I get off on you Getting off on me I give you what you want But nothing is for free It's all give and take Kinda life we make When your line is crossed I get off I get off Halestorm - I get off
Мысли, которые она вчера так тщательно изгоняла из головы, теперь сами бегали от неё. Впрочем, парочку Гермиона поймала. “Как я могла, он же даже не сделал мне предложения” и “какой позор, я была пьяна” Гермиона проигнорировала. Пьяна она не была. Никакого позора и вот этого всего, да и оповещать всех в радиусе сотни километров тоже нет никакой необходимости - всё, что произошло, её личное дело. И, вообще говоря, Гермиону всё устраивало, хотя ей, вроде бы, полагалось переживать. Да, может быть она не была в полном смысле влюблена в Чарли и знала его не так долго, но, в самом-то деле, с кем ей сравнить? С Виктором? С Маклагеном? А может ещё с Роном? Нет, нет, нет, она даже думать об этом не будет, победитель в этом сравнении очевиден. Чарли ей нравился, он всегда был к ней внимателен, ценил её, как она того заслуживала, и вчера… Тут Гермиона закусила губу и инстинктивно сжала ноги. В общем, её всё даже более, чем устраивало. Чарли был горячим, как печка. И очень тяжёлым. Просыпаться под его рукой было приятно, однако, раз проснулась, нужно было вылезать. Но сперва девушка - теперь уже женщина - помедлила, рассматривая знакомое открытое лицо. Во сне Чарли Уизли выглядел гораздо моложе: лицо было умиротворённым и спокойным, края губ чуть загибались вверх, всегда готовые к улыбке. Ну и что ей теперь делать? Вчера она точно знала, чего хочет. Да, возможно алкоголь облегчил ей выбор, но в конечном итоге выбор был сознательным и осознанным. И вчера ей было хорошо, а наутро она не жалела о том, что произошло. Но дальше что, когда она встанет с этой постели, и когда Чарли проснётся? Рассчитывать на то, что Чарли бросится делать ей предложение, Гермиона не стала - мысль такая, конечно, промелькнула, как у любой девушки в её положении, но так же быстро угасла. Чарли Уизли такого не сделает, а она подобное предложение не примет. Больше всего Гермиону, разумеется, интересовало, что Чарли думает обо всей ситуации, но возможности узнать или угадать у неё не было. Вот когда пожалеешь о том, что не ходила на Прорицания, в самом деле. Гермиона тихо и очень медленно выползла из под руки Чарли и спустила ноги с постели. К счастью, полы в доме были добротные, а половицы - плотно пригнанными, так что Гермионе удалось собрать свою одежду тихо и без скрипа. Вот когда Чарли проснётся, тогда и можно будет понять, что он думает, и как лучше всего себя с ним вести. Застегнув платье, Гермиона осмотрела пол в поисках своей обуви, только потом вспомнив, что сбросила её ещё в гостиной у дивана. Оставалось забрать палочку и испариться. Не тут-то было. Чарли исхитрился проснуться именно в тот момент, когда Гермиона уже забирала палочку с подоконника. Он просто открыл глаза и глубоко вздохнул. Потом привстал на локтях, в упор глядя на Гермиону. Гермиона почувствовала, что начинает заливаться краской, и отвела глаза, поправляя складки платья. Смотреть на взъерошенного тёплого Чарли было боязно, потому что его вид не давал никаких подсказок о том, что у него в голове, из-за чего Гермиона всё так же не знала, как себя вести. — Доброе утро, — спокойно произнёс Чарли. — Или не такое доброе? Ты собиралась уйти по-английски? Гермиона могла бы возразить, что они оба англичане, но не стала выставлять себя дурочкой. Зато нашла в себе силы посмотреть на Чарли и расслабленно улыбнуться. — Доброе утро. Чарли ухмыльнулся. Его забавляет её смущение? Или воронье гнездо на голове, которое она ещё не успела разобрать? — Так ты собиралась исчезнуть? — Есть несколько дел, — Гермиона неопределённо махнула рукой, поправляя волосы и пытаясь незаметно их пригладить. — Успеешь. Чарли сел в кровати и спустил ноги вниз, но стратегически важные части оставались прикрыты. Очень мило с его стороны. Он хлопнул ладонью по постели. — Иди сюда, — заметив её колебания добавил: — Я всё ещё не собираюсь тебя есть, честно. Гермиона не нашла уважительной причины ретироваться незамедлительно, поэтому присела на край кровати. Опять не слишком далеко и не слишком близко. Может быть и лучше, если они смогут выяснить всё прямо сейчас, а не тогда, когда Гермиона себя накрутит и напридумывает невесть чего. Это она умела. Чарли протянул руку и убрал волосы с её плеча. А потом вдруг качнулся вперёд и невесомо поцеловал в голое плечо под тонкой лямкой платья. Гермиона невольно вздрогнула и искоса взглянула на мужчину, прикусив губу. Закружившимся мыслям она приказала остановиться - ничего ещё не