Тринадцатый (Цикл "Зов Предков")

      В последующие сутки Ким по большей части времени пребывал вне связи с реальностью. Иллирэн ослаблял контроль только для того, чтобы напоить и накормить его пищевой смесью, после чего вновь, с вожделением оголодавшего, накрывал Торвальда собственным телом. Ким с готовностью разводил коленки, держась за лодыжки и со стоном запрокидывал голову, принимая в себя чужую плоть. Почти складываемый пополам, норвежец отвечал на сминающие губы поцелуи хвостатого и плавился в удовольствии, поглотившем его целиком и полностью. Страсть смыла стыд и запреты, оставив лишь потребность сглатывать дыхание друг друга, сплетаясь в одну туго натянутую нить, и делиться дрожью, завершавшую распад сознания на атомы. Нор-лахар свёл с ума обоих, загнав угрызения совести Рош`Шенара на задний план. Впрочем, Иллирэн оказался достаточно «трезв», чтобы, следуя включившимся инстинктам, позаботиться о нуждах своего рейешти, и во время его сна подстроил внутренний климат корабля под биопараметры землянина. Сам хайгас во сне, как и тепле не нуждался, поддерживаемый мощным всплеском гормонов. В каюте стало теплее, но Торвальда всё ещё периодически сотрясали приступы коротких конвульсий. И виновен в этом был Иллирэн, бравший ненасытно всё, что с опрометчивой щедростью предложил ему землянин. Гон утих к утру третьих суток, и Рош`Шенар сумел вернуть себе ясность мысли. Изнуряющая боль ушла, а вслед за ней и жажда, пожиравшая разум. Отлипнув от задыхавшегося в истоме землянина, Иллирэн выпустил его из-под контроля. Ким тут же провалился в глубокий сон, выкачанный до донышка, а хайгас, перевернувшись на спину, уставился в потолок, обдумывая произошедшее. Возвратившаяся совесть накинулась на него стаей голодных лупури, обгрызая раскаянием до кости. Совершать того, что он допустил между ними, Рош`Шенар был не должен, но и выхода иного не нашёл. К бесхвостому чужаку его тянуло с силой, противостоять которой он, несмотря на всю свою выдержку, не сумел. Мозг списал всё на нор-лахар и безысходность, но упрямое внутреннее «я», имевшееся и у хайгасов, твердило, что обманывать себя долго не выйдет. Его влепил в Торвальда не зов плоти, а нечто большее, чему он боялся дать определение. Уйдя от брожения беспокоящих мыслей, Иллирэн покинул каюту со спящим Кимом и с головой окунулся в изучение данных бортового компьютера. Пока он боролся с гоном и ожесточенным приемом химических подавителей, корабль закончил ремонт внешних систем слежения и худо-бедно возобновил подачу данных. Проанализировав полученную информацию, Иллирэн вновь определил местоположение корабля и надолго углубился в изучение навигаторских карт. Квадрат космоса, в который их забросил неконтролируемый скачок «Тайлайни» был ему неизвестен, но, согласно картам, корабль медленно, но верно приближался к одному из рукавов коридора, используемого для передвижения кораблей землян — рудодобытчиков и контрабандистов. Неподалеку лежала область астероидов, содержавших ценные залежи руды, где паслись рудные компании и вольные торговцы. Передвижение космических судов в этой области было довольно интенсивным, вызывая усиленное внимание у представителей племенных кланов Хайги, желавших наложить руку на часть разработок. Корабли хайгасов появлялись в транспортных коридорах не реже суден землян. Новость воодушевила, однако надежда тут же поутихла, когда компьютер выдал безутешный вывод о том, что для достижения ближайшей перевалочной станции рудодобытчиков им придётся провести в дрейфе не менее трёх недель. К этому времени голод добьёт их, и к станции пришвартуется корабль-саркофаг, который, посчитав «чумным», распылят на молекулы. От греха подальше. И никто не узнает, как сгинули два молодых глупца, влипшие в неприятности, стараясь перехитрить друг друга. Задав необходимую корректировку курса на