Тринадцатый (Цикл "Зов Предков")

Наама успел сотню раз проклясть день, который принёс звёздным ветром на его станцию Кима Торвальда, когда глава беспокойного семейства — Асмунд Торвальд вновь велел ему явиться в облюбованный его командой жилой модуль. Ослушаться Альдос не посмел, но из вредности время потянул. Прошёлся по докам, сунулся в административный центр, устроил разнос операторам, обозвал растяпами, пообещал разогнать к чертям собачьим, и объявился в штабе Торвальда только через два часа, основательно подзарядив свой боевой дух. Асмунд встретил его, стоя над столом с разложенными на нём картами армейского образца, нанесёнными на тонкую HD плёнку с отражающими объекты световыми пунктирами и метками. Появление начальника станции на пороге модуля вызвало покашливание у разместившегося за спиной адмирала высокого штурмовика с колючим взглядом тёмных глаз и татуировкой тарантула на правом виске. Татуированный отвлёк Торвальда от карт, и тот поднял голову. — Ты не торопился, — буркнул адмирал. Наама пожал плечами с деланным безразличием. — Кроме поисков одного пропавшего бывшего кадета, у меня есть множество других дел. Торвальд сощурился: — Не буду напоминать тебе о том, что, согласно армейскому уставу, безопасность землян — первая директива любой станционной администрации. Думаю, ты это и так знаешь. Альдос спор продолжать не стал, перейдя к делу: — Зачем я тебе понадобился? — спросил, пропуская в модуль Гривса. Тот протопал к адмиралу и аккуратно поставил на стол переносной голопроектор, соединенный операционной системой со своим размещённым в соседнем отсеке громоздким собратом — CD 1581 G. — Нужна информация, — Торвальд разогнулся, — по поселению хайгасов. Наама нахмурился — в контакт с колонистами земляне вступали лишь на территории станции. Дальше пятикилометровой зоны вокруг купола землянам было запрещено передвигаться. О чём он и сообщил адмиралу. — Это мне известно, — Асмунд вновь упёр ладони в стол, вернувшись к изучению карты. — Насколько хорошо ты знаешь топографию планеты? — Достаточно хорошо, — осторожно ответил он, чувствуя, что продолжение разговора ему не понравится. — Поселение колонистов-хайгасов, — адмирал ткнул пальцем в точку на карте, помеченную синим лазерным маркером, — лежит в низине… — …горного массива Кайсу мат, — подсказал Наама, — название можно перевести как… — Чёрные горы, — продолжил адмирал. — Особо над названием «лемуры» не заморачивались. Наама пожал плечами — хайгасы отличались от землян излишней привязанностью к детализации. — Горные породы там действительно имеют чёрный цвет и богаты на залежи аллурума. Даже по самым скромным оценкам разработки залежей займут не один десяток лет. Если не веков. — Похоже, Рош’Шэнар нашли свою золотую жилу. — Огромное богатство и сладкий куш. — Который земляне опрометчиво упустили, — Асмунд задумчиво пожевал губу. — Хочу услышать твои соображения о том, как мы можем подобраться к поселению. Альдос не эстетично отвесил челюсть. — Вы хотите пробраться в колонию? — промямлил, придя в себя. — Предусмотреть мы должны все варианты. И если Кима не отдадут добровольно, мы придём за ним сами. Подойдём ближе на стеллс боте, высадим десант на посадочную площадку их порта и проникнем под купол через подземный шлюз. — Это безумие! Адмирал и сам знал, что эскапада, вероятнее всего, не сработает, но отступать от своего был не намерен. —  Запасной план должен быть всегда, Наама. А тот из них, что кажется безрассудным, обычно оказывается самым результативным. Альдос раздулся, как гигантская рыба-шар. — Я вам этого… не позволю, — прошипел, багровея румянцем. Торвальд глянул на него с любопытством, будто что диковинное увидел. — Не позволишь? Интересно, как. — У меня больше людей, станционная охрана! — Наама взвинтил голос до крика и закончил свистящей угрозой: — Да я вас в карцер посажу! Штурмовики не впечатлились, адмирал тоже. Гривс издал смешок: — Слыхал, Вайла? В карцер… надо же. «Сухопутный», названный Вайлой, сверлил Нааму немигающим взглядом, не обещавшим толстяку ничего хорошего. — Да вы хоть соображаете своими солдафонскими мозгами, чего стоило гильдии договориться о создании здесь станции землян?! — взъярился Альдос. — Самый дальний форпост Земли на территориях хайгасов! Два года переговоров, лизания хайгаских задниц всех родов и рангов, и постоянных уступок. И как результат — создание наибольшего перевалочного пункта для обмена товарами и рудой! Заоблачные прибыли… — …и процветающее пиратство, — ввернул Гривс, весело скалясь. — И всё это коту под хвост ради одного сопляка-неудачника? — закончил вопить Наама, проигнорировав реплику Гривса. — Ради моего внука, — спокойно уточнил Асмунд. — А Торвальды своих не бросают. — Да плевал я… Наама осёкся — лицо Торвальда внешне не изменилось, но в прищур глаз вылилось нечто весьма опасное, окрашивая синеву в предгрозовую черноту. — Ты понятия не имеешь, что по настоящему ценно, — произнёс Асмунд, цедя каждый слог. — Возвращение моего внука — важнее водопада кредиток, и всей этой грёбаной станции. Ты не видишь дальше собственного носа, Наама, но заниматься твоим просвещением я не буду. Нет ни времени, ни желания. Потому, будешь делать то, что я велю, а попробуешь встать на пути — хребет сломаю. Альдос ощетинился, но на обострение конфликта не пошёл. Адмирал, как ни в чём не бывало, вернулся к картам. Кое-какую информацию они дали, но не всю. — У посадочной площадки хайгасов есть два шлюза, — сказал, ведя пальцем по карте. — Один — для капсул перемещения, а второй — для доставки грузовых контейнеров под купол. Шлюзы похожи на станционные. Кто над ними работал? Наама, поняв, что вопрос обращён к нему, пошевелился. — Заказ на сборку приняла на себя станция, — буркнул он, всем своим видом демонстрируя глубокую обиду. — Нам заказали изготовление самых объёмных сегментов перехода. — Делали здесь, в доках? — Где же ещё? Второй и третий док. У нас было необходимое оборудование, во втором доке есть свой плавильный цех. Сырье — местное. Руду поставили «лемуры». Асмунд пожевал губу. Гривс, включив голопроектор, шевелением пальца «перелистывал» повисшие в воздухе трехмерные карты. Торвальд хмурился, следя за сменой панорам. — Документация сохранилась? — спросил, останавливая Гривса на нужном отображении поверхности планеты. — Есть в инженерном отделе, но проникнуть в колонию этим путём не удастся, на выходе из грузового шлюза находится пропускник, сортирующий грузы и его тщательно охраняют. Адмирал, если земляне проникнут на территорию поселения — это вызовет серьёзный конфликт, — предпринял новую попытку остановить Торвальда начальник станции. — Именно поэтому мы постараемся прибегнуть к этому плану в последнюю очередь. Но операция будет разработана и осуществлена, в случае необходимости. Обещание Торвальда не слишком его успокоило, но Альдос шагнул к столу. Глянув на зависшую над столом 3D панораму, толстяк вскинул брови. Топография была отражена даже точнее, чем на собственных картах Наамы, составленных по его указанию за год подробного изучения Заморры с её орбиты спутниками-шпионами. — Откуда такое добро? — спросил, не пряча зависти. — Неважно, откуда, — Асмунд от ответа ушёл, проткнув пальцем линию излома гор Кайсу Мат и лежавшего у их подножья «пятна» колонии. — Скажи-ка мне, что находится здесь? Альдос шагнул ближе к проекции. — Пересохшее русло реки, — определился он с уверенностью. — Каньон узкий и не проходной для наземной техники. Дно усеяно каменными зубами, рельеф крепко изрезан. — Но хайгасы там передвигаются. — На шлюпках и гравитационных платформах. — Вот здесь, — он показал на серое пятно к северу, — находятся рудники. Их надёжно охраняют. Беспилотники, самонаводящиеся артиллерийские башни на турелях по периметру, плюс самоходные башни — солидный огневой заслон. На рудники не пробраться. — Нам туда