Я - Дракон. Книга первая. Рожденная приносить счастье

Мэйнард.

      Трель соловья, уютно устроившегося на ветке раскидистой липы растущей сразу за воротами, вгоняла меня в сонную дрему. Звуки обыденного деревенского вечера изредка прерывали ее, и птаха замолкала удивленно, услышав ли грустное мычание коровы, крики ли матерей, загонявших по домам разгулявшихся малышей, и выждав немного, снова начинала петь радостно и звонко, провожая уже практически скрывшееся за кромкой леса светило с тем, чтобы утром поприветствовать его вновь.       В голове было пусто словно в бездонной бочке из-под вина, которую на спор осушила гномья артель. Хотя такое сравнение, наверное, не к месту. К питию вина более склонны эльфы, а вот гномы как раз таки предпочитали самогон собственного производства, или еще чего покрепче. Слухи такие ходили, что есть подобные напитки, но проверять их правдивость не рвался никто, ибо и после питья того самогона неподготовленный трупом лежал около суток, приходя в себя.       «Что-то меня опять занесло не в те дебри», — лениво подумалось мне. Я полулежал на подоконнике, прислонившись щекою к руке, и следил за невзрачной серой птахой самозабвенно заливающейся на ветви дерева. Ничего не хотелось. Невыносимая радость и всепоглощающее счастье от обретения дочери сменились грустью и апатией от размышлений, терзающих мою душу.       Она — мое солнышко. Моя жизнь, часть меня и мое продолжение, живущая на этом свете. Со своими радостями и горестями, любовью и счастьем. Мог ли я даже мечтать о таком? Однако же вот она — обнимает меня, прижимается так доверчиво, что мое сердце пускается вскачь, обгоняя все остальные чувства.       А что до меня? Что я смогу им дать обеим: и дочери моей и той, что стала для меня яркой вспышкой сверхновой звезды возникшей однажды на заре моей молодости и так же бесследно исчезнувшей из нее. Ко второму, я впрочем, и сам приложил свою руку. А так же лапы, крылья и хвост, сбежав от нее позорно с такой скоростью, словно за мной гнался отряд орочьих наемников.       Тогда она была девчушкой, на несколько лет старше дочери, очаровательной в своей молодости, наивности, открытости и вере в сказку. И даже мне, потоптавшемуся в ее душе многотонной драконьей тушей, не удалось отвратить ее от веры в людей. Теперь я ясно видел и понимал, почему меня так влекло к Трис. Дочка была словно зеркальным ее отражением. И я, глядя на эту кроху в глубине души видел ту, что однажды запала в мою душу и которую я так и не сумел вырвать обратно, как ни старался. О том позорном, как я считал все пятнадцать лет, эпизоде своей жизни я не рассказывал никогда и никому. Да и кому бы я смог поведать такое? Родителям Рема, равно как и ему самому я не мог рассказать ни при каких обстоятельствах: они дружили с Алианой. Айтану, следующему, кого я подпустил к себе так близко, позволив называть своим другом, не было дела до того как я жил пятнадцать лет назад. Вот и получилось так, что моя тайна жила в моем сердце и умерла бы вместе со мной, если бы Беатриса и Рем не попросили меня слетать и проведать ее маму.       Я дракон-одиночка. К этому я привык и так жил, не пуская никого в свою жизнь. Лишь до разумных пределов, за которыми стояла выстроенная мной каменная стена. Нельзя туда никому и точка. Только мое, сокровенное, скрытое ото всех глаз и любопытных носов, коих встречалось немало в моей жизни.       А теперь у меня есть дочь. Реальная, живая девчушка, будущий дракон. Теперь гипотетические годы ожидания его вылета сменились вполне реальными сроками — полгода. Максимум год. И драконица дочери увидит этот мир. Развернет впервые крылья и взлетит навстречу радуге и солнцу. Познает простор неба, безграничную его глубину. Ощутит ни с чем несравнимое ощущение свободы.       А мне потом предстоит только одно — смертельная битва с кровным врагом и смерть. Так стоит ли привязывать их к себе пусть даже на столь короткое время? У них теперь есть Рем. Он будет надежной защитой и опорой моей дочке и Лиару он в обиду не даст. В этом я был уверен, как и в том, что теперь я не хочу умирать. Теперь мне есть для чего и для кого жить на этом свете.       