Вечер воспоминаний. Пруссия, Венгрия
29 декабря 2017 г. в 22:14
— Ну, зачем ты вешаешь оранжевый шарик рядом с синим? Они плохо смотрятся вместе.
— Молчи, женщина! Великому лучше знать, куда вешать шарики!
Эржбет преувеличенно тяжко вздохнула.
— И почему Людвиг каждый год поручает тебе наряжать елку? У тебя же совсем нет вкуса.
Гилберт гордо выпятил грудь.
— Зато у меня потрясающее чувство стиля.
— Ага, именно что потрясающе, потрясает до дрожи в коленках и обморока, — ехидно протянула Эржбет. — Кстати, стильный наш, ты в курсе, что в моде однотонные украшения для елки? Игрушки, мишура, бусы — все в одной цветовой гамме. Помню, в прошлом году Родерих украсил елку фиолетовыми шарами с бантиками. Очень элегантно.
— В жопу моду, — припечатал Гилберт. — Лучше давай следующий шарик.
Эржбет достала из коробки игрушку. Это оказалась пирамидка, сделанная из множества маленьких бусинок. Когда-то она видимо была очень яркой, но сейчас краски выцвели.
— Ого, какая старая игрушка, — заметила Эржбет, подавая пирамидку стоящему на стуле Гилберту.
— Да, старая, еще кайзеровских времен, — подтвердил тот. — Такие игрушки появились при Вилли Первом, помню, его дети и мелкий Люц их очень любили, уж не знаю, почему. Принц даже молочный зуб сломал, пытаясь одну такую разгрызть, хе-хе.
Кайзер Вильгельм Первый. Девятнадцатый век. До Великой Войны.
Сердце Эржбет кольнуло, перед мысленным взором всплыли образы тех далеких дней, когда ее жизнь была совсем другой. Мирное, наивное время, полное веры в светлое будущее. Если бы она знала, какие потрясения ждут впереди…
Задумавшись, Эржбет машинально передала Гилберту игрушку и достала из коробки следующую.
Прекрасная фигурка ангела в парчовом, расшитом бисером одеянии. Похоже, его крылья были сделаны из настоящего золота.
Гилберт оживился, спрыгнул со стула.
— Это же ангел Фрица! Их было ровно семь, мы вешали их на елку на Рождество. Я думал, все ангелы давно потерялись. Здорово! Похоже, в этом году Люц нашел коробку со старыми игрушками. Давай посмотрим, что там еще.
Гилберт вынул из коробки домик, раскрашенный под дерево, с красной крышей и синими занавесками. Эржбет сразу поняла, что он из давно почившего СССР. У игрушек того времени какая-то особая аура.
— Гдровская. — Гилберт тоже сразу почувствовал особый аромат прошлого. — Как там Ванька говорил… Избушка бабы Яки?
— Бабы Яги, — поправила Эржбет.
На нее снова накатили воспоминания, будя в сердце грусть и тоску по минувшему.
— Эй, Лизхен, ты чего куксишься? — настороженно спросил Гилберт. В его словах так и слышалось: «Я же вроде еще ничего не сделал».
— Просто вспомнила всякое, — пробормотала Эржбет. — Мы ведь уже столько раз встречали Рождество и Новый год, даже новый век. Каждый раз надеешься, что этот год, этот век будет лучше. Но все только хуже.
Гилберт с силой сжал ее руку.
— А ну отставить драму! Лучше подумай о том, сколько нового приносит нам каждый год. — Он широко улыбнулся. — Представляешь, как будет забавно встретить трехтысячный год? Наверняка у нас будет елка на Марсе! С зелеными человечками!
Эржбет невольно улыбнулась в ответ. Все же Гилберт всегда мог поднять ей настроение, именно за это она его и любила.
— Но даже на Марсе ты точно также надерешься на праздник. До зеленых человечков. Помнится, когда мы первый раз вместе встречали Рождество, ты нацепил на свой цвайхандер жареного вепря и прыгал по пиршественному столу, вопя «Смерть сарацинам!».
— Ничего подобного! Это ты напилась и начала стрелять из лука по всем гостям!
— А вот и нет!
— А вот и да!
И они дружно рассмеялись.