Тринадцатый (Цикл "Зов Предков")

Найл сидел не двигаясь, устремив напряжённый взгляд на дверь-люк. Кудряш разместил свой наблюдательный пункт на широкой койке в позе давно забытых земных восточных божков, сложив руки на груди. В такой позиции землянин пребывал уже второй час и менять её не собирался. Пусть наслаждаются лицезрением его спокойствия. Праздновать труса перед хвостатыми он не собирался. Хотя и трусил. Отчаянно. До холодного пота на позвонках, проступившего, когда его со связанными за спиной магнитными наручниками руками втолкнули сперва в шлюпку, а потом и в чрево громадного космического корабля хайгасов, висевшего на орбите планеты. О прибытии боевого гистарра класса «А» к «берегам» Заморры Тафт на станции не слышал, из чего сделал вывод о том, что тот появился незадолго до его пленения. Событие не то чтобы было из не рядовых — боевые орбитальные крейсеры хайгасов, неся вахту по охране подконтрольного им сектора, время от времени появлялись около планеты, но силуэт угольно-чёрного корабля с неизменной пляской рунических рисунков вдоль борта, напоминавший приплюснутый цилиндр со срезанной под острым углом носовой оконечностью, вызвала у Тафта ускоренный бой сердца. Впрочем, рассмотреть корабль толком ему не дали. Едва Найла спустили с трапа, Талишен приложил к шее пленника руку и активизировал иглу с транквилизатором, прятавшуюся в одном из массивных колец. Последним, что запомнил Найл, прежде чем, закатив глаза, рухнул на палубу шлюза, была приближавшаяся к шлюпке делегация, состоявшая из полудюжины хайгасов, возглавляемая высоким воином, чью левую щёку пересекал шрам. В себя он пришёл уже лежа на койке каюты, в которой его заперли сразу же после того, как корабль совершил гиперпрыжок. Сколько Тафт провалялся в отключке, он не знал, но о его нуждах позаботились, установив внутри комфортный для пленника микроклимат. Найла освободили от наручников и переодели в тёмно-синий комбинезон, плотно прилегавший к телу. Утрате своего тряпья Найл огорчился. Куртка и штаны Кудряша имели множество потайных кармашков, содержавших весьма полезные для пленника предметы. Кингстон был бы весьма удивлён их содержимым. Но видеть Найла тот предпочитал без одежды и со спины, позволяя прятать от него застывшую в глазах ненависть. Память Кудряш имел отменную, как и злым был в меру. Каждого обидчика помнил и список с недавних пор пополнил — первым в нём хайгасом, доказавшим в очередной раз, что доверие — вещь абсолютно не благодарная. Однако высказать своё «фе» было некому — пленника содержали в одиночестве. Впрочем, назвать его полным было бы нельзя. Кудряш скосил глаза на летавший в нескольких метрах от койки круглый шар-камеру. Тот противно, монотонно жужжал, выводя из себя настойчивым вниманием к его особе. За Найлом следили в оба глаза, точнее в один цилиндрический глаз-циклоп. За прошедшее после пробуждения время он успел свыкнуться с тотальным наблюдением, преследовавшим его даже в гальюне, но не с игнорированием его протеста. Найла трижды в день посещал один и тот же хайгас, появлявшийся только для того, чтобы оставить ему поднос с безвкусной питательной смесью. Попытки заговорить с ним оканчивались полным провалом: хвостатый не отвечал, и Тафт решил изменить тактику. Он перестал есть и три последних подноса его безмолвный страж забрал нетронутыми. Когда от голода стала кружиться голова и подкашиваться ноги, Кудряш угнездился на койке и приготовился ждать. Сработает ли его план — не знал, но, когда дверь, отъехав в стену, впустила внутрь Талишена, решил, что всё же своего добился. Пусть и частично. Хайгас принёс с собой завтрак с уже знакомой ему серой субстанцией, напоминавшей чью-то рвоту, и контейнером с водой. Опустив поднос на столик перед койкой, хайгас разогнулся и сложил руки на груди. Найл смотрел мимо него исподлобья, ожидая продолжения. — Ешь, — велел «лемур» мрачно. Ноздри Кудряша шевельнулись, но он только плотнее сжал губы, всем своим видом