Его единственная императрица

      Политика утомляла. Бесконечные прошения не позволяли Ван Со свободно вздохнуть, отвлечься и, наконец, расслабиться в собственных покоях, наслаждаясь объятиями хрупкой женщины, способной подарить императору бесценное успокоение. Министры один за другим продолжали подносить Кванджону прошения, намертво приковывая того к трону. И он, изучая каждое слово, лишь время от времени успевал поглядывать в сторону огромных алых колонн, за которыми то и дело пряталась леди Хэ. Но сегодня там её не было.       Первым приказом, который отдал Кванджон, взойдя на трон, стало освобождение рабов, против воли согнанных на строительство дворца в новой столице. Он возместил семьям погибших людей их потери, даровав им свободу от рабства, пищу и золото, разоряя тем самым казну. Он позволил им обучаться, чтобы каждый житель Корё беспрепятственно мог получить образование, умел читать книги и писать свои собственные.       Поставив на тонкой бумаге оттиск золотой печати, Ван Со поднялся, сложив последний документ в стопку просмотренных за сегодня прошений, и покинул душный тронный зал, который теперь стал для него точно клеткой, куда, дрожа от страха и кланяясь императору, ежедневно входили десятки чиновников, пытающихся с помощью своей власти давить на него, подчинить своей воле. Но им хватало лишь одного взгляда его черных глаз, чтобы остепениться, забыть о своих намерениях и упасть на колени, слёзно моля о прощении.       Многие страшились Ван Со, вспоминая в нем Волкодава. Министры наперебой осуждали его право быть императором, шептались, что он, тот самый Оборотень, перегрызет каждому глотку и, вдоволь насытившись ими, уничтожит Корё. И они, несмотря на все добродетели императора, желали Кванджону скорейшей смерти.       Но он мог бы справиться с их презрением, с их ненавистью и недоверием. Он мог бы ответить им привычным оскалом, пугая их или же предупреждая о неминуемой участи одним лишь взглядом, таким же холодным, как и золото его роскошного трона. Он мог бы, если бы только безграничное, необъятное одиночество не разъедало его плоть изнутри до терпкого вкуса собственной крови во рту.       Генерал Пак, его наставник, его учитель, за которым он следовал всю свою жизнь, Бек А, единственный из братьев, кто видел в Ван Со человека, а не тварь в людском обличии, и Чи Мон, верный друг его детства, который отчасти заменил ему отца, — все покинули его, оставили гнить, разлагаться под тяжестью облачения, расшитого золотой нитью.       Проходя по длинным коридорам дворца, Ван Со чувствовал тонкий аромат цветов, исходящий от дальних покоев, притягивавших его каждую ночь. Приказав слугам остаться за дверью, он вошел внутрь, где, сидя на мягких подушках, была та, ради которой он мог вытерпеть любую боль и чужое презрение. Он смог бы достать для неё даже звезду, если бы она того пожелала.       Хэ Су была его слабостью и была источником его сил. Ей одной позволено приручить его, укротить зверя, живущего в нем. Её прикосновения способны залечить его раны, успокоить душу, подарив той надежду. Порой Ван Со казалось, что Хэ Су — лишь видение, прекрасный призрак из иного мира. И тогда он неосознанно хватал её за руку, притягивал к себе и обнимал крепко-крепко, будто боясь, что ещё мгновение — и его Су исчезнет.       Хэ Су, погрузившись в чтение, не заметила, как император подкрался к ней за спину и бесшумно опустился рядом с ней на пол. Но она ничуть не испугалась, почувствовав, как теплые руки Ван Со обвили её талию. Хэ Су, улыбнувшись, отложила в сторону книгу и накрыла ладонями руки Кванджона.       — Я боялась, что сегодня вы не придете, — выдохнула она, не поворачивая головы к императору. — Ужин давно остыл. Я попрошу приготовить для вас снова, — сказала Хэ Су и встала с подушек, но Ван Со успел схватить её за руку, не позволяя уйти.       — Останься, — прошептал он, умоляюще взглянув на Хэ Су. — Не уходи, — и она, немного поколебавшись, снова присела на подушки, обеспокоенно смотря на императора. Тот отвёл взгляд.       — Что-то случилось? — спросила Хэ Су, положив ладонь на его щёку. — Вас что-то беспокоит?       Закрыв глаза, Ван Со опустился на подушки, положив голову на колени Хэ Су. Та, одной рукой приобняв короля за плечи, другой стала поглаживать его волосы.       — Пак Су Кён ушёл, — произнёс наконец император, стиснув зубы. — Он устал от дворца и теперь боится меня, — Ван Со, вздохнув, замолчал, и Хэ Су заметила, как болезненно исказилось его лицо. — Бек А видит во мне лишь императора, а не брата. Для Чхве Чи Мона я мститель за смерть Му. Чжон… видит меня убийцей собственных братьев. Верно, даже моя матушка считает меня вором, — его голос дрогнул, и он прокашлялся, отгоняя застрявший комок, а горле. — Ты была права… Трон делает пугающим и одиноким.       Хэ Су снова дотронулась до лица Со и, проведя по нему ладонью, смахнула еле заметную слезу с его щеки. Тот усмехнулся, словив её руку, и невесомо поцеловал её тонкие пальцы. Только она могла видеть слёзы Дракона. Ван Со открыл глаза и посмотрел на Хэ Су, но та, робко улыбнувшись, опустила взгляд.       — Мы здесь, — неуверенно произнесла она, порозовев. — Мы не бросим вас.       — Мы? — не понял император и удивленно взглянул на смущенную девушку. Хэ Су, не поднимая головы, продолжала улыбаться.       Еще несколько минут Ван Со пытался понять, что значили слова его возлюбленной. Он внимательно изучал её лицо, её взгляд, который она отказывалась поднять на него. Хэ Су, по привычке закусив губу, нервно теребила вышивку на рукавах своего ханбока.       — Су! — едва ли не вскрикнул император, мгновенно поднявшись с девичьих колен. — Ты… — он осёкся, будто бы боясь ошибиться, сказать что-то не то, или расстроить Хэ Су своими глупыми словами, своими… надеждами?       Хэ Су, не произнося ни звука, взяла ладонь императора и, немного помедлив, приложила её к своему животу. Как только Ван Со коснулся её тела, у него перехватило дыхание. Его пальцы дрожали, в душе всё сжалось, а сердце больше не принадлежало ему. Оно билось так быстро, так громко, затуманивая разум хозяина.       — Су… — одними губами прошептал император.       — Вы больше не будете чувствовать себя одиноким, — произнесла Хэ Су, наконец посмотрев на Ван Со. — Ведь у нас… Будет ребёнок.       В одно мгновение Ван Со вскочил с подушек, потянув за собой девушку. Подхватив Хэ Су на руки, он закружил её в своих объятиях, не в силах сдерживать рвавшуюся наружу радость, которая, казалось, переполняла всё его тело. Всё ещё смущенная Хэ Су весело смеялась, крепко схватившись за плечи императора. Он не переставал кружить её, обнимая и целуя нежно и любяще. Он не мог поверить, что это не сон.       — Су, — произнёс Со, лишь на секунду отрываясь от её губ. — Спасибо, — шептал он, в то время как она с присущей ей робостью дотрагивалась до его лица, притягивая, отвечая на поцелуи. — Спасибо, Су…       И он, всё так же держа её на руках и прижимая к себе, уложил её на постель. Порозовевшая Су задорно смеялась, отчего на глазах заблестели капельки слёз. Ван Со, опустившись рядом с ней, прикоснулся губами к щекам девушки, будто целуя её слёзы, а затем убрал за ушко несколько прядей, выбившихся из её некогда аккуратной причёски. Хэ Су улыбнулась, смотря в глаза императору.       А тот, недолго думая, коснулся её розовых губ, с каждой секундой целуя их всё жарче и чувственней. Но не успел Ван Со дотронуться до её шеи, как почувствовал, что крохотные кулачки Су уперлись ему в грудь, отталкивая короля от своего тела.       — Лекарь сказал, что мне нельзя… — пролепетала она, в который раз опустив взгляд и ещё гуще покрывшись румянцем. — Так что…       — Мне можно, — засмеявшись, уверил Хэ Су император и снова поцеловал её улыбку. Этой ночью он ни за что не уйдет из этих покоев.