Тринадцатый (Цикл "Зов Предков")

— Первый — печальный, второй — смешной, третий — девчачий, четвёртый — мальчачий, пятый — серебряный, шестой — золотой, седьмой — секретный и потайной. Кого обнаружу — тот будет со мной*. Ким отнял ладони от лица и ветер взъерошил светлые кудри. Смахнув пряди со щеки, он окинул взглядом стриженную лужайку у старинного особняка с увитыми плющом стенами. Три этажа, сложенные из серого камня, две башни с зубчатым ограждением обзорных площадок и пристроенные по бокам флигеля «помоложе» вырастали из каменистого плато над фьордом, чей правый край обрывался в воды океана. Поколения Торвальдов строили своё гнездо, добавляя от каждого века новую деталь. Последними были добавлены две площадки для глейдеров с ультрасовременным ангаром, в котором разместили мастерскую и гаражи, а так же отвели место для личной коллекции эксцентричного главы семейства, собиравшего раритеты войны с хайгасами. Задержав взгляд на ангаре — смешении железа, бетона и стекла, Ким переключился на площадку с транспортом. Два белых глейдера принадлежали его старшим кузенам Метьюзу и Френку — близнецам тёти Мэрэдит и дядюшки Конрада; новехонький ярко-синий гравицикл использовался родным братом Кима — Олафом, а его двойник, красного цвета — сестрой Астрид. Ещё одна пара близнецов, родившихся в семье Торвальдов от его собственных родителей — Сигни и Фрея, водили два лёгких флайера, различимых лишь наклейками на бампере. Рядом стоял громоздкий глейдер тетушки Флоренс, служивший фоном для особой гордости главы рода — сверкающего ртутным глянцем «Bentley Continental GT SPEED» — обломка славного прошлого, давно канувшего в лету. Автомобиль и зацепил его внимание шевелением тени за стеклом. Ким расплылся в улыбке. Кто-то прятался внутри салона и он был уверен в том, что обнаружит в машине Эйру: её рыжую макушку и засёк краем глаза. Но направился не к стоянке, а в сторону ангара, решив оставить сестру напоследок. Сперва стоило найти самого неуловимого из четвёрки младших отпрысков семейства — Ингварра. Тринадцатилетний первенец дядюшки Свейна и его супруги Гвэнны был лучшим другом одиннадцатилетнего Кима. Другом и соперником одновременно. Там, где прятался Ингварр, наверняка находились и два остальных участника игры — Снор и Томаз — кузены Кима и Ингварра, рождённые от второго из сыновей главы семейства — Логана. Оба всегда ходили хвостом за Ингварром. Всех троих он и накроет одним махом, выйдя из игры победителем. Приняв решение, Ким побежал в сторону ангаров. Проникнуть внутрь было лучше со стороны заднего входа, размещавшегося рядом с платформой, хранившей гору искорёженного металла, когда-то бывшего космическим истребителем GSY-9, прозванным летчиками «плошкой». Если верить семейным легендам, именно на нём летал его дед в свою молодость, будучи курсантом лётной академии Луны. Что привело к столь плачевному состоянию истребителя, семейное предание умалчивало. Скользнув взглядом пронзительно-синих глаз по куче металла с неразличимым первоначальным силуэтом, Ким занырнул в ангар. Внутри царили тишина и пыль, плясавшая в косых лучах солнца, падавших сквозь стеклянные сегменты причудливо изломанной крыши. Проект ангара разрабатывал дядюшка Оле, обладавший немалым архитектурным талантом и глубоким пониманием новаторства. Внутри его ждал лабиринт из десятка помещений, образованных передвижными перегородками. Благодаря им, внутреннему пространству ангара можно было придать хоть-какую форму, необходимую для той или иной задачи. Функциональность была коньком Оле Торвальда. Миновав секции со стеллажами, уставленными техникой и инструментами, Ким уверенно направился к помещению мастерской. Именно там любил крутиться Ингварр со старшими братьями. Уже на подходе Ким услышал слабый смешок и поднял голову к галерее второго этажа. Звук шёл оттуда. Развернувшись на пятках, Ким изменил направление, свернув к лестнице. Заходить на второй этаж, где усиленно продолжался ремонт и перепланировка, им запрещали, но Ингварр всегда пропускал запреты мимо