транспортный коридор, Рэн, вернув корабль на автоматику, отправился обратно. Идя в направлении каюты, хайгас прощупал сознание Кима. Землянин спал, но в его сны пробиться лекаю не удавалось. Каким-то необъяснимым образом Торвальд умудрился увидеть его прошлое, но раз за разом вышвыривал лекая из своей памяти. Рош`Шенар терялся в догадках, пытаясь объяснить себе феномен их странного ментального обмена. И весьма сомневался в том, что разобраться, почему он работал только в одну сторону, смогли бы даже старейшины-лекаи. Торвальда хайгас застал крепко спящим. Землянин выбрался из кокона одеяла и растянулся нагим телом на животе, подогнув под себя ногу. Уперев ладонь у его головы, Рэн пристально вглядывался в спавшего. Щёку и лоб блондина укрывали отросшие пряди спутанных светлых волос, оставив открытыми нос и губы, исцелованные хайгасом до вишнёвой темноты. Ни привычных клыков, ни высоких скул, изогнутых луком бровей и вытянутой ушной раковины. Слишком бледен, слишком худ и не похож на тех, кого среди хайгасов сочли бы эталоном красоты. Но Иллирэн мог бы смотреть на Торвальда часами, не отрываясь. Он был его рейешти, Избранным раз и навсегда. Вот только кем он сам был для того, кто носил имя Надежды? Он потянулся к лицу землянина и, согнув палец, с нежностью провёл костяшкой по щеке. Сердце в груди ускорило бег, наполняясь нежностью, испытывать которую ранее ему не приходилось. Слишком суров был мир Хайги и такими же были и его дети. Вздох, сорвавшийся с губ лекая, пошевелил светлые волоски на виске Кима, землянин смешно сморщил нос и зачмокал губами. Иллирэн поспешил разогнуться, уходя от настойчивого призыва естества сгрести его в объятия и вновь растопить в себе. Больше он ему своей воли навязывать не станет. Рош`Шенар покинул каюту, собираясь выполнить рождённую трезвостью мысль. Он должен узнать о жизни и мире Кима Торвальда куда больше, чем ему уже было известно, и его целью оказалась соседняя дверь-люк, ведущая в каюту Даглара. «Нора» кайяджи оказалась под стать своему хозяину — всё лежало на строго определенных местах, никаких безделиц и не функциональных сувениров, что могли бы отвлечь внимание Даглара от погружения в работу. Настенные полки, шкафы и стол, крепившийся рядом с узкой койкой, занимали творения гения кайяджи, как законченные, так и пребывавшие на стадии разработки. И первые, и вторые трогать было категорически запрещено. Только сам Даглар знал, что и для чего предназначалось, и своими знаниями делиться не спешил. Но интересовали Иллирэна не научно-технические изыскания брата, а контейнер с инфокристаллами, хранимый на видном месте — на столе, рядом с громоздким гаджетом непонятного назначения, напоминавшим смесь лучевого оружия и хайгаского песчаного жука-тархула, существа крайне мерзкого и ядовитого. Опасливо протянув руку над застывшим монстром, лекай поднял контейнер и покинул каюту. В рубке он вновь занял центральное из кресел, обычно занимаемое Мораном, и активировал голокуб бортовой панели. Выудив из цилиндра один из инфокристаллов с кодировкой на боку, он вставил его в гнездо и откинулся на спинку кресла. Даглара интересовали не только научные разработки землян, а и сбор информации об их истории и культуре. И если лекай, зная о своём предназначении, сосредоточился на изучении языка, администрировании и вооружения землян, то Даглар собирал знания, которые на первый взгляд казались незначительными. Кайяджа скрупулезно нанизывал на нить собственных выводов крупицы знаний о субкультуре бесхвостых в разные периоды становления их цивилизации: обычаи, религия и странные всплески массовых истерий, что в прошлом приводили человечество к грандиозным социальным конфликтам. Сама история Хайги шла по иному пути развития. Наличие одной общей религии для всех земель, принятие единства происхождения исключало создание идей превосходства