Тринадцатый (Цикл "Зов Предков")

      Джарад Файезза… Ким смотрел на сидевшего за столом мужчину, прокручивая в сознании всё, что вызвало в памяти имя капитана. На станции Заморры не было человека, не знавшего о команде Джарада Файеззы, носившего дюжину прозвищ, среди которых особо колоритными были Гроза «лемуров» и Линчеватель. Подчинённые Файеззы звали своего капитана куда уважительнее — Адмиралом и, по слухам, личный состав судна до сих пор состоял из тех же членов команды, с которыми он и ушёл в дальний космос, подняв бунт на военном крейсере класса «А» — «Центурион», почти два десятка лет назад. Адмирал, ходивший тогда в первых помощниках капитана Блекмора, увёл крейсер из-под носа командования с места базирования на Лунной орбите, захватив в добавку несколько заправочных барж с а-батареями. Ни крейсер, ни баржи вернуть в порт прописки «Центуриона» так и не удалось. Файезза и его люди исчезли и считались сгинувшими, пока через несколько лет не объявились в хрониках Космического патруля. Объявились уже в качестве пиратов, активно прореживающих торговые пути рудодобытчиков, уводя целые косяки контейнеров с ценным сырцом. Не брезговали и грабежом перехваченных пассажирских лайнеров и личных яхт смельчаков, отправлявшихся в космос в одиночестве, на собственный страх и риск. Два десятка лет Адмирал умудрялся водить за нос Космический патруль, а так же Гильдию вольных охотников, соблазнившихся наградой, объявленной за голову бунтовщика рудными корпорациями. Поговаривали, что Файезза обладал необыкновенным чутьём на ловушки. Дед Торвальда подозревал, что тот просто имел отличных информаторов среди военного командования и внутри самого Космического патруля. Уж слишком много сочувствующих нашлось у бросившего вызов Земному содружеству самопровозглашённого капитана, в открытую заявившего, что заключенный землянами мир был позорным и кабальным. В своём манифесте, присланном командованию, Джарад требовал продолжить военные действия против Хайги до победного конца. Файезза подробно излагал свой план захвата нескольких крупных перевалочных станций противника и утверждал, что добыл сведения о месте нахождения родной планеты хвостатых, обнаружить которую командование Земли так и не сумело. Выдать координаты он обещал в том случае, если ему дадут под личное командование флотилию элитных штурмовиков и две дюжины крейсеров класса «А» и «В» для похода-возмездия к Хайге. Захват планеты он собирался осуществить малыми силами, так как хайгасы гостей у стен родного дома никак не ожидали и утверждал, что серьёзной линии обороны у Хайги не наблюдается. План Адмирала включал в себя обязательный пункт захвата пленных из числа военного командования хвостатых для дальнейшего суда над ними, а также полное уничтожение населения Хайги, отмахнувшись от этических соображений по поводу наличия на ней мирного населения. Врагом для Адмирала априори* был каждый хвостатый. О причине зашкаливавшей ненависти Джарада Торвальд знал также. За несколько месяцев до подписания мирного договора хайгасами была взорвана орбитальная станция Сатурн-17. Станция занималась научными изысканиями и на её борту пребывала небольшая группа учёных, включая жену Адмирала. Её гибель и сорвала с тормозов бывшего старпома, отправив его безупречную карьеру потомственного военного псу под хвост. Прознав о намерении подписать мир с хайгасами, уставшими от войны не меньше землян, Джарад отправился в самоволку с группой разведчиков и считался дезертиром, пока не объявился на борту «Центуриона» с заложниками, чтобы поднять бунт и застрелить попытавшихся прекратить мятеж капитана Блекмора и второго старпома Айядзу. О дальнейших сомнительных подвигах мятежной команды Ким частенько слышал от собственного деда. Старик, лично знавший Блекмора, считал поступок