Royal blood. Book II

Тауриэль проснулась ранним утром. Лежа на мягкой постели, она залюбовалась солнечными бликами на потолке отведенной ей комнаты. Нежная занавесь окна колыхалась от легкого ветерка, наполняющего все помещение дивными, незнакомыми ароматами. Она почти не чувствовала усталости и тяготы пути оставили ее. Целительница облачилась и вышла в коридор. В конце его она обнаружила просторный открытый балкон. С такой высоты открывался вид на мост, простирающуюся долину с зеленой громадой заросших скал. Внизу цвел и благоухал большой сад. Ступенчатые террасы местами скрывались под плотным покрывалом мелких цветов. Из-под густой зелени деревьев то и дело выглядывали остроконечные навершия ротонд и беседок. Все это было так отлично от того к чему привыкла лесная дева, что голова ее кружилась от упоения, а сердце радостно стучало. Ривенделл определенно пришелся ей по нраву. Тауриэль вернулась в свою комнату и обнаружила там служанку. Та передала, что подданную Лихолесья ожидают на трапезу, после чего ей покажут окрестности и познакомят с обитателями замка. За большим полукруглым столом, напоминающим подкову, уже собралась вся местная знать. Владыка Имладриса всегда трапезничал вместе с подданными. Его фигуру, облаченную в серебристые одежды, Тауриэль заметила сразу. По правую руку от него сидела прекрасная дева с темными, подобно сумеркам, волосами. Благородная белизна ее кожи оттенялась фиалковым цветом платья, делавшим красавицу похожей на тонкий цветок. Она смотрела на вошедшую с затаенным интересом из-под густых ресниц. Гостья совсем сконфузилась. Ей было неловко находиться здесь, в сердце замка, разделять трапезу с его хозяином после вчерашнего досадного происшествия. Тауриэль думалось, что после подношения Трандуила, впечатление о ней испорчено навсегда. Но никто не подал виду, словно инцидент был давно исчерпан. Ее радушно усадили за стол неподалеку от правителя. Эльфийка чувствовала себя сковано и неловко, но через некоторое время все же начала постепенно привыкать к окружающим. Взгляд скользил по спокойным, несколько надменным лицам обитателей Имладриса, поражаясь их возвышенной красотой и утонченностью манер. Тауриэль замерла, встретившись с лукавым взглядом зеленых глаз. На нее смотрел тот самый эльф, повстречавшийся у фрески. Эльфийка нахмурилась. Она была еще только сутки в Ривенделе и уже, как оказалось, успела надерзить кому-то из свиты короля. Незнакомец, увидев выражение лица сотрапезницы, лишь ехидно ухмыльнулся. Тауриэль отвернулась, предпочитая более не обращать взор к этой части стола. Когда завтрак окончился, все разошлись и в светлой трапезной остался Элронд, сидящая с ним эльфийка, незнакомец и гостья из Лихолесья. —Вы проделали долгий путь, а задача, разрешить которую повелел ваш Владыка весьма не проста и требует крайнего напряжения. Повремените с ней. Привыкайте, осваивайтесь, набирайтесь сил. Повелитель тепло посмотрел на Тауриэль. — Лорд Элронд, я очень признательна Вам, но Владыку Трандуила наврятли обрадует мое промедление, кроме того благодаря целебному воздуху Вашего края я чувствую себя превосходно. Эльф снисходительно улыбнулся. — В таком случае, я предоставляю Вас в распоряжение вот этим юным особам, — лорд указал на сидящих, — Арвен – моя дочь. Она покажет Вам дворец и отведет в крыло лекарей, где Вы сможете начать опыты. — Амандил — придворный живописец. Одним из его творений Вы могли любоваться, попав в клуатр. Он даст Вам азы изобразительной грамоты, для составления сборника редких лекарственных растений, который Вы отправите в