Am I brave enough? Am I strong enough? To follow the desire That burns from within To push away my fear To stand where I'm afraid I am through with this Cuz I am more than this I promise to myself Alone and no one else My flame is rising higher Halestorm - I Am The Fire
Гермиона успела испугаться, расстроиться и разозлиться, когда проснулась одна. Однако шум воды в ванной успокоил девушку - Чарли всего лишь проснулся раньше неё. Они вместе спустились на завтрак и устроились за столом так близко, что постоянно касались друг друга. В это время в столовой было не так много народу, и на них обращали не больше внимания, чем нужно для того чтобы поздороваться. Если кто-то что-то и заметил, то не подал виду. Впрочем, Гермионе было несколько не до этого. В свой кабинет она вошла буквально пританцовывая, хорошее настроение плотно поселилось где-то в грудной клетке и оттуда заправляло всей её жизнедеятельностью. И это очень нравилось девушке. Даже объём работы мало её смущал. После того самого коммуниста, о котором упоминала Бет, у Заповедника не было постоянного начальника-администратора - делами понемногу занимались самые разные люди, так что, когда приехала Гермиона, в полном порядке были только те документы, что относились к драконам, содержащимся в Заповеднике. За семь лет отсутствия административной власти в кабинете скопилась масса папок, стопок и разрознённых документов. Часть всего этого была организована в системы, но при этом система одного временного директора не соответствовала системе следующего, так что Гермиона потратила приличное количество времени на элементарный подбор соответствий. Но постепенно шкафы в кабинете заполнялись организованными папками, и Гермиона составляла тщательную опись всего содержимого, чтобы любой, кто придёт на её место, смог легко во всём разобраться, воспользовавшись каталогом. Со вчерашнего дня Гермиона склонна была думать, что в этом кабинете она задержится, и её подсказками ещё не скоро заинтересуются. На сегодня у Гермионы была запланирована реальная работа, а не сортировка уже имеющейся макулатуры. Несколько драконологов изъявили желание уйти из Заповедника, значит Гермионе нужно было рассмотреть варианты по их замене. Желающих было предостаточно - международный драконологический заповедник в Румынии был уникальным местом и весьма, весьма престижным. У неё уже было несколько резюме, присланных в Заповедник ещё до её приезда, но не мешало бы и дать объявление о найме в несколько газет и, возможно, послать сообщения в колледжи и школы - вдруг удастся заинтересовать выпускников. Уходящие драконологи вполне готовы были какое-то время потратить на обучение новичков. Конечно, окончательное решение о найме будет принимать Чарли после собеседования, но вначале нужно было ещё отобрать подходящих кандидатов и организовать эти самые собеседования. Гермиона также подумала о том, что ей следовало бы начинать думать и о более отдалённом будущем. Бренда, местная медиковедьма, была уже немолода даже по меркам волшебников (не как профессор Дамблдор, конечно, но Гермиона не взялась бы утверждать, что она была намного его моложе) и продолжала работать скорее за идею и потому, что привыкла к жизни в Заповеднике. Напрягая память Гермиона смогла вспомнить, что Бренда несколько раз просила саму же Гермиону о помощи и часто выглядела утомлённой. Так что, возможно, следовало задуматься о возможной замене или помощнике для Бренды. Искать следовало кого-то знакомого с зельеварением, а не только колдомедициной, так как происшествия, требующие вмешательства именно магии, случались не так часто, а вот различные зелья, мази и сыворотки требовались почти постоянно - и для магов, и для драконов - а их приготовление как раз и занимало большую часть дня Бренды. Заповедник покупал ингредиенты и почти никогда - готовые зелья, кроме архисложных составов что бывало совсем уж редким случаем. Итак, записать в блокнот - связаться с Пражской академией магии, конкретно с факультетами колдомедицины, и магическими