выражая, насколько ему наплевать на требование хвостатого. Талишен, длинно выдохнув, цокнул языком: — И чего ты добиваешься? Помереть решил? Так ведь не дадим. Тафт издал презрительный смешок: — Заталкивать насильно станете? — Нет, отправим в анабиоз. И разбудим только тогда, когда потребуется тебя обменять. Всё, что нам нужно — это чтобы ты держался на ногах и выглядел достаточно живым для обмена. — Потеря товарного вида не так важна, значит, — едко бросил Тафт. — Ты прав, — без тени улыбки согласился хайгас, — так что только тебе решать, прибыть к своему другу на своих двоих и в сознании, или блюющим и синим после анабиоза. Найл сузил глаза: — Думаешь, выхода мне не оставили? — Думаю, нет. — Как много ты обо мне узнал, хвостатый? — он смотрел на него не мигая, с плескавшейся внутри зрачков злостью. — Знаю достаточно… — А я думаю — нет, — перебил Тафт, — потому доставлю себе удовольствие оставить для тебя парочку сюрпризов. — И что это значит? — Талишен склонил голову к плечу. Человечек привлекал его как диковинный зверек, своей непохожестью на всех, кого ему довелось изучать раньше. Все знакомства хайгаса с детьми Земли ограничивались контактом с теми, кто был куда старше Тафта. Воины, контрабандисты, работники станции. С первыми следовало воевать, вторых и третьих — использовать, но Найл не подходил ни под одно из определений. И Талишен всё ещё не решил, как ему следует относиться к землянину. Как к расходному материалу — не выходило, и именно потому он поспешил объявить его своим кнаргом, твёрдо заявив о своём единоличном праве на пленника. — Значит то, что если я решу умереть — никто из вас мне помешать не сможет, — с уверенностью выдал Кудряш. Талишен нахмурился. Заявление Тафта не выглядело пустой бравадой и хайгас забеспокоился, не пропустили ли они чего-то при обыске бессознательного пленника. Вместе с Дагларом они раздели кнарга и Талишена весьма впечатлил внушительный набор «вспомогательных средств», обнаруженный им в подкладке старой куртки, а также карманах и швах потрёпанных брюк землянина. Нож, выскочивший из каблука ботинка, едва не вскрыл ему щёку и спасла Хранителя лишь отменная реакция, а вот слепящий порошок, зашитый в ворот куртки, он умудрился пропустить, и долго, с громкой руганью промывал глаза, избавляясь от едючей пыли, атаковавшей слизистую. Впрочем, куда больше его поразила последняя из находок, бережно упрятанная на дне потайного кармана в поясе брюк. Оставив дальнейшие поиски очередной неожиданности от Тафта кайядже, Талишен своё мнение о пленнике откорректировал в сторону изрядной доли уважения. Немногим удавалось застать его врасплох и обвести вокруг пальца в оценке степени своей опасности. И Тафт на этой шкале поднялся вверх на десяток пунктов. Потому к обещанию Найла следовало отнестись с должным вниманием, что хайгас и сделал, шагнув к койке. Они всё же оставили на Тафте одну из деталей его гардероба, посчитав её не способной содержать в себе оружие. И, похоже, ошиблись. Найл и пискнуть не успел, как хайгас сгрёб его в охапку и, не обращая внимания на отчаянное сопротивление Кудряша, молотившего Талишена в грудь кулаками, принялся сдирать с его торса комбинезон. Оголив туловище рычавшего в бессилии пленника, Хранитель, к ужасу Тафта, продолжил раздевать его и, добравшись до белья, бросил парня лицом вниз на койку. Найл застонал под давлением колена, вжатого в его поясницу и тут же затих, увидев появившийся в руках хайгаса десантный нож. — Ты что… Договорить не успел — хвостатый ловко взрезал резинку его трусов по бокам и рывком вытянул их наружу, оставив жалящий след трения в промежности. Тафт зашипел от досады. И кто его за язык тянул бросаться угрозами?! Давление ослабло — его освободили от колена и он тут же перевернулся на спину, со злостью следя за тем, как Талишен, подняв ошметки белья к лицу, внимательно принюхивается к светлому клочку ткани. — Не мог раньше сказать, что извращенец? — выплюнул Тафт с ядом. — Я бы их тебе