не надо. — Вам туда не надо, — угрюмо согласился Наама. — Если жизнь дорога. — А как в колонию доставляют руду? — полюбопытствовал Гривс. — По туннелю, проложенному под руслом — дальше к северу, у сортировочного пункта… — Альдос замолчал, поняв, зачем был задан вопрос. — Вы хотите проникнуть в колонию по туннелю с грузом руды? Но… аллириум радиоактивен! Без специального снаряжения к нему даже подходить нельзя! — Ну, я не против детишек с хвостами. — Гривс хмыкнул. — А облучение не смертельное. Примем убойную дозу коктейля противорадиационной защиты и можем в колонию хоть в контейнерах с рудой ехать. Сюрприз хвостатым преподнесём. Наама замахал рукой и второй штурмовик прозорливо придвинул к нему кресло. Толстяк грузно опустил в него зад. Вытянув из кармана большой клетчатый платок, Альдос вытер потный лоб. — Я знал, что было плохой идеей принять станцию, — кисло пожаловался он в пространство. Пространство не ответило. — Святой Квазар, — простонал Наама, — за что мне такое наказание? — Видать, грешил много, — Гривс хлопнул его широкой ладонью по плечу. — Не дрейфь, Пузырь, тебя на операцию не возьмём. Наама на оскорбление не обиделся, волновало иное. — Вам не хватит людей. Для такой операции нужно втрое больше людей и спецтехника. — И то, и другое у нас есть, — Торвальд смотрел за его спину, скрестив руки на груди. Ощутив чужое присутствие, Альдос развернулся. На пороге модуля торчал Аршад, уже давно слушавший их разговор, не вмешиваясь. — Мардук, — с укором протянул Наама, — только не говори мне, что твоя команда готова вмешаться в это заранее обречённое на провал мероприятие! Контрабандист пожал широкими плечами. — Мои люди уже согласились. Двенадцать добровольцев. Тринадцатым иду я сам. — Мы потеряем станцию… — обречённо резюмировал Наама. — Думаешь, хвостатые будут терпеть нас здесь вечно? — Иса Аршад хмыкнул, отлипая от косяка. — Ты отказываешься принять очевидное, Альдос. Здесь мы временщики и ходим по лезвию бритвы, опрометчиво уверовав в то, что нам дадут время собрать вещички и мирно убраться восвояси, когда «лемуры» решат, что терпеть станцию землян под боком для них больше выгоды нет. Хайгасам отлично известно, что торговля лишь прикрытие для разведки, а Торговый союз сотрудничает с земным командованием. Каждая из сторон ведёт свою партию в танце, не допуская нарушения негласных правил «тихой войны». Но, похитив Кима, хвостатые сделали неверное «па», проигнорировать которое мы не имеем права. Хайгасы ценят верность и смелость, — добавил в завершение, — покажем, что и для нас это также не пустой звук. — «Мёртвый лев благороднее живого пса», — мрачно выдал Наама, — слыхали… Вот только я предпочту шелудивую дворнягу на трёх ногах, чем бесполезную гору мертвечины. — Наама грузно поднялся с кресла. — В этом безумии я вам аколитом не буду. Эта религия не моя. Мардук посторонился, пропуская его мимо себя. Гривс с Вайлой покинули модуль вслед за начальником станции, и Аршад подошёл к столу. Глянув на карту, бывший вояка, потерев бычью шею, поднял на адмирала ироничный взгляд. — А план ведь действительно безумный. — Я это и без тебя знаю, — Торвальд устало опустился в освобожденное Наамой кресло. На ногах без сна адмирал пребывал уже двое суток. — Без поддержки внутри колонии нам до Кима не добраться. Иса согласился: — Поддержка нам нужна. Я исполнил твою просьбу, — сказал без перехода, — если в ней ещё есть смысл. Файезза. Он готов встретиться с тобой. — Когда? — бросил Асмунд отрывисто. — Через час. О месте встречи мне сообщат дополнительно, — он постучал себя пальцем по новенькому браслету-коммуникатору. — На его условиях, и в указанное им время. Один на один, — добавил весомо. Торвальд возражений не высказал. *** Кайяджа ожидал появления Тафта в коридоре. Отступив от появившегося из бокса землянина с бледным лицом и крепко поджатыми губами, Даглар повёл его в пустовавшее соседнее помещение. Там он велел