***
Дорога изрядно вымотала Тауриэль, но уснуть в эту ночь ей так и не удалось: все тело налилось тяжестью, а внутри ощущалось томление. Мысли безумным роем кружились и не давали покоя. Наконец, устав ворочаться и пытаться хоть как-то отдохнуть, эллет поднялась с постели. Голова гудела. Было душно. Воспаленными глазами она окинула взглядом отведенную ей комнату и направилась к выходу, нетерпеливо распахивая дверь. В лицо подул приятный ветерок. Эльфийка с наслаждением вдохнула ночной воздух. Прохладный, ароматный. Освежающий. Стало ощутимо легче. С высоты дерева, где находился флет Тауриэль, хорошо обозревались окрестности. Под ногами, подобно морю, шелестели серебристо-зеленые листья меллорнов, сверкая в свете взошедшей луны. Неподалеку виднелся поросший мелкой растительностью холм, по которому, извиваясь и петляя, бежал ручей. Его хрустальный поток стекал в долину и нырял под каменную стену. Именно там находился знаменитый сад Лотлориэна. Тауриэль поднялась на носочки, старательно вытягивая голову пытаясь лучше рассмотреть, что же представляет собой это чудесное место, но высокие деревья заслоняли сад от любопытных глаз. Не зная чем себя занять, эльфийка решила прогуляться. Минуя пролеты она зачарованно рассматривала диковинные фонари. освещавшие ночной Карас Галадон. Они спускались с ветвей многочисленных деревьев, мягко рассеивая тьму своим голубоватым свечением. Наконец ноги ловко спрыгнули на землю. Здесь не ощущалось свежее дыхания ветра. Воздух был напоен ароматом цветов. Большие кусты с белыми прострелами соцветий росли по бокам мощеной дорожки уходящей вглубь леса. Тауриэль побрела наугад, в какой раз поражаясь безмятежности и спокойствию этого места. Казалось, время остановилось, а все пространство было соткано из тишины. Меж деревьев мелькали силуэты эльфов, и слышалось их дивное пение. Мелодия воздушная и бесстрастная монотонным напевом плыла над просторами Лориэна, вторя растекающейся по земле молочной дымке. Эта величавая умиротворенность не приносила душе Тауриэль желанного покоя. Напротив, она раздражала. Не выдержав, эльфийка побрела прочь от этого места. Голова опять превратилась в раскаленный котел. В душе вновь расползалось темное чувство, гнетущее и мрачное. Она чужая для этого мира. "Никчемная," – думала она. До нее все еще доносились голоса. Эти эльфы ведали, чего хотят, для чего им дан великий дар жизни и бессмертия. Она - нет. Предавшись горестным мыслям, Тауриэль не заметила, как тропа стала уходить под гору и вскоре лесная дева очутилась у высоких ворот. Она вскинула голову и замерла. За кружевом ограды виднелся Сад. Вокруг же не было никого: ни часовых, ни стражей. Сразу вспомнилось чудесное Зеркало, о котором она слышала немало легенд и преданий. Отчаянно захотелось попасть внутрь. Из глубины сознания всплыл предупреждающий голос Леголаса. И в самом деле, к чему все это? Узнав о ее вероломстве, Владычица разгневается. Но ведь она не собирается смотреть в Зеркало, да и кто ей позволит совершить это. Она просто желает полюбоваться садом и может хоть издалека поглядеть на сокрытое в нем чудо. Отбросив прочь сомнения Тауриэль уверенно опустила руки на створки ворот. Те плавно раскрылись, впуская нечаянную гостью. Эльфийка огляделась вокруг. Ни души. Стараясь ступать бесшумно, она двинулась вглубь. Дойдя до открытой площадки, эллет увидела лестницу. Ступени из белого гладкого камня вели в низину, огибая холм. Легко перешагивая, она стала спускаться. Миновав очередной поворот, Тауриэль остановилась. С бешено колотящимся сердцем она взирала на открывшееся зрелище. Лестница вела к небольшой ровной поляне, в центре которой находился каменный пьедестал с серебряной чашей. Это и было Зеркало Галадриэль. Вне сомнений это было оно. Тауриэль будто перестала принадлежать себе. Колеблясь