госпиталями Бухареста и Белграда. Бухгалтерия Заповедника так же содержалась в порядке, поскольку была отдана на откуп внештатного консультанта в Тимишоаре. Гермионе это казалось не слишком удобным способом, и она предпочла бы организовать бухгалтерию в самом Заповеднике, вместо того, чтобы каждый месяц отправлять документы сквибу-бухгалтеру, а потом уже его отчёты переправлять в Министерство Магии Румынии и Попечительскому Совету Заповедника. Следовало бы поискать и бухгалтера, готового работать в Заповеднике. Место здесь красивое, компания интересная, поэтому возможно было привлечь кого-то молодого, особенно если пообещать получение опыта и последующие рекомендации - таким образом можно будет нанять кого-то из недавних выпускников, что так же поможет в какой-то степени снизить расходы. Гермиона давно задумывалась о перспективе перевода Заповедника на максимально возможное самообеспечение. Заповедник располагался на территории румынского национального парка Ретезат, где в изобилии встречались редкие магические и магловские представители флоры и фауны, хотя и был тщательно отгорожен от самого парка. Возможно, следовало озаботится самостоятельным производством некоторых растений. Это не только поможет местному лазарету, но и, возможно, уход за растениями или создание подобия ботанического сада станет одним из новых вариантов времяпрепровождения для драконологов. Заметка - посоветоваться с Невиллом по этому поводу. Так же давно требовалась реорганизация в обеспечении питания для драконов. Гермионе сразу удивительным показалось то, что при Заповеднике не оказалось ни фермы, ни чего-либо подобного, а мясо покупали у различных поставщиков за пределами парка. Это вызывало некоторые сложности в транспортировке и организации, а кроме того, это вызывало вопросы с экономической точки зрения. Однако пока Гермиона предпочитала не вмешиваться в этот порядок. Она ещё девочкой от родителей слышала разговоры о различных сговорах и понимала, что скорее всего существуют какие-то сторонние договорённости с мясниками и фермерами, о которых она едва ли сможет прочитать в официальных документах. Она полагала, что это наследие местной культуры, и, наученная своим реформаторским опытом с домашними эльфами, не спешила вмешиваться. Совершенно очевидно, что Заповеднику необходимо было каким-то образом наладить собственное разведение скота, но это не представлялось возможным организовать немедленно. Хотя бы потому, что результат мог быть непредсказуемым для неё, иностранки, которая находилась в стране всего несколько месяцев. Так что эту идею Гермиона хорошенько запомнила и отложила до лучших времён. У Гермионы было полно планов и идей. Некоторые были крупными проектами, другие - совсем пустячными нововведениями. В памяти всё ещё были свежи отписки из Министерства и вежливые кивки Кинсли, когда он на самом деле не слушал её мысли по поводу переустройства послевоенного мира, и теперь Гермиона сознательно придерживала гипогрифов в своей голове. Вместо того, чтобы пороть горячку, девушка записывала свои идеи и занималась их осмыслением, попутно прикидывая, как и когда их можно будет осуществить. Первым делом Гермиона поняла, что ей нужны будут союзники. И обитателей Заповедника, которые уже успели проникнуться к ней тёплыми чувствами, для великих свершений было недостаточно. Гермиона изучила страну и местные нравы достаточно, чтобы понять - ей нужны покровители. И начать следовало с Попечительского Совета - группы магов, которые поддерживали Заповедник средствами, организовывали спонсорские мероприятия и попутно активно интересовались всеми делами Заповедника. Гермионе нужно было найти среди них хотя бы парочку тех, кто согласится её выслушать, и кому она сможет обосновать необходимость и выгоду изменений. Заняться поисками она собиралась на ближайшем собрании Попечителей в декабре, на котором будут подводиться итоги прошедшего года. Время у Гермионы было, и она с удовольствием тратила его на тщательную подготовку. Дела увлекли Гермиону, которая