Тринадцатый (Цикл "Зов Предков")

Слэш
NC-17
Завершён
1611
Пэйринг и персонажи:
Размер:
442 страницы, 49 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
1611 Нравится 4113 Отзывы 737 В сборник Скачать

35 глава

Настройки текста
В поселение колонистов Лаххар-нат Даглар прибыл в сопровождении аккомпанемента разыгравшейся непогоды. Грозы на Заморре были впечатляющими: дожди лили днями, часто с ледяным градом, а синие разряды молний прошивали небосклон под раскатистый оглушающий грохот. На подлете к поселению шестиместный тяжелый датрак крепко трясло. Кайяджу, не обладавшего выдержкой воинов, немилосердно тошнило. Никакие технологии, какими бы высокоразвитыми они ни были, не спасали от воздействия стихии. Природа не позволяла взять себя под контроль. Рош’Шэнар клял планету и скрипел зубами, старательно следя за тем, чтобы не выпустить содержимое своего желудка наружу. Показать слабость в присутствии воинов сын нарга позволить себе не мог. Сидевшие рядом с каменными лицами кайзуны, казалось, вообще не чувствовали никаких неудобств. Сойдя с трапа, Даглар, не задерживаясь, направился к капсуле транспортника, торопясь оказаться под защитным куполом колонии. За спину сына нарга тут же пристроились два вооруженных штурмовика. Нападения не ожидали, но правила блюли. Встречавших посланников Бальгара Рош’Шэнара было трое. Глава савглата остался в колонии, послав вместо себя помощников-клунгов. Жест был намеренно оскорбительным, но обращать внимание на это Даглар не стал. У старика были причины испытывать гнев. На планету спустили всех, кто мог оказаться источником заражения, что вызвало ропот среди колонистов, но возразить против приказа датрана никто не посмел. Подчинение было первым, что внушали хайгасу, едва тот впервые переступал порог храма Священного Древа. О подчинении вещали голоса предков, говорящих с потомками строками древних свитков. Покинув капсулу, Даглар, игнорируя предложение одного из клунгов отдохнуть, направился к медицинскому центру, размещавшемуся в центре поселения. Именно там держали всех, кого было велено спустить на планету. Макуш Рош’Шэнар обнаружился там же. Глава савглата находился рядом с боксом, куда был помещён его внук. Появление кайяджа старый воин встретил угрюмым взглядом. — Я знал, что было ошибкой принять предложение нарга взять колонию под свою руку, — сказал, не тратясь на приветствия. — Следовало остаться на Хайге, не позволять Мектешу лететь на Заморру. Но он хотел быть ближе к своему Избранному, отправленному с ковеном на планету. Оба моих сына мертвы, он моё единственное продолжение, я не смог ему отказать. — Ты поступил так, сообразуясь с велением своего сердца. — И к чему привела моя слабость? — глава савглата дёрнул головой в сторону прозрачной стены, ограждавшей изолированный бокс от коридора. Кайяджа подошёл ближе. Юный лекай лежал, вытянувшись на койке, окруженный аппаратурой и медиками, одетыми в защитные комбинезоны. Видимые поверхности кожи лица и рук несчастного покрывали тёмные пятна, пузырившиеся гноем. Мектеш тяжело дышал, растрескавшиеся от жара губы покрывала корка засохшей рвоты. Один из медиков наклонился протереть его рот, и наджа кум закашлялся, усеивая подбородок мелкими брызгами крови. — Слишком быстро… — Даглар пораженно покачал головой. — В каком состоянии остальные? — Ещё четверо в таком же. С разной степенью поражения. Все — наджа кум. Один из них лекай. — В колонии их не должно было быть. Исключение сделали только для твоего внука. — Они прибыли с корабля на орбите. Медики, которые первыми контактировали с Аатуном. — Макуш Рош’Шэнар развернулся к кайядже. — Скажи, что ты знаешь, как побороть болезнь. Даглар напрасных надежд давать не стал. — Не знаю. — Тогда зачем прибыл сюда?! — взорвался старик. — Чтобы найти средство остановить беду. У каждого