Драконы и Боги

- Кстати, а где сам виновник нашего состояния? Неужели он и до сих пор спит? – удивился Юто. Насколько он знал, Наги был ранней пташкой, и если тот не встал с рассветом, то Юто не удивился бы концу света в тот же день. - Нет. – Села за стол вернувшаяся с кухни Михае – бывший слон Райзера. - Чё-то мне как-то стремно. – Неожиданно выдал словно заправский отморозок, поежившийся Гаспер, оценивший состояние девушки на глаз. И не рискнувший заглянуть на кухню. Но, если гора не идет к… ну вы поняли. В общем, с кухни показался сам Наги, в наушниках, и напевающий себе под нос мелодию, ну и двигаясь в плавном стиле. Чуть ли не пританцовывая под данный ритм. Ни на кого не обращая внимания, да и кто может быть авторитетом для древнего дракона? Этот самый дракон расставил перед всеми в гостиной завтрак, и игнорируя общее состояние, скрылся на кухне, откуда всё равно доносилась хорошо поставленным голосом песня, в которой некоторые таки узнали песню из рекламы Нескафе. Без денег счастливым всегда можно стать, Быть сильным мужчиной и нежным как мать. Поверь в свои силы, ключ к себе подбери. Открой свое сердце – ты не один! Глаза распахни! Душу раскрой! Путь свой найди! Не стой позади! Нескафе! - Чье-то утро точно началось с кофе. – Хором заявили Ни, Ли и Курока, успевшие привыкнуть к фокусам дракона, пока жили с ним вместе. Через полчаса Наги немного отпустило, и тот заявил всё еще ждущим объяснений Серафал и Сазекс “хотите забрать некошоу? Попробуйте!”, после чего ушел готовиться к сдаче экзаменов. И так примерно до обеда, после чего спешно направился в Лондон, на предстоящую встречу с главой Григори. И конечно, все заинтересованные приготовились наблюдать. Разве что Ни и Ли не пошли на общий сеанс просмотра документального фильма. Мотивируя это тем, что при желании “отец и сам всё расскажет по возвращении”. А вот все прочие не сдержались… и потому не были свидетелями эпичной встречи двух кошек и монахини, и не знали, какой сюрприз поджидает Наги дома. Примерно то же время. Оказавшись в Лондоне своим ходом мне внезапно захотелось… нет, не шикануть, а скорей просто хоть раз порулить машиной, благо права у меня были… юношеские, в первой жизни и категории А (мотоциклы) оттуда же, и водить машину я умел (мастер-класс от обеих горничных). В общем, пара золотых кирпичей, и я спокойно без всяких проволочек с документами арендую машину на сутки. А что, имею право! У меня не было ни нормального детства, ни юности, так что дайте немного великовозрастному дитю поиграться! Вот только буквально через двадцать минут я заметил у распахнутой двери парадной, стоящую сбоку от дороги старушку с чемоданом, “голосующую” на дороге. Не знаю, кто как, а я всегда уважал закат жизни. Потому притормозил. Маленькая женщина лет 90 стояла передо мной, и как-то неверяще смотрела. Она была одета в ситцевое платье и шляпу с вуалью, как будто из фильмов 1940-х годов. Рядом с ней был большой чемодан. - Вам помочь? – скорей даже не спросил, а утверждал я, ощущая странное чувство на душе. - Да, если вас не затруднит. - Ответил хрупкий, пожилой женский голос, какой и должен быть у женщины её возраста. - Нет, я совершенно никуда не спешу. – Ну да, без меня падший встречу не начнет, да и времени в запасе довольно много. - Хорошо, я заплачу. - Не проще ли было вызвать такси? – не удержался от вопроса я. - Я вызывала, но таксист меня не дождался. Возвращаться домой с чемоданом слишком тяжело, но и не вернуться я не могу, там второй остался. И бросить его на улице тоже. – Пожаловалась она мне. Нет, даже не так, она не жаловалась, принимая это как данность, а просто пояснила ситуацию. Мне же впервые в моей жизни захотелось кому-то набить рожу не потому, что он весь такой плохой, перешел мне дорогу, или молодежь задевает. Но в то же время я понимал, что таксист был в своем праве, ведь если он не дождался старушку, то мог посчитать вызов ложным. - Хорошо. - Чуть смежил я веки, и аккуратно положил довольно увесистый чемодан в багажник. После чего я помог ей подняться на третий этаж, где мы выяснили, что она даже не закрыла дверь. Видимо, ожидала быстро перетаскать все при помощи таксиста. Даже спрашивать, сколько она так простояла, расхотелось. Квартира выглядела так, будто никто не жил в ней в течение многих лет. Вся мебель была покрыта простынями. Не было ни часов на стенах, ни безделушек или посуды на полках. В углу стоял картонный ящик, наполненный фотографиями и стеклянной посудой. - Вы не помогли бы мне отнести