ясно. Чарли встретил её взгляд улыбкой, но дальнейших поползновений в её сторону не предпринимал. — Прежде чем ты уйдёшь, хочу, чтобы ты знала, — серьёзно начал он, — то, что вчера было, это не из-за алкоголя, — он не удержался и хмыкнул. — С моей стороны, по крайней мере. Он наверняка услышал, как она глубоко вздохнула, прежде чем повернуться к нему полностью. Мысли, совершенно вышедшие из под контроля, отплясывали какой-то дурной канкан, но у Гермионы не было никакого желания успокаивать их, ей слишком важно было услышать то, что скажет дальше Чарли. И увидеть, как он это скажет. — Это было из-за тебя, — он наклонился и коротко поцеловал её в губы. — Ты мне нравишься, Гермиона Грейнджер. Гермиона внезапно почувствовала головокружение и поняла, что всё это время едва дышала. Теперь же ей хотелось визжать или сделать что-то такое же безумное. Кроме колоссального облегчения она чувствовала разливающееся по телу искрящееся радостное возбуждение. Просто и приятно было сознаться себе самой в своих чувствах после слов Чарли. — Ты мне тоже нравишься, — легко сказала Гермиона и почти не испытала смущения. Чарли улыбнулся шире, улыбкой налакавшегося валерьянки кота, и снова поцеловал девушку. На этот раз он обнял её, сокращая расстояние между ними, и одну руку запустил в волосы, поглаживая затылок. Гермиона успокоенно вздохнула и с готовностью ответила на поцелуй, кладя обе руки на широкие, такие широкие и красивые плечи, которые могла теперь с полным правом трогать, сколько захочет. Может ведь? Может, потому что она нравится Чарли, он сам сказал. — Давай, ты останешься? Гермиона тихонько рассмеялась, утыкаясь лбом в его плечо. Больше всего ей хотелось остаться, проваляться в постели до обеда, обниматься до полного изнеможения и говорить обо всём на свете. Очень хотелось. Но если она не уйдёт сейчас, ей придётся уйти позже, хотя бы для того, чтобы переодеться и заняться своими накопившимися делами, а если ей придётся уходить позже, её увидят все в Заповеднике, имеющие глаза. Гермиона не была уверена в том, что хотела бы вот так заявить о том, что было прошлой ночью. Да, вообще-то, она вовсе не хотела этим с кем-то делиться. Это было нечто слишком хорошее, чтобы делиться. Чарли, видимо, пришёл к аналогичным выводам. Он картинно вздохнул. — Ладно-ладно. Я отпускаю тебя только потому, что ты никуда от меня не денешься. Гермиона рассмеялась и притворно осуждающе взглянула на него. — Иногда ты похож на жадного дракона. — Ты даже не представляешь, насколько. Он хищно ухмыльнулся, и Гермиона на секунду замерла, вспоминая кое-что о прошлой ночи. Вообще-то, некоторое представление она имела. И не так чтобы она жаловалась. — Никуда не денусь, — Гермиона отстранилась и поднялась, поправляя юбку. — Так что… Увидимся вечером? — Определённо. Проводить тебя? Гермиона хмыкнула. — Я знаю, как выглядит дверь, но спасибо за предложение. — По-моему, ты боишься, что если я сейчас встану, ты уже не уйдёшь. Чарли похабно поиграл бровями, а Гермиона невольно скользнула взглядом по его фигуре и тому единственному куску одеяла, который его прикрывал. Гермиона вспыхнула и резко развернулась, буквально выбегая за дверь. В след ей нёсся смех Чарли. — Пока, — пискнула Гермиона уже за дверью, в последней попытке сохранить достоинство. Обувь она призвала манящими чарами.***
Было воскресенье, официальный выходной, поэтому первым делом Гермиона забралась в ванну, наполненную прохладной водой. В отличие от рядовых драконологов, у неё была целая ванна, а не душевая. Блаженство. Гермиона подложила под голову свёрнутое полотенце и вытянула ноги, выставляя пятки на бортики ванной. Мышцы у неё тянуло в самых неожиданных местах, но в целом жаловаться было глупо, ей ещё повезло. Заклинание помогло, и Гермиона благословляла свою привычку к чтению и изучению всего, что попадалось ей на глаза - вот и разные виды обезболивающих заклинаний пригодились. Но всё же, если хорошенько подумать, повторить вчерашний опыт с лёту Гермиона пока не решилась бы, некоторый дискомфорт имел место быть. Магия магией, а физиологию никто не отменял. Вот когда задумаешься, за что женщинам посланы такие трудности. Молли Уизли, Джинни и - Мерлин упаси! - Лаванды здесь не было, так что подробности личной жизни Гермионы оставались личными подробностями, в которые девушка никого не собиралась посвящать. Что ей сейчас нужно было - это посидеть в одиночестве над чашкой чая и шоколадкой и уложить воспоминания по полочкам. Но сначала хорошенько отмокнуть в ванной. Мысли Гермионы текли свободно и естественно вернулись к тому, что так или иначе всплывало на поверхность - воспоминаниям об оставленной