всегда любила работать с бумагами. К обеду она разобралась с резюме и отложила перо. Перед тем как писать письма соискателям, она решила немного отдохнуть. Мысли, разумеется, свернули прочь от дел Заповедника. Гермиона водила по подбородку пером, задумчиво глядя в пространство. Всё для неё стремительно изменилось за несколько дней, и девушка не вполне была уверена, что знает, как ей действовать и чего ожидать. Не так чтобы ей действительно необходимо было выстраивать какой-то план, но привычка сказывалась. Мозг сам начал раскладывать имеющуюся информацию и домыслы. Думать обо всём этом не очень хотелось, но Гермиона намеревалась сделать всё как надо. Делать всё правильно с самого начала - самый простой и действенный способ сделать что-либо вообще. Гермиона невольно вспомнила обалдевшее выражение лица Джинни, которой она в ответ на жалобы на пренебрежение Гарри посоветовала записать плюсы и минусы и всё проанализировать. Следующий совет - попытаться не зацикливаться на Гарри - был определённо лучше. Теперь Гермиона понимала, что осознанно думать о таком было сложно. И тем сложнее, что совсем не думалось, только ощущалось и улыбалось. Невыносимая всезнайка Гермиона Грейнджер однозначно хотела любви. Когда-то любовь представлялась огромной волной всепоглощающего чего-то, но лет в тринадцать Гермиона разочаровалась в такой однобокой картине мире - при всей своей внешней привлекательности и удобности она слишком мало походила на реальность. “Терять голову” девушка не собиралась, слишком ей дорожила. Не входило в её планы и “сдаваться” под напором рыцаря в сверкающих латах. Впрочем, перспектива “отдаться страстям” казалась не столь ужасающей, если предположить, что страсть будет направлена на некий “достойный объект”. Сложно. Быстро прикинуть плюсы и минусы тоже не выходило, и загвоздка как раз заключалась в минусах. Чарли, определённо, не был идеален, но назвать что-то конкретное и действительно серьёзное, что можно было бы отнести к однозначным минусам, Гермиона затруднилась бы, причём даже не под влиянием собственных чувств. Можно было бы сказать, что Чарли излишне прямолинеен и, пожалуй, не отличается большой чуткостью, но последнее можно было отнести к типичным мужским чертам, а первое позволяло ему без лишних экивоков спрашивать о чувствах и состоянии другого человека, что как бы компенсировало отсутствие тонкой эмпатии. Чарли был честен и открыт, не смущался прямо высказываться, что, с одной стороны, могло кого-то задеть или обидеть, а с другой стороны, делало обиду бессмысленной. Чарли был старше, что было уже более серьёзным возражением, но понятие о возрасте у магов совершенно не совпадало с таковым у магглов. К тому же у Гермионы имелось твёрдое убеждение, что мужчина должен быть старше, чему косвенным примером служили мистер Грейнджер и его супруга. Конечно, сейчас они уже не были парой, но, положа руку на сердце, причиной послужили их личные качества, а вовсе не возраст. Однако было два серьёзных момента, которые следовало рассмотреть более пристально. И первый такой момент прямо вытекал из возраста Чарли - у него был богатый опыт разнообразных отношений с противоположным полом. Он не был одинок в Румынии, и он быстро обратил на себя внимание женского пола в Британии. Гермиона слышала разговоры о нём девушек и женщин после Финальной Битвы и перед свадьбой Рона. У Гермионы же опыт отсутствовал напрочь, если не считать нескольких довольно неловких свиданий. Конечно, Чарли был очень спокойным, но запас его терпения вовсе не был безграничен, а намерение возиться с несмышлёнышем находилось под большим вопросом. Гермионе нужно было очень сильно постараться, чтобы самой не разрушить эти отношения. Из этого вытекала вторая проблема. Собственно, сама идея отношений Гермиону привлекала, но от девушки зависела лишь половина. Если даже не учитывать, что большую часть сознательной жизни Чарли провёл в Заповеднике, следовало учитывать, что драконы были главной страстью в жизни Уизли. Даже самая его горячая любовь (если