***
Кровь. Она была повсюду. На земле, одежде, стенах. Казалось само небо вот - вот прольет багровые слезы. Трандуил тихо шел, осторожно переступая через тела, обильно усеявшие улицы Дейла. В воздухе витала смерть, била в ноздри удушающей смесью солоноватого запаха крови, пепла и вони орков, чьи трупы темными пятнами марали белый снег. Взгляд эльфа скользил по разрушенным некогда уютным домам, смотрящим теперь пустым глазницам окон, ветхим постройкам, Этот город вновь стал могилой для тех, кто в нем оказался. Под ногой что-то хрустнуло. Владыка убрал сапог, увидев переломленную стрелу, а рядом с ней тонкими крыльями торчал вверх эльфийский шлем. Неподалеку навзничь лежал его хозяин, невидящим взором прекрасных глаз уставившись в свинцовое зимнее небо. Из груди короля вырвался судорожный вздох. Эльфы. Его воины, его народ, сколько их полегло здесь. В какую сторону ни посмотри, везде виднеются золотые кирасы и зеленые плащи. Бессмертие - дар, данный эльфам Великим Эру. Так почему он должен растрачивать его на защиту этих недолговечных созданий, почему он должен приносить свой народ в жертву общему благу? Таким ли долгим будет мир, завоеванный страшной ценой? Где гарантия, что потомкам людей, гномов не взбредет в голову из-за собственных амбиций и страстей устраивать кровопролитие, ненавидеть друг друга, а он опять будет приходить им на помощь. Спасать их от орков от Зла. Чушь! Орки бы так не наглели если бы не чувствовали слабину, разобщенность, недоверие между народами, населяющими Средиземье, а Зло становится сильным в этом мире, только когда знает в каких душах оно обретет верных союзников. Бессмысленно помогать тем, кто ненадежен. Необходимо охранять то, что вверено тебе, и тех, кто будет нести свет и красоту. У него достаточно сил чтобы защитить свое королевство от врагов. Весь мир не спасешь. Хватит и того, что он сделал. Пусть Торин разбирается со всем этим сам, коли все же вышел из своей крепости. Он обещал помочь, он помог. Трандуил резко развернулся и размашистым шагом направился в сторону командующего войском. На лице его застыло выражение презрения, решимости и гнева. Стальной голос рассек морозный воздух. — Мы отступаем. Всем назад. Уходим!***
Тауриэль не понимала ничего, что происходит вокруг. В глазах рябило от мелькавших фигур, руки сводило от усталости и напряжения. Острия ее клинков уже начали тупиться о тела многочисленных орков, казалось, их становится все больше. Эльфийка мчалась на пролом, стараясь не смотреть по сторонам и себе под ноги. Краем глаза она видела как падают на землю пронзенные люди, эльфы, гномы как стрелы впиваются в живую плоть, высасывая из нее жизнь: капля за каплей. Она боялась присмотреться, и увидеть жуткие подробности. Это сражение не шло ни в какое сравнение с тем, к чему она привыкла. Вся форма была залита черной орочьей кровью, в ноздри бил ужасный запах, даже пауки в ее лесу не издавали такое зловоние. Ноги застревали в каше из снега крови и грязи. Скрещивающееся оружие, залпы катапульт, свист стрел, боевые кличи, рычание, стоны многочисленных тысяч живых существ вместе создавали оглушающий, чудовищный рев. Хотелось заткнуть уши, не видеть и не слышать ничего вокруг, не чувствовать той ненависти и злобы, что так накаляли окружающее пространство. Орки теснили, наступали, подавляли армии своим количеством, прорвались в Дейл. Их было слишком много. В какой-то миг Тауриэль подумала, что это конец. Они все здесь погибнут. Почему Торин не выходит? Где же вы славные воины Эребора ? Силы стали оставлять эльфийку, а в душе зарождалась паника, когда она услышала горн, громом прогремевший над полем битвы, заставивший всех замереть и посмотреть в сторону