Тринадцатый (Цикл "Зов Предков")

За стандартный земной час до события Пробуждения.

Появление нарга Маккуш маэтт Бальгар встретил за столом с кубком клаа в руках. Рядом с кувшином традиционного для хайгасов напитка поставили блюдо с ашрой — солёной плоской лепёшкой, способной храниться в течении всей долгой зимы. Тукай встал у входа, получив приказ не вмешиваться в разговор без особой надобности. Тарган, войдя в кабинет, первым делом устремил взгляд на сына. Нарг прибыл выручить своего наследника из того, что считал пленом, но, судя из увиденного — его сын был жив-здоров и вернул себе свободу сам. Убедившись, что его наследнику ничего не угрожает, нарг Маккуш маэтт развернулся к Рош’Шэнару. — Я требую снять карантин с «Глаэх хар», — выцедил он сквозь клыки, — и снять запрет на отлёт с орбиты. Мои воины не намерены оставаться у чумной планеты. Заморра — забота не клана Сат’Шэраш. — И куда ты намерен отправиться? — полюбопытствовал датран. — Обратно на Хайгу? А если на борту окажется хоть один носитель вируса? Готов ответить за последствия? — На борту моих кораблей не обнаружен ни один заражённый. Ко всему, мне известно, что вирус опасен только для наджа кум, которых среди моих воинов нет. Бальгар нахмурился. То, что все заболевшие оказались Надеждой рода, держалось в строжайшем секрете. А это значило, что Сат’Шэраш имел доносчика среди медперсонала колонии. Открытие было неприятным, но кое-что Тарган знать не мог. — Ты ошибаешься, — произнёс датран, с нарочитой небрежностью потянувшись к кубку. — Среди заражённых есть не только наджа кум. Хранитель моего племянника, Талишен, также подхватил вирус. О том, что тот был изменённым, знал ограниченный круг лиц. Бальгар рисковал, пойдя на блеф, но, судя по замешательству на лицах отца и сына, его ложь произвела нужное впечатление. То, что заставило трусливо сбежать Морана, подействовало и на Сат’Шэраш. — Наши кайяджа изучают вирус, добыв о нём новые сведения, — продолжил датран, закрепляя полученное преимущество, — и нам уже известно, что для каждого инкубационный период разнится. Потому никто не может быть уверен в том, что чист от вируса. — Мне нужен доступ к этим сведениям, — потребовал нарг Маккуш маэт, шагнув к столу. — Ты не можешь держать их в тайне от остальных! Бальгар пожал плечами. Ничем делиться с ним он не собирался. — У тебя нет кайяджа, подготовленных для такой работы. Информация будет для тебя бесполезной. Тарган поджал губы. Клан Сат’Шэраш славился воинами, но не умниками. — Допусти моих медиков, и они или подтвердят, или опровергнут твои слова. Датран притянул к себе пустой кубок, наполнил его и подвинул в сторону нарга. — Не вижу в том никакой нужды. Как ты верно заметил — Заморра головная боль моего клана, а не твоего. — Она стала и нашей, после того, как Иллирэн был объявлен моим Избранным, — Тукай вступил в разговор с единственной позволенной ему репликой. — Не унижай себя, сын, — бросил ему нарг, — от брачного союза с нашим родом Рош’Шэнар отказались. И теперь он не интересен и для нас. Пусть остаются со своим гордецом наджа кум и попытаются найти ему иного Избранного,  если сумеют оправдать его перед старейшинами по обвинению в заговоре с землянами. — Иллирэн был обещан мне, — Тукай выпятил челюсть. — И отказываться от него я не стану. Ты сам хотел этого союза, и я введу Иллирэна в наш дом, назвав супругом. — Ты дашь наше имя опозоренному лекаю, побывавшему в руках Линчевателя и принёсшему на наши корабли вирус? — разозлёно прошипел Тарган. — Его принёс не Иллирэн, — встрял Бальгар, — а твой внук Аатун. — У меня нет внука! — гневно отверг родство с Аатуном Сат’Шэраш. — Он сын Регая — второго гунн* нашего рода, отец, — Тукай не меньше родителя хотел бы, чтобы Аатун оказался лжецом, но