Тринадцатый (Цикл "Зов Предков")

— Выход из гиперпрыжка через стандартный земной час. Команде занять места согласно директивы. Файезза прослушал прозвучавшее из динамика сообщение дежурного офицера с видом полнейшей скуки и откинулся в гравикресле, подняв к глазам затёртый толстый томик. — Между гор и долин едет рыцарь один, никого ему в мире не надо, — процитировал мужчина. — Он всё едет вперед, он всё песню поет, он замыслил найти Эльдорадо. Но в скитаньях один дожил он до седин, и погасла былая отрада. Ездил рыцарь везде, но не встретил нигде, не нашёл он нигде Эльдорадо…* Капитан умолк, услышав полный муки вскрик, прозвучавший из-за приоткрытой двери, ведущей в соседнюю спальню. Опустив книгу на колени, укрытые полами шёлкового халата, надетого на голое тело, Файезза с недовольством сморщился. — Ты мне мешаешь! — рявкнул он, не поворачивая головы. Из спальни раздался слабый стон и тут же утих. Файезза вновь поднял книгу, но настроение для чтения окончательно испарилось, оставив после себя горький привкус разочарования. Поэзия больше не радовала. Не радовало почти ничего, кроме тлевшей глубоко внутри ненависти и коротких приступов оживления, когда мозг выстраивал картины взлелеянной мести, перемежая их образом жены. Живой, улыбающейся, неподвластной времени, которое остановило свой бег ослепительно белой вспышкой взрыва, унёсшего двадцать три жизни. Двадцать четвёртым был не рождённый ребенок Файеззы. Сына или дочь вынашивала его жена под сердцем, он так никогда и не узнает. Как не побывает и на их могиле — космос забрал своё. Символическую стелу с именами погибших, установленную на одном из военных кладбищ, Адмирал не посетил ни разу. Холодный камень не был местом памяти и не дарил успокоения. Принести мир душе Файеззы могла лишь война. Панель, вмонтированная в стол, мигнула сигналом вызова, и капитан провёл ладонью над сенсором, оживляя экран. Внутренние камеры, расположенные у входа, показали, что лицезреть его жаждал Аддерли, вернувшийся с Заморры после второго визита к Альдосу Нааме. Отдав голосовой приказ, Файезза откинулся в кресле, встречая гостя недобрым взглядом. — Ты заставил себя ждать. — Пришлось изрядно «нашить дыр»*, чтобы не вывести «хвост» к месту нашей дислокации. — А «хвост» был? — Замечен не был, но я предпочёл перестраховаться. Хвалить Файезза не стал, впрочем, как и упрекать в излишней осторожности. — Платформа готова? — спросил кратко. Аддерли кивнул, опускаясь в кресло у стола. — Наама передал коды доступа. Площадка перехода смонтирована и синхронизирована с системами «Центуриона», — корабль Грин звал исключительно «родным» именем. — Всё остальное также готово к работе. — Что удалось узнать о тех, кто отозвался на вызов «лемура»? Ещё накануне допущенный на борт «Тайлайни» Рош’Шенар связался с колонистами на Заморре и передал соотечественникам заранее оговорённый сторонами текст послания, после которого «Центурион», державшийся на границе звездной системы Заморры, тут же ушёл в гиперпрыжок. Через два часа корабль вернулся, выплюнув в космическое пространство судно-обманку, доставившее на планету Файеззу с Аддерли и двумя дюжинами штурмовиков, ряженых под контрабандистов. Высадив десант, «Центурион»-«Соляриус» вновь совершил прыжок, скрываясь от слежки. Ответ хайгасов, переданный на активированный станционный передатчик, содержал согласие на встречу для обсуждения условий возвращения сына нарга Фаллар маэт. Землянам предлагалось выбрать место и принять меры к доставке Иллирэна Рош’Шенар на Заморру в целости и сохранности. На последнем настаивали с особой непреклонностью, присовокупив к посланию обещание стереть саму память о землянах, если с головы наследника нарга упадёт хотя бы волос. — Колонисты поручили ведение переговоров представителю семейства Сат`Шэраш. Его корабль вынырнул на орбиту планеты сразу же после нашей первой высадки и, судя по оснащению, он вполне способен стать серьёзным противником для «Центуриона». Файезза, уверенный в