***
Тауриэль осторожно поставила стакан с отваром и гербарием на стол. Бросила короткий взгляд на повелителя. Тот стоял, обернувшись к ней в пол оборота у массивного письменного стола. Унизанные дорогими перстнями пальцы держали свиток. Другой рукой он с отрешенным видом прокручивал перо. За спиной короля темнело высокое стрельчатое окно, погруженное в сгущающиеся сумерки. Открытая створка пропускала холод весеннего вечера. Легкий ветерок, еще не превратившийся в приятное дуновение после знойного дня, колебал легкую полупрозрачную завесу. — Повелитель, — эльфийка старалась быть невозмутимой, — целитель попросил меня передать отвар, который вы велели принести. Развернувшись, владыка сделал приглашающий жест, указывая на напиток — Отведай. Тауриэль не стала перечить и осторожно отпила из дымящегося кубка, отмечая как горячая жидкость согревающей волной проникает внутрь, оставляя на языке приятную травянистую горечь, после чего вопросительно уставилась на короля — До дна. Все время пока она пила Трандуил внимательно смотрел на нее, склонив голову на бок. Когда практически весь отвар исчез из емкости, он задумчиво произнес . — Как ты думаешь, ты помогаешь своему королевству? Тауриэль чуть не поперхнулась. Предстоящий разговор входил в опасное русло. Разве можно было ожидать иного? Эльфийка поставила стакан на столешницу. — Разве я дала повод сомневаться в этом? Тыльной стороной ладони она быстро отерла влагу с губ - жест выдавший ее беспокойство. Трандуил обогнул стол и приблизился к подданной. Его рука коснулась ее горячего бока, прикрытого тонкой материей и ощутимо надавила. Тауриэль чуть не вскрикнула от неожиданности и боли, вовремя закусив губу. — Есть то, что в значительной мере отвлекает тебя и не дает с должным рвением исполнять свое дело. — Я не понимаю о чем вы? Глупо было отпираться. Он все знает. — Тебе показать? Король медленно начал развязывать пояс ее туники, не отрывая взора. Он видел, как на дне ее глаз отчетливо растет тень непонимания, смущения и страха. Когда тонкие пальцы, поднимая ткань, коснулись обнаженного тела, эльфийка судорожно вдохнула, втягивая живот. Трандуил опустил глаза. Белая кожа была испещрена набухшими рубцами, словно хищные черви впивались в нежную плоть. На боку алела рана. Следы от многочисленных ссадин вели на спину. Повелитель нагнулся, пристально смотря на воспаление. — Кто дал тебе право так поступать с собой? — от жёсткого тона короля Тауриэль вздрогнула. Не надо было идти сюда. И на что она надеялась? — Я вольна распоряжаться своим телом как угодно. Я выполняю все возложенные на меня обязанности в остальном это мое дело, которое никого не касается и даже вас. Слишком дерзкие слова. Необдуманные. Резкий треск разорванной ткани прорезал ночную тишину покоев. Туника упала на пол. Щеки Тауриэль запылали от возмущения и стыда. Король грубо подтолкнул ее к огромному зеркалу, сжимая плечи словно тиски. Она смотрела на свое отражение расширившимися от ужаса глазами, с трудом узнавая в этой истощенной с короткими волосами эльфийке себя. С выступающими ребрами, с острыми линиями ключиц, с полосой ткани, прикрывающей похудевшую грудь. На фоне королевской фигуры она казалась невзрачной и слабой. Жалкой. Вот она какая никчемная и жалкая. Снова. Только Тауриэль всегда считала, что Владыка делает ее такой, но теперь она не могла обвинить его в этом. Голова невольно опустилась. Над самым ухом раздался вкрадчивый голос. — Тебе нравится то, что ты видишь? — указательный палец ласково заправил прядь медных волос за острое ухо. Тауриэль молчала. Сильные руки ощутимо встряхнули. — Я спрашиваю, нравится? — в интонации повелителя явственно слышался закипающий гнев. Эльфийка слабо мотнула головой. Спину царапала дорогая ткань расшитого камзола. Трандуил плотно прижимал ее к себе. Слишком тесно. Непозволительно близко, отчего