Лихолесье. Тауриэль склонилась в поклоне, скрывающем покрасневшие щеки. Благодарность правителю Ривенделла смешалась с чувством неловкости и изумления. Владыка встал из-за стола и покинул светлое помещение. — А вы, оказывается, можете быть учтивой, — прищурившись, художник смотрел на Тауриэль, и заметив удивленный взгляд принцессы пояснил. — Я уже имел удовольствие познакомиться с лесной девой и впервые в жизни одновременно получил на свой счет и восторг и порицание. От досады Тауриэль закусила губу. Арвен непонимающе посмотрела на обоих, после чего произнесла, обратившись к Тауриэль: — Вы должны быть снисходительны к Амандилу, — принцесса укоризненно посмотрела в сторону эльфа. Тот преспокойно встретил этот взгляд, вольготно расположившись на стуле, — У него острый язык, скверный характер и ужасные манеры, но, несмотря на это лучшего учителя вам не сыскать. Гостья вымученно улыбнулась. Перспектива такого покровительства казалась ей крайне неудачной, к тому же она никогда не рисовала, и обнаруживать свою неуклюжесть перед вальяжным живописцем хотелось меньше всего. Амандил поднялся. Он был одет в длинную светлую рубаху, отливающую перламутром и перехваченную широким поясом. Расшитая бордовая накидка ниспадала с плеч, крепясь золотыми пряжками с диковинными ликами зверей. Красивое лицо, обрамленное непослушными локонами, необычный наряд, делали этого эльфа изящным и дерзким. — Милая леди, зря вы так утешаете нашу подопечную. Поверьте, язык у нее может быть так же остр и беспощаден, как и ее клинки, а мой скверный характер не пойдет ни в какое сравнение с нравом владыки Лихолесья, поэтому, последнее не должно смущать Тауриэль. Эльф подошел к стрельчатому проему. — Прошу, — Амандил щедрым жестом распахнул резную створку двери. Пропустив дев перед собой, он ловко обошел Тауриэль и быстро зашагал по длинному коридору, нараспев рассказывая об истории величии и красоте Последнего Приюта. Его звонкий голос долетал до крестовых сводов, образуя сильное эхо. Он мог говорить много, красочно и беспрестанно. Тауриэль только и успевала вращать головой. Особенно ее поразили огромные цветные окна. Таких, она никогда не видела. Целый сюжет помещался на стекле, которое было разграничено темными перегородками. Лучи солнца, проникая через такое окно, отбрасывали яркие, точно самоцветы, блики на стены, пол. Невероятно и сказочно красиво! Амандил шел впереди, рассыпая шутки, и что-то увлеченно рассказывая. Его веселые остроты, которые он часто направлял в сторону Тауриэль, вместо обид, заставляли улыбаться, а непринужденность, словоохотливого живописца, словно возвращала в безмятежные счастливые времена, прогоняла поселившийся в душе мрак. Арвен держалась в стороне. Но холодная вежливость, к которой обязывало принцессу королевское достоинство, все же не могла скрыть зарождающейся симпатии к прибывшей гостье и вскоре между тремя эльфами завязалась теплая приятная, дружба. С самого утра и до захода солнца целительница постигала живописную премудрость в мастерской Амандила, а когда на небе проступали звезды, Тауриэль отправлялась в крыло целителей, где целую ночь, нередко вместе с принцессой, пыталась отыскать способ оживить засохшую ветвь, а вместе с ней и родной Лес. Это было время надежд, приятных забот и радостных ожиданий. Но все чаще взор молодой эллет обращался в сторону далеких гор, туда, где за тысячи лиг отсюда осталось, сокрытое в утренних туманах Лихолесье, а зарождающееся в груди чувство заставляло малодушно озираться по сторонам, опасаясь быть увиденной, словно любой мог прочесть ее мысли.