Британии. Гермиона и сама была по началу удивлена своим порывом, когда предложила Чарли поехать с ним в Заповедник, в совершенно незнакомую страну, но чем дольше она об этом думала, чем больше времени проходило с момента её приезда, тем она всё больше убеждалась, что выбор сделала верный. Казалось бы, после победы в войне место Гермионы Грейнджер было на передовой, ей предстояло строить новый справедливый мир, восстанавливать магическое общество... Но вышло совсем иначе. Вначале она, окрылённая уничтожением Тёмного Лорда и его режима, конечно, засыпала Кингсли совами с предложениями по улучшению работы Министерства, проектами новых законов, предлагала свою помощь в чём только могла, но постепенно пелена спала с её глаз, девушка увидела, что всё, что происходит в Министерстве, направлено на восстановление прежнего, а не на реформацию, а все её предложения игнорируются с вежливыми благодарностями. Мир, за который сражалась Гермиона, отдавая всё, что было ей дорого, не хотел изменяться, он хотел, чтобы всё вернулось на круги своя. Несколько лет назад, перед сдачей экзаменов, когда война ещё не так явно висела над ними, Гермиона обсуждала своё возможное будущее с профессором Макгонагалл. Тогда ни девушка, ни её наставница не сомневались, что её место в Министерстве Магии, что с её знаниями и талантами она легко сделает карьеру. И так действительно могло случиться, только теперь Гермиона отдавала себе отчёт: как высоко она бы ни оказалась, ничего нового привнести ей не удастся. Она хорошо представляла себе эту картину: вот она предлагает разумный продуманный закон, но его отклоняют. Вот она проводит инициативу, прогрессивную и удобную для всех, даже лоббирует её, но ничего не выходит, потому что никому, кроме неё, это всё не нужно. Изменения не нужны, нужны покой и стабильность старых привычек. Поняв, что в Министерстве её никто не ждёт, Гермиона хотела было закончить седьмой курс Хогвартса. Это сейчас Гермиона понимала, что на самом деле так она пыталась выиграть себе ещё один год на раздумья и попытки найти своё место, а тогда затея казалась ей на редкость здравой. Но появилась идея поинтереснее, и Гермиона подала прошение о досрочной сдаче ЖАБА. Она всё ещё была самой умной ведьмой своего времени, да и не она одна решила не оставаться в школе на лишний год, поэтому комиссию собрали быстро и без лишних вопросов. Впервые в жизни отметки “Превосходно” и восторги почтенных экзаменаторов не тронули Гермиону Грейнджер. Совсем маленькой девочкой Гермиона примеряла на себя самые разные профессии. Она хотела быть врачом, как мама и папа, чтобы помогать людям. Она хотела быть историком, может быть археологом, чтобы находить свидетельства жизни древних цивилизаций, отыскивать древние легендарные города, как Шлиман, а то и доказать всему миру существование короля Артура. В какой-то момент, обнаружив у себя необычные силы, Гермиона задумалась о том, что может стать учёным. Или Премьер-Министром, как мадам Тетчер, и сделать свою страну ещё лучше, самой лучшей в мире. Но время шло, Гермиона начала смотреть на мир реальнее. Да к тому же оказалось, что принадлежит она не тому миру, в котором родилась и выросла. И всё же, скажи ей кто несколько лет назад, что она окажется в румынском драконологическом заповеднике, она бы ни за что не поверила. Впервые об этом месте она узнала на первом курсе, когда Рон попросил Чарли о помощи с Норбертом. Тогда Гермионе хотелось посмотреть на Заповедник - подумать только, самые настоящие драконы, да ещё в далёкой стране с такой драматичной историей, окутанной мифами и легендами. Но квест по спасению философского камня от злого профессора Снейпа увлёк все её силы и мысли, так что о Заповеднике девочка позабыла. Кто же мог знать, что она попадёт туда после войны, спасаясь от тяжёлых воспоминаний, практически сбегая из родной страны, и что в этом Заповеднике она закрутит с Чарли, самым малознакомым для неё членом семьи Уизли? В Румынию она, действительно, почти сбежала. Злость и обида на Министерство и Кингсли, горечь утрат были лишь одними из многих причин её неожиданного решения. Гермиона могла бы сделать карьеру или открыть своё дело, могла продолжить образование, но ничего этого ей уже не хотелось, потому что теперь Гермиона Грейнджер гораздо лучше знала мир и людей. Она всё ещё была той же самой умной ведьмой своего времени, но теперь она была закалена в боях и стычках с реальностью. Она понимала, в Британии её ничто не держит, это и сподвигло её так легко собрать вещи и уехать в неизвестность. Её идеи были невостребованны и опасны в неустойчивом послевоенном мире. Накапливание знаний