Аремʼаард.
Внутри было тихо и темно. Сквозь плотно закрытые ставни не просачивался ни единый лучик солнца. В первой комнате, куда мы вошли, минуя сенцы, не было ни души. Трис заозиралась обеспокоенно. — Рем, а где мама? — спросила она тихо. — Дом не заперт, значит, она должна быть тут, но ее нет. И темно. — Может в других комнатах? — задумчиво произнес я, разглядывая комнату. В отличие от моей любимой для меня темнота была всего лишь легкими сумерками. И то, что я увидел, меня озадачило: грязная посуда, оставленная после еды на столе, ставни, притворенные в самый разгар дня — все это как-то не вязалось у меня с той Лиарой, которую я уже успел узнать. Пусть и кратко, но общее впечатление о женщине я для себя составил. Отпустив руку Трис я, осторожно обойдя отодвинутые от стола стулья, подошел к окну и, сбросив крючок, отворил ставни. Комнату залили оранжевые лучи закатного солнца, и теперь Трис увидела то же что и я. Она глубоко вздохнула и подняла на меня свои широко раскрытые глаза: — Рем, что здесь случилось? Я покачал головой и, притянув ее за руку к себе, прижал к своей груди. — Любимая, — шепотом сказал я, — мне кажется, что мы с тобой опоздали. И Лиара уже узнала про смерть твоего отца. — Но где она? — девушка хлюпнула носом и отстранилась от меня, оглядываясь по сторонам. Дверь в комнату Трис была открыта, и со своего места я видел, что она пуста. Оставалась еще одна, третья и последняя комната в этом доме и дверь в нее была закрыта. Видимо Трис пришла к точно такому же выводу, как и я, потому что внезапно рванулась с места к двери, и я едва успел перехватить ее перед самым входом. — Не надо так, — покачал я головой, глядя в ее изумленные глаза. — Не торопись. Я медленно приоткрыл скрипнувшую дверь, и мы вдвоем уставились на Лиару ничком лежащую на постели. Трис дернулась и, выхватив свою руку из моей ладони, в два быстрых шага дошла до кровати и осторожно опустилась на ее край. — Мам, мама, — тихо позвала она, едва лишь касаясь ладошкой волос лежащей ничком женщины. — Мам, это я, ты меня слышишь? Лиара шевельнулась, тяжело перевернулась на бок и открыла опухшие от слез глаза. — Боги, Трис, доченька! — женщина словно и не лежала. Рывком поднявшись, она обхватила Трис и прижала ее к себе с такой силой, словно опасалась что перед ней мираж. Я замер возле двери. Теперь, глядя на мать и дочь, слившихся в едином порыве горя я ощущал себя не то чтобы лишним, а словно бы вором, который влез в святую святых их дома. И сейчас передо мной как будто напоказ выворачивалось все самое сокровенное и потаенное, не предназначенное для чужих глаз. И что же мне делать? Выйти сейчас казалось неудобным, но и наблюдать за чужим горем было тяжело. Еще свежи были в моей памяти воспоминания о том времени, когда я точно так же метался по замку, узнав о гибели своих родителей, и не было там ни единого места, которое не напоминало бы мне о них. Не буду, не могу здесь стоять. Им надо побыть одним. Когда будет нужно — Трис позовет. Я вздохнул едва слышно и вышел в центральную комнату. Постоял мгновение, раздумывая и, решительно шагнул в сторону входной двери. Что нам сидеть порознь? Мэй там, а я тут. Уж лучше вдвоем. Не так тоскливо на душе, если рядом с тобой есть кто-то, кто дорог тебе. Мэй сидел на той же самой скамейке и чертил что-то на песке тоненьким прутиком. Услышав мои шаги, он поднял голову и уставился на меня. — Сказали? Плохо приняла? — Она уже знала, — мотнул я головой и тяжело опустился рядом. — Судя по тому, что я увидел в доме — еще вчера кто-то постарался, донес до нее новости. Дракон опустил голову и продолжил вычерчивать странные символы на песке. — Вот я сижу и думаю, — глухо произнес он, — к месту ли мы тут? И тебе и мне понятно, что матери