Файеззы мерзким предательством и грозился лично пристрелить негодяя. Торвальд моргнул, очищая мозг от выданной информации, не меняя выражения лица. Файезза оценил — блондин был не из трусливых, услышав его имя, выдержку не потерял. И чьим внуком являлся стоявший перед ним бывший кадет, капитан знал. Доводилось несколько раз пересекаться с весьма неординарной личностью по имени Асмунд Торвальд. Старый адмирал был известен своей несгибаемой волей и не предвзятым мнением. Последнее отстаивал вплоть до рукоприкладства об несогласный с ним объект. Честной драки не избегал и сам Джарад. Когда аргументы заканчивались. Впрочем, честные драки он давно оставил в прошлом. Вместе с мундиром и погонами. На войне нет места высоким материям и сантиментам. Здесь — или ты, или тебя. — Знавал я твоего деда, — продолжил он, откидываясь в кресле, — разработанную им программу обучения ведению боя кораблями, выстроенными в клин, я считаю лучшей из созданных. — Передам ему при встрече, — Торвальд с благодарностями не спешил. Знал, что серьёзный разговор только замаячил на горизонте. Файезза прощупывал его, не спеша перейти к вопросам, что и привели Кима в капитанскую каюту. — Честнейший человек, — продолжил нахваливать Адмирал, — со своей точкой зрения, которую не менял в угоду трусливым политикам, превратившим Адмиралтейство Земного Содружества в бесхребетное убожество. История о том, как Асмунд Торвальд, будучи адъютантом адмирала Негрэ, врезал собственному начальству за бессмысленную потерю целого звена кораблей, сделала его героем всего космофлота. — И лишила нескольких звёзд на погонах. — Эту историю из бурной молодости его деда любили смаковать за семейным столом. — Разжаловав до простого рядового. — А через десяток лет он уже щеголял адмиральскими погонами. Торвальд промолчал, его ответ и не требовался. — Так как же внук адмирала Торвальда попал на Заморру? — полюбопытствовал Файезза. — По причине грандиозной пьянки, устроенной в честь окончания академии. Спьяну перепутал рейсы, отправившись вместо Земли на задворки вселенной. — Ким знал, что для каждой добротно сработанной лжи требуется немного правды. — Кредиты закончились, на связь с семьей выйти не смог. Пришлось искать работу на станции, чтобы не помереть с голоду. Джарад оценил его объяснение понимающим смешком. — Помнится, я в свой выпуск проснулся поутру в комендантском участке, в одном носке и с впечатляющим фонарем под глазом. Из всех воспоминаний — последняя стопка отвратительного пойла, поглощенного неизвестно где и с кем. — Капитан сплёл пальцы на животе. — Так как ты оказался на корабле хвостатых? — Я попал в плен. — К похитившему тебя прямо со станции землян хайгасу, — подхватил вклинившийся в разговор Аддерли. Ким повернул голову к Грину. — Именно, — подтвердил Торвальд и так известный им факт. — Он захватил меня на станции, вынудил сесть на свой корабль. В рубке я вступил с ним в рукопашную и в ходе неё выстрелил из неизвестного мне оружия, попавшего под руку, в результате чего разворотил консоль… — Из какого такого оружия? — капитан, заинтересовавшись, перетёк локтями на стол. Тщательно выдержанная безмятежность лица на мгновенье треснула, явив хищный внимательный взгляд. — Понятия не имею, — Ким с нарочитой небрежностью пожал печами. — С этим видом оружия я знаком не был. Но оно вывело из строя бортовую панель и мы легли в дрейф, неспособные ни подать сигнал бедствия, ни совершить прыжок. — Мы? Торвальд мысленно обозвал себя идиотом. Не стоило употреблять этого местоимения. — Судно, — коротко уточнил он. По тонким губам Файезза пробежала ухмылка. — Значит, ты вывел из строя корабль противника, и он не свернул тебе шею, а продолжил удерживать в живых? — У него не было выхода, — Торвальд врал, взывая к логике. — Корабль нужно было починить, и