невольный трепет пробежал по телу стайкой промозглых мурашек. Рука скользнула вниз, аккуратно накрывая ноющие рубцы. Приятно холодила воспаленную плоть, в то время как затылка Тауриэль коснулось горячее дыхание. Казалось, все нервы собрались в этот небольшой участок кожи на голове. По телу расползалась слабость, делая его мягким и податливым. Ноги становились ватными. Сознание будто погружалось в морок. Когда–то она заявляла королю, что он не властен над ее телом, но сейчас хотелось просто растаять, расплавиться в сильных руках. Исчезнуть. Сделать все что угодно, лишь бы унять эту боль, отпустить эти ядовитые воспоминания отравляющие разум. Забыться, а очнувшись снова стать прежней. Той, которая не совершала ошибок, не страдала и не теряла. Когда за спиной веселый ветер и теплые лучи целуют твое лицо. Когда впереди огромный необъятный мир, а в душе благодать и радость. Прикосновение к тонкой шее вернуло эльфийку к действительности. Помогло осознать, где она и перед кем. Пальцы короля очертили выступающий позвонок, плавно спускаясь вдоль спины, заставляя выгнуться и поднять голову. На Тауриэль внимательно смотрели серо–голубые глаза. — Думаешь, смерть принесет тебе избавление. Заслужила ли ты ее? Что ты сделала, что бы спокойно уйти, точно зная, что прожила не зря. Ты скорбишь о мертвом, когда рядом с тобой страдают живые. Кому ты нужна больше? . Король развернул ее к себе лицом. заставляя посмотреть ему в глаза. — Давным-давно я увидел маленькую девочку смелую и отважную. Именно внутренняя сила и воля привлекли тогда меня в тебе, хоть ты и была совсем ребенком. Не ты ли собиралась спасать мир. Уничтожать зло. Сражаться до последнего. Быть верной своим идеалам несмотря ни на что. Что же стало с тобой Тауриэль? Где та храбрая воительница, ради спасения других не побоявшаяся восставать даже против своего короля. — Ее больше нет, — дрожащим от закипающих слез голосом сказала эльфийка. — Ты должна жить дальше! — настойчиво прошептал король, ощутимо сжимая ее предплечья. Напор и властность повелителя пугали. Сила с которой он говорил, приводили в замешательство. Она была уже готова поверить, что владыка поможет ей. Танец. Касания. Его взгляд. Значит, все неслучайно. Она так ждала поддержки. Хотела задать кому-нибудь терзающий вопрос на который она не находила ответа, как ни пыталась. — Зачем мне жить? У меня ничего не осталось. Ни имени, ни положения, ни будущего, — хрипло вымолвила Тауриэль. Лихорадочный блеск в глазах Владыки кружил голову. Она слышала его голос словно издалека. Все тело онемело и не могло пошевелиться. — Ты слишком молода. У тебя впереди целая жизнь, за которую ты вновь сможешь обрести то, что утратила. Ты еще испытаешь счастье и любовь. Оцепенение спало. Прозвучавшие слова острыми иглами впились в истерзанное сознание. Словно насмешка над нею. Из глубин измученной души поднималась затаённая боль. Тауриэль резко вырвалась из цепких рук, отскочив словно дикая кошка. Сжав кулаки, она с возмущением взирала на своего короля. Противоречивые чувства тяжело вздымали грудь. Он не собирался ей помогать. Он лишний раз решил доказать, что для нее все потеряно. Обида подкатывала к горлу, соскальзывая с языка едкими словами. —Любовь?! — воскликнула, эльфийка, — Вы издеваетесь надо мной! Полагаю, моему избраннику будет приятно, что его невеста была так востребована, а сам Владыка Лихолесья почтил ее своим вниманием! Она не могла остановиться. От стыда и чувства незащищенности гордо вскинув голову, позабыв, что стоит перед ним наполовину обнаженная она зло выплёвывала гневно глядя на Трандуила. — А может я испытаю любовь с вами? Должен же быть от меня какой–то толк. Может, буду согревать ночи великого короля. Какая честь для безродной предательницы! Или в новом облике я не так желанна? Лицо эльфа потемнело, он подался вперед и занес ладонь. Тауриэль