***
Ярко горели факелы, отбрасывая длинные тени на стены главного зала. Огромные канделябры на массивных цепях темными силуэтами вырисовывались под высоким потолком. В центре опираясь руками о дубовый стол, который выдержал не одно торжество, стоял Торин Дубощит. Король сосредоточенно разглядывая лежащие перед ним карты. Все были уже в сборе когда Кили, осторожно открывая тяжелую деревянную дверь с кованной ручкой в виде царского скипетра, присоединился к военному совету. Фили держа руки на груди, лишь укоризненно посмотрел в его сторону, а все остальные даже не обратили внимание на опоздавшего. Гномы следили за гладкими камнями с насечками рун, которые передвигала по бумаге рука короля. — Вот здесь, скорее всего, они начнут нападение. Крупный сердолик опустился на северо западную часть долины. — С юга нас прикроет армия эльфов. Они должны подойти через семь дней, — Торин передвинул плоскую яшму. — С севера будет стоять Даин с Железных Холмов. Мы прикрыты почти со всех сторон. — А запад? Люди с Эсгарота навряд ли, выдержат оборону города? – покручивая ус сказал Фили. — Возможно. Но это истощит силы противника. Седой гном с окладистой белой раздвоенной бородой нагнулся, внимательно приглядываясь к сложившейся на карте комбинации. — Торин, а что если они захотят нас окружить, — узловатый палец гнома уперся в треугольные вершины гор, неподалеку от Эребора, — Что если они устроят засаду на вершине Вороньей Высоты? — Балин, старина, — Король –под Горой положил руку унизанную массивными перстнями на плечо гнома, — Гундабад еще слишком слаб, что бы собрать огромную армию, а Дол-Гулдур давным - давно пал. К тому же эта Гора выстоит, если само небо однажды рухнет на землю. Торин улыбнулся, обнажая ряд белых зубов. — Мы можем десятилетиями не выходить наружу. В наших кладовых достаточно запасов и продовольствия, – Дубощит повернул голову в сторону собравшихся, - Единственное, что мы должны сделать - это обезопасить ворота. Гномы одобрительно загудели и закивали головами. — Натаскаем побольше камней на верхнюю площадку! — громко выкрикнул Кили. — Выведем желоба из кузней к воротам. Пусть отогреются с мороза,— закричал свирепого вида гном, который даже на совет пришел, опираясь на топор. — Бофур будет дуть вместо мехов, – сказал кто-то, указывая на приосанившегося толстяка с огромной рыжей бородой. Все засмеялись, пуская колкие шутки в сторону врага и потрясая в воздухе руками. — Нет друзья, мы завалим ворота и разрушим мост. Воцарилась звенящая тишина. — Торин, что ты хочешь этим сказать? Балин подошел, внимательно вглядываясь в лицо гнома. Король спокойно проговорил: — Мы останемся в крепости и дождемся исхода битвы. — Мы не будем драться? - раздавались голоса обескураженных гномов. — Мы не выйдем на поле сражения? — Дядя ты с ума сошел! — не выдержал Кили, вырываясь из рук брата, – Мы будем отсиживаться здесь как трусы, пока гномы эльфы, люди будут проливать кровь! Торин в два шага преодолел расстояние, схватил племянника за грудки и процедил сквозь зубы: . — Замолчи! Ты ничего не понимаешь в этой жизни и научился лишь влачиться за бабьей юбкой, — голос гнома загремел, — Сколько лет я потратил, чтобы попасть в Эребор. Сколько усилий мы вложили, дабы вернуть величие этим стенам. Я не собираюсь делить его сокровища ни с кем! Дубощит резко оттолкнул Кили и обвел всех присутствующих тяжелым взглядом из под густых сведенных бровей. — Здесь мы выстоим и сможем помочь, если будет необходимо. Даин справиться и без нас. Бард со своим нищим отребьем только и ждет когда ему достанется лакомый кусочек от наших богатств. Думаешь, он собрал своих людей исключительно что бы помочь соседям? - бросил Торин в сторону племянника, — а этот напыщенный эльфийский индюк, пусть почувствует - каково это, когда тебя кидают!***
