***
Поехать вдвоём в Пусан было настолько органичным решением, что Чимин с Чонгуком даже не обсуждали его вслух, вместе пакуя вещи и попросив менеджера купить им два билета на один и тот же день. Когда они наконец-то сели в поезд, Чимин достал из рюкзака маску и нацепил завязки на уши, скрывая лицо. Но только он заметил, что Чонгук не повторил его действие, как тут же взволнованно к нему наклонился и прошептал на ухо: — Чонгук-а... Ты забыл маску? — Нет. — Нет?! Но... — Я её просто не взял. — Не взял?! — Чимин оглянулся по сторонам, чтобы увидеть, как на них украдкой смотрит девушка в углу, но на телефон, к счастью, не снимает. — О чём ты думал?! — Да ладно, Чимин-и... хён, — спохватился Чонгук, поймав недовольный взгляд узких глаз. В последнее время Чимин настаивал на «хёне», когда они были не одни и особенно на людях. И не потому, что так хотело его эго (хотя Чонгук давно заметил, как эротично темнеют его глаза, как только Чонгук называл его именно так), а потому, что не хотел, чтобы Чонгука оклеветали за наглость и пренебрежение уважением к старшим. Нетизены любили делать из мухи слона, и Чимин не хотел давать им даже и повода для того, чтобы напасть на его любимого макнэ с беспричинной ненавистью. Особенно учитывая количество безумных фанаток Чимина, которые готовы осуждать даже остальных мемберов за какие-то, по их мнению, неправильные действия в сторону их кумира. — Нас и так узнают, даже в маске, — Чонгук продолжил, пожимая плечами. — Смысл в ней тогда? Сними свою, почувствуй хоть раз свободу путешествий, как обычный человек. Всё будет хорошо. — Не знаю, с чего вдруг такая уверенность, но... доверюсь тебе, — Чимин осторожно потянул за завязки, но кепку на голове, скрывающую розовые волосы, всё же оставил. Откладывая в сторону маску, он случайно дёрнул ногой, задев коленом бедро Чонгука. Казалось бы, ничего особенного, но Чимину так хотелось вернуть ногу обратно и прижать её сильнее к макнэ, чтобы почувствовать его тепло, что аж в груди защемило. Он боролся с собой несколько минут, бездумно смотря в экран телефона с открытой интернет-страничкой, а затем снова приблизился к Чонгуку, тихо спросив: — Чонгук-а... а если я положу голову тебе на плечо, это будет выглядеть... странно? Чонгук вздрогнул от того, как Чимин костяшками согнутого указательного пальца осторожно стал гладить его по бедру, пряча руку под курткой. Сглотнуть слюну получилось не сразу. — Я... я не знаю. Но р-разве друзья не могут друг на друга облокотиться? — таким же приглушённым голосом ответил Чонгук, еле заметно придвинув свою ладонь к пальцам Чимина и перехватив их, пару раз скосив взгляд и убедившись, что все эти их манипуляции руками всё ещё скрыты краем зелёной куртки Чимина. — Могут, — еле слышно поддакнул тот, унимая колотящееся от волнения, трепета и капельки азарта сердце. — Могут, — глупо повторил Чонгук, массируя подушечки пальцев своего хёна. — Могут... — выдохнул Чимин и осторожно, словно в замедленной съёмке, склонил голову набок, слегка коснувшись ухом плеча макнэ, пряча покрасневшее лицо за козырьком кепки. На Чимина, на пару с Чонгуком, вновь напала некая апатия касательно их скрытности. От ностальгии по дому и так чувства были расшатаны, так тут ещё и поездка на двоих, воображаемая романтическая, если бы они не были айдолами. И парнями. Парнями-айдолами из консервативной Южной Кореи, которые хотят быть вместе. Чонгук посмотрел в окно, привыкая к мелькающему зимнему пейзажу за окном, продолжая греть в руках сжатый кулак Чимина. В зиме была своя прелесть, но уже так хотелось тепла и весны...***