из нас свой долг и обязанности, почтенный кальтек*, — кайяджа добавил в голос металл, напоминая старику, что был сыном нарга. — Займись своими, а поиск лечения — оставь мне. Колонисты нуждаются в тебе, в твёрдой руке и даре убеждения… — Я останусь здесь, — отрезал глава савглата. — Обязанности с себя сложу, я нужен моему внуку! Даглар нахмурился, такой оборот дел его не устраивал: — Нарг не примет твоей отставки. — Мне плевать на то, примет он её или нет. Кайяджа оглянулся на стоявших неподалеку воинов. Кайзуны старательно делали вид, что изучают пустой коридор, но слова старого воина услышали. Открытое неповиновение Макуш Рош’Шэнара могло дорого обойтись кальтеку, и Даглар был обязан его пресечь. Ради самого савглата. Шагнув к старику, он завладел его взглядом. — Каждый из нас поступил бы так же, — сказал вполголоса. — Но ты — не каждый, тебе доверена колония — будущее нашего клана, наши чаяния и гордость. Потеряем колонию, и ты первый себе этого не простишь, почтенный. Мой отец знал, кому доверить Лаххар-нат, я никогда не поверю, что он ошибся. Интересы клана всегда будут стоять выше интересов семьи. И сейчас, от того, как мы поведём себя, зависит не только будущее Рош’Шэнаров, а и самой Хайги. Макуш заколебался, и Даглар позволил себе обещание: — Я не покину планету, пока не найду лекарство, что спасёт Мектеша и остальных. Раздавать опрометчивые обещания не любил, но иного выхода не видел. Глава савглата должен был вернуться на своё место, успокоить колонистов и не мешаться у него под ногами. Предстоящее Даглару не требовало присутствия излишне внимательных глаз. Старик ухватил его за локоть. — Даешь мне слово, кайяджа? Он морщась, кивнул: — Даю. Макуш Рош’Шэнар разжал пальцы. — Не разочаруй меня, Даглар Рош’Шэнар, — бросил кальтек угрюмо. — Докажи мне, что слово кайяджи так же твёрдо, как и слово воина. Сделав знак сопровождавшему его клунгу, глава савглата направился к выходу. Даглар, не скрывая облегчения, длинно выдохнул. Следовало приниматься за дело. Но прежде он увидится с Талишеном и Иллирэном. Начал с хранителя, и застал того в таком же боксе за прозрачной перегородкой. Талишен встретил его стоя, скрестив руки на груди, и упрятав кисти подмышки. — Тебе стоило остаться на флагмане Бальгара, — упрекнул он кайяджу. — Ты не должен рисковать собой. — Я не рискую. И соблюдаю осторожность. Распространение вируса мы остановили. Первоисточник находится в карантинной камере. И пока все живы, — перед глазами кайяджи мелькнуло зрелище покрытого гнойниками внука Макуш Рош’Шэнара. — Слегли только пятеро. — И все наджа кум? — Да. Губы Талишена прорябило гримасой. — Значит… вирус действует лишь на одних из нас? — спросил сдержанно. — Это ещё не подтверждено. Возможно случайное совпадение. — Не думаю. Ни один из кайзунов, что входили в мою команду, не болен. Они оставлены в карантине, но признаки болезни у них не проявились. — Признаки могут проявиться позднее. Или же иметь иную форму. Ты мне нужен, Тал-яр, — сказал, помолчав. — Иллирэн… Он здесь, как и тот, кого мой брат считает своим рейешти. — Ты ему не веришь. Даглар покачал головой. — Я не знаю, во что верить. Рэн всегда был не таким, как все. Отец дал ему неслыханную свободу, позволил выйти за рамки своего статуса. Возможно… это свело его с ума. Талишен криво усмехнулся: — Думаешь, Надежда рода слаб разумом, как и телом? — Нор-лахар сделал его уязвимым. — Однако не лишил ума. — Он взял в свою постель бесхвостого, сбежал от Избранного, вместе с землянином вышел в открытый космос и попал в руки Линчевателя, — напомнил каяджа. — Это ли не признак безумия? — Только признак того, что твой брат родился с особым предназначением. — Каким? Талишен пожал плечами: — Это мне неведомо. Знаю только, что жизнь положу на то, чтобы защитить его. И это уже моё