и сам отдал. Воин скосил на него глаза и снова вернулся к настороженному изучению трусов. Поддел край ножом, рассматривая швы широкой резинки изнутри. — Можешь меня не стесняться, наслаждайся, — продолжал ерничать пленник. — Ещё и не такое видеть приходилось. — А что ещё приходилось? — полюбопытствовал хайгас, не отрываясь от своего занятия. — Всё, что может придумать больной человеческий ум, — ухмылка, плясавшая на губах Тафта, перетекла в оскал. Глаза на миг заволокло мраком, что тут же рассеялся, стоило ему заметить обращённый на него внимательный взгляд Талишена. — Впрочем, гляжу, вы, хвостатые, в этом деле куда дальше пошли. — Это ещё почему? — Да потому что не свой вид трахаете. Талишен пожал плечами: — Что предлагается, то и трахаем, — глаза хвостатого спустились к ногами Тафта, — ну, или то, что излишне на это напрашивается. Найл, запоздало вспомнив, что продолжает лежать на спине с неприкрытым пахом, оголив курчавые завитки и мягкую розоватую плоть, густо покраснел. Хайгас хмыкнул, наблюдая за тем, как пленник, бормоча под нос ругательства, натягивает на себя содранный комбинезон. — Не дождёшься, — огрызнулся Кудряш. — Это лишь богам известно, — развеселившись, парировал Хранитель. Тафт показал ему стиснутые зубы. Клыков не имел, но выглядело впечатляюще. Впечатляюще смешно. Талишен поддел кончиком ножа резинку трусов, прошёлся по шву — и на пол вывалилась гибкая тонкая полоска остро отточенного плексостекла*, обмотанного для безопасности в прозрачную изоляционную ленту. — Хитро, — подняв свою находку, отметил Талишен. Тафт огорченно поджал губу. Его последняя надежда на призрачную свободу только что исчезла в кармане штанов хайгаса. Ну и хрен с ней, всё равно захватить боевой корабль, полный воинов, с жалкой полоской плексостекла он мог только в дурмане, навеянном парами низкосортного амфетмета*. Но если хайгас думает, что оставил за собой этот раунд, то крепко ошибается. Тафт и воевать ещё толком не начал. Лишь разминался. Хранитель, сложив нож, сунул его в ножны на поясе. — Ты и вправду загадка, Найл Тафт, — согласился хайгас. — Ты не был рождён на Земле, и всё, что о тебе известно — это имя. Ни AD, ни станционной регистрации. Но кое-что о тебе я всё же нашёл. — Ничего ты обо мне найти не мог, — огрызнулся Тафт. — «Не был, не замечен». — Не совсем. Что тебе говорит название земной колонии Новая Колумбия? Хайгас внимательно следил за лицом своего кнарга, и спрятать реакцию у того не вышло. Ни схлынувших со щёк красок, ни широко распахнутых глаз, с заплескавшимся внутри зрачков ошеломлением. — Хочешь, чтобы я тебе рассказал о том, что вам, хвостатым, и так известно лучше, чем кому-либо? — Предпочёл бы услышать, что известно тебе. Тафт некоторое время молчал, тяжело дыша. — Новая Колумбия… — выцедил он, — была создана выходцами с Земли, не принявшими мира, заключенного между Землей и Хайгой. В основном боевыми офицерами, подавшими в отставку в протест против мирного соглашения, и их семьями. Они решили покинуть Землю, предавшую идею, которой они служили и за которую отдавали свои жизни, и основать колонию, названную в честь адмиральского линкора землян «Колумбия», возглавлявшего космическую эскадру в печально известном сражении двух флотов у границ Солнечной системы. — Тогда мы едва не вторглись на Землю, — подсказал Талишен. — И не поработили землян. — Думаю, в рабство вас брать бы не стали, — хайгас хмыкнул. — После того, как вами были вырезаны два форпоста хайгасов на обжитой нами Немеде, о пощаде для землян не могло быть и речи. — Вы старались уменьшить нашу экспансию космоса с не меньшим рвением. — Отрицать этого не стану. Но хотелось бы услышать о Новой Колумбии. — Колония стала символом протеста против несправедливых условий мира, — продолжил Тафт, — по которым Хайга ограничила возможность освоения нами космоса… — Только в квадратах, контролируемых нами. — …и обязала отказаться от трёх звёздных систем с перспективными для колонизации