Вот только битвы не избежать. Можно оттягивать ее до бесконечности, но конец будет один. Я вызвал этого «белобрысого тролля» на смертный бой в присутствии почти пяти десятков свидетелей. Тогда это было единственно правильным. Тогда я хотел умереть.       А потом он внезапно изменился. Стал лезть, куда его не просят, давать советы, выказывать участие. Он даже Трис умудрился понравиться, чтоб ему чихалось без остановок, этой заразе. А я еще хотел с ним советоваться по поводу дракона дочери.       И тут мою голову словно прострелило молнией внезапного озарения. Я сел и помотал головой, отгоняя сонливость. В комнате уже заметно стемнело. Дочка вместе с Лиарой закрылись в одной из комнат «посекретничать о своем, о девичьем», — как выразились они уходя. Рем сидел на лавке и смотрел на меня, не сводя обеспокоенных глаз.       — Надумал что-нибудь? — серьезно поинтересовался он.       — Вроде как, — кивнул я и поморщился. — Проверить бы не помешало. Пойдем, прогуляемся?       Парень легко поднялся на ноги и, подойдя к закрытой двери, коротко стукнул в нее и, приоткрыв, бросил внутрь пару слов.       — Предупредил, чтобы не потеряли нас, — пояснил он и, опередив меня, направился к выходу.       Дневные звуки постепенно сменялись ночными. Смолк, упорхнув соловей, завели свою бесконечную песню цикады, в темном небе шурша мягкими крыльями и издавая пронзительный писк, метались летучие мыши. Откуда-то из лесу донеслось приглушенное уханье совы. Легкий ветерок шевелил кроны деревьев. Ароматы медвяного луга и свежескошенной травы мешались с чисто деревенскими запахами: коровьих лепешек, молока, козьей шерсти и еще чего-то неуловимо знакомого, смешанного и приятного.       — Куда пойдем? — задумчиво спросил Рем, окидывая взглядом главную деревенскую улицу, на которую мы вышли, миновав калитку.       — Да нет тут никого, — хмыкнул я, заметив его интерес. — Не трать время попусту. Это же деревня. Тут с первыми петухами встают и ложатся спать, едва стемнело. А насчет того куда пойдем? Давай в лес прогуляемся. Поговорить надо. И чтоб без лишних ушей.       Ноги сами собой принесли нас на ту самую поляну, на которой я приземлился несколько часов назад. И вроде рядом с деревней, да глухой лес вокруг. Вряд ли нас кто-то здесь подслушает. Я опустился на поваленный ствол дерева в пару моих обхватов уже поросший с одного краю мхом и посмотрел на Рема, который с немного озадаченным видом застыл рядом, не решаясь присесть.       — Мэй, — нерешительно произнес он, — ты хотел поговорить?       — Хотел, — кивнул я, срывая тонкую травинку. — Только не с тобой. А с Элиарʼатом. Позовешь?       Рем, как мне показалось, облегченно выдохнул и вцепился в камень связи. Постоял несколько минут задумчиво, а затем, отступив в сторону, открыл портал, из которого спустя мгновение вывалился «белобрысый тролль». Какой-то взъерошенный и помятый немного. Сам на себя не похожий. Может, случилось что? Хотя, какое, к тролльевой маме мне до этого дело?       Элиарʼат огляделся по сторонам и кивнул нам поочередно:       — Рем, Мэй, добрый вечер.       Парень улыбнулся приветствуя вампира, а вот я промолчал, более того уставился на эту хитрую физиономию немигающим взглядом.       Рем сбился на полуслове, и буркнув себе под нос что-то вроде: «Пойду, прогуляюсь», испарился с поляны.       Правитель Фаргонии постоял минуту, а затем нерешительно опустился на бревно рядом со мной и уставился взглядом на траву под ногами.       — Поздравления принимаешь? — осторожно спросил он, поняв, что я не собираюсь начинать разговор первым.       — И давно ты знаешь? — ответил я вопросом на вопрос.       — Начал подозревать с того момента как увидел что произошло с энергией которую ты передал Трис в первый раз, — последовал ответ.       Я в изумлении выгнул бровь, ожидая продолжения, но его не последовало.       — И? — подождав пару минут, спросил я.       — Мэй, то, что я вампир — ничего не значит, — последовал непонятный ответ.       