предназначение. Кайяджа провёл ладонью по лицу, стирая навалившуюся усталость. — Тукай так же в колонии. Мне удалось нейтрализовать ретивого Избранного моего брата, поместив под карантин, но если он не заражён, его отец добьётся освобождения своего наследника. — Было ошибкой привезти его сюда, — Талишен его план не одобрил. — Лучшим было оставить Тукая на флагмане под присмотром Бальгара. — И это бы развалило всё наше прикрытие, не позволив вырвать из рук Сат’Шераша землянина. Пусть думает, что, возможно, заражен вирусом и привезён сюда для соблюдения карантина. Пока Тукай здесь, шума будет куда меньше. Талишен был вынужден признать его правоту. — Изолируй Иллирэна, — сказал после паузы, — и не позволяй никому, кроме себя, обследовать его. Не подпускай к нему кагунов. Кайяджа свёл брови к переносице: — Почему? Воин молчал, отведя взгляд. Даглар подступил ближе, едва не влипнув носом в перегородку. — Чего ты мне не договариваешь, Хранитель? — Я больше им не являюсь. — Брось, — кайяджа сощурился, — Хранитель или нет, а никто не знает моего брата так, как ты. Хочешь защитить его? Я хочу того же. Но для этого я должен знать, что ему грозит. Я жду, Тал-яр, — поторопил он, следя за тем, как тот собирает морщины у переносицы. Талишен разомкнул губы: — Твой брат провёл свой нор-лахар с землянином. — Я подозревал, что именно гон толкнул его совершить свой опрометчивый поступок, — Даглар удивлён не был. — Что ж, мой брат был не особо разборчив в выборе того, с кем удовлетворить свою жажду. Но обвинять не стану. Моран пользовался услугами земных «матрон», как и многие другие из наших воинов. — Иллирэн — Надежда рода. — Отец этого не одобрит, — признал кайяджа. — Моего младшего брата ждёт отменная взбучка. — А что его ждёт, если нарг узнает о том, что твой младший брат воссоединился с землянином через миррит т`тах? — Я в это не верю, — они возвратились к старому спору. — Хайгасы никогда не сливали сознание с инорасниками. — Всё когда-нибудь случается в первый раз. — Разность нашей физиологии… — Разве? — перебил Талишен. — Ты изучал землян долгие годы. Возможно, никто не знает о них больше, чем ты. Скажи мне, кайяджа, так ли уж мы разнимся? Никогда не задумывался над тем, что мы имеем куда больше общего, чем различий? Две расы — между нами пропасть космоса, а мы имеем две ноги, две руки, одну голову, дышим одним газом, пьём одну воду, и даже член в кулаке гоняем один и тот же. — За такие речи… — Даглар запнулся. —… храмовники свернут мне шею, — договорил он. — Хайгасы и земляне — враги, и так должно оставаться во веки веков. — Странные речи для того, кто потерял в войне весь свой род. Кайяджа пожалел о своём упрёке, увидев, как бледность разливается по лицу Талишена. — Я ничего не забыл, — процедил воин. — Но я способен видеть дальше своей боли. Те, кто виновен в смерти моей семьи, возможно, уже мертвы, война была долгой. И я прожил достаточно, чтобы понять — месть бессмысленна. Она не вернет мне никого из тех, кто был для меня дорог. — Прости мне мою грубость… — покаянно пробормотал он. — Защити Иллирэна, — Талишену в его извинениях не было нужды. — Он куда большее, чем Надежда одного рода. Увези его и белоголового подальше от этого места. Рэн-яр должен выжить во чтобы это ни стало, а если погибнет землянин… Ты знаешь, что происходит с тем, кто теряет своего рейешти. Кайяджа знал. Миррит т`тах связывал не только сознание. Даглар уложил ладонь на перегородку, дыхание укрыло плексостекло осевшей влагой, вырисовывая силуэт с пятью отростками. — Для этого мне нужен ты, Тал-яр. Я не воин, моё дело — думать, а защищать — твоё. Он покачал головой: — Без меня, кайяджа. Сейчас я опасен для Иллирэна больше, чем кто-либо. — Не понимаю… Даглар запнулся, следя за тем, как воин расплетает руки и поворачивает ладони, демонстрируя тыл кистей. Рош’Шэнар