Тринадцатый (Цикл "Зов Предков")

Бальгар ожидал прибытия племянника в кабинете главы медцентра, который оккупировал на правах представителя нарга Фаллар маэт. Не отрываясь от панорамного окна, датран велел Даглару подойти. — Твой брат?.. — бросил он краткий вопрос, через плечо. — Отлетел вместе со своим Избранным на «Глаэх хар», — кайяджа встал рядом. — Он сказал, что заставило храмовников разжать хватку? — Мы не успели поговорить об этом, — признался он. О том, что Иллирэн, презрев строжайший запрет использовать дар лекая, подчинил себе свободного, сообщать не стал. — А отвечать на мои вопросы кагуны отказались, что я нахожу возмутительным, - добавил хмуро. Старый воин усмехнулся, закладывая руки за спину. — Мы обязаны мириться с кагунами ради спокойствия и блага в колонии, племянник. Не так-то просто оторвать себя от дома и отправиться в неизвестность: на чужую твердь враждебной планеты, которая без купола способна погубить нас в два вдоха. Кайяджа не стал утверждать, что Заморре понадобится куда больше, чтобы убить хайгаса, но понимал, о чём говорит датран. Вера поддерживала и сплачивала их общество веками, благодаря кагунам удалось погасить жестокие войны, столетиями опустошавшие земли кланов. Но, отдавая дань заслугам храмовников, он понимал и то, что те захватили власть куда большую, чем имел любой из наргов и незримо стояли за каждым решением Круга Тридцати. — Я должен признаться, дядя, — произнёс он вслух. — Мне всегда было мало слепой веры. — Как и всем, кто обладает трезвым умом и подвергает анализу то, что считает важным, Даг-яр. Иллирэн… выглядел здоровым? — спросил Бальгар, меняя тему. — Усталым, но целым. — А его гек’ам сур? — Выброс силы был исчерпывающим, сейчас Рэн-яр не способен использовать его в полной мере. А потому и изучить пределы его ментоса будет возможным только после продолжительного отдыха. По прибытии на Хайгу я буду просить разрешение допустить меня к обучению брата. — Зачем? Ты не наставник. — Но я учёный. А то, что продемонстрировал Иллирэн, следует изучить и предать глубокому анализу, — истинную причину своего интереса и ещё больших опасений кайяджа удержал за зубами. — Теперь это решать его супругу. Даглар встрепенулся: — Если он таковым останется, дядя. Разумным было бы сразу по прибытии Иллирэна на Хайгу оспорить законность его брака… Бальгар Рош’Шэнар поднял руку, останавливая его эмоциональную речь: — Оставим этот разговор до возвращения на Хайгу. Сейчас перед нами стоит куда более важная задача. Посмотри, — он махнул подбородком на кучковавшихся внизу у входа воинов с нашивками клана Сат’Шэраш. — Догадайся, какое требование я получил от нарга Макуш маэт. — Они хотят забрать Аатуна, — догадаться было несложно. Бальгар кивнул: — Живого или мёртвого. — Заберут живого — и долго он таким не пробудет. Зачем им заражённый? Тарган решил, что способен справиться с заразой? — Сат’Шэраш потребовал допустить его воинов стеречь Аатуна. Если он выживет — нарг намерен предать его собственному правосудию. Кайяджа развернулся к датрану: — И какой ответ ты им дал? — Тукай не раз заявлял, что Аатун не его внук. Клан отрёкся от него. Талишен взял его в плен, как и землянина. Значит, и прав требования у нарга нет, — внимательный взгляд датрана впился в кайяджу. — Как продвигаются исследования инфекции? Нечто в голосе дядюшки заставило Даглара напрячь плечи. — Новых смертей нет, но мы недалеки от начала первых тестирований. — Понять так, что вакцина создана? — У нас… появился некий прорыв, — уклонился от прямого ответа кайяджа. — Идут исследования реакций бактерии. Тебе нужны подробности? — Ты же знаешь, что я их не пойму. Я воин, а не учёный. — Каждый из нас выполняет свою функцию, дядя. — Не забывая о верности клану, — вставил своё Бальгар, — и Хайге. Кайяджа чувствовал, как по правому виску скатилась капля, но стереть её руки не поднял, благо стоял к дяде, развернувшись вполоборота. Необходимость скрывать что-либо, как и лгать заставляла нервничать и потеть. — Безусловно, — сказал он тщательно выдержанным тоном. — Я помню о верности, и думаю