Тринадцатый (Цикл "Зов Предков")

Рэн стоял у окна, разглядывая лежавшее у подножья башни кагунов поселение колонистов. Справа виднелась горная гряда, ограждавшая долину от холодных ветров, слева возвышались постройки далекого порта. Периметр поселения окружали иглы силовых установок, питавших защитный купол. Обозначая границы невидимого «пузыря», высоко в небе проносились статические разряды. Небо Заморры гневалось на чужаков, посмевших потревожить её покой, предвещая очередную грандиозную грозу, что продлится не одни сутки. Зрелище было даже красивым — разноцветные всполохи танцевали над куполом, то сплетаясь, то расплетаясь в яркие лоскуты энергии, но игра стихии ускользала от внимания лекая. Сложив пальцы в кулаки, Рош’Шэнар ждал, кто первым войдёт в дверь за его спиной. Пол под его ногами зарезонировал мелкой дрожью: по башне прокатился низкий гул, имитировавший звук калах даг’а* — труб, зовом которых на Хайге собирали паству в храмы — почтить предков и богов. В это время следовало отставить свои дела и сесть за чтение Священных свитков. Особо верующие опускались на колени, чтобы произнести короткую благодарственную молитву, но лекай остался стоять на ногах. В богов давно не верил, лишь в почитание предков и здравого смысла. Гул бил по обострившемуся восприятию, заставляя его морщиться и крепче сжимать зубы. Рош’Шэнар тщетно вслушивался в царившую внутри него пустоту. Связь с землянином не оборвалась, но услышать его, даже слабым отголоском, не выходило. Откат, последовавший за ментальным выбросом, лишил его сил. Не пытался и осмыслить то, что же произошло, приняв, как должное, появление в себе дара гек’ам сур, пределов которого не знал и он сам. Об этом он подумает потом, когда они окажутся на свободе. Щелчок замка отвлёк его от окна. Лекай развернулся ко входу. Ожидал появления жрецов, заперших его в комнатушке, лишённой будь-какой мебели, но внутрь вошли Бальгар Рош’Шэнар с Дагларом. Датран остановился у порога. Кайяджа оказался куда более эмоциональным и, подойдя, обнял младшего, скользнув ладонью по его затылку. Иллирэн смотрел над его плечом на угрюмого дядюшку. Судя по его лицу, дела шли не слишком хорошо. — Что они решили? — напряжённо спросил он у датрана. Под «они» — имел в виду кагунов, что совещались уже довольно продолжительное время, обсуждая требование Тукая и его отца. Бальгар поднял руку, подав ему знак молчать. Даглар, отойдя от брата, вытащил из кармана тускло поблёскивавший шар и поставил его на пол, активируя «глушилку». Теперь их могли видеть с камер слежения, наверняка спрятанных в стенах, но не слышать. — У них нет иного выхода, — проворчал датран, подождав конца его манипуляций. — Тебя вернут Избранному, хоть кагуны и не любят получать подобные пощёчины от нашей касты. Закон на стороне твоего Избранного, и им придётся отдать тебя супругу. — Я не признаю Тукая своим Избранным. — Ты подтвердишь, что ваш брак состоялся, — Бальгар повысил голос, добавив в тон металл. — И не выставишь меня лжецом, как и нарга Маккуш маэт! — Я не просил лгать ради меня. — Это твой единственный шанс покинуть башню, — встрял Даглар, смягчая резкость дяди. — Только Тукай может потребовать вернуть тебя и своего пленника — Кима, — на имени землянина он сделал едва заметное ударение. — И в интересах вас обоих покинуть эти стены как можно быстрее. Каким способом — не столь важно. При имени Торвальда лекай поджал губы. — И каков ваш план? — спросил требовательно. — Тукай и ты подтвердите перед кагунами, что провели вместе твой нор-лахар, — взялся за пояснения кайяджа, — после чего ты отправишься с Избранным на его корабль. Проведя с ним сутки, ты вернёшься на наш флагман и отбудешь