Облачко пара вылетало, растворяясь в морозном воздухе при каждом выдохе. Тауриэль зябко поежилась. Перед ней раскинувшись лежало плато Эребора, где величественно вздымалась громада Одинокой Горы. Эльфийский лагерь стоял в Дейле, готовясь выступить на рассвете. Завтра начнется битва. При мысли о грядущем сражении эльфийка крепко сжала клинок, покоящийся у нее на поясе. Было приятно вновь чувствовать в руках оружие. Она использует этот шанс, Она уничтожила не одно паучье гнездо, она сильна и полна энергии. Она вновь сразится с судьбой, докажет всему миру, что чего-то стоит. Какой же глупой она себя чувствовала, разыгрывая этот спектакль с приходом в эльфийский лагерь. После ухода короля Тауриэль некоторое время неподвижно сидела, ошарашенная известием о войне. Война. Не может быть. Она никогда не видела настоящего сражения и войны представлялись ей лишь эпическими битвами прошлого, о которых она слышала из уст короля и Леголаса, а когда подросла сама зачитывалась подобными преданиями в дворцовой библиотеке. Она даже подумать не могла, что станет участвовать в одной из них. Словно молния ударила и Тауриэль вспомнила, где будет проходить сражение. Эребор!. Холодок пробежал вдоль позвоночника. Опасность грозит гномам, Кили! Но вспомнив, как была поражена мощью и неприступностью гномьей твердыни, она успокоилась. Нет, Эребор так просто не взять. В голове всплыл образ темноволосого гнома. Кили, милый Кили. Может быть, мы еще встретимся с тобой. Тауриэль желала гному счастья и надеялась, не без щемящей тоски, что у него все в порядке, он удачно женился, любит и любим. Под покровом ночи эльфийку вывели тайным ходом из дворца и несколько дней под сопровождением воинов, она добиралась до границы Леса. Там ей вернули ее оружие и отпустили восвояси. Несколько недель она провела в Эсгароте, по ночам вглядываясь на противоположный берег, когда однажды не увидела мерцающие огоньки. Тауриэль поспешила переправиться через озеро. От воды шел туман, создавая завесу, скрывающую от города тайну прибытия эльфийской армии. Всплеск воды растаял в тишине озерной глади. Волнение охватило эльфийку когда в неясных очертаниях ночи показались походные шатры. — Стой, кто идет? – Оклик часового заставил Тауриэль вздрогнуть. — Это я, - Тауриэль. Я пришла, что бы просить позволения сразиться вместе с вами у стен Эребора. Стражник застыл в немом изумлении. Весть о побеге главного командира королевской стражи облетела все Лихолесье. Ходили толки о том, что эльфийка оставила и пост и страну ради гнома, добавляя ко всеобщему удивлению недовольство и возмущение. Никто не знал истиной сути происходящего, и никто не верил, что Тауриэль вернется. — Я не могу пропустить тебя, пока не доложу командиру, а он не скажет королю,— эльф смерил бывшего начальника стражи недовольным взглядом. — Будь добр сообщи ему. — Я не могу покинуть пост. В полночь мы меняемся. Тебе придется подождать. — Я знаю военный распорядок, — самообладание постепенно начинало покидать Тауриэль, а высокомерный тон дозорного выводил из себя, — и я также знаю, что ты можешь подать сигнал и кто - нибудь из стражников придет сюда и проведет меня в лагерь. — Могу. Но не буду этого делать. Новость о твоем прибытии не является важной. Возвращение беглянки навряд ли обрадует твоих бывших подчиненных. Возвращайся назад Тауриэль. Ты пришла биться за Эребор, так проси разрешения у гномов. Острые слова уже были готовы сорваться с языка эльфийки, когда она услышала голос от которого подкосились ноги. — Что здесь происходит? Негодование на часового сразу прошло, уступив место единственному желанию - провалиться тут же под землю, пропасть, снова скрыться. Бежать. Перед ней, освещая факелом пространство перед собой, облаченный в походные одежды стоял Леголас. Принц застыл на месте и смотрел на ту, которая так подло сбежала, не объяснившись и не попрощавшись. Взяла и вычеркнула его из своей жизни