о Хайге. Её величии, выживании и о будущем, — вот в этом он был честен. Датран изучал его лицо ещё с мгновение, прежде чем снова повернулся к окну. — Хорошо, — длинная коса датрана с седыми прядями качнулась, кольцо на конце мелодично звякнуло об металлические нашивки на широком поясе. — А теперь ступай, мне предстоит напряжённый разговор с членами савглата колонии. Его глава — Макуш Рош’Шэнар, час назад покончил с собой в арестантской камере. — Как?.. — Даглар запнулся. — Кто-то передал ему в камеру горхх. Старик перерезал себе горло, оставив нам прощальное послание на стене. Проклял нашу семью и велел призвать к ответу нарга, что допустил распространение заразы и прикрыл от наказания младшего из наследников. Виновным в своей смерти и гибели своего внука он объявил Иллирэна. Кайяджа поджал губу, осознавая, чем чреват для клана поступок кальтека. — Многие видели это послание? — Достаточное количество, чтобы его последние слова отправились гулять по колонии. Его обвинения способны серьёзно навредить авторитету нарга. Сейчас нам нужна вакцина, Даглар. Снятие карантина поможет избегнуть угрозы бунта. И лучшим для твоего брата будет оставаться под защитой своего Избранного. Даглар, скрепя сердце, был вынужден признать, что датран прав. Статус супруга-наджа кум защитит Иллирэна куда эффективнее, чем статус наследника опального нарга. — Я приложу все усилия, чтобы получить бета-вакцину как можно скорее. — Бета… что? Кайяджа запоздало прикусил язык. Термин был подхвачен им у Крауф. — Я вернусь к работе, дядя, — ушёл от ответа Даглар, смирившись с необходимостью поставить интересы клана выше интересов Иллирэна. — Лишь позволь задать вопрос. О моём брате. — Кажется, мы наговорились о нём достаточно. — Я говорю о Моране. Бальгар нахмурил брови. Продвижение поисков «Тайлайни» держалось в полной секретности, но он признавал, что кайяджа имел право знать правду. Хотя бы её часть. — Его судно было замечено у колонии в системе Азарг-3. Но наше сообщение о необходимости задержать его было передано по цепи маяков с опозданием, и твой брат успел уйти в прыжок. — «Тайлайни» не создан для далёких переходов в космосе, ему нужна замена батарей. — Твой брат не полный глупец и отлично знает своё судно. Его корабль совершает по нескольку коротких прыжков и пополняет свои запасы на законсервированных автоматических станциях, хранящих НЗ* на случай войны. В его распоряжении есть карта таких станций, и он совершает прыжок от одной из них к другой. — Этому есть подтверждение? — Одна из станций отослала отчёт на маяк. С неё забрали запас батарей и медикаментов. Кайяджа понимал то, что было не высказано датраном. Моран нарушил уже с десяток предписаний военного устава, и разорение станции было одним из самых серьёзных. — Ты уверен, что это была команда моего брата? — Уверен, — Бальгар имел доказательства, — Моран получил доступ на станцию, войдя в охранную систему под моим кодом. Даглар в ошеломлении тихо ахнул. Моран не обладал достаточно высоким воинским званием, чтобы получить собственный код доступа, и подставил дядю, употребив его личный код. — Как он узнал? — выдавил, испытывая стыд и вину за брата. — Я сам дал его ему по приказу нарга. Морану, и двум старшим наследникам. Это была предосторожность на случай войны. Воспользоваться кодом они могли, лишь спасая свою жизнь и жизнь вверенной им команды. — Если об этом узнает командование… — Когда узнают, — поправил датран, — скрыть это не удастся, отчёт станции уже осел на серверах разведки. По прибытию на Хайгу мне придётся объяснить, почему была вскрыта станция, использовать которую можно было только во время военных действий. Моран… — внутренне простонал Даглар. — У него не было выбора, — оправдание вышло неубедительным. Кайяджа понимал, что отдавший свою жизнь служению клану и родной планете датран его объяснения не примет. — Его толкает страх. — Поддавшись ему, он утратил право носить знаки воина рода Рош’Шэнар, — отрезал Бальгар, отпуская его жестом. Склонив голову, кайяджа последовал на выход. Выйдя от датрана, он направился к турболифту, думая