Вечером в доме родителей Чимина было тихо – после общего приветственного ужина все уже давно отправились спать, минутная стрелка часов сравнялась с часовой, указывая на двенадцать. Приезд сына был важен как никогда, но работу никто не отменял – нужно было рано встать, чтобы побыстрее освободиться и вернуться в дом, поэтому стоило лечь спать как можно раньше. А у Джихёна как назло был тест с утра, как он ни пытался отлинять от пар в связи с приездом брата. Чимин уверил их, что всё понимает и подождёт, пока они разберутся со своими делами – в это время он мог поехать прогуляться по пляжу с Чонгуком. Идея разделить проживание во время поездки на его, а затем Чонгука, дом, пришла им в голову ещё в поезде – расставаться, несмотря на то, что они и так 24/7 рядом на работе, всё равно не хотелось. Они знали, что семьи друг друга с радостью примут любого мембера в свой дом, поэтому долго ждать разрешения не пришлось. На секунду Чимин даже смог себе вообразить, что так бы всё и было: ужин, объятия, смех — если бы он представил Чонгука семье как своего любимого человека. Может, в утопическом мире. Хотя... может и нет, кто знает? Его комната с расстеленным на полу футоном для гостя освещалась лишь ярким лунным светом – Чимин не успел включить искусственный, как к его спине прижались, приобнимая. Чонгук стал медленно и нежно водить ладонями по торсу своего хёна, временами задирая белую толстовку и пробираясь холодными пальцами под неё. Чимин вздрагивал от такой ласки, а затем лишь сильнее плавился в руках макнэ, всем весом укладываясь на его твёрдую грудь — младший даже не пошатнулся. Было немного неловко от понимания, где они сейчас находились, но, откровенно говоря, уж лучше так, чем в общежитии, когда за тонкими стенами спали остальные мемберы. Одна из немногих возможностей, которой слишком сильно хотелось воспользоваться. — М-м, — отозвался Чимин, откидывая голову чуть вбок и назад, на плечо макнэ, чтобы тому было легче достать до его шеи. Тёплые губы Чонгука короткими поцелуями спустились к бледному надплечью, в то время как его пальцы ненавязчиво надавили на затвердевший ореол соска. Из пухлых губ его хёна вырывались еле слышные стоны, смешанные с тяжёлым дыханием, от которых у Чонгука сжимался в напряжённом возбуждении низ живота. Чимин как никто другой знал, насколько звуконепроницаемые стены в его доме. Он мог не переживать о том, что их услышат, а щелчок замка, который пронёсся по помещению несколькими минутами ранее, лишь усиливал чувство защиты от внешнего мира, от ненужных глаз и ушей. И, конечно же, именно о толстых стенах он и рассказал Чонгуку жарким шепотом в ухо, когда они стояли ранее напротив входных дверей, держа в руках сумки с вещами и ожидая, когда на звонок домофона ответят. В тех случаях, когда Чимин отпускал себя и отдавался полностью – будь то на сцене или в объятиях макнэ – казалось, будто он впадал в некий транс, теряя устойчивость в ногах и закрывая глаза в эйфории. И Чонгуку чертовски это нравилось. Иметь такой контроль над своим хёном, превращая его в слабо соображающее желе, которое так и хотелось... съесть. А ещё ему нравилось, как выглядели его руки на животе Чимина под холодным светом луны, как интимно было в темноте и как опасно громко звучали судорожные вздохи Чимина в полной тишине ночи. Он прислушался к звукам снаружи, не проснулся ли кто, а затем, вспомнив слова Чимина, мотнул головой, доверяясь ему. Правда, в это же время Чимин заметил, как приостановился Чонгук в своих ласках, поэтому повернулся к нему и тихо спросил: — Всё в порядке? — Да... Просто