ему могли пригодиться мои навыки, полученные в академии. Я сам сказал хвостатому, что был одним из лучших на курсе. — И добавил: — Думаю, что это и стало причиной моего похищения. — И на кой ляд ты ему сдался? — вновь встрял в разговор Грин. Торвальд открыл рот, но его оборвал юнец, до этого молча слушавший разговор. — И так понятно для чего. Не военные же секреты выпытывать, — полный яда голос намеренно провоцировал Кима. — Что такой, как он, может знать? — Помолчи, Скарр, — не оборачивая головы, бросил ему Файезза. — Да мочи нет это враньё слушать, Джар, — юнец команду «помолчать» понял по-своему. — И что за кадетов сейчас штампуют, если он хвостатому отпора не дал, находясь среди своих? — Видать, ты не часто с хайгасами в бою сталкивался, — Торвальда задело за живое. — А есть желание мои силёнки прощупать, так давай, назови время и место. Впрочем, — Ким усмехнулся, — с местом и так ясно. — А и попробую, — принял вызов Скарр, — не всё же тебя хвостатому щупать. — Скарр! — хлопок ладони капитана по столу прекратил их попахивающую детством перепалку. — Когда-нибудь я таки укорочу тебе язык. — Слишком много потеряешь, — огрызнулся тот. — Мальчишка… — проворчал Файезза в сторону Торвальда. — Мой… племянник всегда таким был, мать его излишне разбаловала. Ким не отреагировал, ощущение того, что перед ним только что разыграли «домашний» спектакль, не исчезло. Только вот цели этого действа он до конца не понимал. — Но Скарр прав в одном, парень, — продолжил капитан, потянувшись к стоявшей на столе деревянной коробке и, выудив из неё длинную сигару, — думаю, ты нам не всё рассказываешь. А ведь мы не враги. Мы — свои. В отличие от хвостатых. — Я рассказал правду, — Ким расставил ноги для упора, сложив руки за спиной так, как полагалось стоять перед командиром. Положение принял не случайно, показывая, что предельно открыт. — Я был захвачен в плен, сопротивлялся, повредил управление кораблем. Я принял предложение врага помочь ему исправить «борт» для того, чтобы попытаться сбежать, как только мы достигнем обитаемой планеты или будем перехвачены кораблем землян. Сверившись с системой навигации, я знал, что мы находимся в районе, часто посещаемом транспортными кораблями рудодобытчиков и рассчитывал на успех своего плана. Если бы судно оказалось кораблем хвостатых, я нашёл бы способ уйти из жизни, не запятнав своей чести. Редкие хлопки со стороны дивана от ерничавшего Скарра, как и полное язвительности «браво», Торвальд проигнорировал. Смотрел только на Файеззу, а тот задумчиво изучал стоявшего перед ним Торвальда. Норвежец был со стержнем. Впрочем, от внука Асмунда он иного и не ожидал. — И зачем же ты ему понадобился? — повторил он вопрос Грина. Над сочинением ответа на этот вопрос Торвальд корпел двое суток. — Думаю, для мести, — ответил он уверенно. — Иллирэ… хвостатый, плёл что-то о том, что я должен понести наказание за грехи землян. Думаю, он не слишком дружит с рассудком, раз решился похитить меня и получить сатисфакцию за счёт моей смерти. — По-твоему, он безумен? — Не удивился бы. Но он хвастался, что принадлежит к богатому роду, любимец отца. Своей выходкой он хотел доказать, что достоин стать воином. В войне поучаствовать не удалось, вот и решил притащить меня к родителю, как «сахарную кость». Смешок Грина из-за спины заставил Торвальда насторожиться. — Хотел доказать, что он воин? — переспросил Адмирал. — Это он сам тебе так сказал? — Я повторил не дословно, — осторожно уточнил Торвальд, не понимая, чем вызвал смех мужчины. Затылок Кима ощутимо жгло взглядом Аддерли, но оборачиваться он не стал. Было важным поселить в их головах мысль о том, что лекаю выгодно сохранить жизнь. Практика выкупа пленных существовала и у хвостатых, получив особый размах после заключения мирного договора между