Я перевел глаза на своего собеседника, который казался сейчас, при свете выглянувшей из-за легких облаков луны странно притихшим и молчаливым.       — Не понимаю, — покачал я головой и Элиарʼат в свою очередь уставился на меня.       — Я — правитель государства, — сказал он.       Я пожал плечами. Как будто бы эта фраза что-то проясняла. Видимо он это понял, потому что, помолчав еще пару минут, он добавил:       — Понимаешь, плох тот правитель, который ничего не знает о своем народе. Пусть в Фаргонии и не живут драконы, но я всегда интересовался всеми расами, живущими в нашем мире. Много читал, изучал нравы и обычаи, общался с их представителями. Так что о драконах я имею достаточно полное представление. И представь себе — знаю о том, как вы растите своих детей с момента зарождения второй сущности и до момента вылета полноценного дракона. Да, это тайна, которую ваш народ не открывает никому кроме своих. Но я знал. Потому и понял что-то, что произошло между тобой и Трис в момент передачи энергии, нельзя было назвать странностью или совпадением. Такое бывает только у родственников. Но меня смущало то, что ты был абсолютно уверен в отсутствии у тебя детей. Поэтому я решил дождаться момента, когда Трис придет в себя и пообщаться с ней.       В его взгляде появилось некое опасение, но я мотнул головой:       — Ага. Я в курсе вашей беседы.       — И не злишься? — удивленно уточнил он.       — Я и не злился когда узнал, — усмехнулся я. — Я был просто в ярости от того, что ты суешь свой любопытный нос туда, куда тебя не просят. Мне рассказала Трис. Проговорилась случайно и я дал ей слово, что не скажу об этом Рему.       — Понятно, — кивнул вампир и снова замолчал.       — А почему ты не сказал, когда уверился в своем подозрении? — тихо спросил я. — И почему ты молчишь? Мне что из тебя каждое слово клещами тянуть?       — А что я мог сказать? — неожиданно вызверился Элиарʼат, сверкнув глазами. — Ты мне поверил бы? Стал бы слушать, заяви я: «А ты знаешь, Мэй — Трис оказывается твоя дочь»? Ты послал бы меня куда подальше и был бы прав. Вот и не сказал.       Я удивленно хмыкнул. А ведь, пожалуй, что он прав. Действительно не стал бы слушать. И на самом деле послал бы куда подальше. А то еще и приложил чем-нибудь вдогонку, чтобы быстрее шагалось.       — Вот то-то и оно, — кивнул он, правильно распознав выражение на моей озадаченной физиономии. — Потому я принял единственно верное решение в этой ситуации. На свете был один-единственный человек, которому ты бы поверил безоговорочно. Это мать Трис. Мне всего лишь нужно было подтолкнуть детей к этой идее — проведать ее. И она сработала, как я понимаю.       — И почему я не удивлен? — тихо вздохнул я. У меня даже сил не было рассердиться на этого вапирюгу. — Даже сюда ты умудрился засунуть свой любопытный нос.       — Что есть — то есть, — усмехнулся он. — Но ведь сработало, согласись?       — Сработало, — кивнул я.       — Так что, можно поздравлять? — с легкой улыбкой на губах спросил Элиарʼат.       Я пожал плечами и промолчал, а он явно озадачился не получив ответа.       — Ты не рад? — растерянно уточнил он, и я мотнул головой.       — А ты не понимаешь того, что происходит? — уставился я ему в лицо и вампир нервно сглотнул. — Или ты хочешь показать мне какой ты идиот? Так ты не такой. И не пытайся выдавать себя за более глупого человека, чем ты есть на самом деле.       — Не понимаю, — теперь пришла его очередь качать в растерянности головой. — Я был уверен, что ты будешь счастлив, когда узнаешь.       — А я и счастлив, — хмыкнул я. — Разве не заметно? Вот только ты или на самом деле не понимаешь того что происходит, или прикидываешься. Что им-то теперь с того что они узнали? И что с того мне?       Вампир в растерянности провел по лицу ладонью, словно пытаясь убрать невидимые шоры с глаз. И покачал головой.       — Я и в самом деле не понимаю, — тихо произнес он.       — Ладно, — обреченно выдохнул я, — поясню. И Трис и ее мать жили все эти годы, даже не подозревая о том — кто ее отец. Ну да, я сволочь! Я и сам согласен с этим определением. Но как получилось — так получилось. Тут уж ничего не поделаешь. И с учетом ведущейся войны они вообще не могли быть уверены в том — жив я или уже нет. Пока понятно?       Вампир кивнул, не отрывая от меня напряженного взгляда.       — А теперь они узнали. Да, радость, счастье, эйфория. Трис в восторге. Как и я. Был. Пока не осознал до конца. Ты понимаешь, что у меня сроку быть с ними только до момента пока не вылетит дракон Трис? Так к чему мне приучать их к себе? К чему становиться частью их жизни?       — Почему? — еще более растерянным взглядом уставился на меня Элиарʼат. — А что потом?       Я невольно застонал, закрыв лицо ладонями.       — Слушай, ты сегодня решился побить все рекорды человеческой глупости? Ты вроде казался умным.       Элиарʼат задрал в изумлении бровь, ожидая продолжения моей тирады.       — Да поединок, троллеву маму тебе в родственники! — выругался я, подскакивая с бревна. — Смертельный поединок, на который я вызвал тебя в присутствии как минимум сорока свидетелей. За смерть моей жены.       — Я почему-то так и подумал, — вздохнул вампир. — Ты хотел умереть тогда, когда бросал мне вызов, я же правильно понял? А теперь передумал?       — Да пошел ты! — плюнул я ему под ноги и отвернулся.       — Если бы тебя вызывал на поединок я, — услышал я произнесенные вслух раздумья «белобрысого тролля», — я бы отменил его и дело с концом. Но вызов бросил ты, а я так понимаю, что отказываться от него ты не намерен?       Я упрямо мотнул головой.       — Ну, так давай проведем его здесь и сейчас, — я резко повернулся и уставился на Элиарʼата. — Обещаю, что не буду убивать тебя. Вот если только покалечу чуток, чтоб мозги на место вправить, — ухмыльнулся он, а я скрипнул зубами. — А ты в своем праве, — он легко поднялся на ноги и улыбнулся: — Даю слово, что щитами не воспользуюсь. Все по-честному, как ты и хотел. Готов провести его сейчас? Или будешь ждать еще год, и мучить себя и других?       Первым порывом было отказаться. Но общение с вампиром, не смотря на всю мою ненависть к нему, показало одно: он человек чести. Вернее вампир чести. И если сказал, что не убьет, значит так и сделает. А что до обещания покалечить… Ну, так что с того? Вылечат. И не такое доводилось переживать. Если он действительно готов к поединку — значит, так тому и быть. Этот «тролль» был прав в одном — вся эта нервотрепка, растянутая еще на целый год — ни к чему.       — Готов, — кивнул я.       — Твой вызов — твои правила, — пожал плечами вампир. — Выбирай.       Я задумался.       — В качестве оружия — огненный шар. По одному залпу и одновременно с расстояния в двадцать шагов. Ты в меня, я в тебя. Результат — как кому повезет. Щиты не используем, — я выдохнул все это и замер, ожидая ответа.       — Согласен, — кивнул он и улыбнулся. — Свидетель поединка имеется, так что в случае чего мести не будет. Даю слово.       Я крутанулся на месте, окидывая взглядом поляну, но Рема не увидел. Впрочем, если Элиарʼат так говорит, значит, он уверен, что парень где-то рядом и видит то, что происходит. Ну и отлично. Отсчитав расстояние в двадцать шагов, я оказался почти в центре поляны и развернулся лицом к вампиру. Тот стоял, вроде бы расслабившись, но это только на первый взгляд. А вот на второй — сплошной комок нервов. Боится, как и я. Может быть я дурак, что поверил ему на слово? Мысли всколыхнулись в один миг, словно вспугнутые перепелки, вылетевшие из куста. Кто я ему, чтобы он так подставлялся? Ведь поединок — это дело случая. Слепая удача, милость богов. Да вызов сделан по всем правилам и в присутствии свидетелей, но убить на нем правителя государства? Пусть даже здесь и сейчас присутствует свидетель, который в случае чего подтвердит, что поединок был проведен по всем правилам. Нас будет ждать вторая волна войны? Когда и первая-то не закончена официально. Быть может все его слова это обман? Но, тем не менее, один единственный взгляд, брошенный на него с помощью магического зрения, показал: щитов на нем нет. Слово держит. Может тогда и в остальном не врет? А как быть мне? КАК, мать этого разнесчастного тролля за ногу, БЫТЬ МНЕ???       — Готов? — его голос насмешлив и даже не дрожит. В себе я не был так уверен, поэтому просто кивнул на его вопрос, сплел заклинание и в руках повис огненный шар. Напротив я увидел точно такой же.       — На счет три, — Элиарʼат усмехнулся. — Один… два… три!       Я зажмурился и швырнул этот несчастный шар. Пусть слепая удача, наконец, прозреет! Нам сейчас это не повредит.       А в следующий миг перед закрытыми веками вспыхнуло ослепительное сияние. Такое сильное, что распахнув их, я не увидел ничего кроме ярких кругов перед глазами. Радужные всполохи, озарившие ночную тьму, рассыпались огненными искрами подобно фейерверку откуда-то с небес. «Хорошо, что трава не сухая», — мелькнуло в голове. — «Лесного пожара еще не хватало».       Искры осыпались медленно, истаивая в воздухе, и постепенно в мир окружающий нас вернулась ночная тьма. Он так и остался стоять напротив меня, вот только лицо его стало каким-то растерянным.       — Живой? — усмехнулся я, и он растерянно пожал плечами:       — Ну, а как еще, если ты… — он коротко выдохнул и в несколько плавных, скользящих, практически незаметных для глаза человека шагов подошел ко мне. Скорее даже подлетел. Только вот вампиры не летают. И глядя на него, я осознал, что было бы — реши он играть всерьез. — Почему не в меня, а в небо? — Его глаза, широко распахнутые смотрели прямо в мои глаза, не мигая и ожидая ответа.       — А ты почему туда же? — парировал я и пожал плечами. — Не знаю. Правда, не знаю. Не спрашивай. Просто так решил.       Элиарʼат глубоко вздохнул, закрыл глаза и сказал на выдохе:       — Мэй, прости меня.       — Уже простил, — ответил я прежде, чем осознал, что именно говорю. И уже произнеся эти слова, я понял: да, действительно простил. Полностью и безоговорочно.       Вампир уставился на меня, словно не поверив тому, что услышал и несколько минут молчал, лишь вглядываясь в мое лицо, словно пытаясь сделать какие-то свои выводы. А затем неожиданно протянул мне руку.       — Это сейчас прозвучит напыщенно, — тихо сказал он, — но я все равно скажу. Ты смог поразить меня настолько, что я даже не нахожу слов чтобы передать свои чувства. Я ожидал любого исхода этого поединка, но только не такого. Знаешь, Мэй, из тебя получился бы великолепный правитель государства. В тебе есть все необходимые для этого черты.       — Уступаешь свое место? — ухмыльнулся я, а Элиарʼат широко улыбнулся:       — Не дождешься. Всего лишь предлагаю свою дружбу. Если ты решишься принять ее.       Я изумленно замер посмотрев на протянутую мне руку, а затем, мгновение, поколебавшись, твердо пожал ее:       — А знаешь, пожалуй, что решусь. В любом случае надрать твою вампирскую задницу я всегда успею.       Мы дружно согнулись пополам от настигшего нас безудержного хохота. И я, всхлипывая от смеха, с изумлением осознал, что напряжение, висевшее надо мной все эти годы, месяцы и дни не просто начало отступать. Оно исчезло совсем. И впервые мне было так легко дышать, словно и не было ничего плохого в моей жизни. Вот же!       Позади меня раздался какой-то странный звук, и все еще не переставая смеяться, я повернулся кругом и замер, увидев стоящего в нескольких шагах от нас крупного пепельно-серого волка. Зверюга скалила зубы и вообще казалась довольной жизнью. Я по наитию махнул рукой, запуская в него сгусток пламени, и только внезапный резкий удар по руке заставил это пламя устремиться в небо, а не в сторону припавшего к земле волка.       — Ты чего творишь? Совсем сдурел на радостях? — зашипел на меня Элиарʼат и я растерянно оглянулся.       — А я, по-твоему, должен стоять и ждать пока на меня нападут? — растерянно спросил я и этот «белобрысый тролль» опять согнулся в приступе неконтролируемого хохота.       — А я всегда считал, что я параноик, — выдавил он из себя сквозь всхлипы. — Нет, я знал, конечно, что мои подданные, живущие в вашем королевстве скрытны, но не настолько же. Мэй, угомонись, он не нападет. Это Рем.       — ЧТО?! — я развернулся к волку и уставился на зверя. Этот… даже слов нет как его назвать, улегся на брюхо, прижав морду к земле и прикрыв нос одной лапой тихо заскулил.       Элиарʼат тихо радовался жизни за моей спиной, а я просто не находил слов для выражения своих эмоций разглядывая зверя.       — И давно он так может? — поинтересовался я у вампира, видя, что волк не собирается выказывать хоть какие-нибудь признаки жизни.       — Полагаю с подросткового возраста, — пожал плечами Элиарʼат. — У нас, в отличие от драконов, эта сущность есть не у всех. Только носители дара могут передавать его своим детям. Пробуждается она, так же как и у вас в период созревания подростка. И отвечу сразу: Веста и Кʼииран тоже так могут.       — Друзья называется, — сердито выдохнул я, и волк заскулил еще жалобнее, а вампир в успокаивающем жесте положил руку мне на плечо:       — Ага, как и Айтан, я помню. Мэй, не забывай, у каждого есть свои секреты и есть причины, для того, чтобы эти секреты скрывать. Ты тоже не без греха, так что не злись и прими как должное. Рем тебе доверился, потому и пришел к тебе в таком виде. В противном случае ты так бы и не узнал никогда.       Я присел на корточки и вздохнул:       — Иди сюда, горе мое, хоть посмотрю на тебя.       Волк перестал скулить, поднялся и, встряхнувшись, бодро потрусил ко мне. Волк как волк, ничего особенного. Разве что в глазах мелькают искорки разума. Но кто бы в них всматривался, когда он так неожиданно подошел. Я протянул руку и потрепал его по лобастой голове, а он неожиданно вильнул хвостом. Всего лишь раз, но я улыбнулся.       — Давай, становись собой, пора уже возвращаться.       Волк развернулся и рванул со всех лап в кусты на краю поляны. Я проводил его растерянным взглядом и повернулся за разъяснениями к вампиру.       — Эмм, ну как тебе сказать? — прищелкнул он пальцами. — В отличие от драконов на нас одежда не сохраняется в момент оборота, поэтому перед этим принято раздеваться.       Я усмехнулся.       — Понятно.       — Ну что, — Элиарʼат качнул головой, — пожалуй, я пойду? Вроде бы все мы с тобой выяснили?       — Постой, — я на мгновение задумался. — Есть две, нет три вещи, которые я хотел тебе сказать.       — Давай, только пошли, присядем, а то меня после целого дня ноги не держат, — сказал он и я кивнул.       Ну да, ну да. Как же, верю. Гномы называют это — отходняком. Все нервы, которые были сжаты словно в пружину в организме — теперь расслабились — вот и получился результат. А я не буду возражать, у самого ноги подкашиваются. Мы плюхнулись на все тот же поваленный ствол и уставились друг на друга.       — Во-первых, — начал я, — раз ты меня зовешь Мэй, я буду звать тебя Эл, и мне наплевать, что ты правитель. Ясно?       Элиарʼат в ответ на мою тираду невежливо заржал аки жеребец и кивнул.       — Вот и отлично. Теперь второе, — тут я смутился. — Не знаю, как сказать… в общем, ты мог бы… ну мы улетим, а она останется… если есть возможность…       — А я понял, — он кивнул. — Камни связи для тебя и матери Трис? Сделаю. Завтра на рассвете оставлю их на этом бревне. Придешь — заберешь. Настрою на вас.       — Спасибо, — улыбнулся я. Вот же тьма! А дружить с ним оказывается не так уж и плохо. — И третье. Рем сказал сегодня днем, что у тебя были проблемы с Айтаном. Я хотел узнать…       Элиарʼат вздохнул:       — Проблемы были не с ним, а у него. Там такого наворотили, что я чуть сам, собственноручно, весь лагерь не разнес по камушкам.       Я вытаращил от изумления и испуга глаза, а незаметно подошедший к нам со спины Рем тихо выдохнул:       — Что случилось?       — Наш договор, — вздохнул правитель Фаргонии. — Война окончена неофициально, и видимость ее… вот с этим и возникли проблемы. Сначала они запустили шейл, а потом…       — Так, стоп, — я поднял руку, останавливая его рассказ. — Кто или что такое шейлы?       — Это звери, созданные с помощью нашей магии, — пояснил он. — Мы в Фаргонии используем их в качестве, скажем так, носильщиков при участии в горных разработках, добыче руды и других тяжелых работах. Они весьма выносливы и… ну, а при осадах они неплохо атакуют.       — Шейлы, ага, — кивнул я. — Понял. Мы зовем их горгульями. Но не суть. И что потом?       — Ну, они полетали над крепостью, ваши маги потренировались на них в навыках метания огненных шаров, а эльфы нашпиговали их стрелами как подушки для булавок, — я невольно хмыкнул, представив себе эту картину. — Все было нормально. А потом одному… не буду говорить кому, пришла в голову мысль придать достоверности атаке. Шейлы-то не нападали, а просто кружились над головами. Ну, он и шарахнул молнией по стене.       — И? — ощутимо напрягся я. Почему-то у меня такое ощущение, что мне совсем не понравится то, что я услышу.       — Со стены сорвался камень и разлетелся на осколки, — вздохнул Элиарʼат. — Один из них ранил Айтана в ногу. Вот только ранил достаточно серьезно, перебив бедренную артерию.       Я охнул, а вампир поднял руку успокаивая:       — Мэй, все обошлось! Ваш эльф, Лорианель, кажется, его вылечил. Вот только мне сообщили об этом лишь на следующий день. Делора позвала меня, когда увидела, что Айтану лучше не становится. Ваш эльф сказал мне, что он за пару минут потерял почти половину своей крови, ну и теперь, соответственно, лежал пластом. Мне пришлось срочно подключаться к лечению. Готовить настои трав для восстановления и регенерации. Ваши лекари с такими настойками, как выяснилось, тоже не знакомы. После официального окончания войны надо будет сделать запрос на отправку ваших лекарей к нам на стажировку. Как-то у вас плохо с этим вопросом. С Айтаном сейчас все хорошо. А вот Даэрна я чуть не прибил за его выходки. Вот так, собственно все произошло. Потому мне и было не до вас, — закончил он свой рассказ.       Я выдохнул, осознав, что почти все время его рассказа не дышал, а Рем вздохнул:       — А мы совсем о другом подумали.       Элиарʼат задрал бровь, ожидая продолжения. А поскольку парень замолчал, предоставив право объясняться мне, я и пояснил:       — Ты сам отправил Делору к нему на три дня. Что мы должны были подумать, когда ты заявил что у них проблемы?       Мужчина усмехнулся:       — Знаешь Мэй, если бы все было так просто… с тех пор как судьба свела нас с Айтаном, я с удивлением понял, что не вижу никого другого кроме него в качестве избранницы моей дочери. Вот только приказать ей и заставить ее я не могу. У нас непринято выдавать замуж насильно. Только по любви. Может потому и все браки счастливые? А они все никак не решатся на разговор… Каждый раз зовут меня, и я думаю: «А вдруг?». Но снова нет. Понимаешь, если бы они хотя бы объяснились, было бы уже проще, а так я жду. Что мне еще остается? Вот и подталкиваю их в меру своих возможностей.       — А если доиграешься? — усмехнулся я.       — Значит так и должно случиться, — пожал он плечами. — Ускорим свадьбу вот и все. Тем более я вижу, что Айтану очень нравится Делора. Почему они так ведут себя — не понимаю.       Теперь пришла моя очередь ржать подобно жеребцу. Рем недоуменно переводил взгляд с него на меня, а я все никак не мог остановиться.       — Да он боится тебя, как огня, — наконец выдавил я сквозь смех. — Он даже дышать на нее опасается, потому что в голове как стоп-сигнал: «Он узнает и прибьет меня на месте».       — Тьфу, — Элиарʼат выругался так, словно отводил душу. — Я понял. Спасибо что рассказал. Поговорю с ним как-нибудь. Ладно, — он решительно поднялся. — Я пошел, уже поздно. Рад, что мы во всем разобрались, и не забудь: завтра на рассвете заберешь то, что я пообещал. Доброй ночи, Рем.       — До свидания, — улыбнулся парень, дождался, пока портал погаснет и испуганно затих.       — Пошли уже домой, волчара, — усмехнулся я. — Трис-то, когда расскажешь?       — Она знает, — виновато вздохнул он, вышагивая вслед за мной. — С самого первого дня. Мы так встретились. Она сначала увидела меня в лесу волком и решила я, что я ее съем. А потом мы познакомились уже нормально.       — Ясно, — хмыкнул я. — Забавно все у вас.