ушей. Впрочем, как и сам Ким. Галерея привела его к ряду дверей. Ким принялся открывать каждую, и остановился, дойдя до хранилища раритетной коллекции Асмунда Торвальда. Переступив порог, он оказался в упорядоченном хаосе из металлических шкафов, громоздких запчастей, агрегатов и баррикад из контейнеров. Торвальд-старший колесил по всем аукционам, выставлявшим редкие лоты времён отшумевшей межгалактической войны. Два последних приобретения, прибывшие в двух пластиковых контейнерах, стоявших у стола, заваленного бумагами, привлекли внимание Кима. Контейнеры были достаточно вместительными, чтобы спрятать игрока в прятки. Бегло осмотревшись, он двинулся в сторону стола. Один из контейнеров был открыт. Внутри находился мягкий наполнитель, всё ещё хранивший шарообразное углубление. От чего именно — понял, подняв глаза на лежавший на столе шлем. Ким узнал военный шлем пилота-хайгаса, предназначавшийся для управления кораблём-прыгуном — клиггатом*, приспособленным к дальним прыжкам в космос для проведения глубокой разведки. О таких слышал от деда, с упоением рассказывавшего, что хайгасам удалось создать технологию, соединяющую мозг пилота с искусственным интеллектом корабля, что делала их единым телом. Такой технологией земляне не обладали и безуспешно бились над разгадкой симбиотической связи, созданной хайгасами. Именно поэтому военным Земного содружества не удалось подчинить себе корабли Хайги. Ни один из захваченных гистарров «вскрыть» не удалось. Настроенные на биопараметры хозяев-хайгасов, корабли умирали без управления пилотом — «лемуром» и все попытки проникнуть в систему управления приводили к самоуничтожению судна. Шлем, прозванный землянами «капустной головой» за весьма необычный вид многослойной поверхности, был редкостью — достойный экспонат для богатейшей коллекции хайгаской амуниции Асмунда Торвальда. Оторвав взгляд от шлема, Ким откинул крышку второго контейнера и отскочил в сторону, намереваясь «засалить» выскочившего оттуда кузена, однако и тот оказался пуст. Ким разочарованно поджал губы. Похоже, с местом он ошибся. Глаза мальчишки снова прикипели к шлему. Руки так и чесались изучить его, ощутив причастность к тому, что влекло к себе каждого члена семейства Торвальдов, принадлежавшего к мужскому полу — войне. Уступив любопытству, он поднял шлем, оказавшимся довольно тяжёлым. «Капустная голова» был совершенно целым, без повреждений. Такие попадались коллекционерам не часто. Пилоты клиггатов предпочитали гибель бесславному плену и уничтожали себя вместе с кораблями. Сквозь толстое стекло визора виднелась внутренняя объёмная подкладка с рядом круглых углублений непонятного назначения. Два — на задней поверхности в районе «затылка», и одно — на «макушке». Нижняя часть шлема, защищавшая подбородок пилота и содержавшая переговорное устройство, отходила в сторону и возвращалась в первоначальное состояние автоматическими фиксаторами. Верхняя часть визора была затуманена и содержала еле видимые насечки непонятных знаков. Прикусив кончик языка, Ким вертел шлем. Глаза мальчишки вспыхнули огнями, погружая его в фантазию. Перед внутренним взором развернулось нутро корабля — командный мостик с суетящейся командой и зрелище открытого космоса в узкой смотровой щели. Высокий седоволосый мужчина, одетый в форму адмирала Земного содружества развернулся к нему, открывая суровое знакомое лицо. — Лейтенант Ким Торвальд, приступить к выполнению задания по обнаружению и уничтожению противника, — огласил Ким, имитируя голос, весьма смахивающий на бархатный баритон главы семейства. — Есть, адмирал Торвальд, — ответил самому себе звонким мальчишеским голосом, — приступить и уничтожить! — Выполняйте, лейтенант. — Есть выполнять! Ким отсалютовал от виска и надел шлем. *** Мучительная боль, натянувшая каждую мышцу тела до максимума, прошлась напалмом от головы до пяток и обратно. Лежавший на полу камеры Ким с хрипом втянул в лёгкие застоявшийся воздух. *** — Первый — печальный, второй — смешной, третий — девчачий, четвёртый — мальчачий, пятый — серебряный, шестой — золотой… Воспоминание совершило новый круг в ускоренном режиме: дом, возвышавшийся над фьордом, площадка с глейдерами, ослепительный «Bentley Continental», ангар, хранилище, стол, контейнеры, шлем пилота-хайгаса. Его руки — худые, детские, вновь тянутся к «капустной голове», фиксаторы с тихим щелчком соединяют части шлема, захватывая в плен и окружающее пространство с бешеной скоростью сворачивается в ослепительно белую точку в темноте и так же стремительно разрастается обратно, в вышибающую дух россыпь звёзд в антрацитовой черноте космоса. В череп Кима впиваются раскалённые иглы: две в затылок, одна в макушку и он слышит чужое дыхание — дыхание давно осиротевшего корабля-прыгуна: стук его сердца-двигателя, шёпот доклада о состоянии внутренних и внешних систем — тоскливый зов в полёт. Клиггат призывал своего пилота на языке, который Ким не должен был знать, но понимал каждое слово. Звал его — одиннадцатилетнего мальчишку, лежавшего на полу, царапавшего шлем в бесплодных попытках стянуть его с головы. Боль нарастала, становясь совершенно невыносимой. Мозг раскалывался от потока хлынувшей напрямую к ядрам нейронов информации, вплетаясь в центральную и периферическую систему, бомбардируя нервные узлы. Мелодичное звучание чужого языка затопило слух, вспышки, наполненные непонятными значениями и величинами, лишили зрения. Тело содрогалось от непроизвольных судорог, мочевой пузырь, не выдержав, освободился от своего содержимого. Он отчаянно завопил, прорвав безмолвие и неожиданно всё закончилось. Шлем сорвали. Сильные руки вцепились в его плечи, поднимая к чужому незнакомому лицу — слишком бледному, с отсутствующими клыками, нелепыми короткими волосами, припорошенными снегом. Он забился, уходя от рук чудовища, выплескивая бесконечное «ихитт та, а маш!» и Асмунд Торвальд встряхнул внука посильнее. — Это я, Ким! Нома, тукеш, нома ваа! Осторожные пальцы ощупали голову тяжело дышавшего Кима, раздвинули взмокшие пряди, открывая ранки, оставленные нейронной связью. Одно из выпущенных щупалец, напоминавшее голую вену, наполненную багрянцем крови, всё ещё тянулось от затылка к шлему. Рядом присел Конрад. Мужчины, на счастье Кима, работали в мастерской и прибежали на полный ужаса крик Кима. Конрад вытащил из кармана брюк карманный нож, щёлкнуло выкидное лезвие. — Нельзя, — Асмунд остановил сына, потянувшегося к «вене». — Можем навредить. Сам отпустит. — Но… как это возможно? — Конрад спрятал нож, глядя на племянника со смесью беспокойства и ошеломления. — Никто из землян не сумел пройти синхронизацию… — Знаю! — обрывая, рявкнул Асмунд. — Сейчас не это главное! Багровый отросток утянуло в шлем, освобождая сознание младшего из Торвальдов от чужого контроля и адмирал облегчённо выдохнул. Бледные губы Кима, открывшись, прошелестели: — Дед… — лик чудовища трансформировался в знакомое каждой морщиной лицо главы семейства. — Я здесь, Воробышек, — Асмунд Торвальд с нежностью погладил мокрую щёку внука. — Теперь ты в безопасности. Ким закрыл глаза, чувствуя опустошающую усталость. Пальцы, цеплявшиеся за рубашку Торвальда-старшего разжались, сознание, мгновенно очистившись от воспоминаний, погрузилось в сон. *** Исчерпав себя, прошлое уступило настоящему. Ким шевелил губами, вытягивая себя на поверхность — вёл отсчёт, разделяя задачу на составляющие: десять глубоких вдохов, столько же выдохов, втянуть воздух носом, полной грудью, глубоко, до головокружения, выдохнуть длинно, широко открытым ртом. Вытянуть позвоночник, доводя до предела каждую связку, осторожно переместиться набок, ложась щекой на металл пола, подтянуть правую ногу к животу, опереться на локоть, встать на коленки, прилепить ладонь к стене, открыть глаза. Зрение — самый важный источник информации. Нового знания не получил — его обнимала темнота. Стылость пробралась под комбинезон, поднимая гусиную кожу на руках. Об удобстве пленника заботиться не собирались. Он потянул себя с пола и замер, уперев спину в стену. Изучать свою новую тюрьму возьмётся тогда, когда