крепко зажмурилась. Ей показалось, что сейчас он ударит или больно схватит ее. Вместо этого она ощутила мягкое прикосновение к своей щеке. Указательный палец осторожно гладил впалую кожу. Это простой жест оборвал что–то внутри, натянутое как струна. Что–то лопнуло в душе Тауриэль, выпуская наружу всю невысказанную боль и муку, накопленную за эти месяцы, прорвалось наружу судорожными рыданиями. Слезы хлынули из глаз. Подавшись вперед, она уткнулась в широкую грудь повелителя, судорожно цепляясь за просторные рукава мантии. Она плакала навзрыд. Некрасиво и громко. Насквозь пропитывала ткань королевского одеяния. Размазывала кулаками соленую влагу по раскрасневшемуся лицу и не могла остановиться. Краем сознания она почувствовала, что больше не касается земли, а вскоре ощутила под собой что–то мягкое. Заботливые руки владыки уложили ее на ложе. Трандуил лег рядом, обнимая дрожащую фигуру так отчаянно и доверчиво прижимавшуюся к нему. Он убаюкивал ее словно дитя, невесомо целуя в висок. Поражаясь самому себе, он говорил какую–то успокоительную ерунду, смысла которой не мог потом вспомнить, как ни пытался. Не помнила и Тауриэль. Согретая теплом чужих рук она лишь чувствовала, как бархатный шепот стекал тягучей сладостью приятных слов. Обволакивал, усыплял истерзанное сознание. Со временем плач прекратился. Эльфийка лишь изредка всхлипывала и судорожно вздыхала. Затем, уткнувшись ему куда - то в шею, Тауриэль задремала. Король ощутил на своей коже теплое ровное дыхание. Оно щекотало, посылая по телу волнительный трепет. Давно позабытые ощущения теснили грудь, поднимая из глубины непрошеные воспоминания. Образы калейдоскопом мелькали в голове, делая безразличным ко всему постороннему. Трандуил потерял счет времени, лишь с досадой отмечая, что утро все равно наступит, и эта ночь уйдет в небытие. И никогда не повторится. Он принес ее сюда в сердце дворца, машинально опустив на королевское ложе, которое после смерти супруги стало для него позабытым. Он не смел касаться его, проводя редкие минуты отдыха на небольшой тахте. А теперь это постель согрета теплом той, которая не должна была даже видеть ее. Но все равно не наступит успокоение, лишь неясная иллюзия счастья несколько часов будет бередить его душу. Пусть. Ему приятна эта пытка. Король чуть отстранился, всматриваясь в мерцающую в темноте матовую кожу, на которой оружие врага оставила ужасные отметины. Ему показалось, что рубцы потемнели. Это было хорошим знаком. Взгляд коснулся заострившихся черт эльфийки. Остриженные волосы неуклюже топорщились в разные стороны. Исхудалая легкая рука покоилась на его груди, прямо над тем местом, где под покровами одежды и кожи в сладостной муке замирало его глупое сердце. Внутри что–то теплое начинало ворочаться уютно посапывая и распространяя волны нежности. Трандуил переставал понимать себя, свои желания, контролировать их. Он словно скользил по льду и равновесие держать было все труднее. Он больше не знал как себя вести с ней. Привычная, устоявшаяся схема рушилась. Король был готов отвечать ее дерзости, сдерживать ее своеволие, но ее беспомощность обезоруживала его. Ее незатейливые искренние порывы, пусть и вызванные страданиями и жаждой поддержки топили лед в сердце сурового короля. Трандуил осторожно освободился от слабых объятий и встал с царского одра. Посмотрел на Тауриэль. Совсем скоро она проснется. В комнате царил полумрак. Свечи давно отгорели, свисая застывшими слезами из витых канделябров. Сквозь щели в тяжелых портьерах серой дымкой проникало зарождающееся утро. Рассветало. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь ровным дыханием спящей эльфийки. Как непривычно королю было слышать эти звуки в своих покоях. Непривычно… и приятно. Развернувшись к зеркалу, Трандуил недовольно поморщился. Волосы растрепались. Он хотел подойти к полированной глади, что бы исправить это недоразумение, но шагнув, натолкнулся на препятствие. Удивленно взглянув себе под ноги, он все же различил светлое пятно ткани на полу. Король вспомнил о разорванной тунике. Осознание яркой вспышкой сверкнуло в голове, спускаясь вниз жаркой волной. Память назойливо стала воскрешать ощущение ее тела, тепла, запаха, ее дыхания на его шее. Вкус ее губ. Изгибы упругой фигуры выгибающейся навстречу его ласкам в тот роковой вечер перед ее побегом. Резким движением эльф отбросил ногой материю, оказавшуюся лишь соскользнувшим с постели покрывалом и, развернувшись, стремительно вышел на балкон. Свежая прохлада приятно ластилась к напряженному телу. Король жадным дыханием глотал влажный утренний воздух, постепенно приходя в себя. Тяжело оперевшись на гладкий мрамор перил он пристально и неотрывно смотрел вдаль. Туда, где в молоке тумана, казалось, плыли верхушки вековых деревьев, а на горизонте алым росчерком занималась заря.***
Первый солнечный луч почтительно скользнул по лицу владыки Лихолесья. Неподалеку стали раздаваться робкие голоса проснувшихся пташек, вскоре огласивших округу переливчатыми трелями. Одна из них смело прыгнула на раскрытую ладонь, озорно ворочая маленькой головкой. Длинный палец осторожно погладил малиновое оперение. Мягкий комочек скатился с ветки, расправляя свой пушистый хвост. Белка, приложив лапки к груди, заискивающе поглядывала бусинками глаз на своего короля. — И ты, негодница, пожаловала, — тень улыбки легла на красиво очерченные губы. Горсть зерен мелкими крапинками зажелтела на мраморе тут же став предметом дележа между лесными обитателями, смешно отбирающими добычу друг у друга. Их беззаботная возня ненадолго отвлекла Трандуила от мрачных беспокойных дум. Внутри спальни послышался шорох. Король развел завесу окна, пропуская солнечное утро в темнеющие недра комнаты. Взгляд упал на проснувшуюся Тауриэль. Сидя на королевской кровати с обнаженными плечами, щурясь от проникающих лучей, она непонимающе хлопала глазами, наливаясь пунцовым румянцем по мере осознания яви. Трандуил ухмыльнулся, представляя, какой шквал мыслей проносится сейчас в голове его подданной и вошел в покои. — Доброе утро, Тауриэль. Она смотрела на него так же как тогда, когда очнулась после похода в лес. Взирала с ужасом и страхом. Только сейчас она пыталась мучительно вспомнить каким образом оказалась на ложе короля. Трандуила одновременно и смешило и раздражало, что она боится даже мысли о том, что этой ночью между ними могло что–либо произойти. Ее кожа приобрела приятный оттенок, болезненная бледность постепенно покидала возвращающееся к жизни тело. — Я рад, что тебе становится лучше. Передай целителю мою похвалу. Этот отвар, действительно, чудесен и я смог воочию увидеть его свойства. Но все же не стоит злоупотреблять моей благосклонностью. Я многое позволял тебе, но терпеть посторонних в своих покоях столь длительное время не намерен. Ты слишком часто, пусть и не по своей воле, стала появляться здесь. Тауриэль, наконец, вспомнила все подробности вчерашнего визита к владыке. Смотря на его темный силуэт в слепящем пятне окна, эльфийка попыталась понять, где же она. Это не было той комнатой, где ее пребывание было тайной для всего дворца. Сместив взгляд в сторону, она увидела изумительной работы гобелены, которые висели в проемах между облицованных змеевиком колонн. Взгляд спустился вниз к мягкому ворсу добротного ковра, покрывавшего значительную часть помещения и уперся в край ложа, на котором она была. Пришлось повернуть голову, что бы увидеть его соседа. Слишком большая и роскошная кровать. Воистину, с королевским размахом … На секунду, Тауриэль замерла в глупом оцепенении, сменившемся ошеломляющей догадкой. Она в королевской опочивальне. Изумление. Оно переполняло Тауриэль. Зачем король принес ее сюда? Что все это значит? Хотя