на Хайгу. — А землянин? — Тукай объявил его своим пленником и, как только кагуны отдадут ему кнарга, он передаст бесхвостого нам для суда. — Вы вернёте Кима землянам, — Иллирэн сверлил дядю взглядом исподлобья. — Тринадцатый отправится на станцию, или я не стану говорить кагунам о том, что пустил Тукая на своё ложе. — Тебя должна волновать собственная судьба, а не жизнь бесхвостого, — пророкотал Бальгар. — Это моё последнее слово, — отрезал лекай. — Ты юный глупец, — взревел воин, сделав к нему шаг, — тебе мало того, что ты уже натворил?! Иллирэн вздёрнул подбородок. — Я не сделал ничего по своей воле… — Только позволил выкрасть себя и угнать наш корабль жалкому бесхвостому! — Он не угонял «Тайлайни», — яриться лекай умел не хуже, — это вышло случайно. — А чего стоило твоё пленение Файеззой! — продолжал, не слушая его, датран. — Ты поставил всю Хайгу под удар, едва не раскрыв себя! — Это сделали намного раньше, — огрызнулся он, — они заполучили Надежду рода — Аатуна — необученного лекая, прежде, чем на их пути оказался «Тайлайни»! — Но именно благодаря твоему пленению, лазутчик Линчевателя пронёс на наши корабли вирус, что уже нанёс первый урон! Иллирэн, побледнев, бросил взгляд на брата. — Талишен?.. — его голос сел до шёпота. — Он жив, — успокоил его страхи кайяджа, — Тал-яра ввели в кому, чтобы даровать время, пока мы бьёмся над вакциной. Умер внук главы савглата. Совсем юный, единственное продолжение своего рода. Потеря внука свела Маттэка с ума. Напавший на землянина воин был его Избранным. Лекай, закрыв глаза, отвернулся к окну. — Я не хотел этого… — пробормотал потеряно. Даглар потянулся к брату, ободряя, уложил ладонь на подрагивающее плечо. — Нарг проведёт расследование: поступки каждого будут оценены и взвешены,  — продолжил Бальгар, следя за братьями. — Виновным грозит суровое наказание, потому для тебя будет лучшим оказаться ко времени разбирательства под защитой супруга. Глупость ещё простят наджа кум, но не одиночке лекаю. Смирись, племянник, Тукай — твоё спасение. Лекай, встрепенувшись, развернулся к датрану, но высказать свой протест не успел. Даглар перехватил его за запястье и крепко сжал, призывая удержать горячую отповедь за зубами. — Позволь мне поговорить с моим братом наедине, дядюшка, — попросил кайяджа. — Мы все сейчас слишком распалены для того, чтобы услышать правду друг друга. Бальгар уступил его просьбе и покинул комнату, унося досаду и разочарование. Планам его брата на выбор нового, куда более выгодного Избранного для своего единственного сына-лекая было суждено закончиться провалом. В свете открывшихся новых возможностей Иллирэна, повышавших его ценность, промах был вдвойне обиден. Сервер замков мягким жужжанием возвестил, что они остались одни, и Даглар разжал пальцы. — Скажи мне, что произошло, тукеш, — сказал, не тая тревоги. Под глазами Иллирэна залегли тёмные круги, щёки впали, а губы потрескались. Младший держался на одном упрямстве. Впрочем, он сам сейчас выглядел не лучше, проведя уже какую ночь без сна. — Ни один из твоих учителей не прогнозировал в тебе роста выше восьмого пси-уровня, но то, что ты творил сегодня — возможно только для лекая одиннадцатого уровня, а возможно и выше. Зайлар считает, что ты способен на то, что было подвластно лишь лекаям-основателям. Твой наставник велел скрывать тебе свой истинный гек’ам сур? — Нет, — Иллирэн покачал головой. — Его прогнозы были те же. Восьмой уровень — потолок. Если я пройду усиленную подготовку, то со временем достигну девятого. — Уже сейчас ты перерос прогнозируемое, — у кайяджи не было причин сомневаться в том, что брат говорит ему правду. — Спонтанный рост был возможен, но генетические