Тринадцатый (Цикл "Зов Предков")

На подлете к колонии — Лаххар-нат Крауф велели переодеться. Стянуть выдававший её скафандр землян и облачиться в костюм биологической защиты. На её справедливое замечание, что комбинезон выдаст её, поскольку женщина была ниже любого из «лемуров» почти на голову, воин, назвавшийся Асмунду Торвальду Галлардом, пояснил на ломанном инглезе*, что в медцентр она прибудет на гравиносилках, а потому «подделку» не заметят. Крауф собирались выдать за очередного заболевшего и доставить в лабораторию, доступ в которую имел ограниченный круг лиц. Выслушав кайзуна, Лиз выбралась из скафандра и под неусыпным оком своих стражей принялась раздеваться. Особой стыдливостью она не страдала, как и хайгасы — деликатностью. Воины с нескрываемым любопытством следили за тем, как землянка избавляется от комбинезона, обнажая крепкое, лишённое вялости и жирка тело. Особый интерес у хайгасов вызвала её грудь. Галлард буквально залип на двух соблазнительно обтянутых кружевным чёрным бельём полушариях третьего размера и скосил глаза на собственный торс, без намёка на выпуклости. Реакция кайзуна Крауф позабавила. Всё тот же Галлард помог ей облачиться в защиту, будто случайно скользнув тылом ладони по груди женщины. Штанины и рукава ожидаемо оказались слишком длинными, а из шлема выглядывала лишь часть лица, но перевозка в колонию прошла успешно, и гравиносилки с землянкой были доставлены по назначению. В лаборатории кайзунов, с их неспешно плывущей над полом ношей, встретил Даглар. Кайяджа помог женщине отсоединить крепления шлема и перчаток. Некоторое время оба настороженно изучали друг друга, прежде чем Даглар разомкнул плотно поджатые губы. — Никто не должен знать о вашем присутствии в колонии, — сказал он, перейдя на язык землян. — Вы обязаны строго следовать моим указаниям и не покидать лабораторию. — Это я понимаю, — согласилась Крауф. — Как к вам обращаться? — Доктор Лиз, если не сложно. — Не сложно, — подтвердил он, — работать будете здесь. У нас есть земное оборудование, в основном военных образцов, — он указал на стол у стены. Его поверхность занимал знакомый Крауф громоздкий MS-3 с мини-лабораторией, применяемый в полевых условиях армейскими медиками, голографический дисплей, анализатор, спектрометр и планшет. — Мы провели адаптацию систем, так что использовать вы сможете и часть наших устройств. Камеры обеззараживания работают по тому же принципу, что и ваши. Помещение автоматически ионизируется каждый заданный цикл, равный четверти вашего стандартного часа. О начале очистки предупреждает зуммер. — Я знакома с вашими технологиями, — облегчила его задачу Крауф. Даглар удовлетворённо кивнул. — Мне придётся на некоторое время покинуть лабораторию. Для связи я оставлю вам помощника. Кайяджа развернулся, и Лиз, проследив за его жестом, увидела ранее не замеченного ею парнишку-землянина с кудрявой шевелюрой, скромно сидевшего в углу. Шатен поднялся, и Крауф удивлённо вскинула брови. Асмунд был уверен, что она станет первой землянкой, кроме Кима, побывавшей в колонии хайгасов на Заморре. Как оказалось, адмирал ошибался, и землян в поселении было куда больше. — Я Найл, — сам представился Тафт. — Доктор Лиз, — обозначила себя Крауф. — Мы не знали, что в поселении есть… ещё земляне, — это она бросила уже в сторону хайгаса. — Я не обязан перед вами отчитываться, — холодно напомнил кайяджа. — Но для вашего успокоения сообщу, что Найл Тафт присутствует здесь по своей воле. — Это правда? — требовательно спросила у парня Крауф. На вид тот был несовершеннолетним, впрочем, она могла ошибаться. Выросшие в космосе при корабельной гравитации часто выглядели младше своих лет, имели вытянутые тела и болезненную худобу. Что парень вырос не на родной планете, красноречиво свидетельствовали его бледность и телесная хрупкость. Лишь