ради знаний больше не казалось привлекательным. Семьи Грейнджеров больше не существовало - родители развелись, да и поступок Гермионы они до конца не поняли и не простили. Уизли не были её семьёй. Гарри оплакивал свои потери и пытался построить собственную семью. Рон помогал брату и готовился к рождению ребёнка. Джинни была занята Гарри, учёбой и планированием своей спортивной карьеры. Гермиона же была предоставлена самой себе. Здесь же, в Румынии… Вспомнился вчерашний вопрос о том, что ей нужно для счастья. Чарли совершенно резонно заметил, что ответ во многом зависит от самого определения счастья. Гермиона предполагала, что счастье - это скорее процесс, а не конечная точка. И она была совершенно уверена, что счастье внутри человека, а не в его окружении. Вспоминая месяцы, проведённые в Заповеднике, Гермиона могла с уверенностью сказать, здесь она чувствовала восхитительные периоды полного довольства. Как, например, вчера. Причём начало положил вовсе не тот момент, когда она оказалась на коленях у Чарли, а тот, когда он, не приглашая и не спрашивая, обнял её, вовлекая в медленный танец. Или вот ещё один эпизод, когда Гермиона разобралась с документами на поставку продуктов, чем заслужила горячие слёзные благодарности домовиков, которые давно просили о перемене заказа, и не менее горячие благодарности драконологов, когда меню пополнилось новыми вкусными блюдами и избавилось от тех, что не пользовались популярностью. Или тот случай, когда она предложила для связи сквозные зеркала, чтобы не раздражать драконов совами или патронусами, когда нужно было что-то срочно сообщить. В Заповеднике Гермиону ценили. Действительно ценили, к ней относились как к равной, уважали за знания и умения, а не принимали как что-то само собой разумеющееся, необходимое приложение в виде всегда доступной энциклопедии. И это ощущение значимости, нужности давало Гермионе проблески настоящего счастья. За прошедшее время в Заповеднике Гермиона осознала, что именно такая помощь, которая в самых мелких деталях, таких, как новые продукты или предметы обихода, меняет жизнь людей к лучшему, что эта помощь и есть её настоящее призвание. Не нужно было освобождать домовиков или насильно осчастливливать магов Британии, если были люди, которым нужна была её помощь, и которым Гермиона могла помочь с удовольствием. Да, это не пост Министра Магии, и Гермиона Грейнджер образца пятого курса не была бы довольна таким скромным для её амбиций занятием, но нынешняя Гермиона находила радость в том, что она сейчас делала. Возможно, ей следует остаться здесь дольше, чем на год. Как надолго, Гермиона пока не могла знать и предпочитала не загадывать. В любых её мыслях о будущем в Заповеднике так или иначе оказывался Чарли. От того, как определятся их так внезапно начавшиеся отношения, зависело очень многое, но у Гермионы по-прежнему было недостаточно информации. Насколько серьёзно Чарли это всё воспринимает? Чего хочет от неё? Как долго продлится то, что вчера началось между ними? Гермиона ещё не до конца разобралась в собственных чувствах, что уж говорить о совершенно неизвестных ей чувствах Чарли. Так что эти мысли Гермиона со спокойной душой отложила до более позднего времени. Когда вода совсем остыла, Гермиона удовлетворённо потянулась всем телом и вылезла из ванной, заворачиваясь в пушистое полотенце, промакивая кожу, прежде чем нанести на неё мягкий крем с запахом абрикоса, подарок миссис Уизли. Улыбка всё никак не сходила с лица, и Гермиона придирчиво осмотрела себя в зеркало. Может, ей казалось, но выглядела она на редкость благостно и от того привлекательно. Глаза блестят, движения стали спокойнее и изящнее, даже несмотря на кое-какой дискомфорт между ног. Одним словом, Гермиона чувствовала себя довольной женщиной, и это осознание находило отражение во всём, что бы она ни делала. Казалось, даже воздух вокруг неё движется как-то по-особенному. Чудесное ощущение. Переодевшись в свободную домашнюю одежду, Гермиона заварила себе чай и села за кухонный стол, чтобы хотя бы немного разобраться с накопившимися делами. Административные документы Заповедника оказались здорово запущены, поэтому Гермиона часто забывала почитать газеты или ответить на письма. К тому же у неё накопилась приличная стопа каталогов недвижимости в Британии - Гермиона подумывала о покупке дома или квартиры в Лондоне, хотя совершенно не представляла, чем будет заниматься. Впрочем, сейчас она эти каталоги отложила, девушка всё больше склонялась к решению остаться в Румынии подольше. Гермиона окинула взглядом свою квартирку: это было совсем не то, что родительский дом, большой и