боюсь, что нас услышат, — честно признался Чонгук. Чёрт возьми, ласкать сына хозяев этого дома было сверхнеприлично, но так приятно и естественно!.. Да и у них наконец-то своя комната и свои личные долгие минуты, лишённые расписания... — Не волнуйся, в своё время я любил прогонять здесь хореографию под музыку, при этом не беспокоя никого в доме. Но если тебя это волнует, давай говорить шепотом. А я буду стараться сдерживать стоны, — предложил еле слышно Чимин, потянув Чонгука за руку к футону. — И... я думал, что... сегодня мы, ну... но давай пока только пальцами. — Пальцами?.. — встрепенулся в неверии Чонгук, следуя за Чимином и вставая на колени перед ним, пока тот сам на них садился напротив. — Ты уверен? Для этого же нужно было... — Я уже, — кусая губы посмотрел в окно Чимин, немного вздрогнув и смущённо отпустив ладонь макнэ, перебирая пальцами. — О... — в осознании уставился на своего хёна Чонгук, не моргая, будто над его головой загорелась лампочка. — Так вот почему ты так долго был в ванной. — Айщ... — проворчал Чимин, убирая волосы назад в нервном жесте. — Говорил же, что решился. Своё слово я держу. — Чимин-а... Ты же понимаешь, что это не вызов? Если нет желания, то не надо. Можно и без этого. Мне... мне и так сносит крышу, только ты до меня дотрагиваешься, — выдохнул признание младший, теперь и сам с красными кончиками ушей не веря, что произнёс это вслух. — И-или, если ты так сильно хочешь, чтобы мы дошли до конца... В конце концов, я могу и вместо тебя... — пробубнил Чонгук, после чего вскинулся: — Я же вижу, как ты дрожишь. — Я? Дрожу? Ничего я не дрожу, — недовольно солгал Чимин и сел на зад, поджав к себе колени в защитном жесте, попутно отгоняя прочь фантазии о том, что предложил макнэ. — Я тебе не трепетная барышня. — Разве я такое говорил? Вопрос повис без ответа, растворяясь в воздухе. Чимин склонил голову вперёд, о чём-то долго размышляя, а затем подал слабый, неуверенный голос: — Просто... Я просто... когда был в ванной, то... немного попробовал, ну... Чёрт возьми, когда на лице Чимина не было макияжа, его природный румянец так быстро розовел на щеках, что Чонгук наверняка не смог бы ответить, видел ли что-то красивее в своей жизни. Пока им любовались, Чимин раздражённо выдохнул, обхватывая пальцами переносицу: — Я пробовал сам... себя... — Д-да? — всеми силами Чонгук старался не представлять себе и секунды того, о чём говорил Чимин. И дело было абсолютно не в отвращении. — М-гм. Но... то, о чём я читал когда-то... Н-ничего... не получалось, — бессвязно закончил Чимин, уже красный как рак. — Я уже подумал, может, я что-то неправильно делаю? Или... просто это не так классно, как говорят?.. Было лишь неприятно и странно, — откровенно сник Чимин, обхватывая себя за колени. Честно говоря, он был в себе как никогда разочарован. Уже давно Чимин решился принимать, когда подробно изучил однополые отношения, но, чёрт возьми, в последний момент его тело решило предать своего хозяина, а сознание – совсем не по-мужски струсить. Мог бы и ради Чонгука потерпеть, ничего! Вот только позорный, подпитанный аргументом страх пытался пробраться в его мозг: «ведь то был всего лишь один, его собственный палец, а что если...». Поток панических мыслей прервался от касания любимых губ к щеке — Чонгук навис над ним и осторожно стал покрывать лицо Чимина умиротворяющими поцелуями, в какой-то момент прихватив зубами и его губы. Выровняв ноги и этим подпустив парня ближе к себе, Чимин ответил на ласку, лениво сплетая их языки и цепляясь пальцами за плечи Чонгука, которые могли скоро вполне