сумку в машину? - попросила она деликатно, словно не за этим мы и пришли. Я отнес чемодан в машину, а затем вернулся, чтобы помочь женщине. Она взяла меня за руку, и мы медленно пошли в сторону автомобиля. Она продолжала благодарить меня за мою доброту. «Это ничего», - сказал я ей, - «Я просто стараюсь относиться к женщинам так, как я хочу, чтобы относились к моей матери». Я абсолютно не кривил душой. Я делал так когда-то, и делаю до сих пор в силу привычки. Но сердце всё равно болезненно сжалось. - Ах, ты такой хороший мальчик, - было её ответом, ну да, я со своей внешностью на вид кажусь еще молодым юношей, а ей и тридцатилетний (на вид) мужчина будет мальчиком. Когда мы сели в машину, она продиктовала мне адрес, а затем спросила: «Не могли бы вы поехать через центр города?». Отказать я ей не смог, просто не повернулся язык. Да и опять же – времени хватало. Но просто из вежливости и прикинув маршрут, я не мог не высказаться. - Это не самый короткий путь. – Озвучил я свою мысль. - Я не возражаю и не спешу. Я отправляюсь в хоспис. – На этих словах мои руки не удержали легкой дрожи. Впрочем, всё было ясно еще по состоянию дома, но… в дом престарелых? А родственники забрать не могут? Впрочем, это – запад, тут это обычное дело. Я посмотрел в зеркало заднего вида. Ее глаза блестели. «Моя семья давно уехала», - продолжала она тихим голосом - «Врач говорит, что мне осталось не очень долго». Я спокойно протянул руку и выключил телефон и часы, плевать, если я опоздаю. - Каким маршрутом вы хотели бы поехать? - спокойно спросил я. В течение следующих двух часов мы ехали через город. Она показала мне здание, где она когда-то работала лифтером. Мы проехали через район, где она и ее муж жили, когда были молодоженами. Она показала мне мебельный склад, который когда-то был танцевальным залом, где она занималась ещё маленькой девочкой. Иногда она просила меня притормозить перед конкретным зданием или переулком и сидела, уставившись в темноту, ничего не говоря. Потом она вдруг сказала: «Я устала, пожалуй, поедем сейчас». Уже в пути в конечный пункт, в этот раз без остановок, я не удержался от вопроса, что хотел задать с самого начала. - А если бы у вас был шанс начать всё сначала, стать снова молодой, что бы вы сделали. – С замиранием сердца спросил я. - Ничего. Мне этого не надо, мои родные давно уже в другом месте, только я и задержалась тут. А быть стариком в молодом теле слишком жестоко, я бы и не выдержала такого. – Почти не раздумывая, ответила она. Почему-то от этих слов мне стало тяжело на душе. Драйг просто молчал всю дорогу, и это было хорошо, его едкие комментарии были бы не к месту сейчас. Но, как же я… В этот момент мы подъехали и два санитара сразу же подошли к машине. Они бережно помогли ей выйти. Должно быть, её ждали. Я открыл багажник и внёс оба чемодана в дверь. Женщина уже сидела в инвалидной коляске. - Сколько я вам должна? - спросила она, достав сумочку. - Нисколько, - не задумавшись ни на мгновение, сказал я. - Всякий труд должен быть вознагражден, - ответила она. - Мне было не в тягость, - ответил я, немного покривив душой, на которой словно бушевал шторм, ведь я… Почти не задумываясь, я наклонился и обнял её. Она крепко обняла меня в ответ. - Ты подарил старушке немного счастья, - сказала она. - Благодарю тебя. Я сжал ее руку, а затем ушел... За моей спиной дверь закрылась, это был звук закрытия еще одной книги жизни... Проехать я смог еще полквартала, остановившись у какого-то парка. Она была чертовски права, как же это тяжело – пережить всех и быть стариком в юном теле, это и в самом деле тяжело выдержать, как и знать, что всё по-настоящему ценное для тебя осталось в ином мире. Не выдержав, я выплеснул эмоции наружу вместе с толикой Ки. Не было в этом ни жажды убийства, ни желания сражаться, только всё то, что копилось во мне долгие годы. В другом месте, юные демоны. Метко брошенный клинок уничтожил магическую печать наблюдения, и сразу же развеялся, не долетев до стены. - Каждый имеет право побыть наедине со своими мыслями. Да и сомневаюсь, что вы бы оценили зрелище плачущего дракона. – Отведя взгляд от недовольных Риас и Соны, высказался Киба, чей клинок и уничтожил печать. Но гораздо хуже пришлось двум другим персонам. Прилетевшие по слепку ауры поторопить одного дракона Рейналь и Калаварнер попали под всплеск его силы… что же, Рейналь не впервой на неделю засесть в каком-нибудь баре в черной меланхолии, а свою подругу без этого опыта та в обиду не даст.