судорожно втянул воздух, глядя на покрывавшие кожу Талишена уже знакомые уродливые пятна. Бывший хранитель был заражен. — Тал-яр… — Ты считал меня не тем, кто я есть, — он опустил руки, вновь устраивая руки под мышками. На лице не дрогнула ни одна мышца. — Я — шестой наджа кум, подхвативший вирус. Достаточно для статистики? Даглар отлип от перегородки. — Изменённый, — догадался об остальном сам. — Насколько давно? — Когда твой отец принял меня в клан. Я хотел воевать, отомстить за родных. И сам сделал свой выбор, отказавшись от собственной природы. Но от себя спрятаться нельзя. Иди к Иллирэну, — отсекая дальнейшие вопросы, велел Талишен. — А я без борьбы болезни не сдамся. Разговор был закончен, оставив осадок из горького, молчаливого отчаяния. Талишен отошёл от перегородки и позволил себе, не скрывая усталость, опуститься на узкую койку. Даглар повернул на выход. Собственное бессилие изменить случившееся грузом легло на плечи. Уверять бывшего хранителя в том, что найдёт способ спасти его жизнь, не стал. Воин во вранье не нуждался. Как только шаги Рош’Шэнара затихли, из тени в углу к перегородке шагнул немолодой кайзун, входивший в отряд Талишена. Воин выжидательно уставился на сидевшего на койке бывшего хранителя и тот, не поднимая головы, разомкнул губы. — Ты исполнишь мою последнюю волю, Галлард. Воин напряжённо кивнул, подтверждая своё согласие. — Отныне твоя забота и служение Даглар. А если меня не станет… — его голос прервался — умирать было страшно, пусть свитки Священного Древа и убеждали, что смерть лишь начало нового бестелесного путешествия меж звезд, — ты проследишь за тем, чтобы моего кнарга — Найла Тафта и его родителя вернули на станцию землян. Кайзун, выслушав приказ, не размыкая губ так же молча растворился во тьме. *** Ким попал в кольцо рук прежде, чем понял, кто же его обнимает — громоздкий костюм биозащиты мешал обзору. Его втолкнули тычком в спину через порог бокса, вручив в руки пакет, и закрыли дверь. Зашумели очистители воздуха, на его шее повис живой груз. О том, что пылким обнимателем оказался Найл Тафт, узнал, мазнув перчаткой по обзорному щитку шлема, убирая морось дезинфектора. Отлипнув от друга, Кудряш принялся нетерпеливо помогать ему избавиться от костюма. Распаковав Торвальда до пояса, вновь его обнял и со всхлипом вжался носом в плечо. — Как же я рад видеть тебя живым! — Да что со мной станется? Ким хмыкнул, осматривая серые металлические стены, две койки по бокам и отделенное перегородкой «отхожее место». К хайгаскому казарменному «интерьеру» успел привыкнуть. А вот запахи были новыми — пахло тем, что напоминало земной фенол и едкую щелочь. Ким был готов зуб поставить на то, что они находятся в медцентре колонии хайгасов. Сквозь узкую щель в стене виднелся угол соседнего модуля. У самого горизонта маячил шпиль башни из стали. — Святой Квазар… — Сознание с опознанием сложило части разрозненного в одно целое. — Почему ты не на станции?! — спросил, разворачиваясь к Тафту. Найл развёл руки: — Меня похитили, чтобы сделать предметом торга. По их мнению, ты согласился бы обменять меня на похищенного тобою хвостатого. — Полная чушь. Кудряш отступил, внезапно смыкая эмоции на лице за деланным равнодушием. — Я сказал им то же самое. Что я не подходящий объект. Не настолько для тебя дорог. — Найл… — Торвальд нахмурился. — Никто не стал бы никого обменивать. Я не держал Иллирэна в плену. В открытый космос мы ушли не умышленно, а дальше… дальше пытались выжить, — вдаваться в подробности не стал, продолжив выпутываться из костюма. Тафт отвёл взгляд от обнажившегося норвежца. — Что ты знаешь об этой колонии? — Ким, не замечая смущения Кудряша, раскрыл пакет. Босые ступни холодил металл пола, заставляя поджимать пальцы. — Как далеко мы от станции? — Колония хайгасов на Заморре