будто не было между ними столетий нежной дружбы. И из - за чего? Из - за призрачного счастья с гномом! Леголас терзался мыслью, что виновен в побеге подруги, корил себя за то, что оставлял ее одну наедине со своими мыслями, не проявил твердости и настойчивости. По прошествии времени, обида сменилась разочарованием, наполняя горечью благородное сердце. Поступок Тауриэль оставил в тонкой душе принца глубокую рану, а королевская кровь заставляла быть гордым. Он простил ее, но не забыл предательство. Он поборол обиду и хотел лишь посмотреть ей в глаза. — Зачем ты явилась сюда? — Хочет получить дозволения завтра биться вместе с нами, — вставил стражник, но столкнувшись взглядом с принцем осекся и поклонившись отошел в сторону. — Мне казалось ты выбрала свою судьбу и устраивала ее никого не спрашивая и не думая ни о ком. Что же изменилось сейчас? — Леголас! –эльфийка пересилив себя посмотрела ему прямо в лицо, – Я совершила великую глупость и поверь мне, сполна заплатила за нее. Я недостойна больше называться твоим другом, но позволь мне сражаться с тобой плечом к плечу. Позволь доказать, что Тауриэль – Дочь Леса способна думать не только о своем благополучии и сможет защитить свой народ от опасности. Тауриэль видела как на ясном лице принца лежит печать печали. А взгляд. Нет, она не могла его вынести. Она хотела, что бы он злился, обвинял ее, упрекал, но серые глаза смотрели с грустью и лишь на дне их читался укор. Сейчас, она особенно остро ощутила свою неправоту, и ей физически было больно осознавать, какие страдания она причинила. Тауриэль была готова броситься к Леголасу, но тот стоял не шелохнувшись, натянутый, словно острая и прямая тетива его любимого лука. — Ты правильно сделала, что вернулась. Это все, что он сказал ей подводя к королевскому шатру.***
Послышался рокот, что сопровождает камнепад в горах. Позади что-то откололось и рухнуло. Бард обернулся и увидел облако пыли, почти скрывающее главные врата гномьей крепости. Неприятная догадка осенила его. Человек поспешил к шатру эльфийского владыки чуть не столкнувшись с поспешно выходящей рыжеволосой эллет. - Владыка Трандуил, – лучник поклонился, – Гномы разрушили мост и завалили ворота. Что все это значит? Король свободно сидел в походном кресле, украшенном красивой резьбой, облокотившись на одну его сторону. Тонкий серебряный венец покоился на его главе. Он казался совершенно спокойным, лишь морщинка между соболиных бровей выдавала напряжение, а в уголках очерченных губ застыла лукавая улыбка. — Это значит, что Торин решил выиграть битву чужими руками. — Но мы можем повернуть назад. — Не можем. Нельзя допустить захвата Горы. Если Эребор со своим богатством и должен кому-то принадлежать, то только не оркам. Мы должны остановить их здесь, иначе эти твари придут на наши земли. Мы выполним условия договора и потребуем полагающуюся нам долю. Бард удивленно поднял бровь. — Вы думаете, что Дубощит согласится расплатиться с нами? Я послал своего гонца, а они освистали его и велели передать, что мы не получим ничего! — Какая жалость, – Трандуил плавно поднялся, подходя к небольшому столику на котором стояла бутыль вина. С тихим всплеском рубиновая жидкость разлилась по кубкам один из которых король протянул Барду. — Гномы корыстны, упрямы и уверены, что они умнее всех. Если Торин Дубощит желает войны он ее получит. Разбив орков, мы осадим крепость. — Может попытаться договориться? — Договариваться с гномами, значит напрасно терять время. Они понимают лишь один язык, – эльф выразительно коснулся эфеса меча, висевшего у мужчины на поясе, - ты с нами ? — Владыка, прибыл Гендальф Серый. Он просит вас принять его, – вошедший эльф в черненых доспехах склонил голову. Трандуил глубоко вздохнул и закатил глаза. Только волшебника здесь не хватало. Поставив кубок, он сел в кресло, указав Барду на стул. — Зови.