Землей и Хайгой. Покончив с военными действиями, Земное содружество принялось активно выкупать пленных, захваченных тем или иным кланом хайгасов, и вскоре аналогичные предложения стали поступать и от Хайги. Надеясь на то, что Адмирал соблазнится выкупом, Торвальд рассчитывал вернуть Иллирэна родне, а себя на Землю. Смерти лекаю он не желал, хотя всё ещё продолжал злиться. Изо всех сил, накручивая сам себя. Уж слишком быстро истаивала его обида на хвостатого. Оскорбительно быстро. — Пребывание на грани жизни и смерти протянуло между нами нить некоего доверия, — продолжил он. — И если я предложу ему возможность получить свободу, он согласится. На корабле у «лемура» есть личное средство связи. Вернувшись на орбиту Заморры, с его помощью можно выйти на переговоры с семьёй хвостатого, и оговорить выкуп. — А не подорвал ли ты его доверие, сдав нам с потрохами? — резонно осведомился Аддерли. — Мой старпом прав, — Файезза провёл сигарой под носом, вдыхая аромат дорогого табака. — Вряд ли хвостатый доверит тебе имя своего клана и согласится на сотрудничество, памятуя, что плен — несмываемый позор для его соплеменников. — Мне известно имя его клана. Он с равнин Фаллар маэт, род Рош`Шэнар. В каюте повисла тишина, и Торвальд сообразил, что ляпнул то, чего не стоило. Хотя причины удивления, отразившегося на лице капитана, не понял. И спинным мозгом почувствовал оживление за спиной. Грин покинул недра кресла, чтобы обойти стол Джарада и встать за его спиной. — Хвостатый сам сказал тебе своё имя? — полюбопытствовал Адмирал. Ким не нашёлся что соврать и подтвердил. В голове крутилась паническая мысль о том, что он где-то прокололся, вот только не понимал, где именно. — А идея нашего гостя хороша, Грин, — произнёс Файезза с усмешкой. — Почему бы не вспомнить о старом способе сорвать куш с хвостатых. Посмотрим, сумеет ли наш гость договориться со своим… обидчиком. Пауза, сделанная Адмиралом, Киму не понравилась, уж слишком легко согласился с его предложением мятежный капитан, но тревогу, забившую во все колокола, на лицо не выпустил. — Приведи Аатуна, — велел Джарад Скарру. Поднявшись с дивана, юнец, пройдя рядом с Торвальдом, умышленно задел его плечом, но норвежец его выходку оставил без реакции. Ким мог думать лишь о том, что увидит Иллирэна впервые с того самого момента, как отдал его в руки людей Адмирала, не понимая, в какую переделку они попали. Осознание того, в какой опасности находился Рош’Шєнар, оказавшись во власти тех, кто не испытывал к хайгасам ничего, кроме глубочайшей ненависти, привело его в ужас. Не стоило объявлять Иллирэна своим похитителем, но теперь менять легенду было поздно. Оставалось лишь надеяться на жадность пиратов, которые не станут причинять вред тому, кто мог стать для них гусыней, несущей золотые яйца. Дверь открылась, вырывая его из запоздалого раскаяния в своей опрометчивости. Внутрь втолкнули худую сгорбленную фигуру, одетую в мешковатый линялый комбинезон, со спутанными прядями длинных тёмных волос, укрывавших лицо. Скарр вошёл следом, держа за плечом рюкзак и брезгливо отирая ладонь о штаны. — Утром я застал его за воровством еды, — сообщил он капитану. — Рылся в баке с отходами, хотя ему запретили появляться на камбузе. Сколько не говори этой образине, что ему запрещено, а что нет — всё без толку. — Я был голоден… Речь землян явно была чуждой для заговорившего и выходило со знакомым гортанным звучанием. Скарр, шагнув вперед, ухватил воришку за волосы, заставив поднять голову, и открыл его лицо. Незнакомец оказался хайгасом. Юным и донельзя истощённым. Настолько, что кожа обтянула скулы, полностью убрав округлость со щёк и губ. На месте клыков в челюсти оскалившего зубы «лемура» зияли провалы. Как и в правой глазнице с грубым шрамом, пересекавшим надбровную дугу. Торвальд