одного племени над другим на основе религии и национальности. Общество Хайги делилось на три сословия, что сформировались в ходе развития их цивилизации: кагунов-святош, военной знати, и тех, кто стоял внизу — клунгов, потому основной причиной жестоких древних воин между кланами были передел территорий и контроль над ресурсами планеты. Выход хайгасов в космос и доступ к новым потенциалам дал мощнейший толчок развитию технократической цивилизации, но не повлиял на связывающую общество систему заповедей и табу, основанных на религиозных догмах. Кланы Хайги согласились соблюдать традиции во имя выживания их вида. Подобную систему противовесов и сдерживания, основанных на постулатах Священных свитков, хайгасы считали идеальной. Однако с мнением большинства по поводу того, что человечество безнадежно отстало от них в своём развитии и не могло принести в их культуру ничего полезного, кайяджа не соглашался и братья, бывало, подолгу спорили, сидя на террасе отцовского дома под лучами заходившего за горизонт Туума, отстаивая каждый свою позицию. Даглар считал, что им многому следует поучиться у землян. Иллирэн высмеивал его точку зрения, заверяя кайяджу, что он переоценивает достижения бесхвостых, что так и не создали чёткой и понятной системы иерархии, предпочитая жить в хаосе абсолютно неприемлемой для высокоразвитого общества свободы. Иллирэн считал землян слишком изнеженными, подверженными ненужным эмоциям, не способными к самодисциплине. Даглар утверждал, что в их мягкости кроется гибкий стержень, который позволил им стать превалирующим видом на родной планете и оказывать достойное сопротивление Хайге. Спорили братья до хрипоты и ни разу не пришли к единому мнению. Теперь Иллирэн задал бы брату совсем иные вопросы, пытаясь отыскать в ответах объяснение тому, что произошло между ним и Кимом. Но Даглара рядом не было, и Рош`Шенару придётся до всего дойти самому. Первая запись кайяджи содержала данные о Солнечной системе, что были и так известны Иллирэну. Личные записи Даглара сопровождали каждый из голографических слайдов и заинтересовали его куда больше, чем официальный текст. Даглар, с присущей ему методичностью, разбирал поданный материал и разбавлял его личными замечаниями. Второй из инфокристаллов оказался забит информацией об истории человечества, начиная с периода появления первых прямоходящих приматов, и до создания Земного содружества, включавшего в себя на нынешний момент более ста звёздных систем. Особо тщательно Иллирэн изучил выделенный братом фрагмент, изображавший, по-видимому, ответвление от общего ствола развития предка человека, создавшее в результате особь, имевшую хвост. Увеличив картинку, лекай повесил в воздухе трёхмерное изображение паукообразной обезьяны и рассеяно скользнул по щеке собственным кончиком хвоста. Вздрогнув от щекочущего ощущения, он словил хвост в кулак и скосил на него глаза, сравнивая с картинкой. Хвосты были на удивление похожи гибкостью и функциональностью, породив чувство растерянности. Выходит, бесхвостые вовсе не были бесхвостыми, а лишь утратили свой придаток в ходе эволюции. Даглар сопроводил кадр личной припиской, содержавшей два не слишком понятных слова — «недостающее звено». Что имел в виду кайяджа, знал только сам Даглар. Иллирэн, нагнувшись, вставил в гнездо третий инфокристалл и изумленно вскинул брови, когда на него обрушился ужасающий грохот. Кажется, на Земле это называли музыкой. Спохватившись, он поспешно вставил в ухо крошечный наушник. Теперь грохот и визг был слышен только ему. Хайгас с любопытством смотрел на представшее ему зрелище — перед ним в воздухе извивались несколько полуобнаженных землян. Двое были такими же светлокожими, как и сам Ким, а третий принадлежал к индивидуумам с цветом кожи чёрным, как ночи над холмами Фаллар маэт. Все трое перемещались на крохотном