отчасти, — подумал про себя Кудряш, но в голос подтвердил слова кайяджи. — Я здесь для того, чтобы помочь вам с вакциной. — Не слыхала о том, чтобы хайгасы нанимали землян. — Крауф ему не поверила. — Да и по возрасту ты вряд ли успел закончить высшее учебное заведение. — У меня нет аттестата. Я учился на корабле, на котором летал мой отец. У него самого. — Домашнее обучение? — Что-то вроде, — ушёл от более информативного ответа Найл. Лицо Крауф исказило гримасой скептицизма. — Тогда чем ты мне можешь помочь? — Я могу помочь с переводом. Я неплохо знаю язык хвостатых, а ещё… — он сделал паузу, прежде чем продолжил, — мой отец принадлежал к команде Файеззы. И я знаю того, кто принёс в себе вирус на корабли «лемуров». Он мне доверяет. — Нулевой пациент… — Крауф развернулась к кайядже. — Он жив? — Жив, — Даглар протянул ей подхваченный со стола планшет, — здесь находятся данные по тому, кого зовут Аатуном. Всё, что собрала моя группа. Включая переданный им чистый образец с вирусом. — Что значит «чистый»? — Я не сумел найти иного подходящего определения в вашем языке, — кайяджа выразил свою досаду складкой между бровей. — Мы установили, что вирус был введён в несколько этапов. Первый — путём инъекции, второй — активатор — через пищевод, третью дозу Аатун принимать не стал, отдав нам капсулу с вероятным… — он задумался над подходящим словом, — усилителем. Крауф, приняв планшет, отложила его на стол. — Любопытная схема… — выдала задумчиво. — Я изучу данные, но мне так же нужен непосредственный доступ к заражённым. Я намерена сама осмотреть их и отобрать клинические образцы для выделения штамма. — Все образцы уже отобраны. — Даглар нахмурился: идея допустить землянку к заражённым усиливала риск разоблачения. О присутствии Крауф в колонии знали, кроме кайяджи, лишь четверо кайзунов, вступивших с ним в сговор. Лизбет его ответ не устроил. — У меня свои методы, а у вас свои. — О ваших методах я наслышан, — хайгас понизил градус тона, — все они хороши, если ведут к необходимой цели, не так ли? Лиз пожала плечами. Стегать её обвинениями было бесполезно. Никто больше неё самой не корил себя за совершённую ошибку, сделавшую из Крауф преступницу и лишившую любви сына. — Я никогда не отрицала того факта, что была причастна к разработке вируса геноцида. Но я оставила это мировоззрение в далеком прошлом. Человеку свойственно как заблуждаться, так и признавать свои заблуждения. Думаю, это присуще и хайгасам. Общее свойство для разумной жизни. Одно из свидетельств динамичности развития личности. — Мы с уважением относимся к жизни. — Обе наши расы вели войну, что привела к гибели миллионов, — напомнила Крауф. — Или же ваши догматы ограничиваются уважением лишь к жизни хайгасов? Даглар смешался, отводя взгляд: — «Поднявший стилло на кровь своей крови прольёт проклятье на землю, на которую ступит нога его, и лишь искуплением смоет позор свой» — так говорит наставление наших предков.  — «Одна утраченная жизнь — это целое потерянное будущее», — так говорят на Земле. — Лиз усмехнулась. — Мы не так уж различаемся, кайяджа. Но сейчас не время и не место выяснять, кто из нас нагрешил больше другого. Нас ждёт работа во имя выживания. И уж поверьте, почтеннейший, я дорого заплатила за свои прегрешения, и продолжаю платить по сей день. Даглар, повернувшись к ней спиной, подозвал к себе Галларда. Плечистый воин согнулся к низкорослому кайяджа и он отдал ему приказ на ухо, отправивший штурмовика на выход. Кайяджа вернул своё внимание землянке. — Мы обеспечим доступ к нулевому пациенту и одному из заражённых воинов, — сообщил он. — С ним я попрошу обращаться особенно бережно. Волнение в голосе кайяджи от Крауф не укрылось. — Я не причиню им вреда, — сказала она, смягчая тон. — И сделаю всё, чтобы ненависть Файеззы не привела к взаимному истреблению. Линчеватель