был готов поклясться, что отметины на теле хайгаса не являлись боевыми. Над несчастным долго и хладнокровно измывались, покрыв его лицо умышленным уродством. — О твоём поведении мы поговорим позже, Аатун, — Джарад поднялся, — а сейчас мы отправимся к пленнику и ты поможешь нам найти общий язык с твоим собратом. Ты ведь не откажешь нам в такой малости? Мы тебя не слишком отвлечём от твоих… дел с командой? Скарр, стоявший за спиной хайгаса, хохотнул, явно забавляясь вежливостью Адмирала. «Лемур» молчал, глядя мимо капитана в стену — племянничек Адмирала продолжал сжимать его засаленные пряди в кулаке, оттягивая кожу на висках. — Ответь, — с глухой угрозой буркнул Аддерли. Взгляд единственного глаза хайгаса перекочевал на Кима и вновь вернулся к стене. — Не откажу, — сказал глухо. — За сутки свободы. Мне нужен отдых… — Двенадцать стандартных часов, — оборвал капитан. — И торговаться со мной не советую. Скарр выпустил несчастного, глумливо скалясь: — Команда расстроится твоему отдыху, обезьянка. Давай, шевели поршнями. Хвостатый послушно направился к выходу. Поднявшийся из-за стола Файезза словил брошенный ему рюкзак и, вытащив из него цилиндр толщиной в два пальца с закругленными выпуклыми концами, сунул его за пояс брюк. Кабинет Ким покинул вслед за Грином. В затылок шумно дышал Скарр. Подобрав за дверью бородача, процессия двинулась по коридору. Встречавшиеся им по пути члены команды отдавали честь своему капитану. Во взгляде пылала фанатичная преданность, доходящая до экзальтации. Страх он увидел, спустившись палубой ниже. Женщина, прильнувшая к стене, прижимая к себе мальчишку лет шести-семи, поспешно опустила лицо, но эмоции обоих Ким уловил. На корабле, очевидно, жили семьями: детишки попадались им уже дважды — одинаково взъерошенные, худые, напоминавшие диких зверьков. Корабль был громаден и в свои лучшие времена нёс на борту команду из двенадцати сотен душ. Окончательно запутавшись в лестницах и пересечениях коридоров, Ким сосредоточился на ковылявшем впереди хвостатом. Откуда на судне пиратов мог взяться хайгас? Торвальд помнил, что рассказывал ему дед. О том, как берёг противник своё потомство. Ни разу землянам не удалось захватить поселение с женщинами и детьми хайгасов. А то, что калека едва достиг возраста, когда хвостатые получали право носить оружие*, сомневаться не приходилось. Следующий вопрос, всплывший в голове о том, в каком же качестве пребывал Аатун при команде Адмирала, заставил поёжиться. Уж слишком отвратительным был ответ, что сам собой напрашивался. Будто желая подтвердить его вывод, Торвальда опередил Скарр и, поравнявшись с Аатуном, рванул его за плечо, склонившись к уху. — Думаешь, этот краткий отдых тебе поможет, хвостатый? — спросил достаточно громко, чтобы его слышал идущий позади Ким. — Отрабатывать ведь придётся потом с лихвой. Хайгас, не отвечая, попытался сбросить его руку. Скарр только глубже впил ногти в его плечо, и Аатун оттолкнул его от себя. Ударившись о стену, блондинчик зашипел. Хайгас ускорил шаг, догоняя Грина. Скарр тут же рванулся за ним, но Торвальд оказался шустрее, опередив и прикрыв «лемура» спиной. Проход сузился, и двигаться по нему можно было только гуськом. Скарр поотстал, вынужденный смириться с тем, что расправа откладывается. Хайгас обернулся, скользнул нарочито равнодушным взглядом по лицу Торвальда и тут же, напряжённо — за его спину. — Аг лаа, тукеш, — негромко сказал Ким, уверенный, что он услышит. Слух хвостатые имели куда лучший, чем земляне. Лицо «лемура» на короткие доли секунды прорябило эмоциями и тут же вновь одело в панцирь отчуждения. Аатун отвернулся, не поблагодарив. Ким усмехнулся. Он был уверен, что его «не бойся, младший», произнесённое на языке детей Хайги, тот понял. Впереди лязгнул открываемый люк. Они вошли в закрытое