составить конкуренцию Сокджин-хёну. Боже, как же хорошо... Чимин упоминал, как любил целоваться с макнэ? От Чонгука ещё с поезда пахло каким-то приятным свежим ароматом с ноткой ягоды, делая их поцелуй ещё слаще. Чимин скосил глаза на подбородок макнэ, любуясь острыми скулами, о которые, казалось, можно было порезаться, если дотронуться. Он испытывал порочную смесь из чего-то между гордостью за выросшего младшенького и влечением далеко не как к брату, а возмужавшему парню. От этой мысли тело начало не на шутку заводиться, внизу живота будто поместили камень, давящий вниз, к паху. Никогда бы Чимин не подумал, что он из тех людей, которым нравятся нежности и утешительные объятия, но, чёрт возьми, да, это лишь усилило нарастающее желание. Он лишался сил, словно каждую мышцу его тела расслабили и очистили голову от напряжённых мыслей. Тело само по себе обмякло: колени Чонгука уже были расставлены по бокам от его бёдер, а руки младшего одновременно успокаивающе и возбуждающе гладили низ упругого живота. Чимин на время забыл, что он старше, позволяя себе быть ведомым. Подаваясь навстречу, он потянулся в спешке снять с макнэ майку, пока сам Чонгук так задрал его собственную толстовку, что она складками собралась у подбородка. Оба, избавившись от верхней части одежды, столкнулись телами в более тесных объятиях, с каждым поцелуем сильнее распаляясь и настырней вылизывая рты друг друга. Чонгук вдруг задышал чаще – волна похоти ударила ему в голову, заставляя перейти от ласк к чему-то более весомому. Издав что-то похожее на скулёж, он пахом потёрся о тазовую косточку Чимина, с которой сползли расстёгнутые непонятно когда джинсы. Поёрзав от дискомфорта, Чимин потянул джинсы вниз, стопами стараясь себе помочь их снять. Скользнув пальцами под голубую ткань, Чонгук оторвался от припухших губ и рывком избавил хёна от джинсов. Из-за резкого движения, макнэ случайно притянул Чимина ближе к себе – так, что тот упёрся задом ему в колени, ноги оказались за спиной младшего. Словно хищник, обнаруживший свою добычу, Чонгук моментально схватился за обнажённую кожу над коленями Чимина, сминая её и наслаждаясь перекатывающимися под пальцами мышцами. Взгляд Чонгука бесповоротно застрял на палатке в боксерах своего хёна, которые были прямо напротив него, в нескольких сантиметрах от ладоней. Плавно огладив внутреннюю часть бедра большим пальцем, он дразняще задел край трусов, слегка просунув фалангу в дырку между тканью и ногой Чимина. Чимин сжал от провокации губы и выгнулся назад, прямыми руками упираясь позади себя о пол и сильнее расставляя согнутые колени. Чонгук хмельным взглядом посмотрел на одурманенного Чимина и потёр подушечкой пальца чувствительную кожу прямо рядом с пахом хёна, самодовольно ощущая, как душно было под тканью его нижнего белья. Чимин горящим и сверкающим взглядом проследил за тем, как натянулась ткань его боксеров на задвигавшемся пальце Чонгука, а затем дёрнул тазом вперёд, пытаясь переместить руку макнэ ближе к своему стоящему колом члену. Но этим он лишь добился раззадоривающего касания основания ствола к костяшке пальца младшего, который тот сразу же отстранил от горячей плоти. Нетерпеливо промычав что-то, Чимин откинул голову, справляясь с участившимся сердцебиением. Дразнить своего хёна оказалось более чем увлекательно. Чонгук, выждав ещё мучительных для Чимина несколько секунд, всё же внял его немой просьбе и пробежался пальцами, вот только по мошонке вниз. Судорожно выдохнув, Чимин вдруг резво оттолкнулся и откровенно уселся на колени к младшему, поджав под себя ноги и сталкиваясь