неуязвимости своего корабля, проигнорировал предупреждение Грина, удивившись другому: — Почему переговоры ведут не представители семьи нарга? — Тукай Сат`Шэраш — глава ковена, куда входит старший из наследников Рош’Шенар. Его брат так же намерен принять участие в переговорах. — Разве это не семейное дело? Зачем наргу вмешивать в столь щекотливый вопрос посторонних? Или же… Тукай заботится не столько об интересах своего боевого побратима, сколько о своих собственных? — Вполне вероятно, — осторожно согласился Аддерли. — Учитывая, какая пташка попала в наши сети. Адмирал задумчиво отбарабанил тонкими пальцами по столу незамысловатый марш. — Тем лучше для нас, — произнёс он вслух, — будут сговорчивее. — Джар, — Грин налёг на стол локтями, — это наш лучший шанс. Мы не должны его упустить. Я навёл справки о Сат`Шэраш: этот род, как и семейство Рош’Шенаров, принимали участие в битве при Астеросе-2. Они имеют достаточное влияние, чтобы получить доступ к Кладбищу «соколов». — По-твоему, ты сообщил мне нечто новое? — Есть ещё кое-что, — Аддерли смотрел ему в глаза напряжённо, словно зверь, готовый к прыжку. Энергия бурлила в Аддерли, требуя выхода. — Прежде, чем мы вновь ввели наш передатчик на станции в спячку, пришло последнее сообщение от хвостатых. Им нужен не только сын нарга, а и Торвальд. — Ким? — ноздри капитана встрепенулись. Услышанное ему не понравилось. — Они знают, кто он, и уверены, что парень жив и находится у нас. Тукай потребовал, чтобы мы выдали им обидчика Рош’Шенара, дабы смыть позор. — Мы не выдаём своих хвостатым. — Он перестал быть «своим», подставившись врагу, — резко отмёл Грин, поднимаясь. — Джар, команда поднимет бунт, если ты упустишь этот шанс. Людям надоело бездействие. Не решишься ты, и парня хайгасам выдам я. Файезза поджал губы. Аддерли забывался, угрожая ему перетянуть на себя власть капитана. Слишком осмелел в последнее время Грин, возомнив, что значим для него больше, чем кто-либо на корабле. Аддерли ошибался — значимым для Файеззы был исключительно он сам. — Проследи за тем, чтобы техники не подкачали, — сказал, не меняя тона. — Напортачат с выполнением плана — я спрошу с тебя. Грин отлип ладонями от стола. — Не напортачат, — заверил сухо. — Для тебя же лучше, чтобы так и было. Поиграв желваками, Аддерли коротко козырнул от непокрытой головы с нарочитой небрежностью. Не по уставу. Уже у выхода он остановился, услышав тихий скулёж из спальни. Обернувшись, Грин, не скрывая брезгливой усмешки, хмыкнул. — Вижу, ты слишком занят… — Ты свободен, Аддерли, — выдал Файезза сквозь зубы. Не говоря больше ни слова, Грин покинул кабинет. Вытянув себя из кресла, Адмирал, запахнув халат, направился к двери в соседнюю комнату. Спальня, погружённая в полумрак, разбавляемый слабым светом вмонтированных в панель стены точечных светильников, встретила его смесью ароматов мускуса и сладости «стардаста»*. Ходивший по всем человеческим мирам синтетический наркотик, прозванный «звездной пылью», легко синтезировался, не вызывал быстрого привыкания и получил такое же распространение, как и амфетмет. Капитан помахал рукой у лица, разгоняя рваный покров сизого дыма, тянувшегося из стоявшей на прикроватной тумбочке каменной чаши из зеленоватого жадеита. Стардаст вдыхали, пили или вкалывали, в зависимости от желанной степени опьянения. Для будоражащего нервы эффекта «звездную пыль» жгли в курительницах вместе с маслами плодов кофейного дерева. Рождаемый смесью продукт горения дарил землянам лёгкое головокружение и прилив адреналина. У хайгасов, как оказалось, наркотик вызывал обширную аллергическую реакцию, побочным эффектом которой оказалось проявление излишней чувствительности к прикосновению, что влекла за собой сильнейшее возбуждение. Избавившись от застилавшей взор пелены, Файезза оглядел спальню. Привилегии капитана позволяли Адмиралу иметь личные апартаменты, в несколько раз превосходившие размером каюты офицерского состава, но, в отличие от кабинета с его кричащей