Тринадцатый (Цикл "Зов Предков")

      Ким сидел в рубке, задрав ноги на рулевую панель и уткнувшись щекой в ладонь. Его взгляд был устремлен на клубившуюся в воздухе голограмму, отражавшую участок космоса, по которому двигалась красная точка — отметка их корабля. «Тайлайни» плыл сквозь безбрежную громаду космоса среди ярких искорок-звезд — затерянная песчинка в беспросветном чёрном море кажущейся пустоты. Мерный гул работавших механизмов привычно оседал в сознании, не мешая течению неторопливых мыслей. Торвальд кутался в широкую куртку хайгаса. На полу под стенкой жалкой кучкой лежало скомканное одеяло и плоский металлический ящик с инструментами, заменявший ему подушку. Последние двое суток рубка служила Киму новым пристанищем. Разорванные брикеты с питательной смесью, синтезированной для него Иллирэном, валялись рядом. Уборкой Ким не озадачивался. Сил хватало только на то, чтобы с трудом вытащить себя из сна, принять душ, натянуть одежду, а после рухнуть в кресло пилота с куском брикета в зубах, следить за окружающим их космосом. С голодом он теперь жил постоянно. Отчаявшись, Ким попробовал то, чем питался сам Рош`Шэнар, разорив один из контейнеров, обнаруженных в спасательной капсуле корабля, но пищу хвостатых желудок землянина не принял. Его тошнило целые сутки, и Торвальд не покидал гальюн, пока не очистил организм от остатков инопланетной пищи. От аллергической сыпи, выступившей на теле, не избавился до сих пор. К счастью, он пока не страдал от обезвоживания и серьёзной анемии, так как состав воды подходил как хайгасу, так и землянину, и единственным спасением Торвальда оставались синтезированные Иллирэном заменители и пищевые добавки с необходимыми человеку микроэлементами. На них Ким и держался. Держался, понимая, что рано или поздно его организм откажет, и одним Торвальдом во вселенной станет меньше. На командной консоли мигнул индикатор, привлекая его внимание и Ким, шевельнувшись, задел костяшкой внушительный синяк на скуле. Обида, улёгшаяся было внутри уснувшей на кольцах змеей, вновь поднялась вместе с воспоминаниями трёхдневной давности. *** Приложил его тогда хайгас знатно. За что, так и не понял. Ведь и вытолкнуть язык хвостатого изо рта не успел, как получил отрезвляющий удар, отправивший на пятую точку — остывать от окатившей волны возбуждения. Рош`Шэнар оттолкнул его, едва начав целовать и, зашипев, попытался встать на колени. Слабость снова распластала лекая по полу, а взбешённый Торвальд рванул к двери. Он не останется рядом со съехавшим с катушек лекаем ни за какие блага! Но, выскочив в коридор, Ким тут же вернулся обратно, стоило лишь тому мучительно застонать. Кляня на чём свет стоит всех «лемуров» и конкретно одного — сбрендившего, Торвальд поволок его из рубки. Первые сутки Рош`Шэнар провалялся без сознания, прежде чем пришёл в себя, и первое, что потребовал севшим до сиплого шепота голосом, чтобы Ким, верным псом просидевший рядом с ним всё это время, убрался из его каюты. Торвальд, вспылив, наотрез отказался, с излишней резкостью затыкая хайгаса. У Рош`Шэнара не хватило сил вытолкать его пинками за дверь, но он попытался и свалился с койки. Уложив упрямца обратно, Ким с заботливостью мамаши укутал его в одеяло и сунул посудину в руки, на случай, если того надумает рвать. Назначение посудины хайгас, похоже, так и не понял и, отшвырнув таз, цокая зубами от неконтролируемой дрожи, принялся срывать с себя одежду. Лекаю было жарко, тело блестело от россыпи пота. Ким следил за незапланированным стриптизом, не вмешиваясь. Иллирэн от ложного стыда не страдал, и последним стянул с себя штаны, белья под которыми не оказалось. Не носили ли его хайгасы вообще или только Рош`Шэнар, Ким задуматься не успел — хвостатый натянул на бёдра одеяло, пряча явно «воодушевившийся» сеансом стриптиза член, и снова рухнул в длительный то ли обморок, то ли сон, не забыв напоследок обозвать землянина безмозглым. Оскорбление прозвучало почти нежно, потому Ким обижаться