с ним зубами в агрессивном поцелуе. Чонгук зашипел от боли, но в ответ языком был уже глубоко в Чимине, одну руку продолжая держать под его трусами и ничего ею не делая, а второй обхватив его крепкие ягодицы в собственническом жесте. Чимин одобрительно выстонал его имя, а затем вдруг так же неожиданно оторвался от его губ и обогнул Чонгука, куда-то потянувшись за его спиной. Макнэ, до этого сидя с плотно закрытыми от вскружившего голову возбуждения глазами, непонимающе проморгался, чтобы через секунду увидеть своего хёна с тюбиком в руках и опасной уверенностью в блестящем от готовности взгляде: — Сейчас. Давай. Пальцами. Чонгук рефлекторно перехватил подкинутую, похоже, смазку, которую Чимин скорее всего достал из его откинутых в сторону джинсов. Он завороженно уставился на своего хёна, который приподнялся и опустил край боксеров ниже, оголяя ягодицы, казавшиеся белее даже снега или бумаги из-за холодного лунного света. Трусы бы и вовсе можно было стянуть до колен, но они застряли резинкой на стоящем члене, всё ещё скрытом за тканью. Правда, не это сейчас было задачей номер один Чимина: он обхватил ладони застопорившегося макнэ и, руководя им, раскрутил крышку тюбика, а затем щедро выдавил смазку ему на пальцы, пачкаясь и сам при этом. Немного приподняв уголки губ, Чимин, улыбаясь растерянности парня, завёл его руки себе за спину и положил их на поясницу, где начиналась впадинка к расщелине. — Давай, вот так... Хочу видеть твоё лицо, — пробормотал Чимин, скосив глаза и слегка повернув голову назад, пытаясь увидеть, как выглядят большие ладони макнэ на его поджарых половинках. — Точно?.. — переспросил на всякий случай Чонгук – он ещё не забыл замешательство и беспокойство на лице своего хёна, когда тот лишь несколько минут назад говорил о своём первом, и пока единственном опыте растяжки. Чимин вернул своё внимание к Чонгуку, а затем внезапно с сильным давлением потёрся о пах макнэ, мощными коленями обхватывая его бёдра и сильно их сжимая. От внезапной стимуляции Чонгука выгнуло, и он с приоткрытым ртом впечатался в грудь Чимина перед собой, выдыхая протяжный стон куда-то ему в сосок. Сверху зазвенел короткий смешок, и Чимин придвинулся ещё ближе к торсу Чонгука, буквально усаживаясь на него так, что их стволы легли друг на друга. Задвигав тазом, Чимин стал кататься взад-вперёд, нагло потираясь мошонкой под боксерами о выпуклость макнэ, тоже спрятанную под штанами. Продолжая пускать слюни на грудь Чимина, Чонгук не сразу взял себя в руки, но когда смог, в отместку скользнул пальцем в ложбинку, из-за затуманенной головы немного проехавшись чуть дальше чем нужно и надавив на место между мошонкой и анусом. — Ах-ах! — почти воскликнул Чимин, моментально выпрямляясь и отстраняясь вверх от тела макнэ, как и от его фаланги. — Что за... Чонгук взял на заметку найденную эрогенную зону, но на неё сейчас не стал тратить время, возвращая контроль над ситуацией в свои руки. Он вернулся к сжатому колечку мышц и покружил подушечкой вокруг него, смазывая уже и так немного упревшую кожу. Плечи и спина Чимина в мгновение затвердели от лёгкой настороженности, но после пятого круга вокруг ануса он заставил себя глубоко выдохнуть, опираясь о плечи макнэ обеими ладонями, словно тот был его стержнем. Отвлекая себя, он наклонился к Чонгуку и стал нежно осыпать поцелуями его висок, а затем прошёлся губами по еле заметному шраму на щеке. Сам же Чонгук уткнулся носом в ямку между надплечьем и шеей Чимина, прислушиваясь к его телу и подгадывая момент, когда можно войти. Они настолько близко были друг к другу, что