генетический анализ подтвердил их родство, и этот факт был известен главе клана. — Болезнь распространил именно он. А значит, перед Советом предстанет и наш клан! Нарг поджал губы, уходя от признания факта, который отрицал из собственного упрямства. Он знал, что Рош’Шэнар держал его за яйца с того самого момента, как было подтверждено наличие кровного родства Сат’Шэраш с предателем Аатуном. Они плыли на одном плоту, как говорили их предки, и крепко держались за один шест. Тарган, со скрипом отодвинув кресло, опустился напротив датрана. Взял кубок и, отпив глоток, следом отправил в рот кусок лепёшки. Ритуал заключения соглашения требовал разделить пищу за одним столом. Нарг показал, что готов к сотрудничеству. — Чего ты хочешь? — проскрипел он. — Я скажу кагунам, что назвал Иллирэна своим перед Священным древом, — ответил вместо Рош’Шэнара Тукай, — и провёл с ним нор-лахар. Неприкосновенность уз брака священна. Храмовники не смогут удерживать моего супруга без моего согласия, а я его не дам. — В сложившихся обстоятельствах нам следует действовать заодно, — поддержал его датран. — Сама Хайга ждёт нашего единства… Бальгар замолчал. Внутрь вошёл Даглар. Оглядев присутствующих, кайяджа присоединился к дяде, став за его креслом. — Тебе есть, что сообщить, племянник? — бросил ему датран. — Ещё трое из заражённых были введены в кому, — Даглар склонился к его уху. — Я настоятельно рекомендую вернуться к нашему первоначальному плану, дядя. На что он намекал, датран понял и без пояснений, но прибегать к помощи землян старший из Рош’Шэнаров не желал. — Я не изменю своего решения, Даглар. — Это неразумно… — Помолчи, — Бальгар оборвал его нетерпеливым взмахом руки: этот спор вести в присутствии чужаков он не собирался,  — мы говорим о судьбе твоего брата — Иллирэна. Кайяджа разогнулся. — Что я должен знать? — Ты будешь обязан подтвердить, что Иллирэн вступил в брачный союз со своим Избранным и провёл нор-лахар с Тукаем. А так же, — добавил датран, не спуская взгляда с лица нарга, — позаботиться о том, чтобы хайгас с именем Аатун, рождённый… неизвестными родителями, получил милосердное избавление от мук, когда придёт его время. Даглар обомлел, осознав недосказанное. — И кто определит, когда наступит это время? — спросил, безуспешно давя гнев. Бальгар отвечать не стал, поднявшись из кресла. Появление нового лица заставило покинуть своё место и нарга Сат’Шэраш. Переступившая порог фигура, облачённая в белые одежды, принадлежала старику мехо. Воины склонили головы, почтительно приветствуя того, кого в поселении колонистов знали под именем Зайлар, что означало — Мудрый. Мехо были особым сословием кагунов, отказавшихся от жизни при храмах и несущих духовное просветление народу Хайги в качестве учителей, наставников, а когда надо — и посредников в конфликтах между кланами. Мехо не принимали ни одну из сторон, не подчинялись Кагунату и служили примером бесстрастной неподкупности, потому пользовались уважением всех сословий и нередко становились поперёк горла своим братьям-храмовникам, не одобрявшим свободомыслия мехо. Зайлар — один из старейших мехо Хайги был легендой, и славился как умом, так и независимостью суждений. О том, что клану Рош’Шэнар удалось завлечь славу мехо на Заморру, Тарган не знал и завистливо поджал губы, отдавая должное талантам нарга Фаллар маэтт. Самому Таргану ни одного мехо удержать в своём клане не удалось. — Почтенный Зайлар согласился выступить посредником в нашем деле, — пояснил присутствие мехо на их встрече Бальгар. Его брат оказался весьма предусмотрительным, обеспечив поселение колонистов собственным мехо. Бальгар в который раз убедился в том, что их общий отец был прав, объявив наследником своего младшего сына, а не его старших братьев. Радигар был прирождённым лидером и не раз доказывал свою ценность для клана Рош’Шэнар. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуть наджа кум Иллирэна в руки его супруга, — мехо, с улыбкой на сухих губах, склонил голову. — То, что объединено богами, не позволено разрушить ни одному хайгасу. Я благодарю почтенных наргов за то, что не стали обострять конфликт и воспользовались моими скромными талантами посредника. Ваше решение говорит о мудрости истинных вождей. Сат’Шэраш, отразив поклон с одеревенелой вежливостью, почувствовал себя аклахом, на которого накинули сеть и упорно тащат на крюки охотников. Нарг Фаллар маэт не оставил ему пути для отступления: откажется участвовать в сговоре — и уронит себя в глазах мехо, опровергнув его слова, весьма льстившие самолюбию нарга. — Нас ждут в башне кагунов, — продолжил Рош’Шэнар. — Я взял на себя смелость сообщить Азга Ат’Думу, что Тукай желает вернуть своего супруга. — Я готов подтвердить своё право требования, — пророкотал Тукай. — Будь моим словом, почтенный Зайлар. — Надеюсь, что ты не совершаешь ошибку, наследник, — тихо сказал Тарган сыну, оставив за собой последнее слово. Отец с сыном покинули кабинет вслед за мехо. Даглар ухватил датрана за рукав одежд, удерживая того у стола. — Иллирэна нельзя отдавать Тукаю, дядя! — выпалил он. — Это единственный шанс освободить твоего брата. — Не единственный, если нарг вмешается самолично! — Твой отец не покинет Хайгу и не прибудет на Заморру. Безопасность нарга важнее жизни любого представителя клана. — Ты не знаешь всего… — зачастил Даглар. Бальгар поднял открытую ладонь, останавливая его эмоциональный поток. — Иллирэн заражён? — Нет. — Тогда поговорим об остальном после того, как освободим твоего брата. — Я пойду с вами. — Занимайся своим делом, племянник, — отказал датран. — Наша цивилизация построена на том, что каждый знает своё место и свою задачу. Не будем разрушать систему. Даглар разжал пальцы, выпуская его рукав. Бальгар Рош’Шэнар покинул комнату, оставив его в одиночестве. Некоторое время кайяджа стоял, погрузившись в раздумье, прежде чем поднял голову. — Ты прав, дядя, — сказал в пустоту. — Каждый из нас делает то, что может, и что должен. Выйдя в длинный коридор, кайяджа огляделся. Кайзуны обладали способностью сливаться с окружающей обстановкой. Вот и сейчас того, кого искал он, не обнаружил до тех пор, пока Галлард не вынырнул из тени бокового проёма. Выжидательно уставившись на Рош’Шэнара, он поднял к груди два сомкнутых пальца — жест, обозначавший, что лишние глаза и уши отсутствуют. Рош’Шэнар нервно облизал губы. За всё время их общения кайзун, не сказал ему и десятка слов, но внимательно слушал и делал всё, что велел кайяджа. Почему? Даглар догадывался, что своего негаданного сообщника он получил по воле Тал-яра. Галлард и ещё двое воинов-ветеранов Рлар и Айяда, принимавшие участие в вылазке на станцию землян под началом Талишена, пришли к кайяджа сами и предложили свою помощь. Подавив удивление, Рош’Шэнар согласился. Не каждый кайяджа мог похвастаться тем, что ему подчинялись воины: беспрекословно и по первому слову. Они же отыскали айядуна — младшего медика, замеченного Дагларом в башне кагунов, и заперли на нижних этажах, спрятав от остальных. Туда Даглар и направился в сопровождении своей молчаливой тени, подхватив по дороге Айяда. Рлар встретил их у двери-люка в пустом коридоре нулевого уровня, и, открыв замок, отступил в сторону. Кайяджа вошёл внутрь помещения, что, судя по холодильным установкам, было бездействующим складом. Пленник со связанными за спиной руками сидел в углу, трясясь и всхлипывая от страха. Появление кайяджи и воинов юнец встретил тихим скулежом. — Пощади… — А есть за что? — спросил Даглар. — Назови своё имя, — велел