не стал. Измаявшись бдением рядом с хайгасом, он уснул, как и сидел — у койки, упершись спиной в стену и свесив голову на грудь. Проснулся Ким от холода, добравшегося до костей, и громкого урчания в животе. Пустой желудок требовал подпитки, Торвальд с усилием перетёк на ноги и склонился к койке. Хайгас лежал на боку, свернувшись в клубок. Одеяло сползло, открыв спину с узкой талией и широким разворотом плеч. По бронзовой коже тянулось кружево набитых тату, поднимаясь от основания хвоста вдоль позвоночника к плечам и там распадаясь на два подобия крыла, выполненных завитками и переплетавшимся между собой линиями. Последние завершались рунами, лишёнными для Торвальда смысла. Но некоторые из них казались странно знакомыми, складываясь перед внутренним взором землянина в цепочку столбцов, подобную тому, что украшала его правый бок. Его дед никогда не пояснял членам семьи своей странной причуды — запечатлеть на своих отпрысках один и тот же рисунок, но в награду каждый из них получил от старшего из Торвальдов столь внушительную сумму, что отказаться не подумал никто. И лишь став старше, Ким узнал, что в его тату дед внёс свои собственные изменения, удлинив цепочку знаков на пять новых элементов. И один из них, выделенный двойным «картушем», Ким отчетливо разобрал на самом хайгасе, добротно спрятанный в хитросплетении завитушек на шее под косой Рош`Шэнара. Вопрос, осевший на языке, задать было некому. Хайгаса трясло в лихорадке, и на внешние раздражители он не реагировал, впав в беспамятство. Ким потянулся уложить руку на лоб лекая, как делала его мать в детстве. Простой жест заботы вызвал смущение, но пальцев не отнял. Несмотря на стылость, царившую на корабле, Иллирэн пылал жаром. Жаром — по меркам землян. Однако что было нормой для хвостатых? Торвальд мучительно напряг память, вспоминая всё, что ему преподали в академии о физиологии хайгасов, однако на поверхность всплывали сущие крохи знаний. В плен воины Хайги живыми попадали чрезвычайно редко, предпочитая совершать обряд «канах та’ал» — ритуальное самоубийство, и спецов, обладавших нужными знаниями, можно было сосчитать на пальцах. По сути, он не знал о своём невольном спутнике ничего, кроме того, что тот обладал даром исцеления, очевидно, не срабатывавшем на самом хайгасе, и мог залюбить до потери личности. Он уже собрался снять руку со лба Иллирэна, когда тот, развернувшись, поднял веки и ухватил его за запястье. Глаза — настолько тёмные, что казались непроницаемыми провалами в бездну, устремились к лицу землянина. Лекай заговорил, выплескивая на него обрывки слов на хайгаском, и потянулся сесть. Ким с трудом уложил его обратно, прижимая к постели, и не сразу понял, что отвечает хвостатому на его языке. — Маэлах эхем, лекай… Он просил Иллирэна успокоиться, и тот замолк. Пальцы с длинными загибавшимися ногтями прошлись по безволосой щеке землянина вниз и застряли на шее. Торвальд сглотнул — соседство когтистой длани напрягало, щекоча нервы. Помедлив, широкая ладонь перетекла на затылок блондина. Ким нагнулся под давлением к лицу Рош`Шэнара, завороженно глядя в глубину бездонных зрачков. — Ихит? — выдавил Рош`Шэнар. Ким шевельнулся, поняв, что ему задали вопрос. Знал и то, что его спросили «как». — Не знаю, — пробормотал растерянно на родном языке и скривился, когда пальцы сжали светлые пряди волос в кулак, — …ментопереводчик?.. — Ты умрёшь, глупый лупури*, если они узнают… Кто эти «они», Ким спрашивать не стал. Хайгас, разжав пальцы, без сил опал на койку и прохрипел, чтобы землянин ушёл. На этот раз Торвальд покинул его не споря, и засел в рубке, откуда выбирался только для того, чтобы постоять за дверью, прислушиваясь к слабым стонам метавшегося на постели Рош`Шэнара. К себе хайгас не подпускал. Ким кружил вокруг, слабея от голода и рвавшего душу страха остаться одному в черноте космоса, потерять чужака, который непонятно как умудрился влезть в голову и засесть там тревожащей занозой. *** Голограмма, мигнув, погасла. Ким, протянув