пятачке подсвеченного пространства, ограниченного тремя шестами непонятного назначения, то приседая и разводя коленки, то поднимаясь, держась за шест. Руки скользили по телам, покрытым некой блестящей субстанцией, что заставляла кожу мерцать. Губы раскрывались в беззвучном выдохе, обнажая зубы с короткими клыками, пальцы с алыми ногтями ласкали изгибы бёдер и сжимали высокие полушария того, что, как знал Иллирэн, у землян звалось грудью. Перед ним выплясывали брачный танец самки землян. Выплясывали с той степенью откровенного бесстыдства, позволить которого себе не мог ни один хайгас-наджа кум. Лекай, не отрываясь, смотрел на голограмму. На заднем плане виднелись столики с сидевшими за ними человеческими мужчинами. Глаза зрителей не отрывались от самок: полные вожделения и нетерпения. В чувствах землян-мужчин хайгас не ошибался. Похоть испытывал и его народ. Рош`Шенар скосил глаза на свою плоскую грудь с крепким рельефом тренированных мышц и облизал губы, пройдясь по выступавшим клыкам. Для землянина он, очевидно, выглядел уродом. Мысль ужалила — быть для Кима привлекательным как раз хотелось. И сильно. Себя Иллирэн уродливым не считал. По меркам хайгасов был весьма привлекателен, но от человеческих самок отличался, как небо Земли от неба Хайги. Мелькавшие в воздухе «соперницы» вдруг вызвали вспышку раздражения. Он потянулся к панели отключить голокуб и почувствовал уткнувшееся в его затылок дуло. — Не двигайся, — шипение Торвальда заставило лекая послушно замереть. — Ким… — хайгас замолчал, получив болезненный тычок рукоятью по затылку. — Не двигайся, — голос землянина перешёл в рычание, — если не хочешь дать мне повод прострелить твою башку до того, как ты найдёшь слова для оправдания того, что со мной сотворил! Рош’Шэнар вздохнул. Зря он надеялся на то, что землянин ничего не вспомнит. А ведь знал же, что с Торвальдом всё всегда будет «ломать систему». — Нет у меня оправданий, — признал он. — Так что, если хочешь — стреляй. Рука Кима затряслась. Всхлип, раздавшийся из-за спины, вызвал у хайгаса желание проломить собственный череп. — Я не буду сопротивляться, Киим, — мягко заверил он, будто подбадривал — сделай то, что считаешь правильным. — Да что же это за жизнь такая? — в сердцах выпалил землянин. — Ладно б поимел, но чтоб так… Давление металла исчезло — Торвальд, опустив руку, отступил назад. Не мог он его застрелить, как бы ни хотелось. От одной мысли о мёртвом лекае, лежащем у его ног, горло рвало судорогой немого крика. Рош`Шенар развернул кресло. Ким стоял, опустив голову: растрёпанный, в одних штанах, подёргивая плечами. Он шагнул из кресла к землянину, потянулся к нему и тут же опустил руку. Что собирался сделать? Обнять? А на каких, собственно, правах напрашивался в утешители? Сам ведь в его метаниях и был виновен. Взгляд Рош`Шенара сполз на синяки, покрывавшие рёбра Торвальда. Он так и не научился соизмерять свою силу с хрупкостью бесхвостого. Краснеть умели и хайгасы — щеки лекая потемнели: — Если я скажу, что по-иному не мог — это меня оправдает? — Нет, — Ким вскинул голову, полоснув его яростью из взгляда. — Если я не услышу «зачем»? Хочу знать, что было за темнотой, после того, как было слишком хорошо. Я сверил часы — из моей жизни выпало больше суток! И я хочу знать, чем мы в это время занимались… Ким запнулся, поняв, что вопрос требует уточнения. — Кроме того, что ты трахал меня сколько хотел и как хотел, — в последнем не сомневался — зад ныл немилосердно, а от семени хайгаса было влажно в штанах. — Было только то, что ты сказал, — сдержано ответил Рош’Шэнар. — Тогда зачем было отбирать у меня память?! — Ким, вновь вспухая гневом, заорал: — Я ведь сам к тебе пришёл! — Есть то, что не должно быть раскрыто… — Врагу, — взвинчено договорил за него Торвальд. Иллирэн покачал головой, потянувшись забрать оружие. Торвальд