показатели обоих родителей указывали на то, что твой предел девятый уровень. Что и так немало. Но одиннадцатый… Лишь не более пяти процентов лекаев достигают его. — Ким — мой рейешти… Даглар осадил его, подняв руку. — Даже если ты не ошибаешься и вы слили сознание, что стало толчком к усилению ментальной мощности, это всё равно не могло вызвать подобный скачок. Разве что… — кайяджа замолчал, в ошеломлении приоткрыв рот. Вид у кайяджы был глупейшим, но лекаю было не до смеха. — Брат?.. — позвал он в волнении. Даглар, моргнув, передёрнулся всем телом. — Века назад в военных лабораториях пытались вывести лекаев, чьи гены содержали бы потенциал на развитие двенадцатого уровня и выше. Все подопытные были лекаями с редкой генетической аномалией. — Какой именно? — Они могли самостоятельно зачать жизнь. — Лекай, рождённый от двух родителей — лекаев? — догадался Иллирэн. — Именно. — Семя наджа кум почти всегда стерильно, а если эмбрион и развивался, то через несколько туунов замирал. — Так было не всегда, и такие дети рождались с особыми талантами, но носителей этого гена не стало более трёх веков назад. И причину исчезновения целого генотипа мы не знаем. Но эта аномалия была выявлена и у тебя при рождении. Ей не придали значения. Ген был рецессивным. Однако, похоже, наши ген-тексы* ошиблись. Или же… — Я вступил в союз с лекаем, — договорил невысказанное и совершенно безумное объяснение произошедшему Иллирэн, — с тем же геном, что вызвало рост моего гек’ам сура. Кайяджа потрясённо подтвердил. — Ты прошёл единение сознания с лекаем, братец, — произнёс севшим до шёпота голосом. — Ким — не хайгас, — перебил его Иллирэн, не сумев скрыть панические ноты, — он мой рейешти, но не принадлежит к нашему виду! — Другого объяснения я не нахожу. — Оно должно быть! — Иллирэн, отмахнувшись от его рук, заходил перед ним вдоль стены. — Наша анатомия разнится, и мы не выявили ни одного представителя бесхвостых с даром гек’ам сур! Ты это знаешь не хуже меня! — В плен к нам попадали лишь солдаты и офицеры, мы вовсе не обладаем абсолютными знаниями о землянах. — Кайяджа разбирали их тела по молекулам, и сейчас ты заявляешь, что мы знаем о них не всё?! Иллирэн почти кричал. Даглар следил за ним со смесью растерянности и опаски. Рука кайяджи легла на горло, ему вдруг стало трудно дышать, а на плечи будто надавили тяжёлые ладони, сгибая позвоночник. Только сам лекай не замечал, что творит с окружающим. У силуэта бегавшего по комнатушке Иллирэна появилось едва различимое свечение. Гнев выплескивал из него пси-энергию, скручивавшую само пространство. — Рэн-яр… — прохрипел кайяджа, глядя на лекая со страхом. — Остановись… То, что с братом творится что-то неладное, Иллирэн заметил, лишь когда тот, зашатавшись, осел на пол, держась за грудь, и, отрезвев, подскочил к кайядже. — Даглар! — Я в порядке, — соврал он, хаотично шаря рукой в пространстве. Отыскав плечо младшего, кайяджа вцепился в него мёртвой хваткой. — Тебе надо… научиться контролировать себя, — выдавил сипло, — иначе… наделаешь бед, Рэн-яр. Иллирэну пришлось признать его правоту. Бледное лицо кайяджи покрывала испарина. Он мог убить его, и не заметить этого в запале. Мысль вызвала раскаяние и страх. Он не признавался никому, что плохо помнил всё то, что творилось после того, как он увидел Кима, боровшегося за свою жизнь со стиллом в груди. Сознание заволокла красная мгла, стерев из его памяти большую часть того, что тогда произошло, но Иллирэн отчётливо помнил ярость, захватившую контроль над его телом. Он желал сломать Да’Гхару позвонок за позвонком, вырвать его внутренности, и раздавить глотку в хватке пальцев. В тот момент в него словно вселилась чужая