между их телами накалился воздух от жара, поднимая температуру в комнате. Вовлекая Чимина в отвлекающий поцелуй, Чонгук наконец-то толкнулся пальцем вперёд, погружаясь в тесное нутро. Горячо. Жутко горячо. На удивление фаланга прошла довольно легко – его хён и правда пытался себя растянуть ранее, облегчая любимому макнэ задачу. Чимин свёл брови к переносице в сосредоточенности, оторвавшись от Чонгука, когда прогнул спину в пояснице для большего удобства. Отчего-то ощущения кардинально отличались от тех, в ванной: боль заглушалась возбуждением, тепло тела рядом дарило спокойствие, а пальцы... а пальцы... — Ч-чёрт... — судорожно выдохнул Чимин, когда Чонгук увлечённо задвигал из стороны в сторону фалангой и вдруг задел что-то, прошибая парня током. — П-подожди! Слишком резкая и как будто насильственная стимуляция отдалась куда-то в позвоночник, инстинктивно сокращая мышцы по всему телу и заставляя Чимина до скрежета сцепить зубы. Чонгук, выпучив глаза, замер, в шоке наблюдая за тем, как его хён пытался справиться с собой. Чимин будто только что без остановки качался на протяжении нескольких часов — ещё более вспотевший, тяжело дышащий с вздрагивающим от перенапряжения телом он наклонил голову вниз с лохматыми розовыми волосами, ногтями вцепившись в руку макнэ. — Хён, ты в порядке? — от волнения Чонгук даже забыл, как делал до этого, приглушить голос. — Мне вытащить палец?! — Нет... — сипло ответил Чимин, наконец-то перестав видеть цветные круги, как только закрыл веки. — Продолжай... всё хорошо... Бросив неуверенный взгляд на лицо своего хёна, которое он до сих пор не мог увидеть из-за чёлки, Чонгук осторожно возобновил растяжку, смазывая стенки. Чимин застыл, будто чего-то выжидая, а затем, не выдержав, шепнул: — Сделай ещё раз... как до этого. Чонгук почему-то сразу понял, о чём речь — теперь он ни за что в жизни не забудет этот момент, как случайно нажал на еле ощущаемую выпуклость внутри Чимина, а того от этой невинной ласки резко бросило в лихорадочный пот. Слегка повернув руку и потеревшись подушечкой пальца о стенки в поисках, похоже, простаты, как правильно Чонгук помнил из осведомительных гей-блогов, которые ещё давно читал, он ощутил знакомый комок нервов и вновь на него нажал. — А-а-ах! — прямо ему в ухо отозвался Чимин, рукой обхватив за шею и в растерянности хватаясь за спину. — Второй палец, быстро, давай! Торопясь из-за откровенной жажды в тоне Чимина, Чонгук приставил к среднему указательный палец и, не мешкая, постарался его вставить в парня. Вот только это оказалось не так легко, как он думал. — Айщ-щ-щ!.. — прошипел Чимин от боли, а затем, не задумываясь, укусил макнэ за плечо, в которое до этого спрятал лицо. Чонгук сморщился, но не издал и звука, настойчиво растягивая колечко мышц. — Хён, хён, расслабься... — повернул голову младший и заелозил губами по ушной раковине Чимина, а затем зубами прикусил мягкую мочку. Тело в его руках постоянно вздрагивало и покрывалось испариной, но не отодвигалось и не отстранялось – наоборот, они словно были приклеены друг к другу, идеально смотрясь вместе, как собранные фигурки лего. Чонгук спустился чуткими поцелуями к шее, вспоминая о том самом месте под мошонкой, чтобы начать его ласкать пятым и четвёртым пальцами. Чимин уже не так сжимался, лишь продолжал неосознанно чуть ли не душить макнэ мышцами своих бицепсов вокруг его шеи. Взгляд Чонгука упал на его вторую руку, лежащую без дела на округлых ягодицах, и он приподнял её, стягивая ткань с налившегося кровью члена своего хёна, чтобы обхватить скользкий от смазки ствол. Пора