одна. Лаххар-нат. Я слышал, что до колонии на глайдере добираться несколько часов, а это сотни километров. Нас привезли сюда, как только началась паника среди хвостатых, — Тафт старательно не смотрел в его сторону: голый Торвальд бередил абсолютно неуместные сейчас воспоминания. — Нас? — Ким застрял в узкой штанине и запрыгал на одной ноге. — Меня и отца. — Значит, Механик тоже здесь? Не спрашивай, — он отмахнулся, отловив его удивленный взгляд. — Долгая история, но с твоим отцом мне довелось познакомиться лично. Мог бы и сказать, на чьём корабле вырос. — Думаешь, мне хотелось признаться в том, что моим домом было судно пиратов? — Тафт вспыхнул обидой, однако тут же утих. — Весь сыр бор из-за Адмирала, — пробормотал, садясь на койку. — Я слышал, как хвостатые говорили о вирусе, занесённом Аатуном. Файезза предпринял биологическую атаку и, похоже, она оказалась удачной. — Ещё один «знакомец», — Ким с щелчком соединил магнитные застежки на груди. Ткань комбинезона обтягивала, как вторая кожа. Тепло, комфортно, однако половые признаки выпирали с излишним натурализмом. В такой же комбинезон был одет и Тафт. — Аатун тоже здесь? Найл подтвердил кивком: — Изолирован от остальных. Хайгасы говорят, что он добровольно стал носителем вируса для Файеззы и скрыл это от своих. Теперь на нём ярлык предателя. — Он сам выбрал свою сторону. — А если у него не было выхода? — с горячностью выпалил Тафт. — Ты его не знаешь, не знаешь того, что ему довелось пережить на «Центурионе»! Ты в его шкуре не был, — Кудряш отвернулся. Прилив оживления, полученного с появлением Торвальда, неуклонно таял. Ким пожалел о своём поспешном обвинении. — Не был, — согласился он, садясь рядом. — Но помочь Аатуну мы не сможем. Самим бы суметь выбраться из передряги. Тафт, признавая его правоту, кивнул. Торвальд был слеплен из иного теста. При простоте своего лексикона, он подобрал совсем иное понятие. «Глубокая задница» было самым приличным. — Нам нужно связаться со станцией. — Ким вернулся к двери, изучить электронную панель замка. Тафт следил за ним с вялым интересом. Замок успел изучить вдоль и поперёк, но так и не понял, по какому принципу тот работает. Да и чего они добьются, выйдя за пределы камеры? Шансов добраться до станции землян по бесплодным пустошам планеты с низким содержанием кислорода и температурой в минус пятьдесят не было никаких. — Со станцией нам не связаться, а сами соотечественники о нас и не вспомнят. Может, ты и числишься в системе, а обо мне сведений нет. Кингстон постарался. — Этого хотел твой отец. Скрыть тебя от преследования людей Файеззы. — Он ранен, — перебил Тафт тихо. — Хвостатые взяли моего старика в плен. Его подлатали, но остаться рядом не позволили. Нам мог бы помочь Талишен, вот только уже несколько часов я его не видел. — Талишен в колонии? — Он объявил меня и моего отца кнаргами, это… — Не объясняй, не требуется, — оборвал Торвальд. — Тем лучше. Никто не посмеет вас и пальцем тронуть, пока того не позволит ваш хвостатый. — Талишен мог бы нам помочь. На него можно положиться. Торвальд вскинул бровь. — Помнится, ранее для тебя каждый хайгас был чудовищем. Найл взъерошился: — А я помню, как ты сам сожалел о том, что не родился раньше, чтобы раскалывать черепушки «лемуров» вместе с отцом и дедом на поле битвы. Быстро же ты об этом забыл, когда под одного из них лёг! — Тафт сжал кулаки, оскалив зубы. Ким словил себя на том, что узнаёт в его лице мимику Аатуна. Найл бессознательно копировал своего обозлившегося на весь мир друга. — Проехали, — бросил он, вернувшись к изучению замка. — Каждый заблуждался. Раз уж Талишен так хорош, может, вернёт тебя на станцию. Помогать мне он вряд ли станет. — Ты его не знаешь. Торвальд скривился. — Знаю куда больше, чем хотел бы, — рассказывать, что свои знания о том, кто таков