лишь мгновение, она стала подходить ближе. Пьедестал был вырезан из камня в форме дерева и живописно обрамлялся вьющейся лианой. Вся она была усыпана маленькими белыми цветами с лепестками игольчатой формы. Словно упавшие с небес звезды они сияли в темном бархате листвы. Оказавшись рядом, она с интересом стала разглядывать, чашу удивляясь, как этот предмет может показывать видения из прошлого, настоящего или будущего. На вид она была большая, но неглубокая, наподобие тех чаш, что она видела во дворце Трандуила. В ней не было ничего особенного, если не считать искусного узора с вплетением эльфийских букв, окаймляющего тонкие борта. Тауриэль нагнулась, вглядываясь в полированное дно. От напряжения в висках запульсировала кровь, а в звенящей тишине собственной дыхание казалось оглушительным. Тауриэль молила Эру открыть ей то, чего жаждало ее сердце, но блестящий металл мутно отражал лишь ее взволнованное лицо и звездное небо в вышине. Разочарованная эльфийка распрямилась. — Эта дивная ночь принесет успокоение многим. Тауриэль резко дернулась, отпрянув от чащи и испуганно глядя перед собой. Напортив нее стояла высокая эльфийка с золотыми волосами, мягким каскадом струящимися по плечам. Светлые одежды, казалось, светились в ночи, облекая изящный стан. Голову же покрывал тонкий серебряный венец. Весь ее облик внушал почтение, граничащее с благоговейным ужасом. Но более всего пугал голос. Глубокий, завораживающий. Неземной. Тауриэль была готова поклясться, что слышала его у себя голове. Опомнившись, она поспешно склонилась в глубоком поклоне, наконец, осознав, что стоит перед самой Владычицей Лориэна. — Прошу простить мою дерзость, Госпожа, — эльфийка с трудом выговаривала слова, — я не хотела нарушать ваш покой и самовольно вторгаться в эти владения. Я набрела на ваш сад случайно. — Случайность - это знак небес, — опять в сознании Тауриэль прозвучал этот голос, хотя Галадриэль стояла, молча гладя на нее своими мудрыми глазами. — Мне кажется, что небо отвернулось от меня. Я брожу во тьме и не вижу света. Чреда несчастий словно преследует меня, - горько воскликнула эльфийка — Несчастье подобно поре первых и последних дождей, обрушивающих свои потоки на землю. Оно столь же холодно, безутешно и кажется беспросветным. И, однако, именно в это время зарождаются цветы и плоды. Королева Лориэна подошла к чаше и наклонилась. Только сейчас Тауриэль заметила, что рядом с пьедесталом стоял вытянутый серебряный кувшин. Взяв в руки сосуд, волшебница направилась к ручью, протекающему поблизости. Тауриэль зачарованно следила за ее плавными движениями. Послышался мелодичный плеск воды. В лунном свете фигура Владычицы, казалась сотканной из звезд. Она медленно приближалась к взволнованной гостье, глядя своим пронзительным взором, словно читала ее как раскрытую книгу. Тауриэль было страшно. Очень страшно. Присутствие Галадриэль, ее странные действия, неземной покой этой ночи, чудесное зеркало, которое сейчас откроет ей все тайны, - все это вызывало в сердце самые противоречивые чувства. — Подойди дитя, — позвал ласковый голос Владычицы. Тауриэль послушно приблизилась к чаше. Галадриэль подняла кувшин над сверкающим дном. Серебряная холодная струя ударилась о металл, наполняя емкость жидкостью, прозрачной словно хрусталь . Королева нараспев произнесла заклинание и дохнула на воду. Послушался тихий музыкальный перебор, напоминающий звон маленьких колокольчиков и изумленная Тауриэль стала наблюдать, как только что колыхающаяся вода начала отвердевать, превращаясь в ровную зеркальную гладь. Владычица спустилась со ступеней пьедестала. — Загадай то, что ты желаешь увидеть и посмотри внутрь чаши, если готова принять все видения какими бы они ни были. Тауриэль нерешительно кивнула и осторожно заглянула в зеркало. Его гладкая