***

Пламя свечи трепетало, борясь с обступившей его тьмой. Загадочные силуэты шевелились на стенах при каждом колебании яркого огонька. Ветер бился в оконные рамы и завывал на разные голоса. Трандуил подошел к окну. Перед ним скрываясь в наступающем мраке приближающейся ночи, гнулся и скрипел вековой лес. «Неспокойная будет ночь», - подумал король: «тревожная». Он сел на тахту, опираясь руками на колени, а затем прислонился к стене и запрокинул голову, глядя на пламя. В коридоре послышались чьи-то шаги и, к негодованию Владыки, створка тяжелой двери отворилась, впуская ночного посетителя. Трандуил уже был готов обрушить свой гнев на вошедшего, дерзнувшего в столь поздний час нарушать покой повелителя, но стоило дерзкому гостю преступить порог, как тихая злоба обернулась крайним изумлением. — Тауриэль?! Король был застигнут врасплох и не сумел спрятать свои чувства за привычной надменной маской. Трандуил впился пытливым вопросительным взором. Целительница виновато улыбнулась. — Я подумала, что вам нужна моя помощь и решила вернуться. — Как смеешь ты являться ко мне, заявляя подобное? — взор Владыки сверкнул недобрым блеском, — решила вернуться? Кто позволил тебе покидать Ривенделл! — Никто, — спокойно парировала эллет. Король хищно прищурился, сжимая кулаки. — Вероломная, взбалмошная девица. Я долго терпел твои выходки, но теперь, ты заплатишь за все сполна, — ядовито процедил он, опасно надвигаясь на подчиненную. Но в этот момент произошло то, что заставило остановиться разгневанного повелителя. Застигнутый врасплох, раздраженный Владыка смотрел, как его подданная подходит к нему, практически вплотную. Сердце рухнуло вниз. Он слышал ее дыхание, видел, как яростно пульсирует голубая жилка на ее шее. Негодование оплеталось путами поднимающегося темного желания, парализующего рассудок. Ее взгляд был устремлен прямо на него. Прямой, решительный, непоколебимый взгляд потемневших от страсти зеленых глаз. На дне их король читал свою погибель. В тот же миг он почувствовал прикосновение к своим губам. Дерзкий, горячий поцелуй. Немыслимо и так желанно. Руки эллет судорожно впились в плечи Трандуила. Ее гибкое тело льнуло к нему. Владыка не шелохнулся. — Вы ведь так хотели наказать меня. Отчего же медлите?— ее хриплый шепот опалял тонкие губы Трандуила. Тауриэль начала целовать кончик королевского рта, плавно скользя по тонкой чувствительной коже. Внезапно, захватив нижнюю губу, она провела по ней языком. В глазах Владыки потемнело. Ладони с силой сжали талию своей подданной, не давая возможности пошевелиться. Злость, отчаяние, желание, обида, ревность и страсть все срослось воедино. Словно страшная снежная лавина вмиг прокатилась в душе эльфийского короля, сметая все разумное на своем пути. Не осталось ничего, кроме свирепой неутолимой жажды. Он желал испить до конца эту чашу. Сейчас, он мечтал упасть прямо в грязь. Но только, если под его телом будет извиваться ее тело. Ее бледная кожа, сокрытая во мраке. Бледная кожа, на которой расцветут поцелуи…Его поцелуи. Ему приятна эта тьма. Ему был сладок этот огонь. Он стал терзать ее губы, упиваясь ее сдавленными стонами. Резко приподняв эльфийку от пола, Трандуил в одно мгновение преодолел расстояние до царского ложа, опрокинув Тауриэль на спину. Она лежала распластанная среди гладкого шелка. В неясном свете бледная кожа казалось прозрачной. Глаза ее сверкали в ночи подобно изумрудам. Они звали и манили, обещая блаженство, а в уголках затаились лукавые смешинки. Король сминал бешеными поцелуями податливую, разгоряченную кожу, пока его сладострастные руки блуждали по сокрытому одеждой желанному телу. Как мешали Трандуилу эти покровы. Словно каменные стены неприступной крепости они не давали почувствовать сокровенное. Его собственное облачение душило, а руки были готовы разодрать роскошную ткань. Он впивался в ее тонкую шею с наслаждением отмечая, как бешено бьется ее пульс. Или это был ритм его