откуда доносился этот звук. В ту же секунду огромный молот разнес ворота крепости и оттуда с воинственным кличем один за другим стали выбегать гномы, со свистом рассекая воздух своими топорами, обрушивая смертельные удары на головы мерзких тварей. Впереди всех бежал Дубощит. Король с гривой темных волос, подобно льву пригибаясь и бросаясь вперед, сметал орков на своем пути. Словно волна, прокатился по полю радостный возглас. Неожиданная поддержка вернула силы и уверенность в победе. Тауриэль радостно закричала, увидев, как быстро меняется перевес в сторону защитников крепости. Она заметила Кили. Он бился отчаянно и храбро, точно нанося удары мечом, но гном был слишком далеко, что бы докричаться до него и не видел эльфийку. Противник был коварнее и хитрее, чем казался. Пока люди и эльфы освобождали Дейл, а гномы держали оборону крепости, случилось то, чего так боялся Балин –легионы врага грозили напасть со стороны, которая не защищалась никем. Воронья высота. На высоких вершинах, скрываемая каменной громадой таилась самая свирепая орочья армия, возглавляемая отъявленным головорезом. В любую минуту она могла нанести последний сокрушительный удар. Вдалеке, на каменном уступе показалась высокая страшная фигура в стальных доспехах. Торин все понял. Он разгадал замысел врага и не собирался сдаваться. Нельзя было терять ни секунды. Оседлав горных козлов, служащих гномам, надежным средством передвижения, Дубощит со своим отрядом двинулся в сторону заснеженных вершин. Когда Тауриэль заметила как гномы, скача во весь опор, удаляются с поля боя, приближаясь к Вороньей высоте, холодок пробежал по ее спине. Они страшно рисковали, отправившись туда одни. Им нужно помочь, иначе они лишь погубят себя. Тауриэль напряженно вглядывалась в даль, не идет ли подмога, но никто не отправился вслед Королю - под Горой. Всецело поглощенная этими мыслями она постепенно, среди общего шума начала различать пронзительный и глубокий звук. Трубил эльфийский рог. Волнение сменилось негодованием – он призывал к отступлению. Как же так, только не в это время! Находясь на возвышенности Эльфийка видела, как Трандуил вместе с командиром собирает воинов, и идет в направлении городских ворот. Она должна остановить его! Он не может так поступить, это нечестно. Тауриэль спрыгнула с каменного постамента, где когда-то находилась статуя, о чем свидетельствовали ее многочисленные обломки, лежащие рядом, и стремительно направилась навстречу эльфам. Через три больших двора, завернув на узкую улицу, ведущую на площадь, которая отделялась от нее изящной аркадой, она увидела в ее проемах мелькающие фигуры. Впереди, возвышаясь, шел король. Не думая, Тауриэль выпалила: — Вы не можете уйти. Не сейчас! — Прочь с дороги,— процедил Трандуил сквозь зубы. Глаза его сверкали, а в облике читалась угроза. — Гномы на Вороньей Высоте, они все там погибнут! Неожиданно король сбавил шаг. Вскинув голову, он начал плавно наступать, намеренно растягивая каждое слово. — Да они умрут. Сегодня, завтра, год спустя иди через сто лет. Какая разница? Они смертны, — закончил он, оглядывая эльфийку сверху вниз. Кровь ударила в голову, отчаянно запульсировала в висках. Она не могла сдерживать себя. Плевать, что будет дальше, ее судьба все равно предрешена, но она не позволит ему поступать так безжалостно. Она резко вскинула свой походный лук, направив стрелу прямо в лицо Владыке. — Вы думаете жизнь эльфа ценнее их жизней? Чем вы лучше гномов. Кичитесь своим превосходством, а сами поступаете как они. Да, гномы не совершенны, но способны на благородные искренние чувства, а вы живете без любви. В вас нет ни капли любви – последнюю фразу она растянула на манер повелителя, смотря на него в упор. Трандуил застыл, глядя на эльфийку. Он стал медленно отворачиваться. Тауриэль торжествовала. Наконец-то она доказала, что не боится его, и если понадобиться сможет даже остановить. Она и не думала о том, что за этой сценой, оцепенев и затаив дыхание, наблюдает весь отряд. В эту же секунду ее лук, разрубленный пополам упал к ногам, а к горлу был приставлен конец меча. От удивления и ужаса в глазах застыли слезы. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. — Да что ты знаешь о любви? Ничего! Твои чувства к этому гному ненастоящие. Думаешь эта любовь. Ты готова умереть за нее? — Король прожигал потемневшим взглядом, острие холодило кожу. Тауриэль надеялась, что потеряет сознание, прежде чем Трандуил снесет ей голову. Эти секунды показались вечностью. Неожиданно на королевский меч , отводя его в сторону, опустился клинок. — Если ты тронешь ее, тогда тебе придется убить и меня! Леголас гневно смотрел в лицо растерявшемуся отцу. — Идем, — принц коротко кивнул, уводя эльфийку подальше от этого места. Ледяная маска разлетелась на куски, обнажая искаженное страданием лицо. Трандуил опустил голову. Как же так получилось, что его родной сын видит в нем лишь опасность. Леголас впервые так открыто противостоял ему. Трандуил увидел в этом больше чем желание защитить незадачливую подругу. В глазах принца читались недоверие и ропот. Он смотрел на него как на врага. Сердце Владыки больно сжалось. Когда - нибудь это должно было произойти. Он всегда держался строго и требовательно по отношению к сыну, боялся, что мальчик слишком привяжется к нему, и в случае если он погибнет, не сможет пережить утраты. Трандуил верил, что так будет лучше. Он желал воспитать сильного мужчину, война, будущего правителя, а проявление естественных нежных чувств, считал лишними сантиментами. Он беззаветно любил своего сына, безмерно гордился им, но никогда не показывал этого, полагая, что Леголас догадается об этом сам. Король прятал свои истинные чувства ото всех. Трандуил поплатился за это. Родной сын готов напороться на его меч словно это он великое зло, от которого нужно защищать всех и вся, а та за которую он пожертвовал собой, тычет стрелой прямо в лицо, то же считая его последним чудовищем. Какая злая ирония судьбы. Недавно он обвинял в предательстве Тауриэль, а сейчас сам становился на ее место. Кривая улыбка застыла на благородном лице. Если бы сын знал всю правду о нем, то меч коснулся бы не клинка короля, а его горла… Он должен все исправить. Мы не можем изменить обстоятельства, предопределенные судьбой, но мы можем изменить себя и свою роль в них. Быть предателем или героем, уйти или остаться до конца, быть верным своему слову или нарушить его. Никто и никогда не отнимет у нас право выбора. Трандуил осознавал, что для него настал тот момент, когда он может обрести или утратить все окончательно. Эльф поднял голову и отыскал на горизонте две фигуры, бегом мчащиеся к хребтам Вороньей высоты. Он не сомневался, что они рванут туда. Мысль о том, что Леголас в любую секунду может быть повержен опасным противником, ноющей болью отозвалось в сердце. Он не простит себе этого и не переживёт. — Линхир, — король не оборачиваясь позвал капитана, – командуй освобождением города. Отряд Анарендила пойдет со мной.***