поверхность отражало тёмный бархат небосвода, на котором сияли мелкие алмазы звезд. Эллет забыла, как дышать, взирая с волнением и дрожью. Страх имеет власть над временем, растягивая или сокращая его по своему усмотрению. Тауриэль показалось, что прошла целая вечность, прежде чем поверхность засветилась и подернулась голубой дымкой. Эльфийка расширившимися глазами наблюдала, как она постепенно превращается в белесый туман, напоминающий клубы дыма. Вскоре сквозь него начали простреливать языки пламени. Зеркало показывало бушующий пожар. Горело неизвестное Тауриэль эльфийское поселение. Его обитатели поспешно покидали свои дома. Слышался свист летящих стрел и звуки скрещивающегося оружия. Орки! Они шныряли повсюду, уничтожая и втаптывая в грязь все, что попадалась на пути. Виднелись обугленные разоренные здания, улицы, щедро покрытые пеплом и мертвыми телами. По-видимому, нападение было внезапным и эльфы не успели должным образом дать отпор врагу. По одной из улиц бежала семья эльфов. Мужчина прорубал себе путь мечом, который он держал в одной руке, второй крепко сжимал руку своей спутницы. Она прижимала к груди захлёбывающуюся от плача маленькую девочку. Вдруг, путь им преградил огромный орк. Он набросился, хищно размахивая огромным ятаганом. От резкого удара эльф отлетел в сторону, увлекая за собой женщину. Ударившись о каменную мостовую, она потеряла сознание. Ребенок выпал из ее рук и жалобно заплакал. По - видимому, от сильного испуга, вместо того, чтобы подползти к матери девочка побежала прочь. Поскользнувшись, она покатилась вниз по мостовой, угодив в лапы к уродливому орку. Чудовище схватило дитя и побежало прочь. Орк несся, подскакивая и прыгая пока на одном из поворотов его горло не пронзила эльфийская стрела. Покачнувшись и захлебываясь кровью, он завалился на бок. Девочка оказалась зажатой между огромным телом и стеной. Она так и не смогла перелезть через эту ужасную преграду. Обхватив голову руками, она вжалась в холодный камень и затихла. Лишь крупные слезинки падали на запыленные сапожки и пропитывали ткань легкого платья. Тем временем отец несчастной малютки отражал сыпавшиеся, словно град удары. Он бился отчаянно и яростно, дикими от ужаса глазами пытаясь отыскать свое дитя. Напрасно. Орки все наступали. Его жена лежала без сознания. Мужчина выбивался из сил. Наконец, осознав, что нельзя терять ни минуты он подхватил эльфийку на руки и ринулся на пролом. Видение померкло, но через секунду в зеркале показался большой корабль, на который поспешно всходило множество эльфов, среди которых Тауриэль узнала жителей разоренного поселения и двух эльфов, что потеряли своего ребенка. Их фигуры темным саваном облекала скорбь, а лица были преисполнены печали. Женщина заламывала руки не желая восходить на борт. К ее бледному заплаканному лицу прилипали каштановые пряди. Эльф заботливо обнимая супругу, пытался увести ее на корабль. Волосы на его голове были собраны в длинную косу, медным тугим канатом, спускающуюся на спину. Страданием были наполнены его глаза, а скорбь еще более заточила и без того острые черты бледного лица. Тауриэль сильно наклонилась вперед, практически касаясь зеркальной глади. Она наконец поняла, отчего ей знакомы эти лица. Это были ее родители. Эльфийка с силой закусила губу, что бы не разрыдаться. С тоской она смотрела как прекрасное судно уносит от нее самых дорогих, так и не сумевших пережить постигшее горе. Дабы унять его они отплывали на Запад. Зеркало вновь показало сожженное поселение. Теперь оно было пустынно. Все жители, кто уцелел, покинули его, а орки с добычей вернулись в свое логово, уступив место на этом мрачном пиру воронам и волкам. Большая волчица рыскала по улицам, пока не наткнулась на тело мертвого орка, лежащего у одного из сгоревших зданий, от