помещение, и глаза Кима прикипели к противоположной стене. Ему пришлось сжать зубы, удерживая в глотке готовую вырваться брань. В том, что одетое в одни штаны тело с мешком на голове, подвешенное на цепи за запястья к кольцу, крепившемуся на стене, принадлежало Иллирэну, Ким не сомневался. Помнил широкие плечи и литые мышцы, клеймёные линиями тату, как свои, и сжал кулаки. Голова, укрытая грубой мешковиной, поднялась. Иллирэн, будто почувствовав именно его, развернулся в сторону Торвальда. Подойдя к пленнику, Файезза стянул мешок и лекай заморгал, адаптируясь к свету. Ким дёрнул кадыком. Правый глаз Иллирэна заплыл впечатляющей гематомой. Разбитый рот, закрытый куском прозрачной клейкой ленты, подбородок и грудь украсили потемневшие разводы засохшей крови. Пятна синяков укрывали рёбра, но взгляд лекая безошибочно отыскал Торвальда среди наполнивших камеру землян и больше Рош`Шэнар от него не отрывался. В фиолетовой глубине глаз разлилось мягкое свечение облегчения, словно это за него, Кима Торвальда, следовало волноваться, а не за лекая. Эмоций Торвальду удержать не удалось: — Зачем было его бить? — спросил он у Файеззы, давя гнев. Капитан небрежно пожал плечами: — Очевидно потому, что твой обидчик отказывался признать тот факт, что поменялся с тобой местами. — Он нам нужен целым, если мы хотим получить за хвостатого выкуп! — Мы? — Файезза развернулся к нему с кривой ухмылкой. — Ценю твоё желание стать членом моей команды, однако это ещё заслужить надо. А вот твоя реакция — удивляет, парень. Похоже, ты испытываешь жалость к тому, кто похитил тебя и намеревался отдать на расправу своему папаше. — Файезза переключился на стоявшего рядом с Грином Аатуна. — Расскажи мне о нашем залётном, — велел он. Хайгас нехотя подошёл ближе к пленнику. Торвальд шагнул было к Рош`Шэнару, но его задержал бородач, ухватив за руку. Остановившись перед Рош`Шэнаром, Аатун потянулся на цыпочках и провёл пальцем по тянувшейся по его плечу цепочке рун, аккуратно обходя синяки и ссадины. — Белоголовый сказал правду, — произнёс он, закончив с «прочтением» символов, что несли куда больше информации, чем думали земляне. — Он из земель Фаллар маэт, род Рош`Шэнар. Один из младших наследников нарга. — Важная шишка? — потребовал ответа Аддерли. — Куда важнее — таков ли он, как и ты, Аатун, — нетерпеливо оборвал его Файезза. Аатун, помедлив, качнул головой. В единственном глазу искалеченного хайгаса мелькнуло сожаление. Иллирэн смотрел на стоявшего перед ним соплеменника со смесью удивления и жалости. — Он таков, как и я, — Аатун отступил назад. Люди Файеззы возбуждённо зашумели. Капитан оборвал их голоса резким взмахом руки. Ким, не понимая смысла в их обмене фразами, хмурил лоб. — Важно, чтобы его руки всегда были связаны, — бросил Файезза в сторону бородача. — Предупреди охрану, что держать его придётся на препаратах. И никому не контактировать с пленником без моего личного позволения. — Удача вновь с нами, Джар, — пророкотал Аддерли. — А это уже зависит от нашего юного друга, — Файезза развернулся к молчавшему Торвальду. — Открой хвостатому рот, Аатун. Изломанные, неправильно сросшиеся пальцы хайгаса потянулись к лицу лекая и осторожно отодрали заплату от его губ. Иллирэн судорожно втянул воздух и зажмурился от прострелившей рёбра боли. — Эхитт малт рейешти, — прохрипел он, втягивая в зрительный контакт Аатуна, но калека отвернулся. — Что он сказал? — требовательно бросил ему Грин. — Что порвёт вас всех на части, — солгал хайгас, мстительно сверкнув глазом. — Ну, это вряд ли. Джарад, вытянув цилиндр, отставил руку в сторону, и наружу выскочила тонкая гибкая плеть из синеватого металла. Замкнутое пространство камерно огласилось мерным гудением, что шло от хлыста. Остальные поспешили отступить назад. — Знаешь, что