет. Это беспокойное покалывание в груди, этот сжатый воздух. Непонимание всех этих эмоций вызывало раздражение. Гнев. Ярость. Вот только сил едва ли хватало на безобидные проклятия.       Не в состоянии находится совсем без дела, Ноэль повадился отправляться на прогулки. Сложный процесс, между прочим, когда рабочих конечностей на одну недостает. Всё же зима не торопилась сдаваться и отзывать свой морозный ветер и ледяные вечера. Ноэль бродил без особой цели, стараясь лишний раз не показываться прохожим на глаза. Это у него получалось превосходно, он быстро выучил схему города, разведал его тайные тропы. Было бы что изучать. В таких полумертвых городах никогда ничего не происходит до наступления сезона. Один и тот же день на бесконечном повторе.       Ну, по крайней мере под ногами были земля и снег, а не многие метры воздуха.       Ноэль намеренно не считал дни, совершенно не следил за временем. Постоянно пытался чем-то себя занять. Едва у него восстановились немного силы, как он принялся тратить их на упражнения. Все таки перелом это надолго, но недостаточно веская причина для потери самостоятельности. Да и отжиматься с одной рукой даже весело. Особенно, когда переоцениваешь себя и падаешь на привязанную к груди руку.       Как хорошо, что можно в полный голос матерится, и никто этого не услышит. И не станет с упреком смотреть, заставляя поберечь травмированную конечность.       Вот ещё.       Пока Ноэль в состоянии двигаться, он не станет щадить себя и давать себе покой.       Как же здорово, что змей над городом появился до того, как Ноэль окончательно сделает себя калекой.       Летающий аппарат в это время года неминуемо выделялся на пасмурном небе. Его полет был весьма неуверенным и равным. Змей сделал круг над городом и, будто уносимый ветром, поплыл в сторону гор.       — Ты слишком рано перекрыл ток пара! Я же сказал, сначала найди подходящую площадку…       — Ой, хватит зудеть над ухом, а! Я, блядь, вторые сутки уже этой штукой управляю, пока вы там валяетесь в отключке… Не беси меня, я нервный!!!       Из последних сил держась за штурвал, Джокер всё же прислушался к совету рыжего и вернул переключатель пара в прежнее положение. С горем пополам змей стабилизировался и смог вернуться ближе к городу. Всего каких-то пару часов ругани, пререкательст, и попыток Винсента отобрать управление — что просто невозможно ведь чтобы передать управление змей должен зависнуть, а топлива на такие маневры не было ни в баках ни у кого из пассажиров — приземление свершилось! Как только двигатель перестал тарахтеть, Джокер едва не рухнул на пол. Издав трагический стон, он тут же бросился к двери, поскорее впуская внутрь свежий воздух. За время полёта кислород конечно проходил сквозь специальные отверстия вентиляции, но для трех здоровых мужиков этого было критически недостаточно!       И это касалось не только кислорода.       Едва оказавшись снаружи, Джокер сделал два шага в сторону, поспешно расстегивая штаны. Горячая струя облегчения блаженной улыбкой отразилась на измученном лице. О способах справления нужды во время полёта он предпочёл бы навсегда забыть и не вспоминать никогда более. Нечистоты вдалеке от населенных пунктов выбрасывались прямо в небо. Но в этом полете пропихнуть в маленький люк и отправить в неизвестность Джо пришлось несколько больше, чем собственные отходы.       Однако, не только свежий воздух поспешил внутрь змея. Джокер ещё даже не успел доделать свои дела, как мимо него промелькнул чей-то силуэт. Обежав по городу не один десяток кругов, пока горе пилот сражался с управлением, запыхавшийся Ноэль едва не влетел в загородившего проход Винсента.       — Ты… Вы вернулись! — непривычно дрожащим голосом произнес Ноэль.       Его тёмные глаза взволнованно метались, а потрескавшиеся губы то и дело открывались, но так и не решались озвучить вопрос.       