о старшем брате и созданных им неприятностях. Никогда ещё позиции их клана не были столь уязвимы. Ответственность, что лежала на плечах кайяджи, стала ещё большей. Им нужна была вакцина, и возможность исправить совершённые его братьями ошибки. *** Тафт, томясь бездельем, ходил по лаборатории, то и дело цепляя взглядом сидевшую за микроскопом у анализатора Крауф. Галлард, после пяти часов пребывания на ногах, наконец сдался, угнездившись на стул, но бдительности не утратил, не спуская глаз с землян. В лаборатории стояла почти полная тишина, прерываемая тихим стрекотанием аппаратуры, выдававшей результат за результатом. Устав ходить, Найл сунул руки в карманы комбинезона и оперся задом на уставленный оборудованием стол. Идея была плохой — стол сдвинулся, и на пол щедро посыпалось содержимое подноса, лежавшего на краю. Звук падающих на пол инструментов оказался оглушительным, заставив Галларда вскочить, хватаясь за стилло, а Крауф с недоумением уставиться на парня. О его присутствии она успела забыть. Напомнил о себе Тафт впечатляюще. — Извините, — забормотал он, пунцовея щеками. Хайгас заворчал под нос, усаживаясь обратно. Тафта беззлобно обозвали бестолковым ребёнком. — Нашёл бы ты себе дело, — Крауф вновь приникла к окуляру микроскопа. — А чем мне заняться? — Найл присел, собирая инструмент обратно на поднос. — Дайте мне задание, и я его выполню. — Сейчас ты мне не нужен. — Моя давняя проблема, — он поставил поднос на стол и уперся лопатками в стену — так уж точно не навредит. — Я — вечный балласт. Лизбет бросила на него взгляд через плечо. — Дети не могут быть балластом. — Для моего отца я таким и был. Не поначалу, — признал он, подумав, — потом, когда не стало мамы. Выпрямив спину, Крауф развернулась к нему. — Как… её не стало? — Умерла, рожая мою сестру, — Найл говорил ровно — утрата была старой, он с ней справился. Почти. — Это случилось уже на корабле Файеззы. Что-то пошло не так, и её не стало. Сестра прожила ещё три дня, а однажды ночью перестала дышать. После этого отец и запил, — завершил мрачно. — Мне жаль, что тебе довелось пережить такую утрату. — Это не было худшим. Худшим было то, что, когда он был мне нужен, его рядом не было. Отец топил своё горе в бутылке, а я… сидел в каюте, где пахло мамой и стояла пустая колыбель… — Тафт тряхнул курчавой головой. — Не хочу говорить об этом. — И не надо, — поспешно согласилась Крауф, удерживая порыв подняться и притянуть его к груди. Перед глазами Лизбет стоял собственный сын. Она носила в себе ту же вину, что и отец Тафта. — Позволь лишь сказать то, что… родители не всегда поступают правильно. И поддаются слабости, забывая в горе о тех, кто от них зависим. Мы совершаем ошибки и сожалеем о них. Тафт взъерошился: — Мне не нужно его сожаление. Ему уже ничего не исправить. Но… я хочу чтобы он выжил. Сменим тему? — предложил Кудряш, уходя от боли. Лизбет кивнула, соглашаясь. — Сменим. — Вы ведь разгадаете её? — Её? — не поняла Крауф. — Загадку новой инфекции, — Найл ткнул пальцем на висевшую в воздухе голограмму гибрида патогена. — Найдёте вакцину? Она повернула голову к голограмме. — Это гениальная работа, — признала она, — Рудольф был выдающимся учёным. Но война забрала у него семью, и горе направило его на неверный путь. — Которым шли и вы. — Я с него свернула, Рудольф не смог. — Значит, вы оказались сильнее. — Просто у меня был якорь, а у Вебера — нет. Он остался один и снёс для себя границы дозволенного. — Он возомнил себя Богом? Крауф промолчала. Перед внутренним взором встало лицо Рудольфа. Вебер никогда не улыбался. Долго смотреть ему в глаза не мог никто, взгляд опалял мраком и болью… Лизбет всегда знала, что рано или поздно его сорвёт с тормозов. Вебер не признавал необходимости сдерживающих принципов и превыше всего ставил право познания. Вторым по значимости было право мести. — Знаешь, что такое патоген, Найл? — сказала вслух. — Создатель нашего иммунитета. Побеждает в конечном счете не вакцина, а наша способность победить бактерию или вирус. Мы все — продукт этой борьбы. Всё человечество. В конечном