которого остались лишь каменные стены. Животное принюхалось. Внезапно оперившись на труп передними лапами, хищница перегнулась через него. Спустя мгновение она вытащила маленькую девочку. Растрепанные рыжие волосы закрывали ее лицо. Все тело ее обмякло и не подавало признаков жизни. Положив ребёнка на землю, волчица тщательно обнюхала ее, и не причинила никакого вреда. Захватив маленькое тельце своей пастью, животное кинулось прочь. Мутными пятнами мелькали озера, леса, холма и долины, пока волчица не попала под покров древнего леса. Пробежав несколько лиг, она остановилась у старого валежника, где находилась ее нора и уложила ребенка на траву. Животное потянуло носом воздух и затем скрылось в чаще. Тауриэль не могла поверить. Лес был ни чем иным как Лихолесьем. Так вот как она там очутилась! Эльфийка затаила дыхание, боясь спугнуть видение. Она видела себя маленькой бездыханной девочкой, которой с минуты на минуту грозила серьезная опасность. Внезапно послышались голоса и вскоре к месту, где она лежала, вышел отряд лучников. Их зелено-коричневая одежда указывала на то, что они принадлежали к лесному народу. Один из них с изумлением указал своим спутникам на маленькое тело. Подойдя он нагнулся и начал осматривать ребенка, хмурясь и качая головой, однако через минуту лицо его просияло он стал поспешно стаскивать с себя плащ, укутывая девочку, и беря ее на руки. Остальные воины обступили лучника. Наперебой слышались их голоса: встревоженные, удивленные, обеспокоенные. Вскоре весь отряд со своей странной находкой скрылся в лесу. Через мгновение вся плоскость Зеркала вновь запылала. Показались силуэты деревьев. Словно мрачные колокольни чернели их обугленные стволы, объятые нестерпимым жаром. Тауриэль не могла поверить своим глазам. Горело Лихолесье. Огромный лесной массив пылал и на глазах превращался в выжженную мертвую равнину. Меж деревьев стремительно мелькали чьи - то тени... Внезапно видение прекратилось, и Тауриэль, не успев опомниться, увидела знакомое помещение. Это были покои повелителя. Вскоре показался и он сам. Трандуил сидел в своем кресле, подперев голову рукой. Его волосы аккуратно ниспадали на широкую грудь, по временам которую вздымали тяжёлые вздохи. Эльфийка замерла. Лицо короля была так близко, что казалось, она чувствовала его дыхание. Она никогда не позволяла себе пристально разглядывать Владыку, отчасти из - за страха, элементарных приличий, стыдливости. Но теперь она не могла отвести взор. Его бледное холодное лицо казалось, принадлежало мраморному изваянию, сотворенному рукой горделивого мастера. Она смотрела на чистый высокий лоб, тонкий прямой нос, красиво очерченную линию губ. Глаза были прикрыты. Длинные темные ресницы пускали глубокие тени. Он был… притягательный и невероятно красивый. Не было знакомого холодного пристального взгляда преследующего ее повсюду. Без привычного колючего взора лик короля утрачивал свою суровость и неприступность, становясь манящим и соблазнительным. Тауриэль опешила от подобного открытия. Она невольно наклонилась, что бы лучше рассмотреть Трандуила… Вдруг король резко поднял глаза, пристально глядя перед собой. Словно острые клинки вонзился в Тауриэль его взгляд. Пронзительный, подобный северному ветру, несущему по небу снежные вихри. От неожиданности эллет вскрикнула и отскочила от чаши, едва удержав равновесие. Сердце бешено колотилось в груди, а волна ужаса окатывала с головы до ног. Было острое ощущение - Владыка понял, что за ним подглядывали, а главное кто это сделал. От переполнявших противоречивых чувств эльфийка потеряла дар речи и лишь потрясенно взирала на Владычицу широко раскрытыми глазами. — Верить ли мне всему, что я здесь увидела? — все, что смогла она вымолвить. — На этот вопрос ответит время и твое сердце. — Мне открылось мое прошлое, но я увидела и то, о чем никогда не помышляла. Мне показался огонь, снедающий Лихолесье, — в дрожащем голосе Тауриэль зазвенели тревожные ноты. Мудрый спокойный взгляд Владычицы не изменился, лишь в сапфировой глубине мелькнули тени. — Зеркало живет своей жизнью и воля его изменчива. Порой оно предсказывает и предвозвещает грядущие события, но сбудутся они или нет - никто не ведает, — уклончиво произнесла Галадриэль, — ведь будущее во многом зависит от нас самих…***