ведёт личную войну, за которую Земное содружество ответственности не несёт. В этом Рош’Шэнар был с ней солидарен лишь отчасти. Кайяджа понимал, что как только весть о заражении хайгасов дойдёт до Хайги и круга Тридцати, мнения об ответственности Земли за действия Линчевателя разделятся, и найдутся горячие головы, которые потребуют возобновления военных действий, что окажутся губительными для Хайги. Так считал его отец — нарг Фаллар маэт, и кайяджа думал так же. — Я желаю того же, доктор Крауф, — произнёс он вслух. Не прощаясь, Даглар покинул помещение, оставив землян под бдительным наблюдением Рлара. Третий из кайзунов вышел вслед за наследником нарга. Лизбет опустилась в кресло без спинки. — Что тебе известно о вирусе, — спросила она Тафта, массируя виски — мигрень давно стала её постоянной спутницей, наказывая за трудоголизм. — Только то, что известно и самим хайгасам, — Найлу Крауф не понравилась. Превосходство во взгляде, уверенность в собственном праве навязывать остальным свою волю… Знал он подобных субъектов, кичившихся тем, что урвали у жизни куш уже одним тем, что появились на свет под необъятными небесами Земли. Доводилось сталкиваться. Для них Кудряш был мусором под ногами. — Эту беду породили те, кто гнут спину на Файеззу. —  Для того, чтобы создать действенный патоген, нужны годы работы учёных-вирусологов, которых в его распоряжении нет, — не согласилась она. — Возможно, что и есть, — упрямо возразил он. — На станции Трипекса. — Трипекс? — Крауф опустила руку. Тафт почувствовал своё превосходство. Может, она и была умна, как сто чертей, но не знала того, что знал он. Кудряш расправил плечи. — Файезза открыл планету в одной из ничейных систем, вполне пригодную для жизни. Низкая гравитация, но есть атмосфера, которую можно очищать и использовать в куполах. На Трипексе построили станцию, и оснастили её тем, что удалось снять с захваченных кораблей. — Значит, Адмирал имеет свою базу, — Крауф не удивилась. — Космический патруль давно подозревал, что у Файеззы есть логово, но вычислить его до сих пор не удалось. — И не удастся, — подхватил Найл, — об этой планете неизвестно ни Земле, ни Хайге. И у Файеззы есть умники. Несколько лет назад «Центурион» захватил исследовательский корабль, на котором везли оборудование для одной из агроколоний. На борту находились биологи и генетики. Файеззе было необходимым разрешить вопрос с продовольствием на Трипексе и, расстреляв команду корабля, он снял учёных с борта и поселил на станции. Они создали фермы, лаборатории и делают то, что им прикажут. С теми, кто отказывается, особо не церемонятся — пускают пулю в затылок. В присутствии остальных, в назидание. Крауф передёрнуло. Рассказанное мальчишкой было похоже на правду. Земляне активно осваивали новые колонии, мать-Земля уже не могла содержать весь свой выводок двуногих разумных, и человечество расползалось по космосу, чтобы устроить свою жизнь под чужими звёздами. Количество тех, кого каждый год объявляли исчезнувшими вместе с кораблями, составляли тысячи жизней, но это не останавливало звёздных пилигримов в их стремлении сбросить оковы родной планеты и использовать свой шанс стать прародителями новой цивилизации. Корабль с неудачливыми исследователями-фермерами наверняка посчитали сгинувшим по естественным причинам и их поисками особо не озадачивались. Полёт к колониям нередко оказывался билетом в один конец, но свободе выбора не мешали. Исключение составляли лишь те колонии, что находились в списке особо приоритетных, в следствии перспективности последующего заселения планет класса «терра». Учитывая то, что Адмирал заполучил результаты трудов Вебера и имел команду из светлых голов — перспектива нового вселенского катаклизма становилась более, чем реальной. — Рабы на службе Файеззы, — произнесла Крауф вслух. — Извечная судьба