Трис не до гостей сейчас. А мы еще к тому же и лишили ее надежды. — Почему? — удивился я. — Мы же наоборот, хотели порадовать ее новостями, что с дочерью все в порядке. Причем здесь надежда? — А ты подумай, — дракон отбросил в сторону прутик и выпрямился, глядя мне в глаза. — Она наверняка сейчас подумала, что Трис вернулась навсегда. А мы, получается, подарили ей надежду, показав дочь, а потом, улетая, погрозим пальцем и отберем обратно. Мол, ждите еще несколько лет. Да и потом она к вам не вернется, а выйдет замуж и поминай, как звали. Я почувствовал, что начинаю злиться. — А что же ты предлагаешь? Вообще забыть о том, что она существует? И пусть сама переживает свое горе? — Вот именно, — кивнул дракон и вновь наклонился, поднимая отброшенный в сторону прутик. — В точку, Рем. Горе — оно у каждого свое. И кто бы рядом с тобой не находился, это только усугубляет его, а не облегчает. Потому что ты сидишь и понимаешь — «вот они, все рядом. А того, кто был дорог рядом нет, и уже не будет». И оттого раздражает все это чужое участие и сочувствие еще сильнее. Я покачал головой. Не знаю, может и прав Мэй. Тут каждый судит со своей позиции. Но Трис там точно была нужна, а вот мы нет. Потому и сидим тут на скамейке, греясь в лучах закатного солнца, и ждем. Несколько минут прошли в напряженном молчании. Не знаю, о чем сейчас думал Мэй, а у меня из головы не выходила Лиара. Как она теперь будет одна? Ведь одно дело знать, что муж жив и здоров, пусть и не дома сейчас, а совсем другое, что ты осталась одна—одинешенька. Она ведь не девочка уже, и встретить кого-то другого, связать с кем-то свою судьбу сейчас казалось таким же невозможным, как и то, что война скоро окончится. Да, про эту войну мы знали больше чем все объединенное королевство вместе взятое, но менее удивительным от этого знание не становилось. — Рем, — едва слышно произнес Мэй, отрывая меня от раздумий, — говори. Ты же хотел, я видел там на поляне. Я мотнул головой. — Перестань. Все это глупости. Не хочу обсуждать. Я собрался подняться со скамейки, но дракон ухватил меня за руку вынуждая остаться на месте. — Тебе может и нечего сказать, но поговорить нам все-таки надо, — задумчиво сказал он, не отводя от меня взгляда. — Ты же сам видишь, что происходит. И я вижу. И надо решить, что с этим делать, потому что одному мне с этим не справиться. Никак. Я помолчал. В том то и дело что вижу. Злюсь и ревную, видя, как моя любимая тянется к Мэйнарду. Я подозревал, что такое окажется возможным, в тот момент, когда дал свое согласие на эту связь. В том то и дело, что их драконы оказались связанными не только энергетически, но и эмоционально. Но я даже не подозревал, что так больно будет мне видеть, как моя любимая радуется приходу Мэй, обнимает его. Тьма, я даже не думал о таком. А нам с этим предстоит жить несколько лет до того момента пока не вылетит драконенок Трис. И далеко не факт, что по истечении этих лет она решит остаться со мной, а не с ним. Пусть сейчас я уверен в драконе. Я вижу, как он изо всех сил отстраняется, стараясь держать дистанцию. И понимаю его. Он взрослый, а она совсем ребенок. Но через пару лет она уже будет девушкой, вольной самой выбирать свою судьбу. И что будет дальше — ведомо одним только богам. — Я не знаю, что сказать Мэй, — покачал я головой. — Правда, не знаю. Я вижу, что ее к тебе тянет, как и тебя к ней. И да, я ревную, потому что мне неприятно видеть, как моя любимая обнимается с посторонним мужчиной. И я не знаю, как выйти из этой ситуации. Я по-всякому думал, и никак не выходит. — Вот и я тоже, — тихо сказал дракон. Он опять наклонился вперед, разглядывая на земле что-то видимое только ему, и потер ладонью лицо. — Меня к ней тянет. Ты верно заметил. Очень сильно. Я