это? — спросил капитан у лекая. — Вы зовёте его «тулхам кушш» — «огненный бич». Твои соплеменники использовали его, чтобы истязать наших пленных. Если уродец, — капитан качнул головой в сторону Аатуна, — почувствует, что ты пытаешься применить к нам свои… штучки, я сдеру с тебя кожу живьём, слой за слоем. Так же, как твои сородичи поступали с моими. Ты меня понимаешь? Иллирэн смотрел на капитана, тщательно контролируя каждый вздох. Боль, опоясавшая бока, не позволяла вдохнуть полной грудью. Стоявший перед ним человечек с холодными, как лёд, глазами не понимал, что он не станет предпринимать ничего, пока у них в руках находился Ким. Безопасность Торвальда была единственным, что его волновало. А то, что Ким попал в руки тех, кто вряд ли озаботятся его спасением, лекай не сомневался. Голова Рош`Шэнара качнулась, подтверждая согласие. Он будет послушен, но не из-за страха пыток. Свою порцию мучений ему выдали, как только он очнулся висящим на цепи, в окружении полудюжины землян-мужчин, с явным удовольствием изливших на него свою ненависть. Торвальд возник в поле зрения, сменив Файеззу, убравшего хлыст и Иллирэн с трудом удержал желание растянуть разбитые губы в улыбке. Его рейешти смотрел на него, не скрывая волнения. Лекай забеспокоился, увидев разгоравшуюся в его зрачках решимость. Торвальд был готов совершить глупость. Выдать себя с головой и броситься в рукопашную, в бесполезной попытке защитить его. — Говори… — выдохнул он со всем презрением, которое сумел в себе наскрести. — Пока я способен терпеть твою вонь, человек. Ким, словно получив пощечину, трезвея, моргнул. Взгляд хайгаса, ещё мгновенье назад лучившийся светом, заиндевел, и Торвальд уже не был уверен, что верно истолковал его реакцию. — Ты можешь получить свободу, — выцедил он сквозь зубы. — Ты мне такого шанса не дал, я буду добрее тебя… — Каким образом? — перебив, спросил хвостатый. Слышать закипавшую злость в голосе землянина было куда больнее, чем хруст собственных рёбер под градом тумаков.  — Мы вернёмся на Заморру, ты выйдешь на связь со своими и сообщишь условия твоего выкупа. — Я не стану позорить своего имени… — У тебя нет выбора, — Торвальд, горячась, шагнул ближе, задирая голову. — Рэн… — простонал отчаянно, тихо. Ярость схлынула так же быстро, как и подступила. Тебя убьют, упрямый ты ублюдок! Айлох дак, кухун мат! Страх скрутил внутренности в крепких пальцах, выпустив горечь на язык. Губы сами складывались в слова чужого языка, что уже таким не казался. По лицу хайгаса разлилось замешательство. Дотронуться до дрожащих губ землянина, беззвучно прокричавшего свою мольбу, хотелось так, что Рош`Шэнар натянул цепи, выламывая запястья. — На моих условиях, капитан, — выдал сипло, не отрываясь от губ Торвальда. — Говорить со своими сородичами я буду сам. Этот… — добавил уничижительно, кривя рот. — Вести переговоры от моего имени не будет. — Принимается, — согласился Файезза. Иллирэн толкнул себя обратно, прилипая спиной к стене. — Остальное обговорим без него. Капитан сделал знак, и Торвальда подтолкнули к выходу. Рейешти… Слабый тоскливый отголосок в сознании Ким услышал, уже переступив порог камеры и, вздрогнув, обернулся. Дверь-люк захлопнулась, отрезав его от лекая. Обратный путь в компании бородача и Скарры он проделал на автомате. Тело потряхивало от излишка адреналина, и обращённого к нему вопроса бородача, остановившего его у двери, Ким не услышал. — С тобой всё в порядке, парень? — терпеливо повторил мужчина. — Оставь его, Тафт, — оборвал его Скарр. — И не забудь запереть нашего дорогого гостя. Бородач отступил назад. Тафт… Запоздало встрепенувшись, Торвальд шагнул к двери, но магнитный замок щёлкнул раньше, чем он успел задать вопрос. едва достиг возраста* — совершеннолетие. априори * — есть знание, как бы заранее известное.