роскошью, обстановка спальни дышала тягой к восточному минимализму. Минимум меблировки, пара картин на стенах и широкая низкая кровать, на шёлковых простынях которой сейчас возились двое. Обнаженные тела блестели от пота. Светловолосый белокожий Скарр, выгнув под опасным для целостности позвоночника углом худое тёмное тело, вбивался резкими сильными толчками в покрытый завитушками татушек зад. Дёргавшийся от каждого толчка «нижний» шипел сквозь зубы, горбатя спину с выпиравшими позвонками. Проступавшие под кожей острые лопатки походили на обрубки крыльев, тщетно пытавшихся оторвать их обладателя от позорного ложа. Переведя на появившегося рядом капитана остекленевший взгляд, Скарр растянул губы в безумной улыбке и грубо ткнул пятерней застонавшего партнера лицом в подушки. — Молчи… с-сука, — его язык заметно заплетался. Чаша «пыли» была пуста почти до донышка, начисто слизав контроль сознания и оставив лишь желание трахаться и жадно поглощать дурман стардаста. Блондин ускорился, тихо подвывая от извращённого наслаждения чужой мукой. Нижний под ним дёргался, пытаясь соскользнуть с таранящего его члена. Отлипнув от покрытой росой пота тощей спины, мучитель, не глядя, ударил несчастного кулаком под рёбра. Тело, охнув, содрогнулось. Стянутые за спиной руки, нещадно истёртые ремнем, не позволяли защититься. Рухнуть в себя, отрешаясь от происходящего, ему не позволили, блондин подтянул его к краю постели, поставив на колени и открывая лицо, не принадлежавшее человеку. Уходя от потянувшихся к нему губ племянника капитана, Аатун отвернул голову. — Не хочешь подарить мне свой поцелуй, обезьянка? — Скарр, хохотнув, со шлепком загнал себя внутрь содрогнувшегося тела. Аатун выгнулся, закрывая глаза, но не позволил крику вырваться наружу. — Нравится? — щёку хвостатого обдало кислой вонью изо рта землянина. — Вижу, что нравится. Скоро сам умолять будешь себя трахнуть. Станешь подставлять свою дырку всем и каждому. Команда уже ждёт, не дождётся. — Какой же ты болтливый, Скарр. Файезза, растянувшись на постели, покинутой им менее часа назад, задрал подбородок хайгаса вверх. — Смотри на меня, — велел он, фокусируя на себе затуманенный взгляд «лемура». — Ты сказал мне неправду, хвостатый. А ты знаешь, как я не люблю, когда мне лгут. Аатун всё-таки застонал — Скарра, окончательно потеряв голову, сунул в него в добавку к члену пальцы. Файезза, не позволяя ему уйти в темноту беспамятства, сжал в хватке пальцев его щёки. — Слушай меня, Аатун. Ты кое-что сделаешь, и если окажешься достаточно хорош, я прощу тебе твоё враньё и позволю увидеться сам знаешь с кем. Если же нет — тот, кем ты дорожишь, отправится прямиком в космос без скафандра, и ты знаешь, чем для него закончится эта прогулка. Я выразился достаточно ясно? Аатун с трудом качнул головой, глядя на капитана единственным глазом. Из пустой глазницы потянулась к подбородку блестевшая мокрая дорожка. Скрюченные пальцы Скарры прошлись по его рёбрам, оставляя царапины, и хайгас судорожно вдохнул. — Ори, — процедил блондин, наклоняясь к его уху. — Оставь его, — оборвал экзекуцию капитан, утихомиривая перебравшего «пыли» племянничка. — Сходи, проветри голову. — Я в норме. — А я сказал — проветрись, — поднажал голосом Файезза. — Сейчас же. Скарр, скрипнув зубами, оттолкнул от себя Аатуна, и тот повалился на простыни. Капитан опустил взгляд на торчавший колом член блондина. Скарр облизал губы с пошлым призывом. Адмирал поморщился. Парень был красив, но раздражающе упрям. — Прогуляйся — велел он мягче. — Потом продолжишь. — Хочу без него, — капризно скривил рот Скарр, — без этого, — он качнул подбородком в сторону свернувшегося в комок хайгаса. — Только ты и я. — Как скажешь. Подобравшись к Адмиралу на четвереньках, блондин потёрся щекой об его плечо, и впился в губы мужчины жадным поцелуем. Файезза в ласке не отказал, но почти сразу освободился, по-хозяйски сжав напоследок упругую ягодицу любовника. — Всё потом, детка. А сейчас оставь нас одних. Для