личность, не имевшая ничего общего с ним истинным, однако его совесть не отторгла чужака, а позволила ему вершить наказание. И да проявят боги милосердие к тем, кто посмеет обидеть его рейешти, потому что сам он проявлять его не станет! — Тебе нужен наставник, — Даглар поднялся на ноги, продолжая потирать горло. Он вновь мог дышать, но сердце всё ещё слишком быстро колотилось меж рёбер, — а для этого ты должен вернуться на Хайгу. Нам удалось договориться с Тукаем о том, что до проведения брачной церемонии на Хайге ты останешься в доме нашего рода. Я буду умолять отца, чтобы он расторг брачное соглашение с Тукаем, но до тех пор… вы должны считаться супругами для всего остального мира, — кайяджа кривил душой, обещая ему то, на что их нарг не пойдёт, соблюдая интересы клана, но лгал, чтобы сохранить в нём надежду. — А иначе ты и Ким — останетесь пленниками кагунов. Он потянулся к своем глистару и отсоединил магнитные замки наручи. — Тебе надо кое-что увидеть, Рэн-яр, — сказал, укладывая глистар в его руку, следом сунул выуженный из кармана комбинезона миниатюрный визор-кьюз, напоминавший крепившиеся к дужке прозрачные крылышки жука меннор*. — Здесь данные с твоей диагностической капсулы. Те, которые один из медиков отдал кагунам. Нам же предоставили записи подчищенными. Просмотри их, а потом… решай, что должен делать. Кайяджа, похлопав его по плечу, пошатываясь, направился к двери. Окружающее плясало перед его глазами, но выход отыскал и ударил по панели замка ладонью. Оставшись в одиночестве, Иллирэн некоторое время смотрел на глистар брата, прежде чем надел наруч и вызвал на дисплей отмеченные для него братом файлы. Перед глазами потянулись строки отчёта диагностической капсулы. Медицина входила в перечень обязательных предметов для каждого лекая, а проверка биометрии проводилась в строго установленные периоды. Увиденное было знакомо ему каждой строкой, но, добравшись до статуса его репродуктивной системы, он остановился. Взгляд забегал по цифрам: раз, другой, третий, проматывая в сознании одну и ту же информацию. Ошибки не было. Диагностические капсулы не подводили. Во рту пересохло, а пульс участился. Укрепив дужки визора на впадине носа, Рош’Шэнар несколько раз моргнул, приспосабливаясь к видению мира через голографические линзы кьюза. Открыв боковое углубление глистара, он потянул к вискам мягкие импланты в форме овала, длиной в фалангу пальца на полупрозрачной нити. Следующим вызвал над наручью трехмерный голографический экран, который мог видеть только он сам. Замелькали файлы, виски заломило короткой болью. Информация потекла на экран, стремительно заменяя одни данные из диагностической капсулы на другие. Он «листал» их быстрым движением указательного пальца. Убирал ненужное, вводил факторы упорядочивания, параметры отбора показаний, и сносил необходимое в угол «экрана». Последним всплыло чёрно-белое изображение, на котором он и застыл, так и не опустив руку. Взгляд прикипел к серому сгустку на чёрном фоне, разделённом на две части. Ладонь потянулась к лицу, стирая ошеломление вместе с испариной пота. — Свернуть, — что по привычке отдал голосовую команду, осознал, когда голограмма, мигнув, послушно погасла. Глистар был обязан реагировать только на голос Даглара, но, похоже, брат настроил наруч на Иллирэна, дав полный доступ ко всем хранимым на нём данным. Опустив руку, он ненадолго замер в неподвижности, осмысляя увиденное, прежде чем стянул визор и направился к двери. Замок на его касание ожидаемо не отреагировал, но, очевидно, за ним следили, так как дверь открылась, показав стоявших в коридоре двух стражей. Оба были вооружены лучевыми ружьями. Очевидно, его считали весьма опасной