дистанцируюсь, как могу и понятия не имею что мне с этим делать. Рем, запомни, я никогда не встану между вами. Так что можешь не ревновать попусту. Я помогу ей и отойду в сторону. Да ты и так знаешь, что будет дальше, о чем тут говорить. Я молчал. Ну вот, теперь я услышал то, о чем только лишь подозревал. И что теперь с этим делать мне? Вот же тьма! Опустив глаза вниз, я посмотрел на то, что так внимательно разглядывал Мэй. Художник из него, не ахти какой, но на песке четко выделялся силуэт девушки. И не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чей он. Мужчина вздохнул и поднялся со скамейки, по-прежнему не отводя взгляда от рисунка на песке. — Пойду я, пожалуй, — задумчиво сказал он, — в трактире переночую. А завтра утром придете за мной как домой соберетесь. Он поднял голову одновременно со мной, оторвав, наконец, свой взгляд от рисунка и замер. Застыл подобно соляному столпу. В двух шагах перед нами стояла Лиара и, держа за руку дочь, внимательно разглядывала дракона. А мы настолько увлеклись непростым разговором, что даже не услышали их приближения. — Мам, это Мэй, — Трис светло улыбнулась ему, а мое сердце невольно пропустило удар. — Он помогает мне вырастить моего дракона. И мы с ним связаны до тех пор, пока он не вылетит. Женщина отпустила руку Трис и шагнула вперед, по-прежнему не отводя взгляда от лица стоящего напротив нее мужчины. Шаг, затем другой. Она подошла вплотную к нему и подняла руку, отводя непослушную прядь волос, свисающую на лоб Мэй чуть дрожащими пальцами. — Как же вы встретились-то? — едва слышно сказала она. — Вот уж воистину судьба. Я поднялся со скамьи и теперь недоуменно переводил взгляд с одного на вторую. Что происходит? Они так смотрят друг на друга, словно бы они знакомы. И в то же мгновение мой мозг буквально обожгло пониманием происходящего. Они знакомы. Они действительно знакомы! — А ты, Трис, ошибаешься, — все таким же спокойным, ничего не выражающим голосом произнесла Лиара. — Вы с ним связаны не так, как ты сказала. — Почему? — растерянно спросила моя любимая. Теперь уже действительно только моя. — Потому что он твой отец, — ответил я и метнулся вперед едва успев подхватить Мэй, у которого внезапно подогнулись ноги.* * *
Мы переместились в дом, и, разместившись в разных углах комнаты, молчали, думая каждый о своем. Мэй как вошел внутрь, так и упал на лавку, стоящую возле одной из стен. Трис примостилась на его коленях, обхватив отца за шею руками и спрятав лицо в отвороте его рубашки. А дракон сидел, уткнувшись носом в ее макушку, и по лицу его текли слезы. А он и не старался их спрятать, только закусил губу, словно стараясь удержать рвущийся наружу крик. Восторга ли, счастья или боли я не знаю. Исходящий от него аромат эмоций был таким, что впору самому волком завыть. Лиара устроилась за столом, просто вытянув по столешнице руки и сцепив их в замок. Пальцы слегка подрагивали, и она не отрывала от них взгляда, будто бы не решаясь даже вздохнуть глубоко. — Пятнадцать лет назад, — глухо произнес мой друг. — Именно тогда я добирался из Молиендара в замок Марʼеелшан. Твоя мама, Рем, потеряла ребенка из-за волнений, а я и не знаю, говорили тебе об этом или нет. Я растерянно покачал головой. Вот даже как. Он — друг семьи — был в курсе, а я, их сын — нет. — Алиана гостила в то время у них, и именно она передала мне эту весть. Мне понадобилось пара дней, чтобы завершить неотложные дела, и я полетел, чтобы хоть как-то поддержать Весту. А по пути остановился на ночь в Россоши, — он помолчал, собираясь с силами, чтобы продолжить рассказ. Лиара сидела все так же прямо, не шелохнувшись, а про меня, стоящего возле окна и вовсе все позабыли. — Я сидел в трактире за поздним ужином и в тот момент думал