Через несколько часов Тауриэль в сопровождении лориэнских стражников миновала границу Заповедного Леса, приоткрывшего таинственную завесу ее прошлого. Они переправились через Андуин и держали путь по его западному берегу до тех пор, пока не оказались у подножия Туманных гор. На исходе седьмого дня показалась еле заметная тропа из белых камней. Если бы не попутчики, эльфийка ни за что бы, не догадалась о ее существовании. С удивлением она смотрела вокруг, недоумевая, как такой скрытый путь может вести к великому королевству. — Последний Приют недосягаем и оттого безопасен. Попасть в него могут лишь те, кто знает секреты тропы. Других же неминуемо ожидает погибель — перехватив ее взгляд, сказал один из эльфов. Тауриэль лишь благодарно кивнула. Она не произнесла ни слова с тех пор как покинула Лориэн. Слишком будоражащим оказалось открывшееся ей. Слишком личным, что бы делиться с другими. И она молчала глубоко погрузившись в собственные думы. К вечеру отряд стал переходить через горный хребет. Они заночевали на одном из его склонов. И лишь вдалеке забрезжила заря, тронулись в путь. Через несколько часов показался отрог, зайдя за который, Тауриэль ахнула от неожиданности и восторга. Там внизу раскинулась цветущая долина. Перед ними, как на ладони, лежал Ривинделл. Он представлял собой множество белокаменных построек, террасами опоясывающих пологий холм, на самой вершине которого высился замок. Высокое здание вздымалось на фоне пронзительной небесной синевы. Легкое архитектурное кружево, словно сотканное из лазури парило над окрестностями. Со всех сторон долина была окружена неприступными холмами поросшими вереском и буками. На вершинах торчали острые шпили вековых елей. Голубые ленты водопадов сверкали меж сочной зелени, стекали вниз, даруя жизнь многочисленным королевским фонтанам, упругие струи которых виднелись издалека. Путники миновали высокий арочный мост и оказались внутри замка. Грандиозный клуатр – внутренний двор, украшал двойной ряд колонн, поддерживающих стрельчатые арки с великолепным цветочным орнаментом. Тауриэль велели подождать здесь, пока о ее прибытии доложат повелителю. Эльфийка, озиралась по сторонам и все еще не могла поверить в рукотворность окружающей ее красоты. Такого великолепия она не видела никогда и была вынуждена признать, что ее родное Лихолесье по сравнению с Ривинделлом выглядело весьма удручающе. Но от этого понимания не стало грустно, наоборот, в сложившейся ситуации Тауриэль испытала известную долю злорадства. Быстро подавив, эти недостойные ни ее, ни этого места чувства эльфийка решила все осмотреть. От нахлынувших впечатлений общая картина открывшегося двора никак не складывалась. Взгляд прыгал и перескакивал по карнизам, стараясь подивиться каждой детали, скользил по каменным гирляндам пышного, но утонченного декора и никак не хотел сосредотачиваться. Наконец устав, она опустила голову и замерла. Неподалеку от нее в одной из полукруглых ниш находилась большая фреска. Тауриэль практически на цыпочках подошла к изображению, словно от резкого движения видение могло исчезнуть. Всю плоскость стены занимало море. Бескрайнее и огромное. Лазорево – бирюзовое, оно поднимало тяжелые волны, вскипавшие в лучах восходящего солнца белоснежно-розовой пеной, производя впечатление благородного величия неукротимой