руку, провёл раскрытой ладонью над панелью, разрывая связь. Бесполезно было наблюдать за одинокой точкой на экране — если рядом появится судно, компьютер корабля предупредит их сам. Переселившись в рубку, Торвальд усиленно изучал устройство «Тайлайни». С кораблями хайгасов курсантов знакомили в учебке, но в действительности всё оказалось намного сложнее. Предлагаемые курсантам к изучению программы явно устарели, развитие технологий Хайги не стояло на месте. Однако разобраться вышло быстро, чему немало способствовало странное чувство того, что за спиной стоял призрачный некто, подсказывающий верное направление. Поднявшись с кресла, землянин ухватился за спинку и стиснул зубы, пережидая приступ головокружения. С тошнотой, что стала привычной, помогал бороться холод, но он же изнурял, лишая живительного тепла. Он потянул руку к стоявшему на панели консоли контейнеру с водой, насыщенной необходимыми для землянина микроэлементами. Отвинтив крышку, Торвальд заглянул внутрь. Воды осталось не больше двухсот граммов. — Не весело… Собственный голос заставил вздрогнуть — не сказал, прокаркал. Горло драло болью уже вторые сутки. Он простыл, однако поднять температуру на корабле не вышло. Торвальд уже знал, что бортовой компьютер опустил температуру сам, следуя заложенным в нём директивам. Такая температура была наиболее комфортной для хайгаса. Наличие на борту землянина и его потребности «Тайлайни», перейдя на автопилот, игнорировал. Важен был лишь единственный из пребывавших на борту хайгасов. В перехвате управления в свои руки Торвальд, несмотря на полученные знания, потерпел крах. Бортовой компьютер потребовал код, которого у него не было. Взломать систему не вышло. Отпив глоток — ровно столько, чтобы смочить пересохший рот, он закашлялся и тут же резко вскинул голову. Показалось или нет, что его позвали уже ставшим привычным «Киим»? С места норвежец сорвался прежде, чем успел осознать, что голос хайгаса прозвучал у него в голове. В коридоре Торвальд ухватился за стену — корабль вдруг тряхнуло, словно ему наподдали в заднюю часть гигантской ступней. Матовый свет, изливавшийся из узких полос под потолком, мигнул и засветился ярче. Переждав «качку», вызванную необходимостью перебросить энергию на щиты, Ким продолжил продвигаться вперёд. До каюты добрался, чутко прислушиваясь к нутру «Тайлайни». Моторный отсек по-прежнему радовал слух гулом. Ким научился улавливать в нём некий загадочный ритм, радовавший своей неизменностью. Неизменность в их положении служила гарантом того, что всё, как и раньше, было плохо, однако не хуже, чем вчера или позавчера. Лежавшего на полу голого Рош`Шэнара он увидел, едва завернул за угол коридора, ведущего к каютам, и поспешил к хвостатому. Иллирэну, очевидно, хватило сил дойти до выхода, только порог переступить не сумел — рухнул навзничь, разметав вокруг головы тёмную массу волос. Поднять лекая оказалось задачей из разряда титанических. Рош`Шэнар раз за разом норовил сползти обратно на колени, обвиснув на его плече, но перетащить его обратно на койку у Торвальда вышло. — Какого квазара, Рэн?! — в сердцах выорался он, сбросив свою ношу на постель. — Попросить о помощи было трудно? Или у твоего народа и это не принято?! Хайгас, с усилием сев, заткнул его, накрыв растопыренной пятерней лицо. Землянин запнулся, сверля его рассерженным взглядом сквозь щели между пальцами. Рош`Шэнар поморщился: голос бесхвостого звучал под черепом настойчивым раздражающим зудом, но прикосновение к прохладной гладкой коже вызвало всплеск жгучего острого желания. Инстинкты настойчиво требовали, чтобы он сгрёб это назойливое существо и разложил под собой. Для начала, прежде чем… Лекай тяжело тряхнул головой. В первый раз, в рубке, он едва сумел сдержать себя, однако сила воли успела истончиться, израсходовав себя на борьбу с гоном. Низ живота стянуло спазмом, и Иллирэн заскрежетал зубами: — Ты должен уйти… — Ну уж нет, — Ким отдёрнулся, уходя от его