Цветная луна души

Четырнадцать-шестнадцать лет – основной возраст, когда у людей появляется в небе цветная луна души. Как правило, несколько позже – дополнительные метки. Подростки будоражатся, отвлекаются на уроках, очень мечтают поскорее найти своего соулмейта. Некоторые спокойнее, кому-то плевать, другие вообще ненавидят систему. Укай это всё давно пережил, все попытки остались в прошлом. Он, пожалуй, слишком ленив, чтобы искать своего соулмейта. Розовая луна красной ниточкой перевязывает его руку, ниточка тянется вдаль, ведёт к соулмейту. Укай никогда не доходил до второго конца. Соулмейт захочет – сам придёт, а ему надоело давно. За ниточку не подёргать, не потянуть, он едва-едва ощущает её и то, только по утрам на рассвете. Тогда же она становится видна. Как успеть кого-то найти за такой короткий срок? Надоело. Закончив школу, Укай больше не встаёт так рано, про нить постепенно забывает совсем, редко замечая её. Кому нужны соулмейты? В его семье женщинам принято выходить замуж до двадцати трёх лет, нашёлся соулмейт или нет. К мужчинам семья лояльней, доставать Укая с женитьбой начали совсем недавно. Укай вяло отбивается. Теперь он снова в Карасуно, сейчас он тренер, но перед глазами всё те же озабоченные новыми метками школьники. Он улавливает шепотки на кассе в Саканошите, но в волейбольном клубе это – другое дело. Он становится свидетелем многих сцен. Это отвлекает от тренировок. Укай спрашивает у Такеды-сенсея, как это можно терпеть, но тот только пожимает плечами. У каждого учителя или учительницы свой способ. Поехавшая на соулмейтах крыша у детей – всего одна из многих проблем, которые могут доставлять учащиеся. Не особенная. У Такеды-сенсея пока тоже нет соулмейта. Дети не представляют, как много в мире таких взрослых. Соулмейт – необязательно любовник или любовница. Даже не обязательно друг. Встреча – не залог счастливой любви. Люди забывают об этом, будто переливающийся цветной мираж в небе гарантирует идеальные отношения. Не гарантирует. Убийства на почве ревности, бытовуха с поножовщиной, разводы, изнасилования и самоубийства из-за предательств никогда не прекращали существовать в мире. Порой соулмейта проще не встречать, чем тратить множество ресурсов на его поиски и потом – ломать обе жизни при разочаровании. Вполне можно жить не с соулмейтом. Пожалуй, вся семья Укая уже несколько поколений доказывает это. Детей не убеждает то, чего они не переживали на собственном опыте. Укай убеждать никого не собирается, он им не мамка, он тренер. Будет ездить с ними на сборы и в лагеря. Постарается научить их играть и не отвлекаться на дурости. В конце концов, для поиска соулмейта у ребят впереди ещё целая жизнь. Ещё неизвестно, захотят ли они потом иметь дело со своими родственными душами. Укай не представляет, хочет ли он. Из каждого угла вещают о том, что соулмейты – это хорошо и цель жизни. Перекрикивают статистику, заворачивают в красивый фантик реальное положение дел. Называют нездоровую норму случайностью. Укай знает, что довольно часто неопытные в построении отношений люди рушат свою любовь и свою дружбу, просто полагаясь на цвет луны и забывая об отдаче. Укай знает, что с такой установкой научиться не лажать сложно. Чего Укай не знает, так это что делать, когда соулмейт находится вдруг. Ему хочется курить рано утром. Он открывает глаза. Над головой белый школьный потолок. Лагерь в Сайтаме. Лето. Кураторы и тренера не шикуют, спят как и дети в школе на футонах. Укай садится и тянет руки к пачке. Справа от него спит Такеда-сенсей. Спит и не видит красную нить на своей руке. Впервые на памяти Укая его нить так коротка. Впервые на том конце обнаруживается человек. Такеда-сенсей куратор клуба, учитель литературы в Карасуно. Соулмейты бывают однополыми, общество всё равно предпочитает превращать таких в друзей или в подруг, одобряет любовь лишь у гетеро. Подросткам хочется кричать от явной несправедливости. Взрослые устало покоряются, втискиваясь в рамки или скрывая свои отношения. Это давит, это большой груз. Школьному учителю не комильфо заводить интрижку с тренером своего же пола. А ещё – дополнительная нагрузка. Укай берёт в руки пачку и выходит на воздух. В пачке три сигареты и барахлящая зажигалка. Укай и Такеда-сенсей два самостоятельных человека. Каждый из них вправе решать сам, что делать с их родственностью душ. Они могут оставить всё, как прежде. Могут разбудить любопытство и рискнуть. Могут продолжать обычную жизнь, могут её улучшить или к чёрту сломать. Укай не колдун, чтобы предсказать, как оно у них обернётся. Остаётся вопрос, знает ли сенсей. И если знает, почему молчал. А если не знает, стоит ли ему говорить? Наверное, не знал. Вчера была пьянка, он мог что-нибудь да сказать. Не проскочило ничего. Укай закуривает. В розоватое небо летят птицы, снимаясь с проводов. Когда взойдёт солнце, нить перестанет быть видна. Укай не верит в судьбу, но что-то привело Такеду-сенсея к нему. Что-то заставило согласиться на тренерство, что-то привнесло в жизнь новые краски. Он ведь не старый дед, чтобы не идти дальше. Останавливаться было бы скучно. Но если сенсей захочет остановиться, Укай его поймёт и не осудит. Далеко впереди птицы растворяются в солнечном свете. Позади тихий шорох – дверь школы приоткрывается. Такеда стоит растерянный, поправляет очки. Вышел наружу подышать, в комнате душно и перегар. Спросонья обрабатывать информацию любит не каждый. Укай пожимает плечами, глядя на него. – Укай-кун. Ты знал раньше? – Нет. – Что теперь? – Зависит от силы нашего любопытства. Или силы привычки, сенсей. – Логично. Такеда-сенсей садится на скамью, вертит в руках очки. Укай думает, не предложить ли ему сигарету, но просто опускается рядом. Рядом сидеть тепло. Под встающим солнышком – просто приятно. Они молчат, пока у Укая не кончается сигарета. А потом всё равно молчат. Нитка на их руках укорачивается, натягивается, заставляя притянуть друг к другу руки. Нелепо? Вполне. Романтично? Пожалуй. Солнце отрывает нижний край от горизонта. Нить исчезает до следующего утра. Руки остаются на месте, не разрывая прикосновение.