он тоном, подхваченным у отца. — Саги Агш’Дан, — пролепетал пленник. — Ты из одних земель с Малох Хат’Даном. Как ты попал в колонию? — Заключил контакт, — произнёс за его спиной Галлард. — Прибыл со вторым набором персонала для медцентра. Имел отличные рекомендации и прошёл проверку на Хайге. — Вольнонаёмник, — кайяджа сощурился. Служба безопасности его отца совершила ошибку, позволив савглату нанять медперсонал из клана Агш. Приставка «Дан» к родовому имени айядуна говорила о том, что тот происходил из семейства, издавна ходившего в союзниках рода Сат’Шэраш. — Ты был тем, кто снимал данные с биокапсулы Иллирэна, — продолжил он после паузы, — а потом исчез из медцентра. — Мне нужен был отдых… — оправдался пленник. — Я… боялся заразиться. — Потому ты отправился в башню кагунов? — кайяджа сощурился. — Ты лжёшь, Саги. Ты снял данные с биокапсулы и отнёс их храмовникам. Я видел тебя в башне. И знаю, что ты предоставил им то, из-за чего моего брата схватили и заперли под замок. — Я не делал этого… — Не отрицай, — перебил Даглар, обнажая клыки. — Не усугубляй своего положения, Саги. Я проверил интерфейс капсулы. И знаешь, что обнаружил? Что ты стёр часть информации и отдал мне неполный отчёт. А полную версию — передал в руки храмовников, предварительно сделав две копии. Я хочу видеть то, что ты принёс кагунам, Саги. Но если ты продолжишь отрицать факт предательства, я… велю выбросить тебя за пределы купола. — А перед этим мы снимем с тебя шкуру, — внёс добавку от себя Галлард с непроницаемым лицом,  — со спины, и живота. На этой планете водится своя фауна и она любит мясо хайгасов. Запах крови привлечёт к тебе монстров, которые будут куда страшнее кагунов. Айядун в ужасе застонал. Кайяджа нахмурился, недовольный вмешательством воина, но его угроза, похоже, подстегнула разговорчивость пленника и тот принялся выплескивать информацию. Выдал, где спрятал копии данных и признал, что выполнил приказ кагунов передать им отчёт с биокапсулы. Галлард ненадолго исчез, но вскоре вернулся с цилиндром, хранившим инфочипы, на которые указал Саги. Просмотр данных много времени не занял, уверив кайяджу в его худших опасениях. Вытянув накопитель из наручи, он впал в задумчивость, холодея от осознания беды, в которую втравил себя Иллирэн. Теперь стало ясным, почему кагуны не побоялись запереть в башне одного из наследников нарга, владевшего Заморрой. План дяди был обречён на провал, если только… Если только ложь Тукая не окажется весьма убедительной. Даглар должен был увидеться с Рэн-яром, но вначале сделает то, что было не менее жизненно необходимым. — Можешь ли ты покинуть пределы колонии? — спросил он, поворачиваясь к Галларду, смотревшему на него немигающим взглядом. — И прибыть на станцию землян, миновав пропускной пункт, — уточнил он свой вопрос. Воин, задумавшись на мгновение, уверенно кивнул. — Хорошо, — выдохнул Даглар. — То, о чём я попрошу, покажется тебе предательством, — продолжил он, — но иначе мне не спасти Талишена, как и своего брата. — Говори, — разомкнул губы Галлард. Даглар потянулся к наручи своего глистара и, отцепив сегмент с накопителем, протянул его ветерану. — Ты должен передать это Асмунду Торвальду, — сказал, глядя прямо в глаза кайзуна, — и… помочь его людям попасть в колонию, если потребуется. В глубине зрачков воина мелькнуло и погасло изумление, быстро сменившееся эмоцией, которую воин так и не разобрал. Галлард исказил рот кривой усмешкой. — Понимает ли сын нарга последствия того, что мне велел? — Я знаю, что это пахнет предательством. — И судом старейшин клана. — Потому я возьму всю вину на себя. Женщина землян… — пояснил он, — среди них есть та, что знает об убивающей Талишена заразе больше всех нас. Она мне нужна. Здесь, в поселении. Галлард