планетами. — Находящихся, опять же, в стратегически важных для обеспечения безопасности Хайги местах, — вновь встрял Хранитель. — И к одной из таких звёздных систем в дальнейшем была отнесена и система с колонией Новой Колумбии на планете Каллисто, — его вставка Тафта с повествования не сбила. — Покинуть её колонисты отказались наотрез. Не помогли ни увещевания соседей, ни дальнейшие угрозы правительственных чинуш с Земли. Идти на прямой конфликт с ветеранами, о заслугах которых ещё помнили те, кто ходил под их командованием, не рискнули, сделали куда худшее — перекрыли поставки продовольствия и оборудования на планету и в дальнейшем отвели с орбиты два охранявших колонию корабля. А через неделю после их ухода колонисты перестали выходить на связь… — Тафт ненадолго умолк, уставившись в стену. — Когда на Каллисту прибыл корабль патруля, посланный узнать причину прекращения связи с колонией, то обнаружил сожжённый до основания поселок и несколько десятков изуродованных тел. От остальных и пепла не осталось. — И в случившемся обвинили мой народ. Найл вскинул голову: — Это вы требовали освободить планету! — Верно, только вот ни один корабль хайгасов в тот период не подходил к колонии. Гибель Новой Колумбии — не наших рук дело. Я был на корабле, которому был отдан приказ произвести разведку после того, как Земля, проведя своё расследование, передала нам планету. Изучал следы применённого там оружия и знаю, что колонию уничтожили не мы. — Тогда кто? Хайгас пожал плечами: — Это знают только те, кто выжил. Тафт, сбросив гнев, укрылся за маской деланного равнодушия:  — Не выжил никто. — В поселке — да. Но бункер двух семей, отделившихся от основной группы для собственных разработок земель дальше к югу, остался нетронутым. И семьи эти исчезли вместе с челноком и старой космической посудиной, что доставила колонистов на планету. Патриархом одной из семей был известный на Земле бунтарь, в своё время возглавлявший ударную группу на линкоре «Колумбия» — Генри Тафт. И, говорят, что он забрал вместе с собой на планету семью из восьми душ: включая своего сына, дочь и двух внуков. Третий внук родился на космическом корабле переселенцев, совершавших перелет к Каллисто. Кудряш смотрел на него не мигая: — И зачем ты мне это рассказываешь? — Затем, что имя третьего внука полковника Тафта было — Найл Брендон Тафт. И ему сейчас, по моим подсчетам, должно быть восемнадцать-девятнадцать стандартных земных лет. Сколько тебе лет, Найл? Пленник молчал, поджав губы. Думал о том, что теперь знает о причине обнаруженного им прокола на предплечье правой руки, закрытого нашлёпкой пластыря. Талишен вздохнул. Того, что он обнаружил на подкладке его куртки вылинявшую нашивку с литерами «Н.Б. Тафт», а в одном из потайных карманов — старый воинский жетон с оттиском номера, звания и имени полковника Генри Тафта, что и потянул за собой нить из клубка-загадки его кнарга, воин рассказывать не стал. Тайна гибели поселенцев Новой Колумбии, случившейся тринадцать лет назад, давно не интересовала обе стороны затяжного военного противостояния. О трагедии ныне помнили единицы. Космос поглощал жизни с регулярностью, что давно стало притчей во языцех всех освоивших его рас. Если Тафт желал молчать, Талишен выпытывать его тайны не станет. Воин полез в карман и пленник, выкинув руку, словил брошенный ему хайгасом предмет в кулак. — Каждый из нас желает вернуть своего друга, — произнёс Хранитель прежде, чем покинуть каюту. — Я помогу тебе, а ты — мне, Найл Тафт. Заключим союз, а сколько ему длиться, покажет время. Тафт удивился. Хайгас-воин предложил союзничество кнаргу-человеку? Вселенная, должно быть, сошла с ума. Хайгас уложил руку на панель замка, когда Найл, встрепенувшись, разомкнул губы: — Он надел на него браслет. Отняв ладонь, хранитель развернулся к пленнику. — Что ты сказал? — Твой друг… тот, кого ты зовёшь Иллирэном, надел на Кима браслет. Он пытался снять его, но не смог. Сам бы Ким от него не