доказать, что раз уж он золотой макнэ, то золотой во всём. Найти простату двумя пальцами и скользнуть по ней перед тем, как вставить фаланги до самых костяшек уже было намного легче. Чимин явно лишился дара речи, да и просто возможности здраво мыслить, лишь издавая истошные полустоны чуть ли не каждую секунду, как Чонгук стал увеличивать темп растяжки, вытаскивая пальцы почти до конца и снова их вставляя. Собственный член болезненно твердел с каждым таким стоном – если бы не штаны, он бы уже пачкал смазкой низ живота макнэ. Да что там! Если бы не цель доставить Чимину удовольствие, Чонгук бы уже излился прямо себе в трусы, наплевав на всё на свете. Но центром внимания макнэ был сейчас только его хён и его нужды. — Уже два пальца, Чимин-и хён, — ласково похвалил он, осыпая поцелуями теперь надплечье старшего и не позволяя себе ставить засосов на его безупречной коже, чтобы завтра не вызывать лишних вопросов. — Ты отлично справляешься. — Ух-х-м-м... — промычал в ответ Чимин, наконец-то ослабив хватку своей руки и позволяя Чонгуку сглотнуть вязкую слюну, как и задышать полной грудью. — В-во-озьми ещё сма-ах-зки... Т-третий... Через секунду уже ненужный пустой тюбик отлетел в сторону, а помещение наполнилось новыми хлюпающими звуками. Чонгук поражался силе воли и стойкости своего хёна, его гибкому телу не только в очевидных местах, но и в весьма интимных. Честно говоря, зря тот даже начинал бояться. Чонгук готов был поклясться, что проблема в ванной была в том, что Чимин пытался растянуть себя своими коротенькими пальчиками, которые банально не доставали до простаты и не смогли компенсировать боль жгучим наслаждением. Если бы не это, Чимин вряд ли бы столкнулся с какими-либо иными сложностями. Потому что вот уже три пальца Чонгука спустя всего около с десяток минут свободно двигаются внутри его хёна, а с члена Чимина, чёрт возьми, уже накапала небольшая лужица смазки прямо на бугорок макнэ под штанами. Ему нравилось. Всё в корне изменилось в то мгновение, когда Чонгук заметил, как Чимин впервые еле-еле подался навстречу его пальцам. В груди словно разлетелись бабочки, а внизу живота потянуло с такой силой, что Чонгук не выдержал и перестал водить ладонью по члену Чимина, как и иметь его пальцами. Вместо этого он кое-как стянул вниз штаны и освободил свой багровый ствол со вздохом долгожданного облегчения. Чимин, абсолютно потерявшийся в своём мире, завёл свою руку за спину и обхватил ладонь макнэ, чтобы задвигать ею внутри себя. От фаланг растягивало кольцо мышц до предела, покалывало тянущей болью, а ещё было так непривычно и странно наполнено внутри, что Чимин никак не мог сообразить, нравится это ему или нет. Но что ему точно нравилось, это когда искусные пальцы Чонгука стимулировали припухшую простату, пока что заменяя член. Отвлёкшись от самоудовлетворения, Чимин наконец-то заметил, как Чонгук, у которого сорвало все ограничители, яростно себе надрачивает. И кем же он будет, если не поможет любимому макнэ снять напряжение? От касания чужой ладони к собственной, в колодце держащей его ствол, Чонгук вздрогнул, обращая внимание на сладострастный шепот в своё внезапно чувствительное от предоргазма ухо: — Двигай пальцами, Чонгук-и, — приказным тоном, и макнэ послушно возобновил свою растяжку, которая давно превратилась в откровенный секс с проникновением. Чимин придвинул свой собственный член к члену Чонгука и тщетно попытался обхватить оба одной рукой. Чертыхнувшись, он затем добавил вторую, наконец-то прижав слипшиеся от смазки стволы, грея в ладонях головки. Довольно усмехнувшись, он