вдруг Гермиона её заслужит) не выдержит, если Чарли окажется перед выбором между драконами и женщиной. А значит, Чарли останется в Заповеднике ещё очень, очень долго, возможно проживёт здесь всю жизнь. Если даже опустить вопрос о том, хочет ли Гермиона жить с ним и строить постоянные отношения, оставался вопрос о том, готова ли она жить в Румынии и, что вероятнее, в Заповеднике? А захочет ли этого Чарли? Гермиона опустила голову на руки. Сложно. Мыслей было много, и обдумать их все Гермиона сейчас не могла. Тем удивительнее было то, что она не находила у себя никаких признаков уныния или беспокойства. Ну да, ей было что обдумать, но это нисколько не умаляло хорошего настроения. Возможно, влюблённость гораздо лучшая штука, чем Гермиона думала об этом прежде.***
День прошёл в трудах праведных. Гермиона с чистой совестью спустилась на первый этаж Капа на ужин. Чарли уже был здесь и тут же перехватил девушку, усаживая рядом с собой. Бет, шагавшая с подносом в её сторону, резко поменяла траекторию движения с такой широкой ухмылкой, что Гермионе стало на миг жутковато. Но только на миг - Чарли увлёк её разговором, и девушка потеряла интерес к окружающему. После ужина была милая прогулка в окрестностях. На драконью территорию они, разумеется, не заходили, но и без того было где пройтись. Вечер был густым и пряным, солнце садилось, расцвечивая горы и верхушки леса во все оттенки рдяного. Хотя официально никто не называл прогулку свиданием, Гермионе нравилось рассматривать её именно так. И это было самое лучшее её свидание, потому что на этот раз всё выходило естественно и восхитительно. Было приятно и легко болтать с Чарли, ощущая его тёплое присутствие совсем рядом, слушать его низкий голос, видеть, как движутся горло и плечи, когда он смеялся, запрокидывая голову. И Гермиона льнула к мужчине, подхватывала его смех, делилась своими воспоминаниями, с удовольствием отмечая настоящий интерес и участие. Под рёбрами словно поселился золотой солнечный луч, и он рос, рос и бесконечно ширился, так что иногда становилось трудно дышать, но затем бесконечно приятно было сделать новый вздох и почувствовать на себе взгляд Чарли. В небе уже клубилась ночная тьма, а на единственной улице лагеря зажглись фонари, когда они вернулись. Было ещё не поздно, так что то и дело кто-то попадался навстречу, но Гермиона и Чарли не скрывались, оставляя всем встречным делать собственные выводы. За руку Чарли ввёл Гермиону в свой домик. — Чем займёмся? Гермиона была уверена, больше того, она знала, что слова Чарли не имели двойного смысла, но всё равно она заметно покраснела, сама добавив это двойное дно. Она не знала, какие девушки были у Чарли до неё, и что он считает приемлемым, но золотой луч в груди толкал её рискнуть. Хотя бы попытаться действовать так, как ей хотелось бы. Она развернулась к Чарли, закидывая руки ему на плечи, прижимаясь всем телом. Смущение было изгнано усилием воли. Гермиона посмотрела на мужчину из под ресниц и лукаво улыбнулась. Если Чарли и не был знатоком душ, то такие намёки он понимал. Он опустил обе ладони на её талию и накрыл её губы поцелуем. Медленно коснулся нижней губы, чуть оттягивая. Так же неспеша скользнул языком по её губам, зубам, нёбу. Гермиона прерывисто вздохнула и ответила на его движения. Беспокойные руки уже тянулись к его лицу, касались затылка. Кровь Гермионы побежала быстрее, отдаваясь пульсацией в горле, скручиваясь возле сердца, заворачивая золотой луч спиралью, разгоняя жар по всему телу. Девушка выгнулась, прижимаясь ближе к Чарли, вжимаясь в него бёдрами. Сейчас она точно знала, чего хочет и как это делается. Чарли опустил ладони на её ягодицы, сжимая их, потом одной рукой скользнул под её майку, касаясь обнажённой кожи, заставляя всё тело девушки покрыться мурашками. Он отвлёкся от её губ, целуя подбородок, шею, оставляя цепочку поцелуев по всей длине плеча. Отодвинул лямки майки и бюстгальтера, нежно касаясь ключицы. Ощущения были настолько острыми, что Гермиона не сдержала жаркого вздоха. Если