избавился, не лишившись жизни. — Греймар? — не скрыл своего изумления хайгас. Тафт кивнул: — Я не стал ему говорить, что на него надето. И Ким… он видел странные сны. Они пугали его. Он просыпался, крича на языке твоих соплеменников. Торвальд был измучен, и я знал, что он уйдёт… — Найл горько поджал губы. — Уйдёт искать встречи с тем, кто надел на него браслет. Он хотел вернуть свою свободу. Талишен, выслушав его до конца, стряхнул задумчивость и вышел из каюты, не произнеся больше ни слова. Люк-дверь закрылась за воином, оставив Тафта наедине с мерно жужжащим шаром. Он всё ещё сидел в прежней позе, поджав под себя ноги, со сжатой в кулак рукой. Взъерошенный и растерянный. Разжав пальцы, он устремил взгляд на собственную ладонь. Серебристый прямоугольник со срезанными краями был знаком ему каждой потёртостью, щедро покрывавшей выбитые на поверхности скупые граны информации о её бывшем владельце. «Col. Г.Б. Тафт. 3217647-GF». Найл сжал пальцы, укрывая осколок своего прошлого обратно в кулак. Талишен раскрыл его тайну, которой узнать был не должен. Что ж, Тафт так же знал о хайгасах то, что те хотели бы скрыть. *** Покинув кнарга, Талишен направился в командную рубку корабля, решив, что скорее всего найдёт кайяджу именно там. В том, что не ошибся, Талишен убедился, едва переступив порог идеально круглого помещения с командной консолью, идущей вдоль передней стены со смотровой щелью. Кайяджа скромно примостился в кресле навигатора, усиленно делая вид, что изучает звездные карты на сконденсировавшейся над консолью голограмме. Неподалеку от кресла Даглара застыли, заложив руки за спину, Тукай Сат`Шэраш со старшим из братьев Рош`Шэнар. Воины вели между собой неспешный разговор, судя по лицам, не слишком радовавший обоих. Услышав клацанье подошв ботинок Талишена, они развернулись в его сторону с одинаково угрюмыми лицами. Сат`Шэраш возвышался над Мораном на целых пол головы и являл собой живой механизм, созданный для боя и лидерства. Жилистое, крепкое тело покрывали метки ритуальных тату, свидетельствовавшие о доблести их обладателя, и безупречной родословной, гарантировавшей Тукаю право на место в верхушке воинской элиты Тридцати. Грубо слепленные черты лица Сат`Шэраша не блистали красотой. Не смягчал жесткости узких губ и колючих тёмных глаз и пересекавший левую щёку глубокий шрам, оставленный, по слухам, в молодости Тукая его собственным побратимом в тренировочном бою. Те же слухи утверждали, что наследник рода убил побратима, когда тот уже готовился принимать поздравления с победой, и долгих два года был вынужден нести наказание за свой поступок, уйдя в храм. По возвращению домой Тукай возглавил элитный ковен, входивший в общие войска Племенного союза Хайги, получив под своё командование лучший из космических кораблей своего отца, прозванный «Глаэх хар», что значило «Разящая молния». За глаза так же называли и самого Тукая, известного своими внезапными вспышками гнева. Ковен Сат`Шэраша считался самым дисциплинированным в войсках, в том числе и по причине известной жестокости наказаний, введённых его главой. — Где ты был? — проскрипел Моран, первым заговорив с Хранителем. — Посещал своего кнарга, — Талишен встал рядом с креслом кайяджи. Даглар незаметным жестом показал, что ему следует быть осторожным, и Тал-яр напрягся. — Зачем тратить время на ничтожного бесхвостого? Он всё равно ничем не может нам помочь, — пророкотал Тукай. Сат`Шэраш с самого начала был против идеи брать на борт «Глаэх хара» землянина, в присутствии которого не видел никакой необходимости. Талишен перекочевал взглядом на Тукая. — Он может быть полезен для нас в переговорах с похитителем Иллирэна… — Хотел бы я знать, — перебил Сат`Шэраш, не скрывал грубости тона, — почему лекай Иллирэн Рош’Шэнар не смог справиться с каким-то ничтожным юнцом-землянином? И как умудрился попасть в плен накануне нашей встречи? Разве не должно было держать наджа-кум под защитой семьи, оберегая, как зеницу ока? — Никто