Талишен из весьма интимных воспоминаний Иллирэна, не стал. Стоило подумать о Рош’Шэнаре, и внутри будто узел связало. С тех пор, как он покинул гистарр хайгасов, безмолвного единения с Иллирэном он не чувствовал, но давление невидимой длани на затылке не исчезло. К этому присоединилось чувство всё растущего беспокойства, осевшего настойчивым покалыванием в кончиках пальцев. Где-то на краю сознания поселилась твёрдая уверенность в том, что Иллирэн был рядом, но что-то блокировало их связь, не позволяя нащупать друг друга в лабиринтах длинных коридоров и клетушек-боксов. Иллирэн был рядом, и ему грозила беда. Осознание этой угрозы не давало сосредоточиться на страхе за собственную жизнь, заставляя толчки сердца оседать гулким набатом в ушах. То, что Тафт встревоженно зовёт его, осознал не сразу. Найл поднялся на ноги, глядя за его спину на дверь. Торвальд отступил назад, заметив на панели загоревшийся зелёным индикатор. Дверь открылась, за порогом стояла высокая фигура в сером балахоне. Кагун, безошибочно определил Торвальд. Ничего хорошего такой визит не сулил. За спиной храмовника маячили два хайгаса-воина. Святоша ступил внутрь. Ким не шелохнулся, следя за тем, как он опускает на плечи капюшон. Худое до измождения лицо, покрытое рунами, было немолодым. С памятью Иллирэна Ким получил достаточно знаний, чтобы понять, что стоявший перед ним храмовник принадлежал к высшему духовенству Хайги. Боль в затылке усилилась, прибавив к мигрени противную дрожь конечностей. Тафт за его спиной вдруг зарычал, словно загнанный в силки зверёк, одновременно угрожая и паникуя. — Найл, не надо, — не оборачиваясь, бросил ему Торвальд. — Они за мной. И вреда мне не причинят. Храмовник склонил голову к плечу, разглядывая его с вполне земным любопытством. Торвальд сам не осознал, что перешёл на язык детей Хайги, употребив наречие земель Фаллар маэт. — Я пойду добровольно, — продолжил он, глядя в тёмные провалы глаз святоши. От храмовника исходила ощутимая мощь. Кагун отступил в сторону. Торвальд, не оглядываясь, последовал на выход, игнорируя отчаянный голосок Тафта, проскулившего его имя. *** Мерное гудение диагностической капсулы убаюкивало. Иллирэн лежал на мягком ложе аппарата, глядя на бегавшие в толще полупрозрачной деки с кокпитом зелёные огоньки индикаторов. Через наушники техник-айядун время от времени подавал ему команды: задержать дыхание, дышать в прежнем ритме, не шевелиться. Рош’Шэнар послушно выполнял требуемое, отстранёно анализируя реакции индикаторов. С работой диагностической капсулы был знаком, пусть и не углублялся в её изучение. От него требовалось знать лишь основные принципы работы механизмов. Дар лекая в помощи технологий не нуждался. Пульс частил, кожа потела, реагируя на возбуждение симпатической нервной системы, и несколько показателей химических реакций были выше нормы, но всё это можно было объяснить перенесённым стрессом. Ничего, что подтверждало бы активное противодействие его организма вторжению вируса, капсула не обнаружила. Иллирэн длинно выдохнул, закрывая глаза. В капсуле было жарко, мелкая вибрация убаюкивала, но позволить себе расслабиться он не имел права. Его рейешти был доставлен в колонию. Иллирэн был уверен, что хотя он не мог «услышать» Кима, землянин знает о его присутствии в Лаххар-нат, так же, как и он сам. Ему велели глубоко вдохнуть и Иллирэн набрал воздух в грудь. В рёбрах справа тут же закололо, напоминая о пережитом на корабле Файеззы избиении. Отделали его знатно, впечатывали кулаки, наслаждаясь процессом, выплескивая ненависть, и удовлетворяя патологическое вожделение чужой боли. Капсула зафиксировала пару трещин на рёбрах, но с этим тело справится и само. Мелодичный сигнал возвестил об окончании работы капсулы. Верхняя часть отъехала в сторону, и Иллирэн сел, ухватившись за