Отголоски памяти

Настрелявшись по живым мишеням вдоволь, Джоффри с удовольствием понасмешничал и поиздевался над Сансой Старк за ужином. После чего, с аппетитом поел, и увалился спать. Обычно, все сны Джоффри были почти одинаковыми - ему виделось множество коленопреклоненных людей, охота, красивые девки, и прочие приятнейшие вещи. Это были по-настоящему королевские грезы. Но сегодняшний сон сильно отличался от всех, что белокурый король когда-либо видел. - Везут, везут! - слышались громкие голоса, - Вот она, злобная хрычовка! Джоффри сидел в огромных санях, и руки его были связаны. Повсюду виднелся ранний свежевыпавший осенний снег, и толпы разномастного люда в чрезвычайно странных нарядах, которые совершенно ничем не напоминали вестеросские одеяния. Но больше всего, юного Баратеона поразила своя собственная одежда. А точнее - подол пышной шерстяной юбки, с какой-то вышивкой. Джоффри с недоумением разглядывал свои ноги, обутые в сафьяновые сапожки с меховой оторочкой, рассматривал диковинный узор на подоле - и ощущал, как к горлу подступает паника. Юный король хотел что-то крикнуть, возмутиться - но из горла вылетел лишь тихий и невразумительный хрип. Сани, тем временем, остановились на какой-то площади, и Джоффри с изумлением увидел помост, и столб увитый цепями. Страх окончательно затмил Баратеону разум, и он принялся вырываться от стражников, которые пытались вытащить белокурого короля из повозки. Шум все усиливался, повсюду раздавались гневные крики, и Джоффри с изумлением понял, что всеобщая ненависть толпы направлена именно против него самого. - Выдра, кикимора! Леший тебя забери, погубительницу! - Злобная убивица! Чтоб тебе с моста в ледяную реку лететь! - Ты пошто столько девиц младых загубила, тварина?! - Она и своего полюбовника Федьку поленом прибила - я от ее дворовых сам слышал! - Только его не Федькой звали, а Зиновием! И не поленом прибила, а скалкой! - А девок своих подневольных она в проруби зимой топила. И кнутом приказывала бить, и ногами их топтала - так свидетели в суде говорили. - Ну, вот - теперича расплата за все и пришла! Милостью государыни императрицы наказание ей последует достойное - будет знать, как над невинными людьми мудровать, змеюка лесная! Тем временем, Баратеона уже почти втащили на помост. В Джоффри отовсюду летели свежеслепленные снежки, подгнившие от мороза овощи, яблочные огрызки, и прочий мусор. И летело все это "добро" довольно метко, поэтому подол юбки был изгваздан уже изрядно. Пока подручные палача привязывали Баратеона к столбу, представительный господин в кафтане громко зачитывал приговор. - Милостью государыни императрицы и повелением суда, злобная нечистивица Дарья Салтыкова, прозванная "Салтычихой", лишается дворянского звания, и приговаривается к сему поносительному зрелищу и дальнейшему тюремному заключению, во имя справедливости! От всего происходящего, у Джоффри кружилась голова. Баратеон с рычанием ругался вслух, орал на палача - но тот не обращал внимания. Люди на площади шумели все сильнее, а какой-то отчаянный забияка в зипуне подскочил к помосту поближе, повернулся спиной, и спустил штаны. - Вот тебе, кикимора! Полюбуйся-ка на мой голый зад! - громко крикнул "шутник-затейник". Вокруг так громко захохотали, что даже палач не выдержал - и решил не откладывать с приговором. Баратеон с отчаяньем увидел, что к нему приближаются с какой-то большой деревянной табличкой в руках. Еще через минуту, эта самая табличка была ловко привязана к поясу на одежде вестеросского короля. Взгляд разъяренного Джоффри наткнулся на позорную надпись "мучительница и губительница людей", и Баратеон с силой рванулся из цепей. Но к счастью, в этот самый момент, жуткий сон закончился. Белокурый король очнулся в собственной мягкой постельке, в Красном Замке - в тепле, уюте, и безопасности. - Что за дрянь мне приснилась? Это все Санса Старк виновата. Как она только посмела перечить мне за вчерашним ужином? Маргери Тирелл из Хайгардена будет мне гораздо лучшей супругой - она не так глупа, как Санса. А если только, леди Маргери когда-нибудь вздумает проявить глупость, и не будет меня слушаться - то я и ее проучу! - высказался обозленный Баратеон. Одним словом, Джоффри забыл непонятный и кошмарный сон уже через полчаса, и не сделал из него совершенно никаких полезных выводов - за что вскоре и удостоился кубка с ядом, предусмотрительно подготовленного Оленной Тирелл. Но это была уже совсем другая история.