рассеется засевший в голове туман. Сон-воспоминание всё ещё занимал мысли. Об очередном происшествии, отметившим его беспокойное детство, он успел забыть. Ким тогда избежал наказания и по прошествии недели, проведённой в постели, благополучно встал на ноги. О том, что произошло в хранилище ангара, в семье больше не заговаривали, и он был рад, что отделался коротким внушением от главы семьи, запретившего ему раз и навсегда касаться предметов его коллекции. Несколько посещений семейного психолога — тётушки Мэрэдит, три сеанса гипносна — и воспоминание об инциденте со шлемом хайгаского прыгуна благополучно потонуло в глубинах памяти. Чтобы проломить панцирь забвения через восемь лет в чреве корабля «лемуров», поставив перед ним новые вопросы. Вот только получить ответ на них он мог только от того, кто находился за тысячи парсеков от Кима — Асмунда Торвальда. Командор умел выбираться из, казалось бы, безвыходных ситуаций. О храбрости и изворотливости Асмунда ходили легенды. Его бы не сломал ни плен, ни отсутствие надежды на освобождение. В Киме текла та же кровь. — Хватит скулить… — прохрипел, сжимая кулаки. — Ты — Торвальд. А Торвальды никогда не гнутся… лишь прогибаются. Собственное заявление, весьма двусмысленное, вызвало короткий, отдающий горечью смешок. Именно гибкий позвоночник, прогнувший его под Иллирэна и привёл Кима в камеру хайгаского корабля. Бесславный конец в роли шлюхи и предателя человечества. Его ладонь прошлась по лицу, от лба до кривящихся губ. Лучшим было не думать. Сомнения разносили мозг, притупляли бдительность. И первое, и второе ему были сейчас нужны. — Иллирэн, — где-то в затылке, где кожа головы сохранила старые шрамы от трёх проколов, полученных в детстве, начала подрагивать невидимая тонкая мембрана, — отзовись, дери тебя твои хайгаские черти! Он глубоко вдохнул, пытаясь сосредоточиться. Прошлый раз вышло — Ким, пребывая на зыбкой грани между бодрствованием и обмороком, почувствовал слабый отклик сознания Рош’Шэнара. Новая возможность, открытая в себе, уже не удивляла. После обмена памятью и освоения чужого языка, ментальная связь была вполне логичным продолжением происходящих с ним странностей. За объяснение не брался, принял как должное, не вдаваясь в умозаключения. Индукцией* займётся позже. Если выживет. Куда страшнее оказалось почувствовать холодную пустоту в ответ, вместо умиротворяющего ощущения присутствия второго, спаренного сознания. Иллирэна на корабле больше не было. Гудение сервомотора люка развернуло его в сторону шума. В камеру хлынул скудный свет. Он, жмурясь, прикрыл глаза растопыренной пятернёй. За порогом застыли три силуэта. Две громоздких фигуры, одетых в защитные комбинезоны и маски, вступили внутрь, следом вплыли гравиносилки. Ким разжал зубы: — По какому праву… Договорить ему не позволили — выковыряли из угла и у лица загудел вибронож. Комбинезон землянина взрезали у застежек, сдёрнули до бёдер. Охватившая его паника толкнула к сопротивлению, но силы были неравны. Освободив его от одежды, Торвальда бросили на пол. Приложившись коленками, Ким выплюнул короткую брань и тут же зашёлся лающим кашлем, получив чувствительный пинок под рёбра. По полу прогромыхал шланг. В спину ударила ледяная струя из мелких, впивающихся иглами в кожу капель. В нос шибануло густой щелочью, в рот набралась горечь воды с химическим привкусом. Отплёвываясь, Ким сгруппировался, вжал лицо в коленки, защищаясь от хлеставшего похуже бича напора. Шагнувший к нему хайгас ударил его по плечу стиллом, и Торвальд, развернувшись пружиной, атаковал. Удача, дарованная элементом неожиданности, была недолгой — успел лишь впечатать кулак под закрывавшую рот и нос хайгаса маску, метя в кадык. Противник невнятно хрюкнул, хватаясь за шею и отступил на шаг назад, но на его место тут же вынырнул второй из хвостатых и отправил Торвальда на пол. Между лопаток Кима угнездилась тяжёлая ступня, вдавливая в грязную лужу. Вывернутый за спину локоть заставил зашипеть от боли. — С-суки… — Советую прекратить сопротивление, кадет