гениальных умов — служить глупцам с дубинкой. — Земное содружество не озаботилось их освобождением, — огрызнулся Тафт. — Как не заботится о тех, кому не повезло родиться не на Земле и не получить статус гражданина. Лиз опустила глаза на запястье Найла, лишённое приметных полос AD. Её собеседник принадлежал к тем, кого брезгливо называли «неучтёнными», и имел основания не любить alma mater* человечества. — Ты знаешь координаты Трипекса? — Крауф подняла взгляд к его лицу. — Нет, — разочаровал Тафт, — их знают лишь особо доверенные лица, близкие к Адмиралу. Только трём навигаторам разрешается делать прыжок в гиперпространство к планете. Возможно… знает и мой отец. Он был офицером-навигатором земного космофлота, но использовать его умения Файезза не стал, понизив до простого механика. Мой папаша говорил, что видел бортовые записи «Центуриона», а после бутылки хвастался, что сумел бы отыскать планету и с закрытыми глазами. Наверняка приврал, — добавил мрачно. — Он бы и носа своего не нашёл без чужой помощи. А теперь он умирает… и я готов ему простить всё, что он сотворил со мной… Появление Галларда прервало откровения Тафта и подняло Крауф из кресла. Кайзун, закрыв замки прикосновением ладони к панели на стене, отдал короткий приказ на хайгаском, глядя на Лизбет. — Вы должны надеть защиту, — перевёл Найл. — У них есть нужный размер. — Весьма утешительная новость, — с чувством выдала Лиз, принимая от кайзуна пакет с одеждой: биокостюм успел натереть кожу, и тело под ним жутко потело. Крауф во второй раз за сутки продемонстрировала свои прелести, вновь поймав на себе взгляд Галларда. Комбинезон и вправду оказался ей впору, подчеркнув все изгибы. Прежде, чем застегнуть магнитные застёжки, Лиз, отвернувшись спиной к кайзуну и Тафту, незаметно вытянула из-под резинки белья липучку отслеживающего «маячка» и прикрепила выше магнитов, к ключице. Асмунд и его команда должны были исправно получать данные о её местонахождении. Отпускать Крауф к хайгасам без подстраховки Командор отказался, несмотря на риск. Тафт, уже щеголявший в защите, подал ей лёгкий квадратный шлем и надел такой же. Подхватив со стола довольно тяжёлый MS-3 и планшет, Лиз направилась вслед за Тафтом и Галлардом к двери в стене. Она привела их в бокс, а оттуда к турболифту, опустившему их на этаж ниже. У выхода их ожидал ещё один кайзун-ветеран. На вышедших из лифта воин внимания не обратил, продолжая внимательно просматривать пустой коридор. Галлард привёл землян к боксу с двумя биокапсулами. Осмотрев обе, Лизбет обнаружила внутри два тела: хайгаса постарше и подростка. Тафт застрял рядом со взрослым. Уложив ладонь на прозрачную часть крышки капсулы, Найл не отрывался от погружённого в медикаментозную кому Талишена. Лицо воина укрывали кровоточащие язвы, губы потрескались, а под не полностью сомкнутыми веками виднелся тёмный ореол глаз. Грудь хайгаса поднимало и опускало тяжёлым дыханием. Крауф подошла ближе. — Это… — Друг кайяджи, — договорил он глухо. — Талишен. Лизбет поставила у ног бокс MS-3. Циркуляция воздуха в костюме не давала перегрева, но щиток всё же слегка запотевал. — Как его отладить, знаешь? — спросила, ткнув в шлем. Тафт потянулся к её правому рукаву с наручю управления. Со своим облачением он уже успел разобраться и отрегулировал теплообмен её костюма. Лизбет, оценив смышлёность парня, благодарно кивнула. — Вы уже видели подобное? — спросил Тафт. Крауф, настраивая планшет на голосовую запись, покачала головой. Галлард, в массивной защитной маске на лице, нажатием кнопки поднял верхнюю часть капсулы, открыв её взору лежавшего внутри хранителя, и шагнул назад. Лизбет заняла его место. — Нет. К тестированию вируса на живом материале меня не допустили. — Живом материале? — равнодушие её констатации вызвало у Тафта вспышку гнева. — Он самый благородный из тех, кого