это не блаженство, то его вовсе не существует. Гермиона требовательно подняла футболку Чарли, и тот позволил снять её, сам же и бросил её на диван. Гермиона мимолётно оценила обстановку - они всё ещё стояли в коридоре, что было довольно глупо. Чарли явно подумал о том же, потому что снова, как и в первый раз, взял её ладонь в свою и повёл девушку в спальню. Мимоходом она отметила, что нужно было бы забрать его футболку из гостиной, а не разбрасываться одеждой, как в голливудских фильмах, но быстро потеряла интерес к этой мысли. Свет в гостиной они так и не зажгли, сквозь окно пробивался уличный свет, которого было довольно, а вот в спальне было темно - здесь окна смотрели в другую сторону. Чарли взмахнул палочкой и по комнате разлился слабый блеск множества шариков света, зависших в воздухе. Гермиона посмотрела на мужчину, скользя взглядом по широкой крепкой груди, задерживаясь на шраме под ключицей. Она шагнула, становясь вплотную к Чарли, кончиками пальцев очерчивая края белой полосы, провела по рукам вниз и вверх, положила обе ладони ему на грудь, ощущая жар тела и короткие жёсткие волоски. Она взглянула на мужчину из-под ресниц, наблюдая за реакцией. — Не торопись, — голос у Чарли стал ниже на несколько тонов, и от этого у Гермионы только больше мурашек рассыпалось по коже. — Мне нравится, как ты это делаешь. Гермиона тихо рассмеялась. Было в этом какое-то самодовольство, в том, что ему нравилось, как она его рассматривала и трогала. Но ей хотелось изучить каждый дюйм его кожи, коснуться всего, так что, наверное, он имел право на это самодовольство. Девушка погладила Чарли по груди, а потом качнулась вперёд, касаясь губами шрама, быстро лизнула границу, между кожей и рубцом. У Чарли вырвался вздох неожиданности, и Гермиона, вдохновлённая, поцеловала каждую частичку этого шрама, пока её руки медленно, перебирая пальцами и скользя всей ладонью, опускались на плоский живот, дразня, порхая у самой кромки джинсов. Так же неторопливо, словно дразня в ответ, Чарли поднял её майку. Чуть шершавые крупные ладони то поднимались, то опускались, пока Чарли не расстегнул застёжку бюстгальтера. Тогда Гермиона отстранилась, позволяя снять с неё верхнюю часть одежды. Обнажённая кожа пылала и требовала прикосновений, груди налились, и Чарли взял их обе в ладони, мягко сжимая и поигрывая сосками, глядя прямо в глаза Гермионы. Та не смогла ответить таким же взглядом, ресницы сами опустились, когда с её губ упал первый сладкий стон. Она откинула голову, позволяя Чарли целовать её шею. Сама девушка опустила руки, расстёгивая пуговицу и молнию на джинсах Чарли, поддевая кромку нижнего белья и совсем уже бесстрашно освобождая член - самое прямое и твёрдое доказательство её желанности - проводя пальцами по шелковистой натянутой коже до самого конца. Она вскрикнула, когда Чарли от неожиданности прикусил её плечо, и тут же провела рукой в обратном направлении, с торжеством ощущая, что Чарли едва заметно пошатнулся. На губах у Гермионы заиграла победная улыбка. Ненадолго. Да, Гермиона имела представление, насколько Чарли бывает похож на дракона, но до этого момента представление было весьма размытым. Одним рывком Чарли опрокинул её на постель, прямо поверх одеяла, и принялся стягивать с Гермионы джинсы, затем нетерпеливо отбрасывая свои. Гермиона приподнялась на локтях, расширившимися глазами глядя на него, неосознанно облизывая высохшие губы. Посмотреть было на что: в слабом свете загорелая кожа Чарли казалась мерцающим металлом, и на миг он показался ей статуей какого-то бога - не то Вулкана, не то Марса. — Чарли, — позвала она прерывающимся голосом. Он склонился над ней, целуя, блуждая руками по телу, потом приподнял и уложил выше на постели, подхватывая её бёдра и разводя в стороны. — Чарли? — В этот раз сначала я займусь тобой. Чарли опустился на колени перед постелью, и Гермиона потрясённо охнула, чувствуя, как голова кружится безо всякого алкоголя, от одной только предвкушающей догадки. Мерлин! Она же даже не была в душе!.. Но