Торвальд. Если жизнь дорога. Голос, прозвучавший от порога, показался знакомым. Ким развернул голову ко входу, скосил яростный взгляд на продолжавшего стоять у порога третьего хайгаса. Тот был без защитного костюма. Имя всплыло в голове без особого усилия. Даглар… Один из братьев Рош’Шэнар. Кайяджа ступил в камеру. На хайгасе была лишь маска. Голос звучал глухо, владение языком землян у Даглара было почти безупречным, только знакомое мелодичное протягивание гласных, напомнившее об Иллирэне, выдавало чужака. — Тебе не причинят вреда. — Какого… хрена? — Ким предпринял тщетную попытку сбросить давивший на хребет ботинок. Холодное прикосновение металла к шее, короткая боль прокола заставили задёргаться с утроенной силой. — Что это?! — У тебя отобрали кровь и часть кожного покрова. А остальное… — кайяджа сделал паузу, задумавшись о подборе термина, — …дезинфекция. Необходимая мера. — Зачем? — Ты можешь быть инфицирован, как Аатун. Файезза мог передать нам не одного носителя вируса. Торвальда прорвало удивленным взлётом бровей. — Носителя вируса? Что за дьявольщина происходит? Его гневный вопрос улетел в пустоту, Кима вздёрнули на ноги. Взгляд Даглара прошёлся от головы до босых ступней пленника, ненадолго застрял в паху, перекочевал на обхватывающий его запястье греймар и вернулся к лицу. Греймар кайяджа узнал, сам настраивал его для Рен-яра. Ким заалел щеками. Собственная нагота усугубляла чувство беззащитности. Один из воинов развернул перед Кимом объёмный защитный костюм. — Одевайся, — велел Рош’Шэнар. — Чёрта с два! — упрямо сцедил Торвальд. Кайяджа пожал плечами. — Будет достаточным надеть на тебя только шлем, оставив всё остальное как есть и так провести по кораблю. На потеху воинам. — Хайгас тихо хмыкнул, следя за тем, как землянин, поджав губы, натягивает костюм. — Правильное решение, кадет. Тебя переправят в колонию на планету и там ты будешь не в одиночестве. — Один вопрос, — Торвальд вцепился в локоть державшего его хвостатого, не давая водрузить на себя куб-шлем. — Только один. И я буду послушен, как сопливый скаут! Кайяджа сделал знак воинам приостановить упаковывание землянина в защитную оболочку. — Рэн… — выдохнул Ким. — Я не чувствую его на борту. Твой брат вернулся к своей семье? — Не чувствуешь? — Рош’Шэнар нахмурился. — Что это значит? — Только то, что я сказал, — Торвальд прервал назревающую игру в «вопрос-ответ» в зародыше. Он первым задал вопрос, имеет право на ответ. — Возвратился ли Иллирэн к семье? Даглар кивнул. — Он находится под защитой нашего дяди. Куб-шлем накрыл голову Торвальда, скрывая от Даглара промелькнувшее на лице кадета облегчение. Кайяджа сделал знак, и костюм наполнил усыпляющий газ. Ким отправился в навязанный сон с первым вдохом. Пленника зафиксировали ремнями. Кайяджа отступил в коридор, пропуская гравиносилки с землянином мимо себя. Старший из офицеров гистарра — Газад Сат’Шэраш, в сопровождении двух тай дайора встретил их на шлюзовой палубе, стоя рядом с двумя шлюпками, доставившими Даглара и его сопровождение на «Глаэх хар». Офицер, принадлежавший к клану Тукая, был раздражён, но тщательно сдерживал эмоции. У шлюпок стояли вооружённые кайзуны команды «Батал метт», прибывшие вместе с Рош’Шэнаром. — Я ещё раз вынужден высказать свой протест против твоих действий, почтенный кайяджа, — заявил Газад Сат’Шэраш. — В отсутствие Тукая именно я выполняю обязанности старшего офицера «Глаэх хар» и сообщаю, что занёс свой официальный протест в бортовой журнал. — Это твоё право, — ему было наплевать на пыхтение твердолобого вояки. — Приказ о доставке пленника на планету отдан датраном Бальгаром. Тукай подтвердил моё право действовать по своему усмотрению, а потому я отдаю приказы, а ты им подчиняешься. У тебя нет иного выхода. — Мне его не оставили, — согласился воин, скрипя клыками. — Верно, — щадить его самолюбие Даглар не стал. — Потому повторюсь, что на «Глаэх хар» я ввожу карантин, а пленник-землянин отправляется со мной на Заморру: как вероятный источник заражения, оставаться на борту