персоной, раз держали оружие направленным в его живот. Иллирэн с усилием подавил защитный рефлекс, уже выстраивавший в сознании цепочку действий: согнувшись, сместиться влево, уходя с линии огня, прикрыться углом стены, захватить обоих в петлю силы и швырнуть в стену. Стрелять по нему не станут, если и он будет вести себя благоразумно. — Я хочу видеть своего Избранного, — произнёс ровным голосом. — Немедленно. ** Галлард, задрав голову, следил за тем, как поднявший в холодный воздух облако пыли штурмовой шаттл землян садится на вершину сглаженной эрозией каменной гряды. Координаты встречи они оговорили ещё на станции, куда хайгас незамедлительно отправился по просьбе кайяджи. Асмунда Торвальда он нашёл через Нааму. Адмирал особо не прятался и, получив инфочип, переданный Дагларом, согласился на контакт. Выслушав кайзуна, Торвальд попросил дать ему стандартный земной час, обговорив координаты их следующей встречи. На место адмирал прибыл на боте контрабандистов, чьё передвижение не смогли проследить ни с орбиты, ни с поверхности планеты. Гудение мотора утихло, и трое хайгасов-ветеранов во главе с Галлардом, облачённые в полную штурмовую броню, подошли ближе. Пилот убрал маскировочные щиты. Приплюснутый эллипсоид с горбом орудийной башни, возник из пылевого полога, будто железный зверь, припавший к камню на четырёх толстых когтистых лапах. Галлард оценил судно землян уважительным хмыканьем, про стейлс-боты землян знал лишь по наслышке. Зрелище впечатлило. Полной маскировки столь массивных объектов хайгасам добиться пока удалось лишь отчасти. Функция была энергозатратной и капризной. Из шаттла по трапу спустились пятеро землян в скафандрах. Четверо были вооружены, пятая фигура — ниже остальных на добрых полголовы, оружия не имела. Хайгас знал, что с землянами должна была прибыть женщина бесхвостых, именно её и ждал Даглар. Ветер всё крепчал, сигналя о скором начале бури. Хайгас поднял руку к шлему и неуклюже отбил через толстую перчатку послание на наручи для кайяджи. Земляне выполнили свою часть условий и привезли землянку, об этом следовало сообщить. Отправив закодированное сообщение в поселение, Галлард сместил лучевое ружьё на спину. Даглар настаивал, чтобы они демонстрировали готовность к сотрудничеству. Воин помахал ладонью. Кажется так земляне приветствовали друг друга. Ему ответили. Одна из фигур мужчин-землян отзеркалила его жест. Хайгас скривил рот, благо под щитком шлема его оскал никто не видел. — Думал ли ты, Рлар, что наступит время, когда мы сами приведём врага в наш дом? — пробасил он по внутренней связи стоявшему рядом с ним высокому хайгасу-ветерану. — Времена меняются, — в тон ответил ему старый побратим. — Надеюсь, сын нарга знает, что делает, — добавил угрюмо. Галлард лелеял ту же надежду. Земляне подошли, и передняя из фигур подняла затемняющий внутренний щиток, открывая лицо старика адмирала. Тот постучал себя по запястью со средством связи, и хайгас переключился на заранее оговоренную ими частоту. В шлем прорвался голос Торвальда: — …не нравится мне нынешняя погодка, — землянин говорил на хайгаском, с удивительной точностью повторяя выговор северных земель. «Лемуры» переглянулись. — Идёт гроза, — подтвердил Галлард. — Тогда нам лучше поторопиться и не затягивать с переговорами. В этом хайгас был с ним согласен. Грозы на Заморре быстро принимали невиданный размах и силу. — Мы берём женщину… и возвращаемся… в посёлок, — сказал, разделяя слова, будто сомневался в том, что землянин поймёт его, — вы — ждете здесь… — Не пойдёт, — перебил Торвальд. — Договоренность была иной. Вы возвращаете мне Кима, а мы передаём информацию о патогене. — Нам нужна женщина… — А мне