— Тауриэль, - Леголас ловко перепрыгивал с камня на камень и прислушиваясь к горной тишине – это западня. Их заманили в ловушку и убьют по одному. Эльф остановился, указывая на следы копыт, которые расходились в разные стороны. — Смотри, гномы разделились. Они совершили ошибку, им следовало держаться вместе. — Нам нужно найти их! — Поспешим к вершине, следы ведут туда. Через несколько минут они увидели на выступах разбросанные тела убитых гоблинов, рядом со скалой навзничь лежала фигура в мифриловой кольчуге. Русые волосы, некогда заплетенные в косу, рассыпались по плечам. Это был гном. Леголас перевернул тело, Тауриэль вскрикнула. Она узнала его. Это тот гном, который сидел на пиру рядом с Кили. Кажется, это был его брат. — Нужно торопиться, – сказал эльф, натягивая тетиву лука. Вскоре послышались крики и звон оружия. Эльфы увидели несколько гномов, отчаянно сражавшихся с троллями и орками. Леголас пустил стрелу, попав огромной твари прямо в глаз. Тауриэль обнажила клинки. Они снова были вместе, одной командой несущей погибель всему мерзкому и злому. Как когда-то они понимали друг друга с полу - слова, с одного кивка, отточенными движениями нанося смертельные удары. Противники были повержены. Гномы коротко поблагодарив, так кстати пришедших на помощь, поспешили к остальным. Леголас выдергивал стрелы из тел убитых врагов, а Тауриэль вытирала лезвия своего оружия, когда из-за большого валуна показался очередной тролль. Принц ринулся в атаку, заскакивая ему на плечи. Тварь, шатаясь и пытаясь сбросить эльфа. отдалялась все дальше. Тауриэль не переживала за друга, он был умелым и ловким воином, но пыталась держать его в поле зрения в любую минуту готовая ринуться в бой. Вдруг позади кто-то окликнул ее. Эльфийка быстро развернулась. Рука, крепко держащая клинок разжалась, выпуская на волю холодную сталь. На валуне запыхавшись и опираясь на свой меч, стоял Кили. Радостный восклицание вырвалось у обоих. Подбежав. Гном судорожно схватил руки любимой, крепко прижимая их к своей груди. — Я верил, что мы снова увидимся. Я так скучал все это время и никогда не забывал о тебе, – с жаром проговорил он – твой король помиловал тебя. Он не причинил тебе зла? — Кили все хорошо, я здесь что бы доказать верность своему народу и помочь вам в беде. А ты? Я прочла письмо… Гном замотал головой — Тауриэль, оно ничего не значит. Война помешала дяде женить меня, все еще может измениться. Верь мне. Я всегда буду любить только тебя несмотря ни на что! — Кили. Твой дядя прав. Будет лучше, если ты исполнишь его волю. Я никогда не забуду тебя, ты подарил мне настоящее счастье, но нам не суждено быть вместе. Ты нужен своей семье, своему королевству, а тебе я принесла лишь страдания. — Нет, не говори так, ты лучшее, что было в моей жизни. И даже если мы никогда больше не увидимся, обещай, что тоже будешь любить меня. Я буду жить этой верой. Я пронесу ее через годы и умру с твоим именем на устах! У Тауриэль защипало глаза. Она провела ладонью по щеке Кили. Могла ли она дать такое обещание? Теперь уже навряд ли. — Кили, я… — резкий толчок в спину не дал договорить. Упав на землю, эльфийка резко перевернулась на живот, увидев над собой высокое звероподобное существо с умными и злыми глазами. Грубая квадратная лысая голова была вбита в массивные плечи, покрытые броней. Острые мелкие зубы щетинились в мерзкой улыбке. Больг. Вождь северных орков из Мглистых гор. Кривая сабля опустилась, взметая снег. Лесная воительница отскочила, нащупывая один клинок и судорожно ища глазами второй. Кили попытался напасть но, от сильного удара отлетел в сторону, ударившись головой. Эльфийка успешно отбивала атаки, понимая, что противник теснит ее к краю скалы. Больг сделал сильный выпад, толкая Тауриэль в пропасть. Она сумела ухватиться за его конечность и перекувыркнувшись вонзить в спину клинок. Тварь зарычала и всем весом навалилась на скалу. Эльфийка оказалась прижатой к холодному камню. Несколько толчков заставили разжать руки, и она соскользнула на землю. От удара в живот перехватило дыханье. Увернувшись, она все же