судна он не может. Газад Сат’Шэраш скосил глаз на носилки, поднимаемые на борт большей из шлюпок. — Он является носителем? — офицер не скрывал своего беспокойства. — Это я и собираюсь узнать. И времени на разговоры у меня нет. Воин отступил в сторону, намёк поняв. Даглар поднялся во вторую шлюпку. Покинув борт «Глаэх хар», они разделились. Пленник был отправлен в колонию, а шлюпка с Дагларом устремилась в сторону станции землян. Опустившись в кресло за спиной пилота, Рош’Шэнар устало закрыл глаза. В памяти прокручивалось воспоминание о встрече, состоявшейся за два часа до его прибытия на «Глаэх хар» по стандартному времени станции землян. *** Асмунд Торвальд ожидал его в доках у шлюпки хайгасов в компании Наамы и косившего под гражданского штурмовика. Собрав оставленное в гостиничном модуле оборудование, Рош’Шэнар вернулся в доки, где обнаружил непрошеных гостей, с удобством разместившихся на ящиках у трапа. Даглар собирался отправиться в колонию на помощь Талишену, ещё не зная, как круто адмирал Асмунд поменяет его планы. Отдав приказ кайзунам заняться погрузкой оборудования, кайяджа направился к землянам. — Вы компрометируете меня, адмирал, — заявил, не скрывая досады, как только приблизился. — Разговор не терпел отлагательств, — Торвальд поднялся. Стоявший за спиной Асмунда крепыш с обритой головой, получив знак от своего начальства, отступил в тень, оставив рядом с кайяджей адмирала и начальника станции. — Времени на разговор у меня нет. — Думаю, пообщаться будет полезным для обеих сторон, — заверил Асмунд. — Я хочу предложить свою помощь. — Помощь? — Даглар фыркнул. — Даже представить себе не могу, чем мы можем быть полезны друг другу. — Колония хайгасов подверглась заражению, ведь так? — Асмунд игнорировал его демонстративное желание завершить разговор. — Не надо отрицать очевидное. То, как быстро ваши железные пташки поднялись с планеты, могло быть вызвано лишь одним фактором — вы столкнулись с проблемой, потребовавшей повышенных мер безопасности и немедленной изоляции. Вывод напрашивается только один — колония подверглась биологической атаке и возникшая проблема связана с Файеззой. — Почему с ним? — требовательно выпалил Рош’Шэнар, в чудесное прозрение землянина не поверил. — Что вам известно о вирусе? Торвальд хмыкнул. Ожидал, что уламывать хвостатого раскрыть карты — придётся куда дольше. Даглар его приятно удивил. — Рад, что ты готов к сотрудничеству, кайяджа. — Я не говорил, что готов к сотрудничеству. — Думаю, что мы придём к этому решению в ходе обмена некоторой информацией. Обоюдного обмена. Кто начнёт? — спросил, с воодушевлением хлопнув в ладони. Рош’Шэнар молчал, сверля его угрюмым взглядом. В мимических реакциях оба вида были похожи. — Значит — я, — выбрал Торвальд. — Предположу, что в колонию был занесён вирус вместе с пленником, захваченным со станции, успешно заразившим её обитателей и пока взять распространение вируса под контроль вам не удалось. Он сделал приглашающий жест рукой, но кайяджа продолжал упорно хранить молчание. — Принцип «квид про кво» — хайгсам, очевидно, неизвестен, — разочарованно поделился с Наамой Торвальд. Начальник станции кисло поджал губы. В игру, которую вёл Командор, его не посвятили, оставив Альдосу роль пассивного наблюдателя. — Жаль, так как мы могли бы помочь, — завершил Торвальд. — Допустим, — сдержанно выдал Даглар. — Допустим, вирус действительно занесён. Занесен тем, кого кайзуны взяли на вашей станции… — Не моим внуком, — перебил адмирал уверенно. — Ким не может быть носителем вируса, только если команде Файеззы удалось разжиться его новым штаммом. Даглар вспыхнул гневом: — Тебе известен вирус… Ты даже не отрицаешь, что его создали на Земле! — Во время войны все средства были хороши, хайгас, — Торвальд развёл руками. — Мы боролись за выживание, как и Хайга. Но, как бы там ни было, развязывать геноцид — у Земли причин нет. Содружество не поддерживает Файеззу, ведущего свою собственную войну. Я дам информацию о том, что могло оказаться в руках Линчевателя, однако в