только о Весте. А потом я увидел ее, заплаканную девчонку, чуть старше по возрасту, чем Трис сейчас, вошедшую в зал. Я и не обратил бы на нее никакого внимания, если бы не услышал краем уха разговор трех наемников за соседним столом. Девчонкам не место в таких заведениях, особенно когда они одиноки и чем-то расстроены. Я понял тогда, что если не дать им понять что она со мной, и именно ее я ждал сидя за столиком, то потом будет плохо. И я подошел. Но я не ожидал того, что она разрыдается на моей груди. Наемники сразу забыли о своих намерениях, увидев, что она не одна. В этом мне повезло, потому что не пришлось силой доказывать им свое право. Мне пришлось увести ее наверх, подальше от чужих взглядов. И мы говорили. Долго. Я угостил ее вином, чтобы хоть как-то привести в чувство. В тот вечер я сразу решил, что помогу ей, потому что те золотые монеты, которые для нее были чем-то нереальным, для меня в тот момент казались сущей ерундой. И я опять-таки не планировал ничего. А потом… — дракон замолчал и, наконец, открыл глаза, обведя измученным взглядом Лиару и меня, — …потом получилось так, как получилось. Мне не хватило смелости посмотреть этой девочке в глаза наутро, и я позорно бежал из трактира. Пятнадцать лет я считал этот поступок самым подлым и отвратительным в своей жизни. И старался, как мог позабыть о нем. — Мэй остановил свой взор на Лиаре и вздохнул: — Два бесконечно долгих года с момента гибели моей жены я считал, что остался на этом свете один. У меня не было цели, не было смысла жить дальше. Случайная встреча с Ремом и Трис и помощь, которую я решил оказать погибающему на моих глазах малышу-дракону, перевернули все в моей душе. А сегодня оказалось так, что та встреча в трактире Россоши — это, наоборот, самое лучшее, что я совершил в своей жизни. И благодаря тому у меня появилась дочь, о существовании которой я даже не подозревал целых четырнадцать лет. Я знаю, что ты меня ненавидишь за то, что я совершил тогда, — добавил он тихо, и Лиара покачала головой: — Я не возненавидела тебя, — выдохнула еле слышно она, — хотя могла бы. Напротив, я была тебе благодарна каждый день моей жизни за то, что ты совершил тогда. Ты дал мне возможность быть рядом с любимым мужем, а не дожидаться десяток лет его возвращения с королевских рудников. И ты подарил мне дочь. Такую дочь, которой я гордилась и горжусь каждую минуту своей жизни. — Зато теперь мы знаем точно, почему вас так тянуло друг к другу, — решился подать голос я, увидев, что они оба опять замолчали, погрузившись в свои мысли. Моя фраза произвела совсем не тот эффект на который я рассчитывал. Мэй просто кивнул, соглашаясь со мной, а вот Лиара перевела глаза на меня и остолбенела. Будто бы и не видела до этого. «А ведь и верно, не видела», — пришла в голову запоздалая мысль. — «В комнате ей было не до меня, а на улице она увидела Мэй и забыла обо всем на свете». — Рем, — она прижала ладонь ко рту и поднялась на ноги. — Это ты? Мальчик мой, — я шагнул ей навстречу, и мама Трис обхватила меня руками, прижавшись ко мне щекой. — Спасибо тебе за то, что сдержал обещание и помог моей дочке. С другого бока ко мне прижалась Трис, отпустив, наконец, шею своего вновь обретенного отца и светло улыбнулась, подмигнув мне. А вот и скажу. Ну и подумаешь, если сейчас меня чем-нибудь стукнут за неподобающие мысли в адрес этого ребенка. — Лиара, я должен вам сказать… — я посмотрел на Трис и поправился: — …точнее мы должны вам сказать: Трис моя невеста. Я сделал ей предложение, и она его приняла. — Да как же… — Женщина в растерянности оглянулась на дракона, а он только плечами пожал. — Рем, она же еще ребенок. — Мам, — укоризненно протянула моя любимая, — ну мы же не завтра в Храм пойдем. Мы просто жених и