склонил голову к плечу, разглядывая его с такой сосредоточенностью, будто одним взглядом пытался прочесть скопившиеся в его голове мысли. Или же вычислял признаки безумия. Даглар терпеливо ждал, понимая, что просит совершить преступление, за которое тот поплатится головой, если они будут раскрыты. За измену для воинов было лишь одно наказание — казнь, и предание имени вечному позору. — Я выполню твой приказ, наследник. Рош’Шэнар с облегчением выдохнул, услышав его размеренный голос. — И мы ответим вместе, — завершил воин. *** Место встречи Файезза менял пять раз. Асмунда и Аршада основательно поводили по станции из одного пункта в другой, отсылая сообщения на ручной «пэк»* капитана «Армагеддона», заставляя того каждый раз взрываться красочным матом. На пятой точке контакта — в многолюдном районе «спальника», где жили рабочие из доков и младший админперсонал, Торвальд, слушая очередную порцию изощрённого мата, снял с руки ремешок с замаскированным маячком и опустил его в мусорный измельчитель. — Что ты делаешь? — капитан, заметив его действие, прервал нецензурщину. — Они знают, что на нас следящие устройства, — ответил ему адмирал, внимательно сканируя периметр. — Пока мы их не снимем, нас так и будут водить по станции. Избавься от своего. — И не подумаю, — отказался Аршад. — Мне всё ещё нравится быть живым. Таким и собираюсь пробыть как можно дольше. — Сними, — Торвальд уцепился взглядом за стоявшего за выступом баннера кафетерия крепкого сбитого незнакомца. Тот безуспешно косил под докера, но прямая спина и напряжённая правая рука, сунутая за оттопыренную полу куртки, выдавали наблюдателя Файеззы с головой. Впрочем, особо люди Линчевателя и не прятались. Асмунд отмечал следящих на протяжении всего их хождения по лабиринтам станции. — Я уже забыл, как ты любишь риск, Командор, — Мардук с ворчанием уступил, и маячок капитана отправился в бак. — Ты знаешь, что ты чёртов адреналиновый наркоман, Асмунд? Торвальд усмехнулся, не отрывая взгляда от лже-докера, и, закатав рукава куртки, поднял руки. Наблюдатель тут же исчез. — Твоё послание дошло куда надо? — буркнул Аршад. — Дошло, — он кивнул, переводя взгляд на светившуюся огнями вывесок узкую улочку. Вдоль магнитных путей для транспорта тёк в обе стороны муравьиный поток станционного люда. Одни спешили в спальники, едва перебирая ногами от усталости, другие только готовились приступить к ночной смене, а третьи, преимущественно члены команд стоявших в доках кораблей, оседали в барах, пополняя карманы владельцев питейных заведений, честно, и не совсем честно заработанными кредитами. Народ на станции обитал разный, но дух свободы царил в самом воздухе, впитывался в поры. В подобных местах всегда хватало как искателей приключений, так и беглецов от закона. Асмунда Торвальда охватила ностальгия по молодости, эту атмосферу он так и не перестал любить. — Что будем делать? — Аршад поскрёб поросшую щетиной щеку, вырывая его из нахлынувших воспоминаний. — Ждать, — ответил Асмунд. — Терпеть не могу это слово. Торвальд усмехнулся: — С каких пор? — Со времен долгих и изнурительных засад на Ипсе, и на Крау-2. — Хорошие были времена. — Да, — рассеяно согласился Мардук, — времена подвигов, ранений и смертей боевых побратимов. Асмунд пожал плечами: — Война играет по своим правилам. Капитан кисло согласился, издав невнятное ворчание. Асмунд прервал его, качнув подбородком в сторону перекрёстка. Из-за угла вновь появился наблюдатель Файеззы и еле заметно кивнул. — Наконец-то действие, — проворчал капитан, глядя на свой пискнувший на запястье «пэк». — Нам дали новые координаты. Но тебе там оказаться не понравится. — Почему? — Это место, где предоставляют, скажем так — весьма экзотические услуги. — Веди. — Главное, ни на