ему пройти очистку в ионной камере и оставить в утилизаторе защитный комбинезон и одежду. По выходу кайяджа вручил ему новый пакет с одеждой и защитную маску. — Одевайся, — Даглар отошёл в сторону, но продолжил бесстыдно разглядывать обнажённого бесхвостого — сравнивал его с Кимом Торвальдом. Тафт был куда ниже ростом, гибкий и жилистый, с выступавшими рёбрами. Жизнь излишествами Тафта явно не баловала. — Он говорил с тобой? — спросил нетерпеливо, пока тот упаковывался в облегающий комбинезон. Тафт, стянув застежки под горлом, ответил вопросом на вопрос: — Что с ним будет? Даглар пожал плечами — жалости к Аатуну он не испытывал. Тот был чужаком, предавшим свой народ, пойдя на сделку с врагом. Попади Аатун на Хайгу — и его ожидал бы суровый суд и всеобщее осуждение, под которое попадёт и весь род Сат’Шэраш. — Он первичный носитель, болезнь разрушает его организм дольше, чем у остальных. — А вакцина?.. — Мы над ней работаем, — сдержанно ответил хайгас. Откровенничать с землянином причин не было. — Ты не ответил на мой вопрос, — напомнил он. Тафт задумчиво смотрел на кайяджу, заставляя Рош’Шэнара чувствовать себя так, будто это он, а не землянин носил статус кнарга. Смотреть в глаза столько долго и пристально значило для хайгаса нарваться на вызов, но у землян были иные обычаи. — Пронести заразу его заставили, — нехотя заговорил Тафт. — Файезза — мастер шантажа. — В этой информации для меня мало чего полезного. Что это был за вирус? — Его в известность не ставили, инфицировали, введя вирус в кровь. Чтобы ускорить его выработку, требовалось принять активатор, что он и сделал, оказавшись на флагмане. — Что за активатор? — Даглар оживился. — Аатун не знает, капсулы он пронёс в своём браслете Первого дара, — Тафт поднял руку и разжал пальцы, сложенные в кулак. — Их было две, и вторая должна была запустить ещё один вирус уже здесь — в колонии. Но её Аатун принимать не стал. Кайяджа в изумлении смотрел на раскрытую ладонь землянина, на которой лежала прозрачная капсула с кристаллическим наполнителем. — Он не стал глотать её, хотя и намеревался довести дело до конца, — продолжил Найл. — У Аатуна нет причин любить собственный народ. Когда вы были нужны ему, никто не пришёл и не спас его, но он сумел остановиться. Аатун не убийца. — Скажи это тем, кто мучается сейчас наверху по его вине, — пробормотал кайяджа, не спуская глаз с капсулы. — Следовало сразу сказать, что ты пронёс наружу. — Так мне её выбросить в утилизатор? — выдал Тафт с сарказмом. — Нет! — Даглар поспешно поднял руку, останавливая его. — Не нужно. Он закрутился на месте. Заметив контейнер с инъектором, шагнул к столику, освободил его и протянул землянину. — Положи капсулу внутрь и закрой крышку, — Даглар запоздало натянул маску. — После снова зайди в ионную камеру. Тафт исполнил приказ, вновь стянул одежду и забрался в камеру. Там, подняв руки, покрутился, бомбардируемый невидимым излучением, словно демонстрировал себя: стены камеры были прозрачными. Натянув перчатки, кайяджа взял контейнер и со всеми предосторожностями уложил в герметичный медицинский пакет. Сброшенный Тафтом комбинезон отправил в утилизатор. Предосторожность, может, и излишняя, но так было спокойнее. Тонкий зуммер возвестил об окончании стерилизации и Тафт ступил босыми ступнями на холод металлического пола. — Мне ходить голым? — спросил землянин, разведя руки. — Не то чтобы я был особо стеснительным… Рош’Шэнар, обрывая его деланную браваду, бросил ему упаковку с защитным комбинезоном для персонала. — Наденешь это. И не снимешь, пока не пройдёшь новую диагностику… — Я хочу увидеть Талишена, — перебил Тафт. — Я сделал то, что ты просил, теперь исполни мою просьбу. — Зачем тебе это? Тафт замялся, отворачивая лицо. И действительно — зачем? Но необходимость увидеть Талишена засела под черепом зудящей болячкой. — Такие уж мы, земляне, сентиментальные, — пробормотал, натягивая защиту. — Мой