не ожидал, что Иллирэн поведёт себя столь опрометчиво и решит прогуляться по станции, а землянин будет настолько безумен, чтобы захватить его ради корабля, — ответил ему Талишен. Хранитель сумел, не моргнув, выдержать цепкий взгляд Тукая. С не меньшим вниманием за ними следил и Моран, отыскивая на лице Сат`Шэраша признаки сомнений в услышанной им лжи. О том, как пояснить исчезновение Иллирэна, они сговорились заранее, но Тукай раз за разом заставлял их повторить своё враньё, сочинённое во имя спасения чести младшего из Рош`Шэнаров. — Наши отцы совершили ошибку, пойдя на мир с вероломным врагом, — продолжил вещать Сат`Шэраш, отвернувшись к консоли. — Мы остановились на полпути, не раздавив тех, кто плодится со скоростью вредоносной плесени и заражает собой планету за планетой. — Наши отцы знали, что нас слишком мало, — возразил Талишен. — На одного из хайгасов приходится тысяча землян. Мы побеждали их лишь мощью оружия и совершенством технологий. Но они быстро учатся, и мир для нас стал необходимостью. — Их дети достигают зрелости за восемнадцать лет, наши за шестнадцать, — вступил в разговор кайяджа, — но их намного больше и они не контролируют прирост рождаемости. Мы в проигрыше, как бы не опережали землян в технологиях. И если им станет известно, насколько нас меньше, наше поражение станет вопросом времени. — Если мы не предпримем меры, о которых уже десяток лет говорит командование, — вставил Моран. — Нам нужна новая война, но без потерь с нашей стороны. — Подобная война не по мне, — с резкостью отсёк Тукай. — Я желаю чувствовать под своими пальцами глотку врага, что даст мне достойную победу. — Сат`Шэраш не переставал сожалеть о том, что ему не довелось принять участие в войне с землянами. — И первым, кому я её вырву собственными руками, будет бесхвостый, посмевший похитить моего Избранного. — Мы вернём его, — заверил Моран, — и мой брат войдёт в твой род. — Я верну его, — заносчиво поправил Тукай, — мой корабль и мои воины. А когда Иллирэн окажется в моих руках, нор-лахара и благословения жрецов я ждать не буду. Моран, запнувшись, отступил в сторону, пропуская мимо себя Сат`Шэраша, направившегося к группе хайгасов из его ковена. Задерживаться в рубке раздосадованный Рош`Шэнар так же не стал, покинув помещение. — Он прав, — пробормотал Даглар, в задумчивости поглаживая подбородок, — без «Глаэх хара» и его команды нам Иллирэна не найти. Как бы не пыжился Моран, а в поисках брата мы целиком и полностью зависим от Тукая. — Я слышал, ты изменил тактику поиска, — Талишен оперся рукой о поручень его кресла, делая вид, что усиленно изучает данные на планшете, лежавшем на коленях кайяджи. Тот подтвердил кивком головы. — Теперь мы прыгаем от маяка к маяку вдоль транспортного пути, собирая данные об инерционных следах проходивших мимо космических судов. У каждого корабля свой след, присущий только ему. Если «Тайлайни» проходил рядом, мы его засечём. Нам известно, куда совершил прыжок «Тайлайни». Остаётся совершать переходы между маяками, пока мы не возьмём след. Дело долгое, но мы отловим их. И, если нам повезёт, то ещё до того, как у них закончатся ресурсы. — А если я скажу, что на борту «Тайлайни» есть активированный греймар? Ускорит ли это поиски? Даглар оторопело моргнул. — Иллирэн надел греймар на Кима Торвальда, — ответил Талишен на его не заданный вопрос. — И не спрашивай меня, почему. Это мне и самому неведомо. — Я передам его тебе. И, Даглар… — он повесил в воздухе значимую паузу. — Я не стану говорить Морану, — неохотно согласился Даглар, поняв недосказанное. Благодарно кивнув, Хранитель разогнулся и покинул рубку. Кайяджа, погрузившись в свои мысли, устремил взгляд на крутившееся на экране его миниконсоли варево из миллиарда светлых точек в вихре тьмы. плексостекло* — прозрачный и весьма гибкий, прочный материал. амфетмет*  — весьма популярный среди землян наркотик, принимался путем вдыхания продукта горения (дыма), был создан на основе «стардаста».