руки, зажигаясь накрывшим с головой гневом. — Чёрта с два, Рэн, я не уйду, пока ты не объяснишь мне, что происходит! Хайгас закрыл глаза. Рэн… Белая головешка называл его так, как позволялось только самым близким. Сокращать данное при рождении имя, не будучи связанным узами крови или дружбы, было оскорблением. Бесхвостый раз за разом умудрялся презреть обычаи его народа, так и не потрудившись узнать хоть что-либо о том, с кем делил корабль, что мог стать их общим могильником. Невежество землянина потрясало, но бесполезно было пояснять ему, что о враге следует быть информированным до мелочей. Легче было сдаться, приняв необходимость терпеть его промахи. — Я тебе ничего не должен… — Нет, должен, хвостатый, — Ким отступать был не намерен, раздиравшие его бесы требовали выплеснуть на хайгаса «хляби небесные», — отдай мне мои сны, лекай, не Хайгу с морями, кишащими чудовищами, а понятную мне Землю с поющими китами во фьордах! Верни северное сияние Хаммерфеста, а не багряный восход Туума, горы Йотунхеймена, а не пустыни Гахант`Шэт-раа, воздушные шпили земных городов, а не мрачные храмы Великого древа … Олахам тах, лекай, озум батал кеас, а наут! — Киим… — Иллирэн запнулся, наполняя глаза потрясением. — Базул мих, лекай! — Торвальд ткнул в него пальцем, яростно велев заткнуться. И лекай, с нарастающим ужасом ловивший каждое его слово, замолчал. Торвальд явно не соображал, что с лёгкостью перешёл на язык Рош`Шэнара, и не просто на язык хайгасов, что содержался в ментапереводчике, а на родное наречие Иллирэна, на котором говорили только те, кто избрал своим домом ледяные отлоги Фаллар маэт, и прокричал, что требует, чтобы лекай вернул ему его свободу. — Я хочу свою жизнь обратно, — в горле Кима предательски заклокотал постыдный всхлип. — Маал, лекай… — Остановись, — отчаянно попросил Рош’Шэнар, ухватив его за запястье, словно молчание землянина могло повернуть время вспять и не позволить угодить ему в ловушку собственной самоуверенности. Ему нужно было хоть краткое молчание, чтобы переварить понимание случившегося. Но как, во имя Священного Древа?! Кто или что ты такое, Ким Торвальд?! — И перестань благоухать,  — добил землянин, — твой запах сводит меня с ума! Хайгас остолбенел, забыв о навалившейся на виски боли. Взгляд лекая пытливо обежал обострившиеся скулы, тонкий нос, подбородок Кима и упёрся в бешено бившуюся в ямке ключицы вену. Как он мог не заметить мороси пота над переносицей Торвальда, горевших лихорадкой глаз и нервного подрагивания губ? Опустив глаза к его бёдрам, хайгас, получив ещё одно подтверждение своей догадке, развернул руку Кима ладонью вверх. — Ты слышишь мой запах? — спросил он, не позволяя отвести взгляд. — Только безносый бы не услышал, — дыхание Кима участилось. Вжаться в хайгаса вдруг захотелось так, что поджались пальцы на ногах и засосало под ложечкой. — Мята, — выпалил он, сдаваясь. — Ты пахнешь мятными конфетами, мохито и фруктовым салатом! Рош`Шэнар не знал ничего из перечисленного, понял только то, что пахнет для оголодавшего землянина едой. А не должен был пахнуть ничем. Хвост лекая осторожно обернул ногу Кима над коленкой. — Как давно? — произнёс он мягко, прохаживаясь кончиком когтя, слегка надавливая по линиям на ладони и чувствуя, как землянина раз за разом пробивает чувственной дрожью. — Как давно я пахну для тебя, Киим? — Всегда, — чертивший на его коже невидимые узоры ноготь сосредоточил на себе всё его внимание, — с того момента, как увидел тебя у турболифта. — А Хайгу, — Иллирэн, выпуская его руку, подтянул Торвальда к себе, — когда ты увидел мою родную планету? — После ночи у «матроны». Я был тобой, в храме, когда тебя объявили Надеждой рода. Хайгас напрягся: — Что ещё ты увидел? — То, что ты хотел умереть в водах Нойрэтта. Губы Рош`Шэнара тронуло горькой усмешкой. Воспоминание о его неудавшейся попытке сделать собственный выбор, жгло память долгие годы. — Я был юн и глуп. От себя сбежать нельзя. Долг Надежды рода — принять дарованное