дед рассказывал, что во времена Великих политических смут на Земле был известен один синдром, что звался по имени древнего города — «стокгольмским». Вот, видать им и заболел. Даглар моргнул, о названном бесхвостым синдроме сведений у хайгасов не имелось, но, похоже, Тафт говорил не о болезни, и он, неожиданно для самого себя, согласился. Капсулу с вирусом Рош’Шэнар отправил со штурмовиком в лаборатории, а сам в сопровождении второго кайзуна — Рлара и Тафта поднялся в наземную часть. Коридор, ведущий к боксам с инфицированными, встретил их пустотой. Гнетущая тишина порождала беспокойство и напитывала инстинкты страхом. Тафт, следуя за Рош’Шэнаром, прокручивал в голове свою встречу с Аатуном. Хайгас с усилием вгонял в лёгкие кислород, глядя на него слезящимся глазом. Рука Аатуна приподнялась и Тафт, презрев предупреждение, шагнул в ограждающий койку плёнчатый кокон. Перчатка защитного комбинезона защищала от вируса, но позволила ощутить жар его кожи. Щёки Аатуна пылали. Тонкие струйки крови стекали из носа вместе со слизью. Аатун тяжело дышал открытым ртом. Он то и дело вытягивался на жестком ложе, закусывая губы — спазмы боли гуляли по его мышцам и внутренностям. Впрыскиваемые аппаратом в вену дозы обезболивающего больше не помогали. — Плохо выглядишь, дружище… — Тафт смотрел на него, стараясь не впустить дрожь в приглушённый защитой маски голос. — Не думал… — прохрипел он, — что будет так больно… — А как должно было быть? — Быстро… — Аатун мучительно закашлялся. Найл отвёл взгляд от брызг слюны, добавивших устрашающий кровавый рисунок на острый подбородок и впалую грудь хайгаса. — Они считают, что заразу пронёс ты. Что ты выполнял указание Джара. — И что я… предатель, — договорил Аатун. — Так и есть… Тафт нагнулся к нему, стараясь не пялиться на уродливые гнойники, покрывавшие шею и ключицы Аатуна. Вонь гниющей плоти била в ноздри даже через фильтры. — Зачем ты это сделал? Это ведь твой народ… — У меня нет народа… — он исказил рот гримасой, зазмеившей трещины на губах. — Мой собственный дядя отверг меня и пытался убить… — У каждого есть сторона, которую он принимает. Думаешь, выбрал верную? — Найл повысил голос, поддавшись гневу. — В чём виноваты те, что сейчас умирают в тех же мучениях, как и ты? Талишен… он болен. И такой участи не заслужил. Я не хочу, чтобы он ушёл, Аатун, — закончил с мольбой, — помоги спасти его! Хайгас смотрел на него с мукой. — Обещай мне кое-что, — прошелестел слабо, — и я скажу тебе всё, что они хотят знать. Землянин кивнул: — Даю слово. Что бы ты ни попросил — выполню. Аатун поднял руку с пульсоксиметром на пальце — ещё одно изобретение землян, что вошло в обиход у хайгасов. Тафт склонился к нему. Шепот Аатуна оседал в ушах, заставив его сперва нахмуриться, а затем, поджав губы, разогнуться. Найл смотрел на друга со смесью жалости и ошеломления. — Ты обещал, Найл… Тафт своё слово забирать не стал. Аатун потянулся к повязке над пустой глазницей и, вытянув из-под неё капсулу, уложил в ладонь Кудряша… Мелодичный звук сигнальной системы, напоминавшей персоналу о необходимости очередной санобработки, внёс переполох в мысли, вырывая его из воспоминаний, и Тафт едва не ткнулся носом в спину кайяджи. Даглар, нервно отдёрнув хвост, оглянулся. Землянин поспешно сделал шаг назад, забормотав извинения. Хайгас его не слушал. Приложив ладонь к панели на стене, он отключил сигнал и обернулся. —  Талишена не утомляй, — велел он, — этот упрямец отказывается признавать за собой любую слабость. — Я знаю ещё одного, такого же, как он… — Найл оборвал себя, едва они поравнялись с прозрачной стеной, открывавшей вид на больничный бокс. Хранитель лежал на койке, но, заметив гостей, с видимым трудом сел. Хайгас находился в одиночестве и Даглар нахмурился. — Где айядуны? — Я сказал, чтобы меня оставили одного, — Талишен не спускал глаз со стоявшего за его спиной Тафта. — Что здесь делает бесхвостый? Найл