стихии. Посреди раскинувшегося морского простора был изображен корабль. Паруса, наполненные попутным ветром. освещались потоками света, льющимся с небес. Волны подобно резвым жеребятам ластились и заигрывали с судном, подгоняя его туда, где в жемчужной дымке появлялись очертания Благословенного края. В том, что это был он, Тауриэль не сомневалась. Валинор. Когда-то это слово не значило для эльфийки ничего. Аман был для Дочери Леса лишь легендой, частью древних и прекрасных сказаний. Непонятная мечта всех Высших эльфов. Утерянная земля, свободная от зла и тьмы. Тоска по берегам Запада была неведома для эллет. У нее был любимый лес, огромный неизведанный мир. Зачем ей Валинор? К чему ей было горевать и искать покоя на заповедной земле, когда она хотела познать всю полноту бытия, впитывать, каждой клеточкой, бурлящие потоки жизни, пульсирующей вокруг! Но все изменилось. Валинор перестал быть просто словом. Безликим образом. Теперь он манил к себе, являясь незнакомыми, но такими родными лицами ее родителей, увиденными в Зеркале. Тауриэль казалось, что она поняла, отчего ей было везде неуютно. Ее место не здесь. Ни в Лихолесье ни в ином королевстве. Оно за морем. Теперь она нашла свой дом. Она больше не сирота! Позади послышались шаги. Эльфийка обернулась. Рядом с ней стоял эльф. Слегка вьющиеся русые волосы, живописно обрамляли округлое лицо. Оливковые глаза смотрели насмешливо и открыто. .— Нравится? — незнакомец кивнул на изображение — Я восхищена, — честно призналась Тауриэль. — А я всегда находил эту фреску весьма посредственной — Позвольте полюбопытствовать, отчего же. Мне кажется образ передан весьма убедительно? — Тауриэль приказала себе быть вежливой, хотя дерзкий незнакомец сразу пришелся ей не по нраву. — Разве? Неужели вы видели чертоги Валинора? — чувственные губы незнакомца расплылись в ироничной улыбке. — Нет, — на мгновение эльфийка смутилась, — но я именно так его и представляла, а вы верно, по неведомым мне причинам, просто желаете очернить мастера. — Поспешность выводов и порывистость, по-видимому, уже сыграли с вами злую шутку, — взгляд эльфа переместился на короткие волосы Тауриэль, — или в Лихолесье распространены такие прически? Эльфийка покраснела, но все же взяла себя в руки. — Так или иначе, от моих поспешных выводов всегда страдала не только я, но и тот, о ком они были сделаны. — Неужели? Так мне надо быть осторожным. — Я принесла несчастье всем, кто ко мне приближался. Эльф впился в ее медные пряди, взглядом своих томных маслянистых глаз. — Да огонь может обжечь, а может и согреть, если умело с ним обращаться. Сколько оттенков, переливов в этом пламени. Тауриэль опешила от подобной дерзости. Невольно она передернула плечами, словно сбрасывая этот взгляд и едко улыбнулась. Желание поставить незнакомца на место, кем бы он ни был, пересилило необходимую осторожность. — Если вас так покорила моя прическа, могу показать как она получается, — бывшая воительница выхватила из-за спины клинок, эффектно крутанула его рукой, подбросила вверх и ловко поймала убирая в ножны. — Мне, право, будет не трудно, даже приятно, — она с удовольствием наблюдала как округляются глаза незнакомца, позабывшего о своей браваде, как от удивления вытягивается его лицо на которое Тауриэль смотрела теперь победным взором. Но в следующее мгновение по клуатру серебряными монетами покатился его звонкий смех. Тауриэль недоумевала. — Неплохо для травницы, — отсмеявшись произнес эльф и примирительно добавил, — я не хотел вас обидеть. Внезапно его лицо скривила обиженная гримаса. — Я лишь хотел отметить удивительный цвет ваших волос и...