богами. — Боги давно покинули Землю. — На Хайге они всё ещё сильны. — Боги или те, кто говорит о том, что вещает их волю? — Ким тряхнул головой, пытаясь выбить застлавший мозг туман. — Что ты сделал со мной, Рэн? Рош`Шэнар покачал головой, перетягивая его на свои бёдра и ныряя ладонями под рубашку. Ким не сопротивлялся. Пальцы лекая ласково погладили выступавшие рёбра, прошлись по трагически обозначившимся позвонкам, щемя сердце жалостью. Бесхвостый истаивал куда быстрее него. — «Миррит т`тах», — ответил он, — мой народ называет это именно так. Слияние сознания в момент единения. Я никогда не слышал, чтобы слияние происходило между хайгасом и иным видом разумных. Считал невозможным. Я допустил непростительную ошибку, открыв сознание тогда, когда ты оказался наиболее уязвим. И если бы я знал, как всё исправить, — с горечью закончил лекай, вжимаясь лбом в живот Кима. Торвальд запустил пальцы в волны шоколадных волос. Сделать это хотелось давно. Хайгас глубоко выдохнул, обдав тёплым дыханием его ключицу. Ким бессознательно потёрся об него пахом, сдаваясь нахлынувшему возбуждению. Но Иллирэн знал, что землянин тонул в желании, хозяином которому не являлся. — Это не твои чувства, бесхвостый. То, что ты сейчас испытываешь, зовется «нор-лахаром» и наступает для Надежды рода по нескольку раз в один оборот Хайги вокруг Туума*. В это время мы зачинаем жизнь с теми, кто выбран нам в пару. — И такая пара у тебя есть? — Да, — лгать не стал. — Выбранная для меня пара — подходит по всем генетическим параметрам и принадлежит к клану, с которым желает соединиться брачным союзом моя семья. — И с ней ты разделил бы миррит т`тах? — Нет, — ответ прозвучал уверенно, смягчая жёсткие складки, что пролегли между бровей Кима. — Никогда. О том, что лишь раз было возможным разделить сознание на двоих, говорить хайгас не стал. Как и того, что землянин ошибается, считая, что его будущего глахарта* можно обозначить как «её». Рука Иллирэна, выбравшись из-под рубашки, спустилась вниз, мягко сжала напряжённый ком плоти. Ким разочарованно поднял брови, когда хайгас убрал руку, однако Рош`Шэнар выпустил его только для того, чтобы уложить на спину, подминая под себя. Койка была узкой, жёсткой до ломоты в костях, но Торвальд не жаловался, распластавшись под тяжёлым и нестерпимо горячим телом. Длинный язык скользнул по его скуле, извиняясь за оставленный синяк, и дразняще медленно обвёл ушную раковину. В ответ Ким крепко сжал бёдра хайгаса коленками. — Сделай так ещё раз… — попросил прерывисто. Рош`Шэнар, опустившись на локтях, уткнулся губами в ухо блондина, поласкал мочку, мягко прикусывая, и перетёк к губам. Костяшка пальца прошлась по сухой корочке на нижней губе, приоткрыла зубы, лишённые клыков. Отняв палец, Иллирэн с мгновение рассматривал лицо землянина, будто плывущий взгляд льдистых глаз, трепещущие ноздри и приоткрывшийся рот могли дать ему ответ на мучивший его вопрос. «Калум сумм» гласил, что случайностей не бывает и в жизни всё предопределено богами ещё до рождения каждого дитя Хайги. Тогда как его рейешти* оказался существом с другой планеты? — Сделай… — напомнил о своей просьбе бесхвостый, нетерпеливо подавшись вверх бёдрами. Рош`Шэнар медлил. Ким, сам толкнув его в грудь, потянулся расстегнуть брюки, высвобождая стоявший колом член. Хайгас обнажиться окончательно Торвальду не дал. Знал, что тот под воздействием нор-лахара способен отвечать за свои поступки только отчасти, потому перехватил инициативу, оставив Кима в рубашке и, приспустив штаны, освободил одну ногу и сбросил на пол ботинки. Хватило и этого, чтобы добраться до поджавшихся яичек, дёрнувшегося в предвкушении члена и захватить всю эту красоту в рот. С наскока и по самые тестикулы, будто леденец глотнул, а не часть тела. — А-а… — Торвальд взвыл, выгибаясь в спине, вцепившись ногтями в его плечи. — Боги… Голова Иллирэна задвигалась вверх-вниз. В ошалевшем мозге Кима промелькнула истерическим смешком мысль, что он знает, куда отправились