вспыхнул обидой: его даже не назвали по имени. Он был сентиментальным глупцом, а его, как оказалось, вовсе не ждали. — Помогает в создании вакцины, — ответил Рош’Шэнар. — Ты не должен оставаться без надзора. Талишен пожал плечами. Спустив босые ноги на пол, он, держась за стену, добрался до перегородки. Взгляду открылись язвы, покрывавшие его шею и руки. Тафт задержал дыхание — хайгас храбрился, но выглядел лишь немногим лучше Аатуна. — Я вижу, как они боятся меня касаться, — Талишен уперся в стену ладонью. — Пусть займутся другими делами, помереть я могу и без их помощи. — Тал-яр… — огорченно пробормотал Даглар. — Я в порядке, — он поднял руку, останавливая его упрёк. — Отходить к предкам пока не собираюсь. Найл? Тафт приблизился к прозрачной стене. Сердце забилось быстрее, когда хайгас уложил раскрытую пятерню на плексостекло и устроил руку рядом с его ладонью. — Я в порядке, — сказал, отвечая на не заданный вопрос. — Хорошо… — Хранитель кивнул, россыпь пота на его лице придавала мерцание коже. — Ни о чём не волнуйся, — сказал, рассматривая Тафта — тот хмурил тонкие брови, подрагивая губами, но выглядел здоровым и целым, — тебя никто не посмеет обидеть. — Я сам не дам себя в обиду, — вскинулся Тафт. Талишен не сдержал улыбки, болезненной из-за язв в уголках рта. — Ты — воин, бесхвостый. Даже если не носишь оружия. Я рад, что узнал тебя. Тафт шумно втянул воздух носом. Он не сомневался в том, что хайгас прощался с ним. Грудь стянули тиски, внутрь пробрались ледяные пальцы, сжали в кулак трепыхавшееся сердце. Когда он перестал считать Талишена врагом? Простив и пленение, и невольную жестокость. Стоявший перед ним хвостатый проявил к нему куда больше участия, чем его собственные соотечественники. Тафт и сам не заметил, как прикипел к чужаку странным, но неотъемлемым от него чувством, в чьей природе он пока не разобрался до конца, но уже и не отрицал. — Не вздумай умирать, клыкастый… — уронил с оттенком угрозы и отчаяния. — Я ещё должен получить удовлетворение, отомстив тебе за свой плен. Хайгас, улыбаясь, провёл пальцами по перегородке, и Найл влип в неё щекой, будто мог подставиться под ласку его руки и закрыл глаза. — Я назвал бы тебя своим, будь ты хайгасом, — внезапно выдал Талишен. Он открыл глаза. Отлипнув от плексостекла, Найл взглянул на хайгаса. В карем взгляде заплескалось и тут же утихло волнение. — Я бы согласился, будь ты землянином, — ответил в тон. Кудряш не солгал. Распорядись судьба их рождением по иному, и они могли бы сплести нити своих судеб в единый узор. Даглар наблюдал за ними, не произнося ни слова. Но он же первым заметил то, чего не увидел землянин. Талишен держался из последних сил и его состояние стремительно ухудшалось. Обернувшись к кайзуну, он успел отдать приказ позвать медиков прежде, чем Тафт вскрикнул, а Талишен повалился на пол. Оттолкнув заголосившего Найла за спину, Рош’Шэнар, презрев угрозу заражения, шагнул в открывшийся бокс. Рлар успел перехватить Тафта за локоть, не дав ему последовать за сыном нарга. Подмога явилась несколько минут спустя в лице двух младших айядунов, и кайяджа передал им не реагировавшего на раздражители хранителя. Сам выбрался наружу, велев держаться от него подальше. Тафт, усаженный в угол, следил за происходящим, закусив кулак. Увидев объявившегося в коридоре главу медслужбы колонии — Атала Да’Тарха, Даглар собрался высказаться ему за его проволочку, но удержал гнев, увидев выражение его лица. То, что произошло непоправимое, понял и без слов. — Кто? — задал лишь один вопрос. — Мектеш, — ответил Атал, — внук почтенного кальтека савглата. Кайяджа закрыл глаза, чувствуя, как холодеют его конечности. Не давай обещаний, которых не можешь исполнить… Даглар совершил ошибку и теперь придётся за неё ответить. Рош’Шэнар развернулся к перегородке. Хранителя уложили на койку и подключили к аппарату, качавшему за него кислород к лёгким. Талишен впал в кому.