что не смотри слишком долго, — доверительно посоветовал капитан. — И демонстрировать своё неприятие не спеши. Тут свой уклад, и свой закон. Аршад не обманул — место оказалось весьма экстравагантным, начиная от неоновой вывески входа, выполненной в форме громадной вагины, извергавшей белесую жидкость, и заканчивая видом двух вышибал — здоровяков в кожаных штанах, тяжелых армейских ботинках, и голым торсом, стянутом ремнями. Головы вышибал скрывали реалистичные маски, напомнившие Асмунду старые сказки Земли о гоблинах и троллях. Вот только в них гоблины и тролли не зазывали посетителей, демонстрируя мощную эрекцию. — Бордель? — Торвальд развернулся к стоявшему рядом Аршаду. — Выбирал не я, — напомнил тот. — Но координаты верные. Пересечение секторов 12 и 34, — он указал пальцем на номера, нарисованные на стенах боксов. — Мы там, где надо. И в разуме Файеззе не откажешь, здесь нет никаких камер, а внутри крысиных ходов столько, что о них и сам хозяин заведения не обо всех знает. — Никак приходилось пользоваться? — Бывал пару раз, — неохотно проворчал капитан. — Это территория людей Файеззы, и представителей Земного командования здесь не любят, — предупредил он. — Особенно тех, кто был причастен к заключению мира с «лемурами». Надеюсь, никто здесь твою физиономию не узнает, адмирал. — Здесь я, значит, не герой? — усмехнулся норвежец. — Здесь ты — враг, — со всей серьёзностью заверил Аршад. Оба поднялись по ступеням, и один из вышибал открыл перед ними дверь. Торвальда едва не снесло с крыльца вырвавшимися наружу битами оглушающей какофонии, что, очевидно, принималась здесь за музыку. Сразу за дверьми размещался большой зал из нескольких соединенных между собой спальных боксов. По углам разместили громадные колонки, а в центре, в темноте, прорезаемой разноцветными лучами, колыхалась многорукая и многоголовая масса из людских тел. Совокупляющихся тел. В нос ударила смешавшаяся вонь: пота, мочи, спермы и дыма амфетмета. Голову закружило, а характерное покалывание в кончиках пальцев затрезвонило в мозгу предупреждением о том, что слишком длительное пребывание в плывущем над полом наркотическом тумане закончится потерей чувств и трезвости разума. Оба: и Торвальд, и Аршад, синхронно ткнули нос в сгиб локтя. Отделившись от «гидры», к ним вынырнул полуголый раскрашенный юнец с индиговым гребнем волос и махнул следовать за собой. Их уже ждали. Следовать за парнем, чей тыл обнаружил оголённые крепкие ягодицы, пришлось через танцплощадку. Асмунду с Аршадом щедро отсыпали и жадные облапывания, и слюнявые поцелуи. Мардуку успели расстегнуть ширинку, и из толпы тот выбрался багровый от злости, с внушительным бугром в области паха. Торвальд лишь иронично поднял бровь. — Кого-то из знакомцев встретил? — спросил, вытирая с щеки след ярко-алой помады. — Скажешь кому — буду всё отрицать, — буркнул мулат, приводя штаны в порядок. Юнец нетерпеливо окликнул их, стоя у двери в стене. Внутри их ждало пустое пространство комнаты со стенами, выкрашенными в цвет бордо, с оранжевыми языками имитации пламени. У дальней из стен располагалась установка, которую они первоначально приняли за установку переноса. Что оба ошибались, поняли, когда над платформой материализовалась фигура метра два ростом. Джарад Файезза предстал перед ними голограммой. — Вот тебе и личная встреча, — проворчал Аршад. — Что появлюсь лично, я не обещал, — голограмму прошила рябь, — но нашему разговору это не помешает. Давно не виделись, Асмунд. — Давно, — согласился он, разглядывая того, кого столько лет безуспешно ловил весь Космический патруль и две сотни вольных охотников разных рангов и гильдий. — Ты постарел. — Как и ты, Джар. Помню тебя молодым, целеустремлённым офицером. Файезза легко рассмеялся: — Добавишь: «А во что превратился?». — Ну, во что превратился, ты и сам знаешь. Не читать нотации пришёл. — А для чего? — полюбопытствовал Джар. — Остановить задуманный тобою геноцид. Война закончилась, Джар, пора вернуться домой… — Дома у меня больше нет, — оборвал его Файезза, наливая голос ненавистью, — и война моя не закончена! — Твоя личная месть лишила тебя всего. Подумай, во что ты превратил свою жизнь, и жизнь последовавшей за тобою команды. Но ты можешь всё это прекратить и получить помилование для себя и своих людей. — Не много ли ты на себя берёшь, Асмунд, обещая помилование от лица Содружества? — А что, если я уполномочен сделать тебе такое предложение? Помилование, в обмен на прекращение действий против Хайги и возвращение заложников, — Торвальд повысил голос, рассчитывая не на Файеззу, а на того, кто сейчас невидимым для них стоял рядом с Линчевателем и слушал их разговор. Улыбку с лица Файеззы как слизнуло. Джарад отдал короткий приказ и вновь развернулся к Торвальду. — Не пытайся лгать, Амсунд, — сказал с неприкрытой агрессией, — и пудрить мозги моим людям. Мы со своего пути не сойдём, пока позорный договор с хвостатыми не будет разорван, а Земля не поставит Хайгу на колени. — И как, по-твоему, это произойдёт? Мы уже пытались воевать и не достигли успеха. Зато напрасно сожгли в топке войны миллионы жизней. — Больше этого делать не придётся. Тихая война даст куда больший результат. — Тихая война? — Ни одного выстрела, ни одного погибшего землянина. Хайгасы сделают всё сами. — Что ты задумал, Джар? — осознание Торвальдом того, что они опоздали, из подозрения переросло в уверенность. — Что бы ни задумал, вам этого уже не остановить, — с пафосом выдал Файезза. — Я знаю, что ты намерен мне предложить. Правду о том, как погибли мои жена и нерождённый ребёнок. Не трудись, старик, я знаю, кто виновен. Знаю имена тех, кто устроил взрыв, как и тех, кто это скрыл. Твоя правда ничего не меняет. Первопричина всего — Хайга, и я позабочусь о том, чтобы эта планета превратилась в мёртвый камешек в пустоте космоса. А потом объявлю его своим по праву победителя. — Ждёшь лавры на шею? — не удержался Аршад. — Только не от Земного содружества, — с презрением отмёл Файезза, — я построю собственный мир. И ко мне присоединятся те, кому надоело гнуть на вас спины. Земля — наше прошлое, а я дам нашему виду новое будущее. — Надев на себя императорские регалии, — подхватил Мардук. — А почему бы нет? — он перевёл на него холодный взгляд. — Fortes fortuna adiuvat! — Храбрым помогает судьба. — От огня рождается лишь огонь*, Джар, — проговорил Торвальд, не скрывая разочарования. — Ты не породишь ничего, кроме новых смертей. Наш разговор окончен. Я услышал, что хотел. На лице Линчевателя промелькнуло замешательство. — Всё, что хотел? — переспросил с недоумением. — И никаких просьб о помощи в спасении своего внука? — Помочь в этом ты мне не можешь. Пойдём, Иса. Сделав знак Аршаду, Торвальд направился к двери. Асмунд, и не оглядываясь, знал, что Линчеватель продолжает смотреть им в спины, усиленно размышляя над тем, зачем же им понадобилась эта встреча. Тот же вопрос интересовал и Мардука, но Асмунд сделал вид, что его вопрос не услышал. Вместо этого адмирал связался с Гривсом и назвал координаты, откуда их следовало забрать. Прослушав встречную новость от Йена, Асмунд хмыкнул. — Нас ожидает гость, — сообщил он Аршаду. — С хорошими новостями или нет? — Узнаем, когда прибудем на место. Транспорт появился через несколько минут, и мужчины покинули место встречи. гунн* — наследник. пэк*— персональное многофункциональное устройство связи. От огня рождается лишь огонь* — Торвальд имеет в виду иное крылатое выражение на латыни «Ab igne ignem», в противовес девизу, высказанному Файеззой.