отдал его, не сопротивляясь. — Ты больше мне не враг, рейешти, — мягко произнёс лекай. Если думал, что произведёт впечатление своим признанием — не вышло. Землянин не впечатлился, продолжая злиться. Торвальд получил возможность ругаться на хайгаском, но от этого не проникся духом народа Хайги и знаний об их укладе не приобрел. Кем был рейешти — не знал, и знать не желал. — И я тебя отпустить не могу, — закончил Рош`Шенар, почувствовав, чего тот хочет — запереться в каюте и не выйти оттуда, пока космос не добьёт их. — До конца будем вместе. — А это не тебе решать, — выдал сквозь зубы Торвальд. Он развернулся к выходу: с прямой спиной, подняв подбородок. Хайгас метнулся к нему — удержать, и норвежец, с не меньшей прытью, крутнулся на пятках, встав в стойку и подняв сжатые кулаки. Глаза землянина полыхнули предупреждением. Торвальд был воином. Пусть и не довелось желторотому кадету поучаствовать ни в одном настоящем сражении. Защищать себя собирался не на жизнь — насмерть. От удара Иллирэн укрываться не стал — позволил попасть, куда метил. Подставил скулу, потом живот, дав спустить пар, после чего провёл захват и за запястья вжал землянина в стену, придавливая для надежности всем весом. — Я не враг, рейешти, — выдохнул, глядя на яростно оскаленный рот Торвальда, — дай мне время. Я докажу! — Ты его у меня украл достаточно, — Ким клацнул зубами. — Или говоришь мне, что тебе от меня надо — или катись ко всем чертям! Рош`Шенар разомкнул губы — будь что будет, ответит полуправдой, но произнести ничего не успел. Пространство рубки разорвал резкий зуммер оповещения внешних систем слежения. Оба так и застыли, прилипнув друг к другу, уставившись на переливавшуюся сигнальными огнями бортовую панель. — Калт таш, — режуще отдал приказ лекай, не выпуская из хватки рук Торвальда. Компьютер получил звуковою команду вывести доклад на голокуб. Вместо танцующих девиц в пространстве развернулся вырванный кусок непроглядной темноты космоса с трёхмерным изображением повисшего рядом с ними космического корабля. Лекай нахмурился — конструкция судна была ему незнакома. А то, что чужак сумел подкрасться к «Тайлайни» не замеченным системами судна на расстояние выстрела, неприятно удивило. Ким смотрел через его плечо на зависшую голограмму. — Корабль… — выронил он, констатируя вполне очевидный факт. — Мы спасены! — он залился нервным смехом. — Наконец-то я избавлюсь от тебя! Хайгас послал ему долгий взгляд, ничего не сказав. Лишь прежнего света в глазах хвостатого не было, и запал Кима стих. Выпустив Торвальда, лекай шагнул к консоли. Послав стандартный сигнал, обозначавший предложение назваться на языке землян и хайгасов, Иллирэн застыл, напряжённо глядя в экран. Ответа не последовало, вместо этого «Тайлайни» выдал данные о том, что их усиленно сканируют и, судя по мощи сканирующего луча, корабль был не только больше по размеру, превосходя лёгкое суденышко хайгасов раз в пять, а и куда более серьёзно оснащенным. Последнее подтвердило и то, что стали одна за другой отключаться системы управления. Корабль-чужак накрыл их лучом захвата, и противопоставить ему Иллирэну было нечего. «Тайлайни» не относился к классу космических судов, способным противостоять в бою захватившему их гиганту. — В спасательный модуль, живо, — бросил он через плечо, уже понимая, насколько неразумен его приказ. Если чужак был способен без особого труда подтащить к себе «Тайлайни», то у шлюпки и подавно не будет никаких шансов. — И не подумаю, — Ким упрямо выпятил челюсть. — Да к тому же, как ты намерен выстрелить нас из шлюзов и преодолеть поле луча? Лекай поджал губы — землянин пощадил его самолюбие, не выплюнул в лоб ярлыком «глупец», но легче от этого не стало. Дальнейшее они наблюдали в молчании. Луч транспортировал их к задней корме с уже открытым шлюзом-зевом, и «Тайлайни» втянуло внутрь.