Винсент чуть поморщился, он всё ещё с трудом мог шевелиться и дышать, к тому же длительная посадка изрядно потрепала ему нервы. Очень хотелось рухнуть прямо на землю, желательно даже не дышать, чтоб не тревожить рану на ребрах, так что он просто прислонился спиной к одной стене, давая Ноэлю возможность пройти внутрь.       Коротко выдавив из себя какую-то благодарность, Ноэль устремил взгляд в тёмное помещение. Возле дальней стенки, прямо на полу восседала молчаливая фигура. Совершенно расслабленная, с закрытыми глазами и без каких либо эмоций. Кондор единственный, кто не подал ни единого звука за этот день и не нервничал в течении полета. Вид у него был бледен и истощен, но это лишь на малую долю уменьшило его природный шарм. Почувствовав на себе взгляд, Кондор медленно открыл глаза, встречаясь взглядом с Ноэлем.       У них получилось.       Получилось.       Они все вернулись живьём…       Понимание этого будто гвоздями приколотило Ноэля в полу.       Получилось… Даже не верится. Это же не сон. Это не может быть сном, ведь даже во сне ему не верилось уже, что Кондора он сможет увидеть. Оптимизм всегда для Ноэля был врагом. Как и чувства, которые тошнотворным комом встали в горле, перекрывая кислород.       Лёгкий свист и шум жидкости, стекающей по металлу — единственные звуки, доносящиеся до тех, кто внутри.       Забавная картина.       Верх неловкости и непонятного ожидания.       — Хм… — делает тяжёлый вдох Кондор, первым нарушая гнетущую тишину, — Что с твоим лицом?       Звук его голоса не был окрашен эмоциями, но все равно электрическим разрядом прошелся по позвоночнику Ноэля.       Этот голос… Проклятие, как же он боялся, что никогда не услышит его вновь!       Застрявшая в горле бомба с треском разорвалась.       Путаясь в собственных ногах, Ноэль бросился прямо к Кондору, падая перед ним на колени и утыкаясь лицом в грудь. Его пробивала крупная дрожь, а здоровая рука остервенело вцепилась в мятую одежду. Не в силах справиться с эмоциями, Ноэль просто захлебывался своими слезами. Ни издавая ни единого звука, он попросту не мог их остановить. Чувствуя себя полнейшим ничтожеством, он всё сильнее вжимался в пропахнувшее потом и кровью тело, не решаясь отстраниться или поднять взгляд. Всё это время Ноэль отказывался признавать, что ему страшно. Он был готов принять собственную гибель, не задумываясь о других вариантах. А теперь…       Теперь паника и ужас в полной мере захватили над ним контроль. Будто по щелчку открылись все шлюзы, и мощную на взгляд плотину снесло, словно брошенную щепку в поток.       Неконтролируемая подростковая истерика, столь внезапно заставшая врасплох.       Он никогда не позволял себе этих истерик. Никогда не прижимался к Кондору вот так. Фамильярно, без эротических побуждений. Без толстого слоя маски. С вывернутой наружу душой. Он не мог ровным счётом ничего поделать. Его рвало этой чертовой воспаленной душой.       Мерзкие, отвратительные ощущения…       Они прекратились так же резко, стоило почувствовать на макушке тяжёлую ладонь.       Замерев, Ноэль вытянулся по струнке. Кондор мягко провел по его волосам несколько раз. Без каких бы то ни было сантиментов успокаивая этот бурлящий поток. Перенаправляя его в сильное, но контролируемое течение. Такое, чтобы можно было сделать вдох. Чтобы плечи перестали ходить ходуном. Чтоб немного замедлить эту мучительную вечность. Чтобы, приподняв лицо Ноэля за подбородок, встретился губами с его нахмуренным лбом.       Ноэлю понадобилось ещё немного времени, чтобы вернуть над собой контроль. Не проронив ни единого слова, он поднял заплаканный взгляд. Рука Кондора все ещё держала его за подбородок, легко поглаживая кожу. Встретившись глазами, они всё также продолжали молчать. Сейчас им нечего было говорить друг другу. Не существует на такие случаи слов. Да и объятия уже были излишни. Воздух внутри змея уже не тяжёлым казался, а напускал ночной холодок. Кондор едва заметно улыбнулся, перемещая палец на губы Ноэля. Невесомо пройдясь по нижней, он легонько на нее надавил. Ноэль машинально облизнулся, чувствуя, насколько пересохла кожа. Насколько горький от прикосновения остался след. Он подумает об этом. Позже. А сейчас Кондор резко в сторону увел свой взгляд.       