я знаю… И такого — не заслужил! Она развернулась к нему, держа в руках пневмопистолет для забора проб. Мальчишка был излишне эмоционален. Лежавший в капсуле хайгас не был для него ни врагом, ни чужаком. — Будем ругаться или спасать твоего друга, Найл Тафт? — спросила сухо. Он глянул на неё волком. Отрицать за хайгасом статус «друга» не стал. — Спасать. — Тогда помогай, — она ткнула ему в руки контейнер с колбами. — И держи контейнер ровно. Первый исследуемый, — продиктовала на планшет, отворачиваясь, — взрослый хайгас. Развитие болезни, судя по всему, перешло на вторую стадию. Имеются признаки геморрагического медиастинита, скопление жидкостей в грудной полости, наличие язвенных карбункулов. Номер образца 875398. Забор крови проведён… — Крауф глянула на наруч, — в двенадцать двадцать четыре. Найл, слушая монотонный голос женщины, кусал губы. Жизнь Талишена, возможно, напрямую зависела от Крауф, а значит, он засунет своё мнение о ней куда поглубже и будет делать всё, что она скажет. Главным было, чтобы его хвостатый вновь открыл глаза. Его… Тафта уже не удивляло то, как он обозначал про себя «лемура», лишившего его свободы, но одновременно с этим изменившего его жизнь, дав ей цель. Талишен, сам того не желая, разбудил в нём бунтарский дух, на станции почти сошедший на нет, и позволил стать собой прежним. Этого Кудряш не забудет. Закончив с отбором образцов, Крауф упаковала их в контейнеры и принялась за осмотр хранителя. «Лемур» был обнажён и укрыт тканью с тусклым блеском, оставлявшей открытыми грудь и живот. Кожу «лемура» покрывали тёмные пятна, в основном сосредоточенные на внутренней поверхности рёбер, подмышками и на лице в уголках губ и щёк. Даже через ткань перчаток Лизбет чувствовала, как жар иссушает хвостатого. Отобрав образцы и упаковав их в герметичный контейнер, она собралась опустить ткань, добравшись до пятен в паху, но Галлард решительно остановил её руку. — Не трогать, — велел он отрывисто, присовокупив фразу уже на родном языке. Крауф пожалела, что в своё время не озаботилась изучением языка хвостатых. — Он говорит, что дальше смотреть нельзя, — перевёл Тафт. — Скажи ему, что ничего нового я не увижу, — бросила она, — я знаю, как выглядит голый мужчина… хайгас, — поправилась она, с раздражением поведя плечом. — Те же яйца, только в профиль. Найл задумался над тем, как подать афоризм Крауф «лемуру», но переводить не потребовалось. Галлард заявил, что ему плевать на возражения землянки, но в штаны к Талишену она не залезет. Крауф упрямо выперла челюсть. Хайгас отразил её жест и в исполнении воина это выглядело куда внушительнее. — Он не уступит, — на всякий случай уточнил Тафт. — Думаю, он получил соответствующий приказ, установивший пределы. — Тогда какого чёрта я тут делаю? — вспылила Крауф. — Если мне придётся каждый шаг согласовывать с кайяджи, далеко мы не продвинемся. — Или так, или ничего, — философски выдал Найл. Галлард вновь пророкотал что-то, звучавшее примирительно, но Лизбет «трубку мира не раскурила» и, сердито захлопнув контейнер, с демонстративно задранным носом прошла ко второй капсуле. Тафт направился за ней, с видимым сожалением оторвавшись от Талишена. Кайзун затопал следом, бдительно следя за землянами. Осмотр Аатуна продлился дольше. Хайгас был первичным носителем, и медсканер показал значительное поражение всех внутренних органов. Оставалось удивляться тому, что тот до сих пор всё ещё был жив. — Совсем мальчик, — Крауф словила себя на том, что видит в чертах Аатуна лицо сына. — По меркам «лемуров» он взрослый, — Найл подал ей колбу, и содержимое пистолета отправилось на её дно, в состав с транспортной средой. На боку колбы под воздействием лёгкого нажатия проявился серийный номер. — Образец от нулевого пациента, — продиктовала Лизбет планшету, — номер 875417. Время отбора двенадцать