разговора, — добавил, увидев огни ревности, полыхнувшие в его взгляде. — Ты по-прежнему единственный. Скарр, успокоившись лишь отчасти, сполз с постели. Далеко он не уйдёт, останется у двери, чтобы подслушивать. Своё место рядом с капитаном, в которого был влюблен по уши, станет защищать. И ничего не упустит из разговора Адмирала с хвостатым уродцем. *** Несмотря на достаточно многочисленные выходы в космос, Ким так и не смог привыкнуть к дискомфорту, неизменно возникавшему, когда корабль выныривал из гиперпрыжка и желудок на некоторое время подскакивал к горлу. На язык выплескивало горечь, а яйца непроизвольно поджимались, вызывая короткий приступ паники. Не способствовал уменьшению не самых приятных ощущений и тот факт, что на этот раз переживать скачки перегрузок приходилось на корабле класса «А», приспособленном для дальних переходов и перемещений в «червоточинах». Сидевший у стены своей камеры, Торвальд рыбой открывал рот, пытаясь не выблевать остатки желчи из пустого желудка на комбинезон. Для облегчения выхода из прыжка команде предписывалось принимать комплекс медицинских препаратов, подготавливающих организм к перегрузкам, и занимать места в гравикреслах, но о нуждах Торвальда позаботиться позабыли, и переживать прелести космических путешествий Киму предстояло во всей красе. Мощные двигатели корабля сотрясали корпус мелкой дрожью, подпитывая накатывавшую волнами тошноту. Торвальд сидел на полу, обхватив колени руками. Показать слабость себе не позволит и, если за ним наблюдают, увидят лишь стиснутые зубы и рассерженный взгляд, сверливший дверь. Дрожь постепенно утихала, давление на барабанные перепонки ослабло, и с позвоночника убрало тяжесть, давившую на крестец и плечи. Он расплёл руки, уперев правую ладонь в пол. Подняться не рисковал, под черепом пульсировала боль. Тело всё ещё было ватным, но окружающее больше не расплывалось, вернув фокус зрения на место. Сотрясение корпуса прекратилось через несколько минут, погрузив корабль в относительную тишину. Длилась она недолго, вскоре по палубным переходам застучали подошвы ботинок. По внутренней связи корабля прозвучала команда, состоявшая из понятных лишь людям Файеззы кодов. Мимо каюты Кима что-то проволокли, залязгал металл, прыгая по узким ступеням. Оторвавшись от стены, Торвальд поднялся на ноги, не спуская напряжённого взгляда с двери, но входить к нему не стали. Похоже, о нём забыли. Со вчерашнего дня Кима не посетила ни единая душа. Исчез и Тафт-старший, и Ким, полный дурных предчувствий, ожидал, что ещё приготовила ему судьба, исправно подкидывавшая испытание за испытанием. Ждать себя новый виток событий не заставил, и вскоре у каюты Кима остановились. Лязгнул замок. Торвальд замер, вжавшись спиной в перегородку. В каюту вошёл незнакомый ему здоровяк с потрёпанными нашивками сержанта. За ним проём входа закрыл своей тушей Тафт-старший. — Не сопротивляйся, — предупредил он норвежца, следя за тем, как сержант протягивает Киму магнитные браслеты. Блондин не шелохнулся: — Это ещё зачем? Я уже не гость капитана? — Ты им никогда и не был, — родитель Найла отлип от проёма, войдя внутрь. — Просто протяни руки и не бузи, парень. Избавь себя от лишнего унижения. Ким, помедлив, поднял руки и сжал кулаки. Щёлкнули магниты замков, украсив его запястья тяжёлыми браслетами. Торвальд покосился на замки — конструкция была из старых, требующих специального магнитного ключа. Из таких самому не выбраться. — Куда мы прибыли? — спросил, опуская руки. — Куда надо, — ушёл от ответа Тафт, пропуская мимо себя сержанта. — Не задавай вопросов, на которые тебе всё равно не ответят. Торвальд совету внял только на время. Подождёт, прежде чем задать новый. Его вывели в коридор. Снаружи ждали двое членов команды под стать сержанту — суровые, бородатые мужики, с ничего не выражавшими лицами. Слепые исполнители воли Файеззы. Сочувствия у закованных в собственную веру в непогрешимость решений Адмирала вояк искать было нечего. Толкая пленника в