Понимать другого, не произнося и звука. Раньше Ноэль не задумывался, насколько это для него легко. А сейчас ему хватило этого мимолетного жеста, чтобы отстраниться и понимающие кинуть.       Он скучал по этому. По этой тонкой связи. По приказам, ставшим совсем естественным для него. По невидимым, но таким чётким границам.       Ноэль медленно поднялся на ноги, оставляя Кондора одного.       Кроме того, он уже устал ощущать это навязчивое свербение меж лопаток. Всё еще замерший в дверях змея Винсент ни на мгновение не отводил свой взгляд. Он успел немного прийти в себя, его лицо перестало быть явно зелёного оттенка, и теперь он глядел на не очень то торопящегося в его сторону азиата. И Ноэлю даже стало почти совестно.       Ведь это и правда было ради него.       Терпеливо дожидаясь внимания, Винсент мгновенно сцепил ладони на талии Ноэля в замок, стоило тому прижаться. Несмотря на резкую боль в ране, он крепко сжал свои объятия, наклоняясь слегка вперёд.       — У тебя и правда получилось… — прошептал Ноэль, вытягиваясь на носочках, — Спасибо.       Как и полагается, после возвращения с подвига героя ждал поцелуй.       Их губы сплелись поначалу осторожно, но почти сразу откинув всю неловкость. Язык Винсента жадно толкнулся Ноэлю в рот. Поцелуй получился долгим. Горячим. Истосковавшимся и голодным. Так, чтоб земля начала уходить из-под ног. В этот поцелуй Ноэль вложил все свои эмоции. Гораздо проще выражать их на знакомом языке, виртуозно подбирая эпитеты. И как хорошо, что расстояние между стен в проходе такое небольшое. Очень сложно устоять на ногах. Очень сложно не потеряться в этой близости, продолжать ловить равновесие. Очень хочется прижаться ближе, зарыться руками в рыжие волосы. Но вместо этого остается лишь цепляться одной ладонью и тянутся к влажным губам.       Занятые друг другом, они совершенно позабыли обо всем.       И целовались бы ещё долго, пока не начнут теряться во времени и пространстве, но перед входом в змея замаячил силуэт Джо. Он успел уже сделать все свои дела, размяться. Оглядеться по сторонам. Отдышаться, держась за бок. И несмотря на то, что каждый вдох давался ему с болью, он был полон энергии и энтузиазма. По крайней мере, ближайшие пару минут.       — О! Принцесса награждает героя? — воодушевленно заорал он, — Где тут очередь, меня тоже надо целовать!       Сладкая парочка нехотя расцепились. Умеет же этот разноглазый портить любой момент… И ведь мог бы погулять еще немного. Да и зачем обязательно так вопить?       — Ты это серьезно? — с усмешкой уточнил Ноэль, опустившись на высоту своего роста.       — Иди в задницу, Джо! — раздраженно бросил Винсент.       Он все еще не мог спокойно разговаривать с другом, не до конца отойдя от перепалок во время полета. Столько нервов и паники Винсент не тратил даже находясь в питомнике. Все же весьма обидно было бы после всего разбиться, а к этому все и шло. Чудо, что у Джокера получилось не раздолбать о землю змея… Но ощущение близкой смерти все еще подступало к горлу, при виде его довольного лица. Винсент совсем не хотел смотреть на друга. Особенно, когда в его объятиях находился Ноэль. Решив видимо, что раз миссия закончена, то и спешить никуда не нужно, он будто собирался прямо здесь провести всю ночь. Хотя скорее в этом виновата большая потеря крови, мешавшая трезво оценивать происходящее.       Благо, Джокер в этом плане был легок и не воспринимал излишнюю резкость на свой счет. Наоборот, он сверкнул глазами, сделав максимально пошлое выражение лица.       — Вообще не вопрос. Задница меня очень даже устроит. Поделим принцессу по справедливости, мне — задница, а тебе — рот… — кивнув, парировал он, — Но перед этим, может нам все же куда-нибудь переместиться? Я смертельно хочу напиться и рухнуть на ближайшие пару суток в постель…       И ведь будто никого больше и не волнует отсутствие крыши над головой. Джокер конечно знал, что ввязываться с сумасшедшими в авантюры себе дороже, но нельзя же вот так расслабляться посреди улицы, когда на пороге ночь! Пора бы уже двигаться в направлении временного жилища…       На деле же прошло еще пол ночи, прежде чем желание Джокера смогли осуществиться. Оказалось, он приземлил змея очень далеко. Более-менее спокойно перемещаться на своих ногах из них могли максимум двое. Вот только Кондор и Винсент были крупнее этих двоих, и дорога оказалась нелегкой. Так что даже здорово на самом деле, что уже была глубокая ночь. Гораздо спокойнее перемещаться по темноте, не привлекая лишнего внимания.       Правда, совсем уж незаметными остаться не получилось, и при подходе на постоялый двор их ожидал хозяин. Заслышав новость о том, что гости возвращаются, он хотел было договорить о еще кое-каком ремонте… Но, к несчастью, рыжеволосый парень едва стоял на ногах и едва ли мог ему чем-то помочь. Зато хозяин мог. Спохватившись, он пообещал самостоятельно договориться с доктором, чтобы тот как можно скорее навестил гостей. А также выделил еще одну комнату, ведь постояльцев стало немного больше.       — Я помогу! — бросив у дверей остальных ребят, Ноэль направился было вместе с Кондором во вторые покои.       Но был остановлен холодным выражением глаз.       — Неужели я выгляжу настолько беспомощно, чтобы мне помогал калека? — довольно резко поинтересовался Кондор.       Пусть он и придерживался за стену, да и поступь его не была как обычно тверда, а все же заметных травм не было видно. Скорее всего, это последствия длительного истощения. Да и в отличие от Ноэля у Кондора были рабочие обе руки, а это означало что скорее наоборот первому требовалась посторонняя помощь… Подумав об этом, Ноэль потупил взгляд, не находя подходящего ответа. Видя, что вопрос исчерпан, Кондор скрылся за дверью, защелкнув ее изнутри. А Винсент и Джокер в этом время уже завалились на кровать, не в силах более шевелиться. Окинув взглядом обе комнаты, Ноэль вздохнул, и направился кипятить воду. До прихода доктора он намеревался хотя бы предложить вернувшимся чай. А еще лучше раздобыть съестного. А в идеале и вовсе выпихнуть из кровати и загнать под душ. Думая о том, в каком порядке лучше предложить ребятам помыться, Ноэль кое-как водрузил три чашки на поднос, расположил его прямиком на перевязке, и осторожно побрел вперед.       — Ничего больше здесь нету, поэтому просто…       — Хххххрррр! — громкий храп был ему в ответ.       Ноэль прищурился, понимая, что зря старался. И Винсент и Джокер провалились в глубокий сон. Даже обувь не сняли, отключившись просто мгновенно. При этом Джокер и вовсе лишь на половину залез на кровать. Нижняя часть его тела свисала, коленями подметая пол. А лицо устроилось аккурат на мягких ягодицах рыжего, в которые он и самозабвенно храпел.       — Вот придурки… — не в силах сдержать улыбку, покачал головой Ноэль.       Решив все же не будить их до прихода доктора, он налил кипятка себе и уселся на подоконник.       Ничего не изменилось, все такая же хмурая погода. Очень маленькое количество фонарей. Вот один, например, спешит в их сторону — это видно хозяин и доктор. Маленький блуждающий огонечек. Ноэль прищурился, пальцами ловя его в окне.       Цап.       Ноэль усмехнулся, будто и правда что-то попалось в его ладони. А когда он убрал руку огонь уже не светился во тьме. Зато слышались шаги и голоса со стороны главного входа. Да, действительно, это голос врача. Залпом допив еще горячую воду, Ноэль спустился с подоконника. У него на редкость хорошее настроение и прилив энергии. Очень хотелось ткнуть пальцем в шов рыжего, про который ему все уши прожужжал уже Джокер. Так что следовало бы спешить.