поднял взгляд и встретился с расширенными зрачками макнэ, которые, не отрываясь, смотрели на него с чем-то тёмным, первобытным внутри. Внутри Чимина вдруг проснулся маленький провокатор, а ещё пришла в голову одна очевидная мысль, которую он решился озвучить. — Ты такой умелый, Чонгук-и, — чуть мурлыкнул Чимин, немного вскидывая подбородок, чтобы чёлка упала на глаза и под подбородком сильнее почернела тень, чётко очерчивая контуры лица. О, этот приём он изучил давно, специально для поклонников, когда понял, что взгляд свысока у него выходит особенно удачно. — Всё так правильно делаешь... Чонгук нервно облизнул губы, замедляясь внутри своего хёна. Чимин наклонил голову к макнэ и чуть ли не столкнулся с ним носом, жарко выдыхая с полуприкрытыми веками: — Только твои длинные пальцы могут сделать мне так хорош-ах-м! — вскрик Чимина потерялся во рту Чонгука, который жадно смял его губы и старался добавить четвёртый палец к остальным трём, сжатым вместе внутри, осторожно пробираясь кончиком внутрь. Раньше это казалось бы Чимину нереальным, но сейчас он чувствовал, что может всё. Расставив колени ещё шире, что было возможно лишь благодаря его гибкости, Чимин расслабился как мог, даже уже не шевеля языком, лишь позволяя себя страстно целовать. Он был уже на таком пределе своих возможностей, что стал получать от этого свой кайф, как в конце силовых тренировок, когда решаешься поднять в последний раз самую тяжёлую гантель — вызов трепещущему телу и стальной выдержке. Мизинец Чонгука был короче, чем остальные пальцы, поэтому через пару минут у него получилось вставить его до костяшек, остановившись, чтобы позволить хёну привыкнуть. Чимин за всё это время не мог даже найти в себе силы прикрыть рот. На его покусанных им и Чонгуком губах пошло блестела их общая слюна. Когда же макнэ решился всеми четырьмя фалангами надавить на простату, Чимин на секунду почти потерял сознание, закатывая глаза. Он содрогнулся в таком остром оргазме, что его всем весом кинуло вперёд на Чонгука. Тот не удержался и упал на спину, придерживая хёна от удара, капля его спермы достала аж до носа младшего. Сфинктер сжал пальцы Чонгука сильнее обычного, а от хриплого и отчаянного стона Чимина макнэ на секунду забыл как дышать. И так сдерживая себя до болезненной пульсации в яйцах, пока эякулят во время предоргазма заструился уже даже по груди, Чонгук наконец-то тоже кончил с сиплым выдохом. Вздымающаяся от тяжёлого дыхания грудь Чимина двигалась в унисон с бешеным стуком сердца Чонгука. Их животы, как и всё тело, были мокрыми от спермы, смазки и пота. Чимин всё ещё дрожал от мурашек по коже, расплавившись в объятиях макнэ и полностью на него уложившись, носом зарывшись в его волосы. Он не испытывал ничего и рядом стоящего с тем, что ощущал сейчас, полностью разбитый от головокружительного оргазма, лишённый способности ясно мыслить и даже просто сфокусировать свой взгляд на светло-каштановых прядях Чонгука. А когда из него плавно стали выскальзывать пальцы, оставляя после себя пустоту и холод, Чимин чуть было не сжал бёдра, стараясь оставить их в себе, но вовремя остановился, вспомнив о том, что завтра, скорее всего, будет ломать всё тело. Чуть сменив позу на более удобную, он наконец-то приподнял голову, чтобы посмотреть на Чонгука, но ошеломлённо расширил глаза, увидев, что тот просто вырубился и лишь мирно посапывал. Еле сдерживая смешок, Чимин лишь заулыбался от уха до уха, уложив лицо в любимое местечко между подбородком и плечом макнэ, и тоже закрыл глаза, позволяя усталости взять над собой вверх и погрузиться в сон.