спину, его повели к проходу с чередой лесниц. У одной из узких щелей-визоров по левому борту Торвальд сумел затормозить, отметив, что корабль висит в чернильной пустоте космического пространства. Определить место, куда же выпрыгнул «Центурион», без доступа к системам навигации было невозможным. Его вновь подтолкнули под спину, и Торвальд последовал за сержантом. Вскоре они вышли на взлётную палубу, перекрытую шлюзом. Взгляд Кима тут же выловил два космических судна, стоявших в центре. Одно из них было большим десантным челноком, а вторым — «Тайлайни». У стен в нишах-ячейках размещались несколько сотен лёгких истребителей, напоминавших по форме приплюснутый шар с крыльями и прозрачным колпаком кокпита. Конструкция уже давно считалась устаревшей, но на истребителях были видны следы неизвестной Киму модификации, добавившей детали к коротким крыльям и вооружению, размещавшемуся под днищем. Вокруг хайгаского корабля муравьями сновали технари в комбинезонах. Пространство дока наполнял визг разрезаемой металлической плоти и гул отбойников. Группа из пяти техников суетилась у платформы с рядом транспортировочных площадок, называемых военными за форму в виде круга «таблетками». Торвальд споткнулся, зацепившись за провода, что тянулись по металлическому настилу, и тихо ругнулся. Куда доставал глаз, всё пространство занимала паутина из инженерных сетей, опутывавших платформу и «Тайлайни». У открытого входа корабля стояли двое членов команды, одетые в защитные костюмы, приспособленные для работы в открытом космосе. — Зачем вам корабль хайгасов? — Ким повернул голову к следовавшему за ним Тафту. — Перехватить управление ни одним глистарром Хайги не удалось. Зато, как заканчивались предыдущие попытки, помнят свежие кратеры на Луне. — Файезза набрал лучшую команду спецов по технологиям хайгасов, — проворчал бородач. — Надежды не теряет. — Как Адмирал вербует своих людей, уже наслышан, — едко выдал Торвальд. — Вскрыть «борт» этого корабля у него не выйдет. — Почему? — Его проектировал лучший из кайяджа Хайги. Файезза никогда не получит «Тайлайни». — Так вот каково его имя. Голос, оборвавший хвастовство Кима, заставил Кима развернутся. Позади него стоял Адмирал. На лице Джарада застыла улыбка, раздражающе самоуверенная и свежая. Торвальд сжал кулаки — стереть её хотелось до зуда в зубах, вбив поглубже в глотку. Капитан был одет в подобие адмиральской формы космического флота Содружества Земли, но с необычными нашивками в виде трёх разноцветных полос: красной, чёрной и голубой, взятых в круг. — «Тайлайни», — Файезза повторил название корабля, натягивая на руки безупречно белые перчатки. — «Быстрый», если не ошибаюсь. — Быстрокрылый, — машинально поправил Торвальд и тут же пожалел о вырвавшемся, увидев прищур его глаз. Запоздало поняв, что капитан его проверял, Ким закусил губу. — Не знал, что в программу кадетов-лётчиков входит изучение хайгаского языка. — Сам решил выучить, — соврал он. — Похвальная инициатива, не мешало бы и нам перенять, — обратился Файезза к присоединившемуся к ним Аддерли. — Переводчиков хватает, — хмуро отозвался тот, становясь рядом. — Мяукать на языке «лемуров» я не собираюсь. Обходился как-то без этого два десятка лет и дальше обойдусь. — А вот враг нашим языком не пренебрегает. Каждый встреченный мной разведчик с Хайги владел общим земным на весьма высоком уровне. Ты знал, что они изучают нашу литературу и искусство? — Рад за них, — Грин пожал плечами. — Однако сомневаюсь, что когда-либо отправлюсь на концерт, чтобы прослушать «Фальстафа»*, исполняемого хвостатыми на барабанах. Или из чего они там у себя извлекают музыку. — У них есть глиттаны, — Кима понесло, зажигая злостью, — на которых хайгасы играют своим возлюбленным. А ещё рикатт, похожий на нашу скрипку. А вот барабаны, или тангА т’ак, они считают грубым инструментом, приспособленным лишь для того, чтобы оглашать начало боя на ристалище. А ещё они поют своим детям колыбельные. Мой дед рассказывал нам, что один