мой внук, — вновь оборвал адмирал. — Или мы возвращаемся на станцию вместе с необходимыми вам данными. — Мы можем взять необходимое силой, — мрачно выдал Галлард. — Это вряд ли, — заверил землянин. — Нас больше. — Откуда тебе знать, бесхвостый? — проворчал Рлар. — Ты видишь то, что находится за холмами? — Я — нет, но сканеры шаттла — не лгут. Вас здесь только трое. А воевать мы умеем, что в своё время доказали Хайге. Рлар с рычанием шагнул ближе, но Галлард отдал ему приказ остановиться. Они нуждались в сотрудничестве землян. — Сын моего нарга — Даглар Рош’Шэнар дает тебе своё слово, адмирал, — заговорил хайгас, — если ты отпустишь с нами… женщину, — последнее определение воин произнёс врастяжку, употребляя обозначение на языке землян, — то ещё до истечения дня ты получишь своего внука. Живым и невредимым. Торвальд развернулся к остальным. На него смотрели сквозь непроницаемые щитки шлемов Олаф, Гривс и Вайла с Крауф. — Они хотят, чтобы ты пошла с ними, Лизбет, — сказал он, не выходя из открытого канала связи, — и тогда нам передадут Кима. — Мы знали, что так будет, — буркнул капитан. — Я принесу куда больше пользы, пребывая непосредственно в колонии, — сказала Крауф. — Вреда мне не причинят. — Подтверждаю, — произнёс на ломаном земном Галлард, решив блеснуть своим знанием земного. — Женщина… безопасность, возвращаться на станцию… потом. Обещать. — Как тебя зовут, воин? — потребовал Торвальд. — Назови свой род. Хочу знать, с кого потребую плату крови, если ты не сдержишь своего слова. Галлард развернул плечи, надсадно заскрипев сочленениями штурмовой брони. — Галлард Дат' Хунн, — с гордостью выдал он. Асмунд запомнил и развернулся к Крауф. — Ненавижу то, что скажу, но… решать тебе, Лиз. — Я уже приняла решение, ступив с вами на борт шаттла. Торвальд, кивнув, переключился на хайгаса. — Я вырежу весь твой род до корня, Галлард Дат' Хунн, если с головы Лизбет Крауф упадёт хоть волос, — пообещал он в духе традиций детей Хайги. Угроза была больше ритуальной, чем реальной, но воин за ним это право признал и ударил себя кулаком, облачённым в перчатку, в левое плечо. Отступив в сторону, воин проследил за тем, как Крауф отделяется от землян. Торвальд напоследок коротко обнял её и пожал плечо. К ношению громоздкого скафандра женщина явно была непривычна и неуклюже забралась в судно хайгасов. Рлар помог землянке, поддержав её за локоть. Галлард покинул землян последним, велев ожидать его вместе с Кимом на этом же месте. Торвальд, проследив взлёт «лемуров», развернулся к Гривсу. — Аршад со своими людьми на позиции? — спросил, сменив частоту. Йен бодро отрапортовался: — Мардук добрался с группой до рудников. Подтвердили, что отправка контейнеров полностью автоматизирована. Руду добывают машины, живой охраны нет. — Радиация действует на хайгасов, как и на нас. Операторы? — Всем управляют из центра в поселении. Аршад уверен, что его умники смогут создать сбой в программе и обеспечить наше проникновение в сортировочный пункт с контейнерами. Торвальд, слушая, жевал губу. — Артиллерийские установки?.. — Взять их под контроль будет непросто, но небольшой зазор во времени, достаточный, чтобы проникнуть за охраняемый периметр, парни Мардука нам обеспечат, — Гривс понимал начальство с полуслова. — Хорошо. Свяжись с Аршадом, и вели, чтобы не отсвечивал. Пусть найдут нору и залягут в ней, — адмирал поднял голову к свинцовому небу — на севере уже громыхала гроза, прорезая горизонт сине-белыми трезубцами. — Они наш план Б, и, надеюсь, воплощать его в жизнь не понадобится. Гривс согласно хмыкнул и потопал к шаттлу. — А что делать нам? — спросил Олаф. — Ждать, капитан. — Гадкое словечко. Адмирал усмехнулся, отводя