борт. Стоявшего рядом с капсулой Даглара увидел, как только с него сняли крепившиеся к груди и вискам датчики. Кайяджа просматривал данные с планшета. Капсула ещё не завершила полный анализ, но уже было ясным, что Иллирэну удалось избежать заражения. — Ты чист, — резюмировал он, отдав планшет одному из айядунов. — Знаю, — Иллирэн выбрался из капсулы в одних штанах, и подхватил ненавистную тайху со стула. — Что с Талишеном и его кайзунами? — Кайзуны не заражены. А вот Талишен… Даглар замолчал, отводя взгляд. Недоговоренное Иллирэн понял и сам, и горестно надломил брови. — Значит, вирус поражает только наджа кум. — Ты знал? — Кайяджа был уязвлен. Ему сообщать о тайне того, кто носил имя Дайра’Куш, не стали. Иллирэн, возясь с застёжками, пожал плечами: — Знал. Он был моим налтэшем, — напомнил он. — Если вируса в моей крови нет, я хочу вернуть своего кнарга и покинуть колонию. — Кнарга? — Я объявил Кима Торвальда своим пленником, — солгал он. — Ты не можешь присваивать статус кнарга, ты не воин, Иллирэн. — Ким — мой кнарг, — ноздри младшего из Рош’Шэнаров гневно встрепенулись. — Я — сын нарга, как и мои братья, я имею право объявить его своим… — Ты взял его в бою? — едко перебил кайяджа. — Или на ложе? Не о его судьбе ты сейчас должен думать, а о том, что скажешь отцу, когда вернёшься на Хайгу, — Даглар, вспомнив, что в медцентре они пребывают не в одиночестве, бросил взгляд за плечо. Двое техников занимались капсулой, айядун с планшетом в руках просеменил мимо них к двери. Кайяджа понизил голос: — Понимаешь ли ты, что нарушил столько запретов, сколько до тебя не нарушил ни один наджа кум, Рэн-яр? Не усугубляй своего положения, не требуй того, на что не имеешь права. — Ты не понимаешь… — Не понимаю того, что ты вбил себе в голову, будто обрёл в лице бесхвостого своего рейешти? — перебил он. — Ты ошибаешься, брат. Ты едва не погиб, перенёс плен и твой разум помутился… — Я никогда не мыслил так здраво, — Иллирэн упрямо вскинул голову. — Я верну Кима на станцию бесхвостых и только потом отправлюсь на Хайгу. Пусть отец сам решает, как меня наказать, я подчинюсь его воле, но только после того, как удостоверюсь в том, что мой рейешти пребывает в безопасности. Не мешай мне, Даглар. Не становись на пути. Смету. Кайяджа смотрел на него в ошеломлении. Иллирэн никогда не демонстрировал враждебности, а сейчас был готов схватиться за стилло, защищая чужака-бесхвостого. Может… Талишен прав? Кайяджа разомкнул губы, но тихий голос из-за спины прервал его попытку вразумить брата. Обернувшись, кайяджа уставился на появившегося в комнате Малох Хат`Дана. Вслед за кагуном вошли четверо вооруженных кайдзунов, все со знаками личной стражи храма — азат хум. — Отойди от лекая, кайяджа, — повторил свой приказ кагун, пряча руки в рукава балахона. — Иллирэн Рош’Шэнар, ты пойдёшь с нами. Даглар, сбросив ошеломление, встрепенулся, загораживая собой брата. — Что происходит, почтенный? Кагун перевёл немигающий взгляд на кайяджу. — По решению Кагуната твой брат отправляется со мной в храм. — Кагуната? — Даглар похолодел. — Когда бы ты успел получить такой приказ с Хайги? Кто принял такое решение? — Те, чьему приказу ты обязан подчиниться, сын нарга, если не желаешь навлечь на ваш клан гнев богов. Гнев богов… Даглар сглотнул. В гнев того, кого считал вымыслом — не верил, но Кагунат был силой, с которой приходилось считаться. — Я пойду с братом. — Не нужно, — Иллирэн мягко освободился от хватки его пальцев. — У них Ким, ведь так? Кагун подтвердил: — Землянин был благоразумен, и не стал сопротивляться. — И я не стану. Лекай, пожав плечо растерянного кайяджи, последовал на выход вслед за кагуном. кальтек — глава савглата — администрации колонии хайгасов. клунги  — третье сословие Хайги «рабочее».
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.