невеста. А поженимся, кода мне исполнится шестнадцать. Я кивнул, подтверждая ее слова, а Лиара опять оглянулась на Мэйнарда. Я не пойму, она что, с ним пытается советоваться? Видимо он пришел к такому же выводу, потому что, поднявшись на ноги, подошел к нам и уставился прямиком ей в глаза: — Если тебе интересно мое мнение, — медленно произнес он и, дождавшись ее кивка, добавил уже чуточку бодрее, — то я не против этого брака. Более того, Рем сын моих очень давних друзей, с которыми я дружу последние лет семнадцать или восемнадцать. Честно говоря, и сам уже со счета сбился. — А мне все уши после вашего отъезда прожужжали соседки: «мол, твою дочку, какой жених видный увез». А я и понять не могла о чем они, — растерянно сказала Лиара. Мы с Трис переглянулись и прыснули от смеха. Надо же, а я успел забыть о том безобидном розыгрыше деревенской подружки Трис. Кто бы знал, что оно вот так все повернется. Мы объяснили им, как могли и теперь хохотали уже вчетвером, ощущая, как напряжение, висевшее в комнате, постепенно отпускает. — Давайте поужинаем? — нерешительно спросила Лиара, оглянувшись на единственное открытое окно в доме. — Я сегодня даже и ставни не открывала, — добавила она, словно в чем-то оправдываясь. Мы с Трис выразили горячее желание помочь, но она только головой качнула: — Не надо, детки. Я сама. Мне в радость, да и отвлекусь немного. А мы все равно не послушались. В четыре руки убрали со стола грязную посуду и, пока Трис скинув куртку и закатав рукава рубашки, отправилась во двор перемывать ее, я по указанию Лиары расставлял на скатерти чистые тарелки и чашки. Мэй вернулся на свою лавку и теперь сидел, привалившись к стене и закрыв глаза. На его губах играла робкая улыбка. Боги, какие же вы порой шутники! Еще менее часа назад я был готов растерзать его за интерес к моей любимой, а теперь точно такое же право появилось у него в отношении меня. Вчера он меня приложил весомым подзатыльником только за то, что я без спросу утащил Трис в город, и сделал это, еще не зная, что она его дочь. А что будет теперь, я боюсь даже предположить. — Рем, — позвала меня Лиара, отвлекая от раздумий, — мне хотелось бы с тобой поговорить. Можно? — Конечно, — согласно кивнул я. — Дело в том, что вчера… — она замялась явно, не зная как сказать. — В общем, вчера вечером ко мне зашел наш староста, Гарван. Собственно именно он и принес мне известие о смерти Алерта, — она порывисто вздохнула и покачала головой, останавливая мои возражения. — Рем я не об этом, дело в другом. По закону военного времени в деревнях действует такое правило: коли кто-то из семьи воюет на севере, она не облагается налогом. А коли, нет — изволь платить. Вот пока Алерт воевал, налог с нас не брали. А вчера он пришел с известием, что погиб он вроде бы еще в марте и теперь я должна заплатить налог за уже четыре месяца включая и июнь. Я переглянулся с Мэйнардом, который открыл глаза и сейчас заинтересованно прислушивался к нашему разговору. — Вам надо помочь с деньгами? — спросил я, и она махнула рукой: — Не надо, я сама разберусь. Тут дело совсем в другом. В общем, он предложил такой вариант: отдать Трис замуж за его сына и все налоги Гарван берет на себя. Поэтому вы после ужина собирайтесь и возвращайтесь туда, где вы устроились. Рем, он не даст ей теперь проходу, — Лиара всхлипнула, а я переглянулся с Мэй. — Так что там тех налогов? — удивленно сказал дракон, переместившийся с лавки за стол. — Один серебряный в месяц, да? Четыре всего. Разве это много? — Двадцать, — покачала головой женщина, а я растерянно отпустился на стул. — В каком смысле двадцать? — По пять за каждый месяц, — пояснила она и Мэй, прищурившись, выдохнул: — Вот же тварь! — Лиара, — позвал я ее и, дождавшись пока она посмотрит в мои глаза, продолжил: — С ним я разберусь сам. Где я могу его найти? — Он сказал, что придет сюда сам, после ужина за деньгами или моим согласием на свадьбу Трис, — грустно ответила она. — Ну что, Рем, — подмигнул мне Мэй, — тебе и карты в руки. — С превеликим удовольствием, — кивнул я, заработав удивленный взгляд Лиары.* * *