взгляд от полыхавшего грозами горизонта. — Вам знаком девиз разведчиков, Олаф? — Я заканчивал лётную академию, сэр. — Audi, vide, sile. «Слушай, смотри, молчи». — Героизмом и не пахнет. — Героизм хорошо выглядит в патриотических сводках, но если он не ведёт ни к чему, кроме смерти — это тупость, — Асмунд направился к боту. Олаф проводил его хмурым взглядом. — Странная сентенция. — Он имеет на неё право, — ответил ему стоявший за спиной капитана Вайла. — Адмирал потерял в войну столько друзей, сколько никто из нас. А количество полученных им орденов за храбрость не уместилось бы у него на груди. Асмунд получил лишь первый из них, на церемонии вручения остальных ни разу не появился. Передавали с ординарцами. Говорят, он открывает ими бутылки с пивом. Рядом грохнул разряд грозы. Олаф вздрогнул. Звук был такой силы, что с ним не справились и фильтры шлема. Оба землянина поспешили под защиту крепкого корпуса бота. *** Появление Тукая Иллирэн встретил, вытянув спину и подняв подбородок. Воин был выше его по росту и ему пришлось задрать голову, чтобы смотреть навязанному ему супругу в глаза. То, что он собирался совершить, было преступлением, и его руки подрагивали, пряча вспотевшие ладони за крепко поджатыми в кулаки пальцами. Он первым сделал шаг. Сат’Шэраш следил за его приближением, замерев у входа. — Ты хотел меня видеть, Избранный, — пророкотал воин. — Я решил, что нам следует поговорить, Тукай, — его голос подрагивал от напряжения.  Во взгляде наследника нарга Маккуш маэт промелькнуло предупреждение. — Если ты вздумал отказаться от нашего брака… — Я подтвержу перед кагунами, что мы стали супругами, — перебил он, делая ещё один осторожный шаг. — Я принял свою судьбу и противиться ей не стану. — Тогда чего ты хочешь? — воин нахмурился. — Просить за своего землянина? — Тукай скрипнул клыками. — Что тебе за дело до бесхвостого? Я простил тебе твою шалость с ним, но если ты будешь просить меня оставить твою игрушку при себе… — Ему не место на Хайге, — Иллирэн покачал головой. — Ким должен вернуться к своим. — Его будет судить нарг Фаллар маэт. — Пусть так, — лекай встал перед ним, заглядывая в его лицо с деланной покорностью. — Но если ты попросишь о снисхождении для него — мой отец прислушается к супругу своего сына. Во взгляде Тукая разрослась жажда, близость наджа кум будила в его теле желание. — Иллирэн… — он с тихим рыком обхватил его за плечи. — Ты будешь моим? — Буду, — согласился он, опуская веки, укладывая тень длинных ресниц на щёки, — а ты… — его пальцы цепко обхватили запястья воина, — сделаешь то, что велю я. Его голос наполнила лёгкая дрожь, звучание изменилось, уйдя в глубину. Гекам’сур послушно настраивал нужную тональность для установления контроля над сознанием Тукая. Взгляд Сат’Шэраша подёрнулся пеленой и остекленел. Иллирэн, следя за ним, нервно облизнул губы. — Опустись на колени, — приказал, проверяя закрепление связи. Сат’Шэраш послушно опустился на колено. — Теперь поднимись. Воин встал, вновь нависая над ним громадой. Сердце лекая колотилось об рёбра: одно дело было брать под контроль сознание чужака, совсем иное — свободного воина-хайгаса. Подобное считалось непростительным, и вело к наказанию лекая. Но обстоятельства не оставили ему иного выбора. Когда придёт время освободить Тукая, он сотрёт ему воспоминание о своём вмешательстве и попросит о прощении у богов и предков, если те его услышат. А нет — что ж, тогда он простит себя сам. ген-тексы* — генетики хайгасов. После рождения данные о каждом младенце хайгасе заносились в генные реестры, исходя из них, кагуны и выбирали Избранного для представителей знати и лекаев. жук меннор* — похож на земную стрекозу.