из трофейных рикаттов, привезённых им на Землю, был найден на поле боя. Мёртвый хайгас сжимал его в руках. Это было его единственное оружие, и хвостатый умер, укрыв собой инструмент. Файезза слушал его, по-птичьи склонив голову к плечу. — Твой дед много знает о хайгасах. Никогда не слышал подобных басен от представителей разведки. Ким вспыхнул, оскорблённый за патриарха своего семейства: — Мой дед никогда не опускался до лжи! — Старость частенько превращает даже героев в детей. — Только не Асмунда Торвальда. — Поверь мне — мы все подвластны маразму. Старость беспощадна. Кулаки Торвальда сжались, ногти проскребли металл магнитных наручников. Файезза опустил насмешливый взгляд к запястьям блондина. Торвальд поднял руки вверх: — Вот каков теперь мой статус? — Ты слишком много врал нам, парень. — А мы крепко не любим тех, кто спелся с врагом, — добавил Грин. — Потому ты больше не находишься под нашей защитой. — Не будем осуждать оступившегося, — Файезза оборвал старпома театральным взмахом руки. — Молодость частенько толкает нас на опрометчивые поступки. — Толкает, — угрюмо согласился Аддерли, — но пачкать свой телесный храм связью с инорасником — мерзость. Краски, схлынув с лица Торвальда, оставили его щёки выбеленными до цвета полотна. Фразу, брошенную Грином, Ким понял правильно и не удержал дрожи. Адмирал насмешливо смотрел на норвежца. Аддерли не скрывал своего презрения, кривя рот. — Скажи нам, что мы ошибаемся, парень, — подначил Джар. — Что это лишь извращённая фантазия Грина, который во всех видит предателей человеческой расы. Порой он излишне подозрителен и видит то, чего на самом деле нет. — Всё вижу, как оно и есть, — угрюмо отмёл Аддерли. — Сопляк, спасая свою шкуру, лёг под хвостатого и о клятве — «Служить и защищать» не думал. — Служить и защищать? — Ким выпрямил спину. — Кто бы говорил о соблюдении данной клятвы. В кого превратились вы сами? «Центурион» полон тех, кого вы удерживаете против их воли. Даже взятый в плен враг имеет право на честь. Но что вы сотворили с тем, кого зовёте Аатуном? Его имя означает «чистота», что в нём осталось после вас чистого?! Вы загубили его дар, — Торвальд не слышал предупреждающего ворчания Тафта за спиной. — И теперь, что бы его ни ждало впереди, ни один род не примет его обратно! Аатун обречён умирать, потому что никто не проведёт его по пути «шах тал» и его появление на свет окажется лишённым смысла! А худшее из наказаний для хайгаса — быть рожденным, и не исполнить предначертанного богами! Он замолчал, борясь со сбитым дыханием. Ким сам не знал откуда пришло это знание, оно рождалось в нём с каждым новым словом, но было правдой. Торвальда потрясло внезапным осознанием того, насколько далёким он был от стоявших перед ним соплеменников. Он не принадлежал к их виду. И не желал быть человеком, если станет им подобным. Аддерли отмер первым. — Думаю, ты получил свои доказательства, — бросил он в сторону молчавшего Адмирала. — Греха на душу не берём. — Получил, — Файезза кивнул. В темноте глаз мелькнуло и тут же пропало краткое сожаление. Капитан, подняв голову, глянул за спину Кима и расплылся в фальшивой улыбке. — Вижу, ты оказался твёрд в своём намерении довести наше соглашение до конца. Похвально. Ким вздрогнул, но, поняв, что капитан обращается не к нему, попытался развернутся. Утолить любопытство ему не позволили и, ткнув в затылок, заставили опустить голову. Скрипнув зубами, Торвальд шею согнул, однако успел увидеть присоединившуюся к ним группу из полудюжины землян и двух хайгасов. Рош`Шэнар, чьи запястья, как и его, сковывали магнитные наручники, высился за спиной Скарра, в окружении облачённых в пехотную броню стражей. Держа дистанцию, позади всей процессии затерялась сутулая фигура Аатуна. — Что он здесь делает? — Нарочито негромкий голос Иллирэна заставил пульс Торвальда пуститься вскачь. — Разве мы не оговорили условия нашей сделки? — Оговорили, — подтвердил капитан. — Никакого участия в переговорах нашего блондинистого