Мы едва уговорили Трис, которая пылала праведным гневом уйти в комнату и не показываться на глаза, пока я буду разбираться со старостой деревни. Она встала из-за стола, услышав стук калитки во дворе и, показала мне язык, уходя к себе. «Ну, погоди, любимая, я до тебя еще доберусь», — подумал я, провожая ее точно таким же жестом. — Дети, — улыбнулась Лиара, а Мэй хмыкнул: — Ну да, ну да. — Доброго вам вечера, хозяюшка, — послышался от двери довольно приятный мужской голос. Правда, его обладатель особого впечатления на нас не произвел: ростом низок, плешив, да беззуб. По крайней мере, в улыбке, которой он щедро одарил Лиару, я не досчитал как минимум пяти зубов. Впрочем, его радость резко пошла на убыль едва он заметил нас с Мэй сидящих за столом. — Друзья Алерта, — качнула головой в нашу сторону Лиара, — проездом через нашу деревню, зашли рассказать о гибели мужа. — Какое горе, — покачал староста головой, — так давайте при них все и обсудим. Коли они его друзья, должны же понять, что мое предложение будет наилучшим выходом для всех нас. — О чем речь? — приподнял бровь Мэй. — Расскажите, а мы решим. — Я предложил уважаемой всеми нами Лиаре свою помощь и защиту, — пояснил мужчина. — У меня есть сын. Молодой, красавец. Не жених, а загляденье. Судя по тому, как поморщилась мама Трис, все эти качества новоявленного жениха были под большим сомнением. Но сейчас это не суть, слушаем дальше. — Вот я и предложил ей выдать свою дочку, Трис, за него замуж. А я за это буду оплачивать ее налоги перед королевством. — Во-первых, — вступил в разговор я, — речь о свадьбе, как мне кажется, несколько преждевременна. Трис всего четырнадцать, а свадьбы в объединенном королевстве официально разрешены только с шестнадцати лет. — Дак это, — староста растерялся на мгновение, но тут же взял себя в руки: — Что с того-то? Ну и пусть. Лишь бы молодым счастье. Пусть живут себе в удовольствие. А свадьбу и потом сыграем. Я отчетливо услышал, как скрипнули зубы Мэй. Мда, похоже «уважаемый» староста предлагает Трис быть вовсе не женой, а обычной подстилкой своему сыночку. Грубо звучит, но суть отражает как нельзя лучше. И судя по всему, не все в деревне поверили в ту версию, которую я выдал подруге Трис перед нашим отъездом. Видно, что этот староста решил так: раз Трис можно путешествовать с одним мужчиной, который ей ни разу не муж, то и с другим она спокойно может жить. Вернется же она когда-нибудь обратно. И никакая свадьба тут не нужна. Теперь уже и я мысленно скрипнул зубами, внешне оставаясь вполне себе безучастным и спокойным как удав. — Во-вторых, — качнул я головой, давая понять, что услышал доводы мужчины, — насколько мне известно, налоги платятся не в королевскую казну, а в казну герцогства, на территории которого и расположена ваша деревня. Разве нет? — Так и есть, уважаемый, — кивнул он. — Только вот ходят разговоры, что герцог с герцогиней оба сгинули безвестно, да и с наследником их беда. Ни слуху, ни духу уже сколько времени. Мы и собираем уже второй год с начала войны налоги именно так. — Как интересно, — задумчиво протянул Мэй. А уж мне-то как интересно! Кто же так порешал — удобно для себя? Прямо так и чешутся руки придушить эту тварь в человеческом обличье на месте. А еще вампиров боятся. Вот кого надо опасаться и бежать от кого со всех ног подальше. — Сколько вам задолжала налогов уважаемая Лиара? — уточнил я, сдерживая свой