ничего постыдного и не случилось, все же находится здесь стало неловко. Будто подглядела в замочную скважину. Словно заняла чужое место. Посягнула на неприкосновенное. А она устала постоянно мучиться и терзаться. Сколько можно изводить себя. Пусть ее пребывание здесь останется на совести повелителя. Тауриэль откинулась на подушки, с удовольствием погружаясь в ласковые объятья пуховых перин. Стало хорошо. Тепло одеяла навевало ощущение ласкового кольца горячих рук владыки и если бы не его величественная фигура, непреклонно застывшая среди комнаты, она попыталась бы снова уснуть. — Через четверть часа суда придет слуга, — негромко, но с нажимом произнес король — О, вам не зачем так переживать по этому поводу, — ехидно заметила эльфийка,— все равно подумают, что это я вас соблазнила. — Может быть, — лениво растянул Владыка, медленно скользя глазами по лежащей перед ним фигуре. От такого взгляда Тауриэль стало не по себе. — Но сейчас ты встанешь и уйдешь к себе, — его тон был непоколебим и холоден. Пришлось подняться. Действия повелителя опередили последующий немой вопрос. — Возьми это, — Трандуил бросил ей шелковую тунику и отвернулся. Краснея и торопясь, Тауриэль поспешила одеть предложенное. Отчего-то, душу наполнял азарт, смешанный со страхом. Она напоминала себе, нашкодившую эльфийку, в любую минуту могущую оказаться застигнутой врасплох. Так она чувствовала себя, когда несмотря на запрет Трандуила будучи совсем юной пыталась пробраться в дремучие чащи южного Лихолесья. Тогда ей здорово попало от короля… — Я доставляю вам одни неудобства, — поправляя на себе костюм, покаянно проговорила она и обошла повелителя, спокойно становясь перед ним. В поклон она попыталась вложить всю учтивость и почтительность. Вышло фальшиво. Услышав брезгливый вздох, ей отчаянно хотелось рассмеяться над собой. Нет, ну не шутка ли. Судорожно рыдать несколько часов назад, лежа в объятьях короля, а сейчас изображать, будто только что вошла в его покои. Словно ничего и не было. Раньше она замечала такую манеру поведения только за Трандуилом. Неужели она действительно становится похожей на него? На мгновенье она вообразила, как в ее облике начинают проступать черты ледяного короля. От этого стало еще потешнее. Неосознанно она попыталась принять горделивую осанку. "Наверное, я схожу с ума" - подумала эльфийка. — Тауриэль, я хочу, что бы ты привела себя в порядок и спустилась позавтракать со мною. Мне нужно сообщить тебе нечто важное. Тауриэль вскинула удивленные глаза, сталкиваясь с непроницаемым взором Трандуила. Сердце сладко замерло в предчувствии грядущих перемен. Поклонившись, эльфийка решительно направилась к выходу, по пути лихорадочно осмысливая как пройти незамеченной. — Тауриэль, — оклик короля заставил остановится. — Я думаю, не стоит смущать слуг видом эллет, выходящей утром из спальни своего повелителя. Они преданы и верны своему королю и не заслужили подобных откровений, — склонив голову набок горько сказал Трандуил. Владыка подошел к гобелену и небрежно откинул его. Рука совершила неуловимое движение, после чего послышался звук раздвигающегося камня. И взору пораженной эльфийки предстал потаенный коридор. Тауриэль тут же одернула себя. Чему она удивляется? Ведь это не только дворец, но и крепость. Она знала тайные переходы в Пещере, но про этот не слышала никогда. — Прошу, — король демонстративно указал на выход. Подходя к черному прямоугольнику тайного хода, Тауриэль хотела уже скрыться в его глубине, но остановившись, замерла. — Спасибо вам, — произнесла она, одной рукой опираясь о край стены и повернув голову — Я делаю это не ради тебя, — сказал Трандуил, смерив ее тяжелым взглядом. — Как бы ни было, я безмерно вам благодарна, — сказала эльфийка и неожиданно тепло улыбнулась. Заметив растерянность в лице повелителя, она юркнула в проем и поспешила вниз.