друга. Своё слово я сдержу. — Тогда почему он здесь? — Иллирэн смотрел только на капитана, тщательно игнорируя норвежца. — Скажем так… — Адмирал потёр подбородок. — Для того, чтобы обеспечить полное взаимопонимание и твоё сотрудничество. Рош`Шэнар поднял уголок губ, совсем по-человечески выражая иронию. Вот значит как. Файезза считает, что каким-то образом может удержать его в повиновении, угрожая Торвальду. Магнитные браслеты на запястьях Кима увидел сразу и внутренне похолодел, поняв, что того больше не считают «своим». Что было известно Файеззе? Иллирэн считал свой план безупречным, но, похоже, зря. Где-то оба прокололись, позволив Адмиралу и его людям узнать опасную правду, что могла привести обоих к положению изгоев среди своих. — Я считал, что полного взаимопонимания мы уже достигли. — Почти полного, — уточнил капитан. — Я связался с колонией на Заморре, оговорил условия встречи с переговорщиками и дал данные указанного тобою свободного канала связи. Я выполнил свою часть сделки… — Выполнил… — подтвердил Джар. — …и требую, чтобы ты выполнил свою, — договорил Иллирэн. Капитан склонил голову к плечу: — А ты не находишь лишённым смысла своё требование доставить того, кто тебя пленил, на родную планету? Ким задрал голову, и его затылок вновь благословили тычком пятерни. Торвальд сцепил челюсти, удерживая желание развернутся и врезать Тафту. Что пятерня была его, не сомневался. Глупец ты, Рэн. Ох и глупец… Ругательство вышло слабым — в груди разрасталось нахлынувшее волнение, смешанное с нежностью. Чувство совершенно нерациональное, глупое и неудержимое. Рэн пытался спасти его, наплевав на здравый смысл. — Считай моё желание проявлением благородства, — хайгас пожал плечами. — Довольно странного. — Я не человек, у нас иные понятия о чести. Прозвучало оскорбительно. Джар поджал губы. — Спорить не буду. — К тому же то, что он был пленён хайгасом, ляжет пятном в его послужное дело, — продолжил Рош`Шэнар. — Без наказания он не обойдётся. Или я не прав? — Возможно, — избежал прямого ответа Адмирал. — Однако условия сделки изменились. Нам поступило иное предложение. Твои соотечественники изменили наши договоренности, и потому Ким будет отправлен на Заморру. — Для чего? — вырвалось у Торвальда. Файезза повернулся в его сторону: — Почтенный Тукай Сат`Шэраш пожелал увидеть того, кто пленил сына нарга, и я не могу отказать ему в этом небольшом удовольствии. Он умеет настаивать на своём. — Тукай… Менахем таа… — сорвавшийся в отчаянный шепот голос Рэна вызвал у Кима новый всплеск беспокойства. Ошеломление в «исполнении» хайгаской мимики выглядело впечатляюще — Рош`Шэнар, широко распахнув глаза, задрал губу, обнажая клыки. О том, что хайгас ругнулся, знали лишь двое. Сам Ким и Аатун. — Не советую сопротивляться, — предупредил Файезза, делая знак стражам Кима, и Торвальд замер, ощутив коснувшееся его виска холодное дуло пистолета Тафта. Иллирэн смотрел на Торвальда не мигая, и вдруг медленно поднял руки. Символизм действа был чисто земным. Вот только хайгасы никогда не сдавались в плен, предпочитая смерть унижению. Ким шевельнул губами, запоздало выдав короткое «эхэт», обозначавшее «нет», но хайгас продолжал стоять в прежней позе. — Рад, что мы друг друга поняли, — проглотив удивление, похвалил Файезза. — Я буду послушен только до того момента, пока ты не вздумаешь навредить моему рейешти, — пообещал Иллирэн монотонно. Употреблённого им понятия Адмирал не знал, но показывать свою неосведомлённость не стал. Отступив назад, он сделал приглашающий жест в сторону платформы. Первым на «таблетку» встал лекай. * стихотворение Эдгара По «Эльдорадо». нашить дыр»* (автор.) — выражение употреблялось военными для обозначения необходимости совершать отвлекающие манёвры с межпространственными переходами. стардаст* (автор.) собственно транскрипция stardust (англ.) — звёздная пыль. «Фальстаф»* — опера Джузеппе Верди на либретто Арриго Бойто по пьесам Шекспира «Генрих IV» и «Виндзорские насмешницы».