тридцать семь. Закончив с образцами, она принялась за осмотр Аатуна и почти тут же отступила назад. — Он слишком молод для боевых ранений… — Крауф развернулась к Найлу. — Его долго и изощрённо истязали пытками. — Это были не хайгасы, — угрюмо пояснил он. — Аатун был пленником на корабле Файеззы. И каждый ублюдок из его команды оставил на нём свой «автограф». — Сколько времени он провёл на корабле Линчевателя? Тафт пожал плечами. — Лучше вам не знать, мэд эм*, как и того, что с ним творили. Лизбет закрыла глаза, но тут же открыла и, не продолжая тему, подступила к капсуле. — Образец номер 875453, — голос Крауф подрагивал — она должна была быть сосредоточенной на своей цели, но отрешиться от эмоций полностью не удалось. — Отбор образца — двенадцать сорок. Закончив осмотр, Лизбет бережно убрала пряди со лба Аатуна, липнувшие к язвам, и прошлась перчаткой по его руке. — Здесь я закончила, — огласила она, не оборачиваясь. Галлард понял её и без перевода, и все трое вернулись в лабораторию. Пройдя очистку и облачившись в комбинезон, Крауф, поместив часть образцов в масс-спектрометр и продублировав свои действия с анализатором: земным и хайгаским, вывела данные с планшета Даглара на голокуб и угнездила зад на стол. Тафт в мелькавших цифрах и уродливых конфигурациях ровным счётом ничего не смыслил, потому уселся на пол, скрестил ноги, и принялся терпеливо наблюдать за женщиной. Крауф полностью погрузилась в изучение добытого хайгасами материала. Рядом в воздухе завис ещё один виртуальный экран. Лизбет неторопливо сменяла на нём файлы. Галлард занял пост у выхода, сложив руки на могучей груди. Казалось, хайгасу и вовсе не требовалось ни моргать, ни шевелиться. Последующие несколько часов прошли в тишине, что была дважды прервана сигналом, предупреждавшем об автоматической озонации помещения. На время работы системы все трое заходили в кабинки на пять минут, после чего возвращались, каждый к своему занятию. Убаюканный тишиной и мерным гудением анализатора, выдававшего всё новые колонки цифр и сведений, Кудряш вскоре ощутил, что проваливается в сон, откуда его выдернул голос Крауф. — Ты говоришь, что Файезза захватил корабль скотоводов? — задумчиво произнесла женщина. — Аграриев, — без уверенности поправил он, стряхивая дрёму. — Но, кажется на корабле везли и эмбрионы домашнего скота. Колония собиралась обеспечивать себя продовольствием, не завися от импорта с Земли, — припомнил он. Крауф жевала губу, разглядывая висевшую в воздухе картинку из мешанины тонких ломаных линий, напоминавших распушённое сено. — Ты слышал когда-нибудь про Bacillus anthracis, Найл? Он покачал головой, понимая, что вопрос задан «риторический». Он был нужен ей лишь как голосовой раздражитель, помогающий думать. — Нет. А что это такое? — Бактерия, отнесена ко II группе патогенности. Инкапсулированный факультативный анаэроб, обладающий антифагоцитарной активностью и адгезивными свойствами, вызывающий образование термолабильного трёхкомпонентного экзотоксина, состоящего из эдематозного компонента. Приводит к значительному отёку, воспалению защитного протективного антигена и летальному исходу, как результат. Смертность составляла более девяноста процентов, — Крауф сменила изображение, и теперь в воздухе весела цепочка из «палочек», напомнивших Тафту игрушку из его детства — древний паровоз с вагонами, — человек заражался от больных животных при непосредственном контакте, через инфицированные предметы или мясо больного скота.  — Лизбет шевельнулась, откладывая планшет на стол. — Когда-то эта беда выкашивала целые селения. — А если попроще? — сдержано попросил Тафт, оглушённый совершенно непонятной ему тарабарщиной. — Бацилла является возбудителем сибирской язвы. Кудряш нахмурился. Название вызвало в памяти слабый отклик, но ничего конкретного. — И именно этой бедой заражены Талишен и Аатун? — осторожно спросил он. — Тем, что было создано на её основе, — Крауф потянулась к висевшему в воздухе изображению, пройдясь пальцем вдоль едва видимой бахромы над каждым сегментом бактерии, — вот этого здесь быть не должно, — казалось, каждый элемент отбрасывал тень чего-то, спрятанного за ним. — Как и… этого, — розовый ноготь Лизбет перекочевал на расплывчатый шаровидный отросток на конце каждой цепочки. Тафт напряжённо следил за женщиной. — Но сибирская язва не передавалась от человека к человеку, — Крауф провела ладонью над голокубом,  — заразиться можно было лишь напрямую от заболевшего животного или исходящих от него продуктов, а вот то, что подхватили хвостатые, получило способность к внутривидовому заражению. — Что это значит? — Это значит, что геном бактерии был изменён,  — пробормотала она, потерев переносицу. — Создав нечто новое и мне неизвестное. — Умники с Трипекса, — Тафт шевельнулся, — они ведь отлично знакомы с болячками домашнего скота. — Было бы странно, если бы у них имелся пробел в подобных знаниях. — Значит, я прав? Это их работа. Лизбет не спешила согласиться. — Сибирскую язву на Земле купировали. Очагов заражения не появлялось более двух веков и бактерия была упрятана под замок в нескольких лабораториях четвертого уровня защиты. Колонисты ее бы не получили. Тафта интересовал иной вопрос. — Если сибирскую язву удалось победить, то у нас есть вакцина? — Это совершенно новый вид, вакцины против него нет. На выделение вакцинного штамма понадобиться время. Следует вырастить культуру, изучить особенности антигенной структуры возбудителя, его чувствительность к химиопрепаратам, не специфическим ингибиторам, тропизм к разным системам хозяина… — Как долго? — оборвал ненужную ему лекцию Тафт. Лизбет отвечать не торопилась, рассматривая голопроекцию. Будто искала в ней тайный смысл, понятный лишь ей одной. Анализатор хайгасов издал сигнал, свидетельствуя, что также закончил свою работу. На планшет потекли новые данные, и Крауф углубилась в их изучение. Тафт с беспокойством проследил, как её лицо меняется, и усталость уступает сперва изумлению, а потом и потерянности. — Это не работа «аграриев», — выронила она севшим голосом, — как и «Ветви». Созданный нами штамм был модификацией с РНК аренавируса лихорадки Ласса, а это… — она замолчала, подхватив планшет и обернувшись к голографическому столу, воссоздала в воздухе два параллельных экрана. Выведя на один из них изображение Bacillus anthracis, а на второй — мутировавшую бактерию, она наложила кадры, а затем разделила, убрав из мутанта схожие с Bacillus anthracis элементы. На экране остались ранее невидимые части паззла, напоминавшие земную мохнатую гусеницу бабочки Сатурнии. — Что это? — подал голос Тафт. — Патоген… — Крауф увеличила изображение — бактерия разрослась в размерах, проявив округлые образования в центре. Проведя пальцем по планшету, Лизбет вызвала данные с анализатора хайгасов. В воздухе повисло отражение той же бактерии, лишь без округлых пятен, и с куда более чёткими контурами. — Мы имеем дело с бактерией, вступившей в союз с вирусом и создавшей рекомбинантный вирусный штамм — гибрид из двух вселенных — Земли и Хайги. Что ты натворил, Рудольф?.. — прошептала она с отчаянием. — Неужели оно того стоило? Надежда Тафта на спасение жизни Талишена и Аатуна улетучилась, сменяясь острой тревогой. Найл не знал, кто такой «Рудольф», но от безысходности в голосе Крауф Кудряшу стало страшно. инглезе*  — к началу 22 века, большая часть населения Земли говорила на мешаном общем языке, получившем название «инглезе». Основа английский язык. alma mater (лат.) буквально «кормящая мать», в данном случае колыбель человечества. мэд эм* (авторск.) — обращение к зрелой женщине на Земле из «мадам» со временем пережило сокращение до простого «мэд эм».