респектабельный, обставленный заботливой рукой миссис Грейнджер. Но это был дом Гермионы, её первый собственный дом. Наверное, пора уже сделать его уютнее, повесить новые занавески и чем-то заполнить полки. Она подумает об этом. Среди писем были конверты от Гарри и Рона, десяток от Джинни - та строчила письма со страшной скоростью и возмущалась, когда не получала на них ответ немедленно. Гермиона прочитала все послания, но отвечать не спешила, сегодня ей было не до того. Ей хотелось поделиться своими новыми впечатлениями с Джинни ровно до того момента, как она вспомнила, что они связаны с братом Джинни. Нет уж, если рассказывать, то лучше при личной встрече и под магическую клятву. А то мало ли. Нет, Джинни, конечно, не побежит рассказывать новости всем встречным, но вот ненароком что-то ляпнуть может запросто. Так же, как и сделать свои далеко идущие выводы. А ведь Гермиона сама ещё не до конца разобралась в своих мыслях и чувствах. Ну, что и говорить, мысли были сумбурные. В любовных романах Гермиона, конечно, начиталась всякого, но благоразумно не верила и половине написанного. С другой стороны, она, конечно, не предполагала, что лишится девственности вот так легко и непринуждённо, да ещё и с Чарли Уизли. То есть, с недавних пор Чарли её привлекал, но так далеко Гермиона не заглядывала. Не так чтобы у неё действительно были какие-то мечты о ложе, усыпанном розами, и так далее, но задним умом Гермиона предполагала, что всё случится после свадьбы, с прекрасным мужчиной, который будет любить её всеми силами души. То, что у этого мужчины не было ни лица, ни имени, было не столь важно - Гермиона готова была ждать мифического того единственного. Если совсем честно, в несколько последних лет ей было не до этого, но нет-нет да просыпались в ней все эти розовые мечтания, особенно после свадьбы Билла и Флёр. Ей тоже хотелось кружиться в танце с кем-то мужественным и прекрасным, кто поклянётся перед людьми и магией любить её вечно. Всё это казалось Гермионе глупым и недостойным такой умной и рассудительной её, но червячок сомнений и тоски всё же сидел где-то внутри. Было довольно странно не обнаружить его теперь - тот не напоминал о себе, заставляя её истязаться сомнениями в духе “а ведь ты знаешь его всего несколько месяцев” или “никаких тебе розовых лепестков и брачных клятв, а сама виновата”. Похоже, червячка убило новообретённое Гермионино спокойствие, даже некоторый пофигизм, проявившийся после войны вместе с осознанием того, что самое страшное уже позади, остальное не стоит траты нервных клеток. Как там сказала Бет? Хранить себя для кого-то классного? Ну вот Чарли определённо был классным. Куда более классным, чем все парни, кого она когда-либо знала. По крайней мере сейчас Гермиона свято в это верила. Угрызаться совестью не получалось. Ну имеет же она право жить так, как ей подсказывает левая пятка? Она больше никому ничего не должна, хватит. Долго рефлексировать Гермионе не удалось. Она едва успела разобраться с накопившейся корреспонденцией и прочитать выпуски газет по диагонали, когда в дверь решительно постучали. Прозвучавший голос не оставил надежды на то, что это Чарли. — Гееееерм! Гермиона рассеяно созерцала дверь несколько мгновений, потом стук повторился. Девушка встала из-за стола и отправилась открывать. Гостей она пока не ждала, но когда их это останавливало. — Я всё знаю, — с порога заявила Бет с пугающе широкой улыбкой. И видно было, эта знает. — Но ты мне всё расскажешь. Гермиона невольно сглотнула и попятилась. Эржебета приняла это за любезное предложение, протискиваясь в комнату и прямо направляясь на кухню, по-хозяйски наливая себе чаю и по верхам просматривая бумаги на столе. — Что-то интересное есть? Скандалы, убийства? Гермиона покачала головой, одновременно отрицая предположения об “интересном” и пытаясь прийти в себя. Вот только этого урагана ей сейчас не хватало. Хотя... — Ну и ладно, — Эржебета плюхнулась на диван и предвкушающе посмотрела на Гермиону. — Я всё знаю, — с придыханием повторила она. — Чего стоишь, иди сюда, я жажду подробностей. С одной стороны, Гермионе хотелось прикинуться ветошью, а с другой - непреодолимо потянуло поделиться всем, что Гермиона надумала за утро, и Бет для этого вполне подходила. Гермиона села на диван, подбирая под себя ноги. Её подругу, похоже, распирало от любопытства. — Что конкретно ты знаешь? — уточнила Грейнджер. — Не придуривайся, Грейнджер, — закатила глаза Бет. — Я видела вас с Уизли и то, как вы, якобы незаметно, ушли. — Мы вообще-то и не скрывались, — парировала Грейнджер. — Просто пошли поговорить в более спокойном месте. — Да, конечно. Я тебя насквозь