смогла ранить монстра еще раз, но его сабля полоснула бок. Воспользовавшись пока противник корчится от боли, Тауриэль стала искать на снегу оружие, но враг оказался проворнее. Он обхватил ее руками и начал душить. Эллет казалось, что голова сейчас лопнет, а горло разорвет на части. Из последних сил она поджала ноги и ударила его пяткой в колено. Тут же, она с силой была брошена на ледяную твердь. Острая боль пронзила все существо Тауриэль, а во рту ощущался металлический привкус. Липкая струйка противно стекала по виску. Она попыталась подняться, но не смогла. Орк подходил все ближе, показывая чудовищный оскал, занося саблю над ее головой, но выгнувшись жутко зарычал. Очнувшись, Кили вонзил ему меч по самый эфес, топором он рассек его голень. Больг упал на колени. Кили занес топор для последнего удара, но противник неожиданно замахнувшись, сбил его с ног. Тауриэль видела, как железное колено вдавилось гному в грудь, а его топор, который оказался в лапах твари, вот - вот пронзит его острой рукояткой. Кили отчаянно сопротивлялся, упираясь руками, но силы таяли на глазах. Эльфийка пыталась дотянуться до своего клинка, темным силуэтом виднеющимся на снегу. Она молила всех Валар помочь ей. Наконец, окоченевшие пальцы нащупали рукоять. Собрав последние силы, она метнула клинок в орка, но тот лишь плашмя ударил его в голову. Крик полный ужаса и отчаяния эхом пронесся по заснеженным хребтам. В ту же секунду острие топора вошло в плоть. Кили повернул голову. Его губы что-то шептали, а глаза прощались. Навсегда. Ухмыляясь Больг поднялся и хромая стал удаляться. Подойдя к краю уступа, где шла тропа, он повернулся и посмотрел своими жуткими глазами на Тауриэль, после чего его фигура скрылась за безжизненными скалами, ставшими равнодушными свидетелями этой ужасной сцены. Соленая влага щипала глаза. При малейшем движении все тело пронзала острая боль, все же эльфийка смогла подползти к Кили, оставляя позади себя кровавую борозду. В надежде она прильнула ухом к его груди, но не услышала ничего кроме своего хриплого дыхания. Не успела. Не помогла. Позволила убить. Жалобный стон, переходящий в приглушенный вой, казалось, выходит из самой глубины ее существа, вытягивая все внутренности. Роняя горячие капли на лицо гнома, Тауриэль смотрела в остекленевшие потухшие глаза, того кто недавно обещал любить ее всю жизнь, а чем она отплатила ему. В эти мгновения перед ней отчетливо предстало лицо войны. Страшное, уродливое и хищное, при каждом выдохе оно обдавало ее парами смерти, отчего душа съеживалась в маленький беззащитный комочек. Впервые в своей жизни эллет испытала боль утраты. Это оказалось для нее страшным потрясением. Она не знала как жить дальше.***
Легкие шаги гулко раздавались в пустоте небольшого тоннеля прорубленного прямо в скале. Он выходил на каменную площадку, которую окружали серые валуны. Пошел тихий снег, укрывая все белым саваном. Тишина оглушала, липким страхом пробираясь под кожу. Трандуил осматривался по сторонам. Только что на высоте ниже сотни метров от этого уровня его эльфы разбили отряд орков, встретившись с гномами. Последние, передали, что видели Леголаса и Тауриэль взбирающимися на самый верх. Но вершина безмолвствовала. Только ветер играл белоснежными волосами, завывая и холодя кожу. Король с замиранием сердца вглядывался в каждое распростертое на снегу тело, боясь обнаружить две стройные окровавленные фигуры. Орки, гоблины, тролли все они были мертвы. Взгляд эльфа заметил уже окоченевшего гнома из отряда Дубощита. Где же сейчас сам Торин? Зайдя за уступ, Владыка Лихолесья остановился, еле сдерживая ликование. В нескольких шагах он увидел спину Леголаса. Принц, услышав шаги