гнев. — Дак за четыре месяца с момента гибели мужа ее, — закивал староста. — Двадцать серебряных монет. Я понимаю, что сумма эта непосильна для вдовы, вот и предложил свою помощь. Бескорыстную, так сказать. Мэй хмыкнул, а я демонстративно принялся загибать пальцы: — У Трис день рождения в июне, значит два года до шестнадцати это сто двадцать серебряных монет да три месяца с момента гибели Алертайна это еще пятнадцать. Итого сто тридцать пять серебряных монет или девять золотых. Все правильно? Староста растерянно кивнул. — В таком случае забирайте, — я демонстративно поднялся и, достав из кармана кошелек, отсчитал девять золотых и спокойно положил их на стол у старосты перед носом. — Мы, присутствующие здесь являемся свидетелями того, что долг Лиары перед короной уплачен полностью вплоть до совершеннолетия Трис. Взамен вы забываете о своих притязаниях на нее в качестве постельной игрушки для вашего сына. Это, надеюсь, понятно? Староста, справившись с изумлением, деловито сгреб золото в подрагивающую ладонь и кивнул. — Вот и отлично. А теперь, уважаемый Гарван, — остановил я мужчину, уже направившегося к выходу из дома, — должен поставить вас в известность, что через несколько дней вас посетят ревизоры со стражей из герцогства Марʼеелшан. Вам придется объяснить, во-первых, причину, по которой налог для жителей деревни увеличен в пять раз, а во-вторых, почему в последние два года никаких налогов не было уплачено в казну упомянутого герцогства. Мужчина запнулся на пороге и обернулся, с ненавистью разглядывая меня: — А кто ты такой, щенок, что смеешь угрожать мне, старосте этой деревни? — Возможно я тот, кого зовут Аремʼаард Верден Марʼеелшан? — ухмыльнулся я. — И этот перстень на моей руке — знак моего рода, равно как и королевские бумаги, которые я могу предъявить вам, дают мне такое право? У мужчины в буквальном смысле слова отвисла челюсть после моих слов. — И к слову, — добил я его напоследок, — недолго вам осталось быть здесь старостой. Как раз до момента прибытия ревизоров. Доброго вечера, уважаемый. Мы вас не задерживаем. В тот момент как за старостой, теперь уже практически бывшим закрылась дверь, Лиара расхохоталась. — Рем, какая же ты умница! Я поверить не могу, как ты его поставил на место. А эта придумка про то, что ты герцог. Это просто гениально. Но столько денег, Рем… — она запнулась и уставилась на меня, — …или это не шутка была? — Мам, — Трис высунула свой нос из комнаты и, убедившись, что мужчина ушел, вприпрыжку подбежала ко мне, — это не шутка. Рем и вправду герцог. И наша деревня принадлежит ему, как и еще целая куча других. — Пять других, если быть точным, — уточнил я, не сводя глаз с Лиары. Она осела на стул и беспомощно посмотрела на Трис, которая обнимала меня за шею, а потом на Мэй, который сосредоточенно жевал пирог с земляникой. — А ты знал? — спросила она у дракона. — Ага, — кивнул он. — Я же говорю — я дружу с его родителями, боги знают, сколько лет и знаю этого мальчишку, чуть ли не со времен, когда он под стол пешком ходил. — Не утрируй, — усмехнулся я. — Мы с тобой познакомились, кода мне было семь. — Рем, — Лиара тихо застонала, — но есть же правила. Возможно, ты не знаешь, но герцоги не женятся на простолюдинах. А Трис и я… Я вздохнул. — Лиара, посмотрите, — я взял в руки ладошку Трис и показал ей оба кольца, сверкающих на пальчиках. — Вот это я надел Трис на палец когда попросил ее стать моей женой, и она дала свое согласие. А вот это — обручальное кольцо моей мамы, которое она собственноручно сняла со своей руки и отдала мне, чтобы я надел его на руку своей невесте. И предвосхищая ваш вопрос, отвечу — они с папой знают о Трис и они рады тому, что моей невестой стала будущая драконица. Так что не переживайте.