счёте выживают те, кто оказались способны на победу или взаимодействие с патогеном. — Иммунитет важнее вакцины? Лизбет усмехнулась: — Ты слышал о чуме, Найл? Болезнь называли «чёрной смертью», и она выкосила на Земле в четырнадцатом веке, по некоторым данным, до шестидесяти процентов населения Европы. В эпоху генетических революций было проведено исследование останков погибших от чумы, найденных в общих могилах. Было доказано, что генетические маркеры подавляющего количества европейцев содержат антитела, приобретенные от предков, переживших чуму. Именно потому болезнь исчезла, а вирусы и бактерии научились мутировать. Нашими видами руководит одна цель — выживание и продолжение рода. — Я слышал от деда историю, в молодости он был одним из первых поселенцев на Марсе. В колонии развилась болезнь, которую завезли с заражённым зерном. Трое колонистов умерли, но беду быстро взяли под контроль и провели полную вакцинацию. Болезнь назвали… — Бурой болезнью, — договорила Крауф, изломав брови. — Твой дед был среди заболевших? — Едва не помер, но иммунитет, очевидно, взял своё. Он был крепкий, как дуб. Через два года там же на Марсе родился мой отец. Лизбет покачала головой. — Знаешь, такие моменты… заставляют верить в Бога, Найл. — Она поднялась, подхватив упаковку с одноразовым поршнем и колбой. — Бурую болезнь породило мутировавшее соединение нескольких бактерий, среди которых была и Bacillus thuringiensis, состоящая в близком филогенетическом родстве с Bacillus anthracis. Дай мне руку. Тафт, помедлив, выполнил её команду. Лёгкий укол заставил его поморщиться. Отобрав образец его крови, Лизбет вернулась к анализатору. — Это чем-то может помочь? — спросил он, скатывая рукав комбинезона. — Даже если это будет просто свежая идея, всё сгодится, — пробормотала Крауф. — В твоей крови будут не только антитела к Бурой болезни, переданные твоим дедом, но и коктейль полученных тобою прививок. А вдобавок… Крауф замолчала, наблюдая за первыми данными, что поползли по экрану. — Дай мне минуту, — попросила она напряжённо. — Скажи, Найл, тебя прививали на корабле Файеззы? — Дважды, и в последний раз прививка закончилась больничной койкой для половины экипажа, — ответил Тафт. — Лазарет тогда был переполнен, но Адмирал настоял на том, чтобы привиты были все, кого спускали на станцию. Лизбет, обмякнув плечами, откинулась на спинку кресла. — Это не может быть так просто. — Лизбет?.. Она подняла руку, останавливая Тафта, и тот послушно замолк. Крауф прилипла к окуляру микроскопа. Руки меняли образец за образцом. Губы женщины зашевелились, не выпуская наружу ни слова. Крауф вдруг выдала короткий скрежещущий смешок. Тафт нахмурился, не сводя с неё глаз. Может, так и сходят с ума умники? Нет, Крауф безумной не была. И, похоже, как ищейка напала на нужный след. Шелест двери оторвал Тафта от Лизбет. Внутрь вошёл кайзун, доставивший Крауф в медцентр. Следом вошёл ещё один воин, ведя за собой пустые гравиносилки. Найл, предупреждая, уложил руку на плечо Крауф, отрывая её от изучения образцов. Женщина открыла рот, но, заметив присутствие новых лиц, оставила своё недовольство за зубами. — В чём дело? — спросила она, переводя взгляд на Галларда. Тот, склонив голову, выслушал переданный ему на ухо приказ. — Земляне… следовать за мной, — выдал хайгас на языке Земли с запинкой. — Сейчас… надеть скафандр. *** Ким уже привык менять одно место заточения на другое и, когда за его спиной закрылась очередная дверь-люк, просто сел на пол, устроив на коленях соединенные магнитными наручниками руки. Торвальд покинул башню кагунов, не испытав ни облегчения, ни интереса к тому, в чьи же руки перешло разрешение вопроса о его дальнейшей судьбе. Появление на пороге своей камеры Даглара землянин встретил тусклым равнодушным взглядом. Ким не чувствовал ничего, кроме глобального опустошения. Иллирэн поставил в их отношениях точку, предлагая сделать это и Торвальду. Вот только всё, что вышло у Кима — это смести все эмоции с лица и продолжить тихо тлеть внутри. — Сними с него наручники, — велел Рош’Шэнар сопровождавшему