вижу. Вы же переспали, да? Гермиона почувствовала, как против воли заливается румянцем. Она нервно облизнула нижнюю губу. Ну, что тут сказать, Бет уже сама всё поняла. Бет победно вскинула свободную руку в воздух, рассмеявшись. Потом полезла в карман, откуда достала маленькую баночку, которую протянула Гермионе со снисходительным видом. — Ну ты даёшь, Герм. Впрочем, одобряю целиком и полностью. Поэтому принесла тебе вот это. — Что вот это? — спросила Гермиона, забирая баночку и открывая. — Это мазь от ожогов? Мне-то она зачем? Чем я, по твоему, вчера занималась? — Сексом, — протянула Бет. — И, поскольку это был твой первый раз, с чем, кстати, поздравляю, — она отсалютовала Гермионе кружкой с чаем, — тебе нужно что-то заживляющее. Радуйся, что у тебя есть предусмотрительная я, и добрая я принесла тебе лучшую в мире заживляющую мазь. Круто быть волшебницей, а? — Ещё бы, — пробормотала Гермиона. А ведь правда круто. — Спасибо. — Не за что. Давай, быстро мажься и возвращайся, будешь мне всё рассказывать. Гермиона не стала выделываться и последовала совету. Мерлин, благослови Эржебету за её предусмотрительность. Сама Гермиона почему-то не подумала о том, что можно не мучиться и решить проблему так легко. Когда Гермиона вернулась из ванной, Бет по-прежнему сидела на диване с кружкой чая и уминала Гермионину шоколадку. Девушка была не в обиде. — Итак, как оно? — Что оно? — спросила Гермиона устраиваясь на диване со своей кружкой. Она немного поёрзала, испытывая странные ощущения щекотки, как всегда бывает с заживающей кожей. Надо было от этого отвлечься. — Понимаю, что сравнивать тебе не с чем, — усмехнулась Бет, — так что пойдём другим путём: расскажи мне всё по порядку. Я жажду подробностей, — видя, что Гермиона замялась, собирая мысли в кучку, Бет добавила: — Так и быть, помогу тебе. Начни с того момента, как вы оба решили улизнуть под шумок. Ладно, когда-то ей придётся начать говорить. К тому же, Бет могла помочь ей разобраться. Ну и просто выговориться хотелось. В общем, Гермиона решилась. Что ей ещё оставалось? Она, правда, слабо представляла, что говорить. — Он просто предложил выпить и посидеть. Ну мы и пили кальвадос, ему брат прислал, который во Франции живёт. Забористая штука, но вкусная, — Бет сделала неопределённый жест рукой, показывая, что к сведению приняла, но интересовалась не этим. — Да не знаю я, как тебе сказать! Ну вот мы говорили, а потом начали целоваться. Дальше по накатанной. Бет расхохоталась. — Ладно, блин, ну ты даёшь. Ну и… как тебе? Гермиона прикрыла глаза, не зная, чего хочет больше - врезать Бет или самой побиться обо что-нибудь головой. — Лучше, чем было у тебя, — съязвила она, наконец. — Чарли постарался. — Ты такая смешная, — Бет, похоже, не умела обижаться. — Ладно, ничего путного от тебя я не узнаю. Перейдём к важному, он тебе нравится? Вы вместе? Хотела бы Гермиона знать. — Он мне нравится. Он заботливый, умный и весёлый. Очень привлекательный. — Есть такое, ещё раз поздравляю. И не претендую. Всё-таки не совсем мой тип. — А кто твой тип, — скептически поинтересовалась Гермиона, оскорбившись за Чарли, — Рой? Бет пожала плечами. — Как вариант. Никакого сравнения! Впрочем, Гермионе же лучше. — Что у тебя, кстати, с ним? Я вас вчера видела, а потом вы куда-то пропали, причём ещё прежде, чем ушли мы с Чарли. Так почему ты нас вчера видела? — Потому что ушли мы не так далеко, — Бет скривилась. — Я говорила, что Рой придурок? Ну так вот, мы с ним сидели около костра, и он развлекал меня рассказами о собственном великолепии. После десятой истории я перестала поддерживать его восхищёнными вздохами, а он, похоже, даже не заметил. Бездарно потратил моё время. — Ого, — Гермиона припомнила, что даже Рон отличался большей чуткостью. — Что-то он увлёкся. То есть, ты пока не "дала ему шанс"? — Гермиона пальцами изобразила кавычки. — Ну, все возможности у него есть, — Бет передёрнула плечами. — Если до него не дойдёт до следующих выходных, я его где-нибудь закопаю и найду себе кого-то получше. — Не жалко оставить мир без таких плеч? — Нет, — Бет подумала и повторила: — Нет. Сам будет виноват, — она допила чай одним долгим глотком и пошла на кухню, вымыть за собой кружку. — Посмотрим. Завтра я в Бухаресте, тебе что-то нужно? Гермиона припомнила, что Бет собиралась в зельеварческий магазин, но ничего такого Гермионе не нужно было. Зато вспомнились недавние намерения остаться в Румынии. — Знаешь, купи мне что-нибудь для квартиры. Что угодно. Эржебета вопросительно посмотрела на подругу, та пожала плечами. — Решила начать, наконец, обживаться? — спросила Бет, отставляя кружку сушиться. — Вроде того. — Хорошо, посмотрю что-нибудь. Хочешь, на следующие выходные вместе пройдёмся по магазинам? Если у тебя не будет других планов, конечно. — Я с удовольствием, — улыбнулась Гермиона. — Посмотрим, может у тебя самой будут планы. Бет хохотнула, вытирая руки и складывая полотенце. Гермиона трепетно относилась к порядку, и Бет это знала. — Ладно. Я пошла собираться, — она внимательно окинула Гермиону взглядом. — А ты тут пока как-нибудь приоденься во что-нибудь кружевное. Гермиона демонстративно вздохнула и скрестила руки на груди, но Бет танцующей походкой прошла мимо неё к двери, ничуть не впечатлившись. — Слушай старшего товарища, Герм. — Непременно.***