небожители, покинув Землю. А отлетели они на Хайгу, обучать хвостатых искусству сводящего с ума минета. Влажно поблескивавший член землянина выбрался наружу за секунды до того, как забывший дышать Ким окончательно отключился из-за нехватки кислорода, и Торвальд шумно втянул воздух. Не дав ему передышки, Иллирэн впился в его губы. Покусывал, вылизывал, выстреливая в рот языком, и усилившийся аромат мяты смешивался с мускусом и лёгким запахом пота. Раздвинув его ноги коленом, хвостатый оставил мокрый мазок между ягодиц. Торвальда перетряхнуло в нетерпеливом предвкушении, но проникновения так и не произошло. Вместо этого лекай сполз обратно, захватывая его член в объятие глотки, и издал утробно-чмокающий звук, едва не отправивший Кима в оргазм. Его тело мелко дрожало, заставляя мышцы живота судорожно сокращаться. Ввинтившийся в анус палец вошёл гладко. На краешке сознания Кима мелькнуло удивление, что не на сухую, но откуда взялось беспрепятственное скольжение, задумываться не стал. Между ягодиц стало влажно, кожу пощипывало, и Ким заёрзал, надеваясь на пальцы. Как их стало два, не почувствовал — было одуряюще хорошо. Нахлынувший жар вытеснил холод, что, казалось, успел въесться до костей. Иллирэн выгнул шею, заставляя член Торвальда повторить изгиб глотки, и мысли норвежца рухнули разом в пустоту, оставив после себя разодранный в клочья яркий всполох. Глубокий вдох перерос в стон. Ким ненадолго выпал из действительности. Освободив обмякший член землянина, огладив напоследок его бедро ладонью, Рош`Шэнар не спеша пристроился к растянутому входу. Ким вяло встрепенулся, почувствовав распирающее давление плоти, и обхватив его за плечи, зашипел. — Жжёт… Услышавший его лекай остановился, но землянин обвил его ногами, подбадривая тычком ступни. Принять всего не вышло, но и того, что получил, хватило, чтобы заорать про себя «по матушке», не выпустив ни звука наружу. Иллирэн умерил темп, прилип губами к чувствительному местечку у ключиц, и естество Торвальда, зажатое между их телами, снова стало твердеть. Управлять своим телом хайгас умел отменно, то убыстряясь, то замедляясь, временами зависая над стонавшим Кимом и толкаясь чуть глубже, проверяя, насколько тот готов принять его ещё. Тарахтенье с переливами, издаваемое лекаем, толкнуло Торвальда притянуть его к себе за затылок, отвечая на ласку поцелуем, и податься навстречу плеснувшему внутри влажному теплу. Опав на Кима, хайгас со стоном сжал землянина. Ким не жаловался, хоть кости и затрещали. Накрывшее с головой томление всё ещё сотрясало дрожью каждую мышцу, потеряв обоих во времени и пространстве. Он очнулся от того, что Иллирэн осторожно покинул его тело и сгрёб в охапку, прижимая к литым мышцам груди. Ким плавал в блаженстве, но хайгас ещё не получил того, в чём нуждался. — Сделаешь кое-что для меня, бесхвостый? — спросил, взвихрив его спутавшийся волос. Жадное ожидание в глазах лекая толкнуло на согласие, иного и быть не могло. Во взгляде Рош’Шэнара мелькнула затаённая печаль. Хвост пощекотал шею землянина. Ким попытался словить «нахала», но своевольный отросток отдёрнулся. Ладонь легла на лоб Торвальда, растворяя его улыбку. — Что ты собираешься… — Ким не договорил. Рош`Шэнар захватил контроль над его сознанием в один щелчок пальцев, и землянин затих. — Прости, — сняв ладонь, попросил он. Торвальд лежал, безучастно глядя на него, чуть кривя рот, — если бы было возможно по-иному… В голос лекая вскользнула горечь. Ожидание предстоящего волновало, подстегивало его короткими болезненными импульсами, сокращавшими мышцы паха, а разум твердил, что он вновь совершает неправильное. Нависнув над землянином, хайгас на один короткий вздох прижался лбом к носу Кима и, больше не колеблясь, потянул руку вниз. Туум* — звезда планеты Хайга. Нукет один из самых крупных спутников планеты. глахарт* — супруг. рейешти* — избранник сердца, но само понятие куда сложнее, многограннее для хайгасов. лупури* — грызун, схожий с земным хомяком.