его Рлару. — Кайяджа, — воин нахмурился, не считая его распоряжение разумным, — лучшим будет оставить всё как есть. — Сними. Рлар с неохотой шагнул к землянину, предупреждающе выставив на него сложенное стилло. Ким поднял руки, щёлкнул замок магнитов. Торвальд потёр запястья, потерявшие чувствительность, и неуклюже поднялся. Ноги затекли, пустив по мышцам короткие щекочущие спазмы. Стоять вышло, лишь перекосившись набок. — Ты ранен? — спросил кайяджа на языке Земли. — Уже нет, — кратко ответил он. — Где я нахожусь? — Медцентр колонии. — Зачем меня сюда привели? — Я намерен вернуть тебя твоему деду. Эмоции, вспыхнувшие на лице Торвальда, стоили много, в который раз показав, насколько похожи между собой земляне и хайгасы. Потухшие глаза бесхвостого наполнило оживлением, а спину разогнуло. — Не лги мне, кайяджа, — произнёс землянин, отчаянно желая быть обманутым. — Мой дед на Земле. — Он на Заморре и ждёт, когда я передам тебя ему. Адмирал развил бурную деятельность, пытаясь вернуть тебя, и должен признать, что его ум и умение навязать свою волю — пугают. Губы Кима прорябило гримасой. Хайгас не лгал, выдав исчерпывающую характеристику главе семейства Торвальдов. — Таков Асмунд был всегда. Не советовал бы становиться его врагом. — Это я уже понял. На поясе Рлара пискнуло переговорное устройство, и воин прижал палец к крепившемуся к уху наушнику. Выслушав сообщение, кайзун шагнул к кайядже. — Нам надо подняться в лабораторию, — сказал он. — У нас возникли проблемы. — Почему я этому не удивлён? — пробормотал Рош’Шэнар. — Зёмлянин пойдёт с нами. Возражений против этого Рлар не высказал, но красноречиво выпер клыки. Кайяджа его недовольство игнорировал. Едва дверь в лабораторию была открыта, как в уши Даглара ворвался высокий голос Крауф. Землянку заставили надеть скафандр, намереваясь вывести из центра, как и ввели, но напяливать на себя шлем и ложиться на гравиносилки женщина отказалась категорически. Уперев руки в бока, Лизбет стояла перед нависавшим над ней Галлардом и стрекотала на земном со скоростью автоматической пушки. Заметив появление кайяджи, Лизбет развернулась к Рош’Шэнару. — Я никуда не поеду, — заявила она, опуская руки. — Не тогда, когда так близка к разрешению… — Ким! — Тафт оборвал её, выйдя из-за спины женщины, и бросился к Торвальду. Норвежец, крепко обхваченный руками друга, смотрел на Крауф. Лизбет, поняв, кем был блондин, сдержано кивнула. — Это правда? — спросил он у неё. — Мой дед на Заморре? — Да, — подтвердила Крауф. — Он прислал меня помочь с вакциной в обмен на твоё возвращение. Кайяджа принял сделку. Но я не уйду, — заявила она в сторону Даглара. — Забирайте мальчиков, а я остаюсь. Я близка к созданию вакцины. — Оставьте свои наработки, всё остальное мы закончим сами. — Спасение в моей крови, — Найл выпустил Кима из объятий, но не из рук, ухватив за запястье. Пальцы Кудряша были холодными и слегка подрагивали. Даглар переключился на Крауф. — О чём он говорит? — Найл и команда были привиты от гибрида вируса, которым заразили Аатуна, — пояснила она. — Это была предосторожность, вирус хранили на борту корабля. Антитела, выявленные в крови Тафта — доказательства того, что Файезза готовился начать крупномасштабную биологическую войну. — Я так же должен остаться, — вставил Найл. — Я обязан помочь Талишену. На станцию отправится только мой отец. Тафт присоединился к Крауф, встав рядом с женщиной. Даглар растерянно смотрел на двух землян. Оба не понимали до конца, какой опасности себя подвергают. — Я не смогу гарантировать вашу безопасность, — честно признал он. — Ну так постарайтесь, — Лизбет потянула ненавистный скафандр с плеч. — А мне надо вернуться к работе.  — Не так быстро, бесхвостая. Голос Бальгара Рош’Шэнар остановил её попытку отсоединить перчатки. Даглар с заколотившимся сердцем развернулся ко входу. Датран переступил порог в сопровождении двух кайзунов, державших за плечи обезоруженного Рлара. Бальгар обвёл замершие фигуры тяжёлым взглядом и остановился на кайядже. — Я требую от тебя объяснений, племянник. НЗ* — неприкосновенный запас.