Последовать совету старшего товарища Гермионе не пришлось. Гермиона всё же написала короткие ответы друзьям и прикинула список того, что хочет купить в Бухаресте. Когда начинало темнеть, Гермиона переоделась, чтобы спуститься на ужин. Оказалось, ужин пришёл к ней. На пороге обнаружился Чарли с бутылкой давешнего кальвадоса и один из домовиков. — Как дела? Мы ужинаем у тебя. Гермиона запустила обоих внутрь. Домовик деловито направился на кухню, щёлкая пальцами и накрывая на стол, а Чарли закрыл дверь и торжественно вручил бутылку девушке. Гермиона улыбнулась. — Ты хорошо подготовился. — Само собой. Они поужинали и после устроились на диване. У Гермионы не было столика, куда Чарли мог бы пристроить свои ноги, так что он просто вытянул их, а девушка устроилась у него под боком. Её ноги Чарли закинул поверх своих, авторитетно заявив, что так ему удобнее. Она и не спорила. Гермиона боялась, что будет смущаться или разговора вовсе не получится, потому что чувствовала иррациональную робость в присутствии Чарли, но мужчине удалось повести разговор так, что скоро они обсуждали всё на свете, подшучивая друг над другом. Чарли действительно был не похож на своих братьев. Она не подозревала об этом до тех пор, пока не увидела шумного прямолинейного Чарли за работой: его увлечённость была ярче, чем у близнецов, а серьёзностью и собранностью он далеко превосходил Билла. Бурная весёлость Уизли причудливо сочеталась в Чарли с абсолютным спокойствием и уверенностью. Чарли никогда не высовывался на первый план, ни в своей семье, ни в Заповеднике, но его многочисленные заслуги говорили за него: и школьные успехи, и теперешнее главенство среди драконологов, и то, что в любом обществе он как-то естественно становился душой компании. Шутки его были действительно смешными, а не обидными, как у некоторых, хотя иронией и сарказмом он тоже владел на уровне достаточном, чтобы унять любого, кроме разве что профессора Снейпа. С Чарли было интересно разговаривать, он увлекательно описывал эпизоды своей жизни и внимательно слушал собеседника. Он много знал - не только из того, что относилось к драконам, хотя это и было его главной страстью, он был в курсе последних мировых событий и много читал, что магловской классики, что новинок магической литературы. Сегодня Гермиона рассматривала Чарли не скрываясь. Наблюдала за живым лицом, отмечая привычку зачёсывать пальцами длинные волосы назад. Смеялась его шуткам, глядя, как сам он, смеясь, запрокидывал голову. Под тканью майки она угадывала очертания крупных мышц, и на кончиках её пальцев вспыхивало воспоминание о прикосновениях к грубому шраму под правой ключицей. Его большие, чуть шершавые ладони лежали у Гермионы на коленях. Ей было тепло. — Так что, если бы не профессор Граббли-Дерг, сидел бы я где-нибудь в Лондонском магическом зоопарке или - Годрик упаси! - в Министерстве. Мама успокоилась только после того, как мне прислали официальное приглашение из Заповедника и профессор показала родителям свою рекомендацию, — подытожил Чарли рассказ о том, как боролся за свою эмансипацию и право уехать в Румынию. — К счастью, у меня полно братьев и одна сестра, так что родители, в конце концов, устали со мной препираться. Гермиона покачала головой, представляя, какие жаркие баталии шли в Норе в то время. Чарли представлялся ей единственным, кто мог бы переспорить Молли Уизли. Родители Гермионы никогда не отпустили бы её работать с драконами. Раньше не отпустили бы. А теперь не стали и отговаривать. — Она за тебя переживала, конечно же. Ты выбрал опасную работу, я видела твои шрамы. Чарли ухмыльнулся. — Ты бы слышала маму, когда она это увидела. Драконий огонь оставляет страшные ожоги, но драконьи когти могут быть и пострашнее, их следы не всегда можно свести магией, особенно если вовремя ими не заняться, — он указал на своё предплечье. Гермиона почувствовала, что кровь отлила от её лица. Огонь и когти? И он так спокойно об этом говорит? — Не надо