— он сделал паузу,— и то, что вы совершенно не разбираетесь в живописи. Не попрощавшись, эльф зашагал прочь едва не задев плечом Тауриэль. "Чудак, какой - то", - подумала она и даже не представляла насколько была близка к истине. — Прошу, Вас ждёт повелитель, — слуга в длинных серебристых одеждах жестом велел Тауриэль следовать за ним. Перед эльфийкой предстал тронный зал. Он являл собой длинное прямоугольное помещение с огромными до самого потолка окнами. Теплые пятна света лежали на гладком каменном полу. Не чувствуя под собою земли она шла словно на ощупь под прицелом любопытных глаз придворных, стоящих по обе стороны зала. Волнение сменилось паникой, когда возвышение, на котором стоял король Ривинделла показалось совсем рядом. Эльфийка украдкой посмотрела на повелителя. Он был высок, темноволос и был отмечен той необычной красотой, которая смертным внушала трепет. Высокое его чело носило печать глубокой задумчивости, а в серых глазах мелькали тени прожитых тысячелетий. Его фигуру облекало простое и изящное одеяние. Серебристая мантия скреплялась скромной фибулой, а главу венчал тонкий венец. Тауриэль так привыкла к помпезному облику своего владыки, что опешила от увиденного. Тауриэль поклонилась. — Я рад приветствовать гостью в своих владениях ! На нее смотрели глубокие умные глаза, подернутые пеленой тихой печали. К Тауриэль подошел слуга. В руках он держал хрустальный поднос с продолговатым ларцом и темного благородного дерева. Эльфийка взяла его в руки. — Владыка Трандуил шлет вам поклон и в благодарность за вашу милость преподносит от всего сердца сей дар, — с выражением проговорила она тщательно заученную фразу и подняла крышку, глядя на короля. Глаза Элронда скользнули внутрь. Брови удивленно взмыли вверх. Он недоуменно и непонимающе уставился на гостью. Тауриэль опустила глаза и покраснела до корней своих медных волос. "Все - таки Владыка решил меня окончательно втоптать в грязь", – невесело подумала она, разглядывая как на кроваво-красном бархате, словно корчась в невыносимых муках, лежала сухая изуродованная ветвь. Она была поражена той заразой, которая губила вековые деревья Лихолесья. Некогда упругая и изящная она поросла узловатой шершавой корой и щетинилась лохмотьями бурых листьев. Запах тлена исходил от нее. Рядом находился свиток. Владыка Ривинделла кивнул, и слуга развернул пергамент. Тауриэль стояла не шелохнувшись и не смея поднять взор. Словно оглашение приговора она слушала звонкий голос. « Я король и повелитель земель Лихолесья, приношу дар, который по милости благородных эльфийских владык, имею в избытке. С великой надеждой уповаю, что вы, если и не разделите со мною владение этим сокровищем, то по крайней, мере избавите мое королевство от этого груза, ибо весьма насыщен им и оттого искренне делюсь сим богатством…» Воцарилась мертвая тишина. Эльфийка стояла ни жива, ни мертва. Вместе с могильным холодом в душу закрадывалось подозрение. Не войну ли развязать отправил ее дерзкий повелитель? Атмосфера накалялась. Тихим гулом зазвучали возмущенные голоса, рискуя обернуться настоящей бурей. Неожиданно лорд Элронд широко улыбнулся одними губами. — Что ж, от некоторых богатств действительно лучше избавляться. Я принимаю дар Владыки Трандуила, справедливо пожелавшего его мне преподнести, — король весело окинул взором зал, после чего посмотрел на Тауриэль, — вы устали в пути и должны отдохнуть. Следуйте вот за этим юношей, он проводит вас в ваши покои. Тауриэль выдохнула. Не зря, ох не зря во всем Средиземье было известна мудрость Владыки Имладриса. Словно во сне она добралась до уютной светлой комнаты. Наконец, закрыв за слугой, она тяжело навалилась на дверь. Эльфийка почувствовала неимоверную усталость. Ресницы слипались, будто были густо намазаны клеем. Мысли стремительно разлетались, подобно встревоженным бабочкам. Потом… Обо всем она подумает потом... Завтра... Светлая постель окружила мягкими объятиями и Тауриэль с наслаждением закрыла глаза…