эта мысль выскочила из головы в ту же секунду, и всё сознание Гермионы наполнилось одним протяжным “ах”, когда Чарли коснулся губами внутренней стороны её бедра, совсем рядом с её влагалищем. Ноги Гермионы рефлекторно дёрнулись, но Чарли крепко удерживал их в нужном ему положении. Мгновением позже его пальцы оказались внутри, легко скользя, касаясь влажных стенок. Гермионе казалось, что уже даже её бёдра стали мокрыми. Большим пальцем Чарли надавил на клитор, и Гермиона содрогнулась от волны ослепительного возбуждения, хлынувшего по всему телу огненной волной. И снова. И снова. Гермиона дрожала и выгибалась. Она недовольно застонала, когда пальцы Чарли пропали, лишая её великолепных ощущений, но замерла, когда почувствовала его дыхание, а затем короткое прикосновение губ там, где только что были пальцы. Через Гермиону словно запустили магловский ток, она, не сдерживаясь, застонала, выгибаясь, касаясь своей груди. Она почувствовала внутри его язык. Невозможное чувство, сокрушительное. Абсолютно прекрасное. Потолок над ней плясал и всё норовил исчезнуть. Ни стыда, ни сомнений не оставалось. Гермиона извивалась на постели, сжимая одной рукой собственную грудь, а другой - одеяло. В низу живота полыхал огонь, по сравнению с которым Адское пламя в Выручай-комнате казалось простой спичкой. Гермионе не хватало даже воздуха, чтобы что-то сказать, она и стонать-то могла через раз. Тугая спираль, сжимавшаяся в груди, начала раскручиваться. Гермиона почувствовала напряжение во всём теле и то, как стенки влагалища начали сокращаться, а потом спираль взорвалась сверхновой, и вот тогда Гермиона смогла не застонать, а громко вскрикнуть, выбрасывая все эмоции разом. Всё вокруг на миг обрело особую чёткость, а потом сразу же осыпалось мириадом звёзд, которые падали куда-то в бесконечность и бились, бились, бились на новые мириады бриллиантовых осколков. — Чарли, Мерлин мой, — пробормотала она едва слышно. Ей показалось, что она сорвала голос, но это не имело никакого значения. Она не могла подняться, чтобы взглянуть на мужчину, но она чувствовала, как он продолжает целовать её бёдра, поднимается к животу. А потом он оказался прямо над ней, и девушка потянулась к нему, благодарная и счастливая, вовлекая в поцелуй, чувствуя на губах и языке собственный вкус. Она не удержала нового стона. Гермиона достаточно совладала со своим телом, чтобы опустить ноги на его поясницу, нажимая пятками. Теперь уже Чарли застонал куда-то в поцелуй и вошёл в неё, явно сдерживаясь изо всех сил. В этот раз всё произошло просто, она была возбуждена и расслаблена, легко принимая в себя член. Гермиона замерла на несколько долгих секунд, прикрыв глаза, но не от боли или напряжения - она замерла, переоценивая это ощущение наполненности, восхищённая. На вид он всё ещё казался ей, возможно, слишком большим, но внутри неё Чарли помещался просто превосходно, заполняя её всю без остатка. Пружина в груди снова пришла в движение, стягиваясь теперь куда быстрее. Гермиона нетерпеливо двинула бёдрами навстречу мужчине. Мир вокруг них сжался до точки и исчез. Ничего кроме их раскачивающихся тел не существовало. Гермиона, ошеломлённая, восхищённая только что произошедшим, не пыталась сдерживаться. Она активно участвовала в процессе, чувствуя нарастающий новый взрыв, понукая Чарли двигаться быстрее, пытаясь заставить его не сдерживаться. И в этот раз всё получилось. Чувство освобождения было чистым восторгом, таким, что Гермиона на мгновение ослепла и оглохла, а потом и вовсе потеряла ориентацию в пространстве, почувствовав, что Чарли отпустил себя вслед за ней. Сверкающая радость затопила Гермиону, разливаясь по телу потоками восхитительного удовлетворения. Она прижимала Чарли к себе, не давая выйти, гладя плечи, в которые только что цеплялась мёртвой хваткой, едва дыша и коротко касаясь его плеча невесомыми поцелуями. Гермиона была абсолютно счастлива. И абсолютно влюблена. И абсолютно уверена, что полюбит Чарли. Как только вернёт себе сознание и способность дышать.