так пугаться, я давно не новичок, так что теперь таких… казусов почти не случается. — Почти? — собственный голос показался Гермионе слабеньким и напуганным. — Что значит почти? Чарли? Мужчина рассмеялся и обнял Гермиону, притягивая ближе. Та всё ещё переваривала мысль, о том что Чарли в любой момент могут поджарить, а то и затоптать гигантские ящерицы. Но он ей самой нужен! Почему она не думала об этом раньше? — Не думай об этом, — словно прочитав её мысли посоветовал Чарли, целуя Гермиону в макушку. — Тебе это на пользу не пойдёт. Чарли наклонился к ней и поцеловал. Долгим, чувственным поцелуем, с уже знакомым привкусом яблок. А может ну их, этих драконов? Гермиона с готовностью ответила на поцелуй, с удовольствием притягивая мужчину ближе, проводя по длинным волосам и поглаживая плечи. Когда они отстранились друг от друга, Гермиона увидела знакомые золотые искры, скачущие в его глазах, и невольно улыбнулась в ответ. Она заправила за ухо прядь волос, переводя дыхание. — Пойдём спать. То ли вопрос, то ли утверждение. Эх, и никакой тебе романтики. Хорошо хоть не "раздевайся, детка". Гермиона прикусила нижнюю губу и опустила ресницы. — Я ещё не совсем готова, если честно. Мужчина показательно вздохнул. — Понял. Трогать тебя не буду, — Чарли широко улыбнулся и поправил снова выпавшую прядь её волос, задержав ладонь на щеке. — То есть, обязательно буду трогать, но не буду приставать, идёт? Гермиона не могла не согласиться. Так что уже скоро Чарли оккупировал её ванную комнату, пока Гермиона раскладывала по местам посуду и расстилала постель. — Ты счастливый человек, — заявил Чарли, выходя в облаке пара. — У тебя есть ванна. — Не могу не согласиться. Гермиона заклинанием разогнала пар после Чарли, который, очевидно, предпочитал исключительно горячую воду, и закрыла дверь. Короткий взгляд в зеркало. Гермиона выглядела покрасневшей и взволнованной, но это было вполне естественно. Девушка быстро покончила с водными процедурами и расчесала волосы. Придать себе более спокойный вид не стоило и пытаться - лихорадочный блеск в глазах холодной водой не смоешь. Когда Гермиона показалась из ванной со стопкой одежды в руках, Чарли уже лежал под одеялом, листая сборник румынских легенд, который нашёл на прикроватной тумбочке. Он, впрочем, мгновенно отвлёкся, разглядывая красный пеньюар и простую, но яркую ночную рубашку из такой же ткани под ним. — Очень по-гриффиндорски, — отметил он. — И очень сексуально. Гермиона ничего не ответила, а отвернулась, складывая вещи в шкаф. Замечание Чарли было приятно, но Гермиона продолжала смущаться его комплиментам, особенно таким прямолинейным. Хотя, казалось бы, после вчерашнего уже не до смущения. Закончив, Гермиона оставила пеньюар на стуле и скользнула под одеяло. Чарли отложил книгу и заклинанием погасил свет. — Где ты тут? Он буквально сгрёб её в охапку, отчего Гермиона сперва опешила с непривычки, впервые ощущая себя плюшевым мишкой, но потом удобно устроила голову у Чарли на плече. И, как всегда перед сном, её мысли решили подкинуть задачку, возвращаясь к излюбленной теме последних двенадцати часов. Но на этот раз Гермиона, помаявшись несколько минут, решила не гадать, а спросить прямо, благо возможность была. — Чарли, — тихо позвала она. — М? — послышалось в ответ. Видимо, Чарли уже начал засыпать, в отличие от неё. — Что такое? — Вопрос. Мы с тобой теперь вместе? — Определённо, — сонно подтвердил он. Потом он вдруг завозился, заглядывая ей в лицо. — Что за вопрос, ты за кого меня принимаешь? — Просто уточнила. Всякое бывает. Гермиона почувствовала, как от сердца отлегло. Даже удивительно, что нерешённый вопрос доставлял ей столько дискомфорта. — Знаю я, у кого так бывает, — пробормотал Чарли. — Хотя, каюсь, моя вина. В своё оправдание могу сказать, что просто не успел пригласить тебя на свидание. Гермиона явственно услышала улыбку в его голосе и сама улыбнулась. — Ты хотел пригласить меня на свидание? — Как только успокоились бы драконы. Но в итоге всё получилось немного сумбурно, но вроде хорошо, — он погладил её по спине и поцеловал куда-то в волосы. — Так что теперь никуда от меня не денешься. Гермиона фыркнула и успокоенно вздохнула. — И не собиралась. Она думала, что долго не сможет уснуть, что будет стесняться другого человека в её постели, что ей станет жарко или неудобно, помешает новый запах или что-то ещё. Вначале так и было, но через какое-то время Гермиона нашла себя убаюканной мерным движением груди Чарли, его рука на талии успокаивала, запах был на редкость приятным и уже практически родным, а всё тело - приятно тёплым. Когда Гермиона заснула, ей ничего не снилось.