обернулся. Скорбный облик сына тревожил. Сердце ударилось о грудную клетку и рухнуло куда-то вниз. Свинцовая тяжесть навалилась на плечи. Легкие и прочные посеребрённые доспехи сжимали словно тиски, в глазах застыл немой вопрос. Леголас отрицательно покачал головой. Владыка выдохнул: «Жива». — Тот гном погиб. Его брат то же. Тауриэль ранена. Нужно позвать на помощь, — эльф старательно отводил глаза от лица Трандуила. Леголасу было неловко за свой поступок, за то, что он так открыто восстал против отца на глазах его подданных. — Внизу находится практически весь отряд Торина. Вы видели короля? — Нет, - принц вскинул лук, – Я вернусь на поле боя. Леголас хотел пройти мимо, но услышав оклик, пораженный остановился. Ему показалось, что в интонации ему послышалась мольба. Лицо короля, всегда спокойное и серьезное было печальным. Трудно было определить, какое чувство выражал его взгляд, исполненный смятением и тревогой. — Будь осторожен, — тихо проговорил Трандуил. Леголас устыдился, представив какую боль он причинил. Сейчас король казался таким близким, родным. Перед ним стоял не владыка Лихолесья, а заботливый любящий отец с прохладными грустными глазами, каким он помнил его в далеком детстве. — Отец, прости меня. Я не мог поступить иначе. Мы должны были помочь гномам. — Я не виню тебя ни в чем. Ты поступил правильно, выбрав спасение многих жизней, но жертвуя собой, мы не должны забывать, что есть те, кому мы дороги. В груди защемило. Принц хотел подойти к королю, обнять, но все происходящее было таким непривычным, давно позабытым, что он так и не сдвинулся с места. Послышались всхлипы, Трандуил повернул голову. Помрачнев, Леголас пошел прочь. Представшая картина ледяным вихрем будоражила в памяти короля воспоминания, которые он тщетно пытался забыть. Призраки прошлого, один за другим, вставали перед глазами. Он помнил все подробности тех дней, когда он терял любимых. Эльф окинул взором открывшийся унылый пейзаж. Острые горные пики в дали, еле различаемые за снежной завесой. Холодные темные камни, иссушенные, обветренные за пережитые века. Изрытый окровавленный снег, на котором Тауриэль, беззащитной изломанной фигуркой прижималась к телу мертвого гнома. Ну, вот и все. На что она надеялась, ведь такой исход рано или поздно все равно бы наступил. Не об этом ли он предупреждал ее? Трандуил провел взглядом по кровавому следу, идущему от эльфийки к скале. Она ползла. Он смутно догадываться о ее повреждениях. Осмотрев их опытным взглядом воина, король понял, что Тауриэль хоть и не смертельно, но серьезно ранена. Бедный яркий мотылек, неодолимо стремящийся к огню, разбивающий крылья о прозрачную преграду в надежде обрести желанную свободу. Что она дала тебе? Тауриэль тяжело подняла голову, посмотрев на повелителя. В ее глазах плескалась боль, затягивая в омут отчаяния и муки. — Я не смогла спасти его! — выдавила она сквозь рыдание. — Тауриэль не вини себя. Не в нашей власти изменить судьбу, но мы вольны не пасть под тяжестью ее испытаний. — Это невыносимо! — Боль утраты самая страшная и горькая из всех известных страданий, - голос короля дрогнул. — Я хочу похоронить его. — Да, конечно. Трандуил попытался поднять эльфийку, но она вскрикнула, заваливаясь, обнажая окровавленный бок. Тауриэль чувствовала, что спина больше не ощущает твердости камня, а по телу разливается подозрительное блаженное тепло. В глазах стремительно стало темнеть. Мутным взором она видела взволнованное лицо своего повелителя. — Простите меня, Владыка … за все, — выдохнула потрескавшимися губами, с радостью ощущая, как угасает сознание, накрываясь темной пеленой блаженного забвения. Наконец-то, она будет свободна. Она будет мертва.