обмен… — Уже слышал, — выцедил Рош’Шэнар, — мы должны вернуть Кима. Скажи мне, адмирал Торвальд, откуда нам знать, что ты не лжёшь и командование Земли не задумало, прикрываясь Файеззой, развязать войну? — Новая конфронтация никому из нас не нужна. Потери, которые понесли обе стороны, были губительны для цивилизации. Война поставила саму разумную жизнь на грань. Это понимает и Земное содружество, и Племенной союз Хайги. Именно потому мы пришли к миру. Рош’Шэнар пристально смотрел на землянина. Война закончилась, когда он был ребёнком. Многие на Хайге считали заключённый с бесхвостыми мир позором, были и те, кто думал так же на Земле. Но, похоже, стоявший перед ним старик знал куда больше о подоплёке мирного соглашения, чем сам кайяджа, посвятивший не один год изучению военных архивов. — Я сделаю первый шаг, — продолжил адмирал, — передам часть информации, что пригодится для создания вакцины. Когда Ким будет возвращен на станцию — я отдам вторую часть того, что имею. Даглар сплёл руки на груди. — Твой внук похитил моего брата и один из наших кораблей. Последствие именно его действий привели к пленению Файеззой Иллирэна и, в конечном счёте, к тому, с чем нам пришлось столкнуться. Предлагаешь забыть о нанесённом моей семье оскорблении? Отдать его тебе без должного наказания? Наама за спиной Торвальда впечатлённо присвистнул. Карма у младшего из Торвальдов была… особенной. Асмунд отзеркалил жест хайгаса, упрямо выпятив подбородок. — Я не слышал версии событий от своего внука, зато знаю то, что твой брат мог легко взять Кима под контроль и вернуть корабль, выбросив его в открытый космос. Но он не сделал этого. Думаю, твой брат защищает Кима и, имей я возможность задать несколько вопросов Иллирэну — уверен, он рассказал бы совсем иную версию своего похищения. Взгляд Рош’Шэнара опустился к украшавшему руку старика греймару. «Мог легко взять под контроль…» Фраза прозвучала уверенно, старший рода Торвальдов знал, о чём говорил. И если Даглар не ошибается — то его сородичи совершенно необоснованно считали, что существование лекаев оставалось для Земного содружества тайной. — Известна ли тебе древняя земная игра — шахматы, кайяджа? — продолжил адмирал. Рош’Шэнар механически кивнул, подтверждая. — Я изучал её. — Тогда скажу тебе, что Файезза был отменным игроком в шахматы. Славился на весь флот. Отличный навык для военного тактика. И он таким был. Потому, одним заражением колонии он не обойдётся. Джар вынашивал свой план двадцать лет. Будь уверен, что Джарад лишь сделал первый ход в своём гамбите. Всю расстановку фигур на шахматной доске — не видит пока никто, кроме него самого. Наши силы лучше объединить, Даглар. Скажи об этом Бальгару Рош’Шэнару. Он знает, когда следует думать головой, забыв о гоноре. Закончив свою речь, Асмунд Торвальд развернулся к Нааме и, сделав знак штурмовику, направился к выходу из доков. Рош’Шэнар смотрел ему вслед, пока троица не затерялась среди мешанины механизмов и людей. Прервав его созерцание суеты дока, к нему подошёл кайзун. Воин напомнил, что их ждут в колонии. Даглар покачал головой. Колония и Талишен подождут. Кайяджа отдал приказ возвращаться на флагман Бальгара. *** Пол под ногами загудел. Шлюпку пробрало статической дрожью. В смотровой щели справа промелькнула орбитальная платформа землян. Миновав её, шлюпка спустилась к шлюзовым камерам станции. Пилот запросил посадку, оператор станции перенаправил его к шлюзу GA-3. Даглар задумчиво следил за приближением выгнутого в трубу люка. Шлюпка зависла напротив массивных створок. Кайяджа вернулся на станцию для дальнейших переговоров с Асмундом Торвальдом по поручению Бальгара Рош’Шэнара. На своих условиях. Но сначала он всё же увидится с Талишеном. * английская считалочка, с авторской добавкой: One for sorrow, Two for joy, Three for a girl, Four for a boy, Five for silver, Six for gold, Seven for a secret never be told. клиггат* — собственно, на хайгаском и обозначает «прыгун». индукция* — способ рассуждения от частных фактов, положений, к общим выводам.