сердца? Руки потянулись к кожаному поясу, проворные пальцы справлялись с многочисленными крючками, наконец, распахивая полы дорожного костюма, пока Тауриэль стягивала с его плеч накидку, запуская руки под расшитую тунику. Трандуил замер. Прикосновение к своему телу, на мгновение парализовало короля. Это ощущение было так сладко, до боли мучительно и почти позабыто. Он сдавленно застонал, когда тонкие пальцы начали медленно поглаживать напряженную кожу. Это было последней каплей. Владыка рванул ворот рубашки Тауриэль, разрывая тонкую ткань, освобождая из плена трепещущую грудь. В то же мгновение он припал к ней жадными губами. Эльфийка отчаянно выгибала спину под напором требовательного языка, с силой прижимая к себе голову повелителя. Неожиданно, целительница опрокинула короля на спину, оказавшись наверху. Затуманенный желанием взор Трандуила отказывался верить увиденному. Эллет плакала. Из ее больших зеленых глаз капают слезы. Присмотревшись, король почувствовал, как тело сковывает могильный холод. Кровавые слезы. Они текли по лицу, оставляя красные ручейки, падая на ее грудь. Трандуил видел на ее коже следы, оставленные его страстью. К ужасу короля, места эти, на глазах стали кровоточить. Он попытался освободится, но тело было зажато словно в тиски. Ее взгляд пригвоздил к месту. — Неужели это все, что вам было нужно от меня? — Целительница смотрела с болью и неистовой ненавистью. —Вы погубили меня и себя — рыдания прорвались наружу. Тауриэль размазывала слезы по лицу, ставшему окровавленными. Запятнанными в крови руками, она упиралась в грудь повелителя. —Погубили, погубили…— словно безумная кричала она. Изо всех сил Владыка подался вперед, Он видел разметавшееся пламя ее огненных волос, сквозь которые различался свет свечи. Или же нет… Закат пылал перед его глазами. Всполохи огня пожирали верхушки древнего леса. Трандуил почувствовал, как его тело начинает постепенно проваливаться. Вокруг что-то хлюпало. Кровь? В нос ударил зловонный запах гнили и гари. Болотная топь простиралась вокруг, медленно окружая короля своими смертельными объятиями. Грудь сдавило так, словно на ней лежал камень. Владыка постарался грести руками, но от резкого движения тело еще больше погрузилось в трясину. Ноги отчаянно пытались найти опору. Напрасно. Трандуил никогда не боялся смерти, отчасти из-за того, что не верил, что она его настигнет, но сейчас он ощутил непреодолимый дикий страх. Паника завладела его душой . Неведомый гадкий голос нашептывал слова, от которых в жилах стыла кровь. Никто не поможет ему. Никто. Где же его храбрая воительница, где та, которая недавно дарила свои объятия? Она не придет. Не спасет его от неминуемой гибели. Не простит. Он проклят. Темная жижа доходила до шеи, когда повелитель изо всех сил хрипло выкрикнул. — Тауриэль! Крик отчаяния разнесся по комнате, заставив испуганно вздрогнуть часовых, которые нерешительно замерли у входа в чертоги повелителя. Трандуил судорожно вцепился в края тахты. Частые рваные вздохи вздымали взмокшую грудь. На гладком лбу выступили крупные капли. Сон. Это был всего лишь сон. Расширившимися от пережитого ужаса глазами Владыка всматривался в окружающее пространство. Кругом никого. Все было на прежних местах, лишь свечи давно догорели, а в окно робко заглядывал рассвет. С трудом поднявшись, повелитель добрел до столика с высоким графином, оправленным в серебро. Дрожащими руками он стал наполнять кубок вином. Терпкая влага хлынула через край, обагряя руку, оставляя на полированной столешнице темные лужи. Трандуил зажмурился от нахлынувших воспоминаний прошедшего кошмара. Он быстро поднял бокал и жадными глотками осушил его, не обращая внимания, как по шее стекают тонкие алые ручьи, въедаясь в светлую ткань королевского одеяния. В голове немного просветлело. Владыка оперся двумя руками о столик, безучастно глядя на графин. Перед его мысленным взором вновь вставала картина пережитого сна. Слишком реальным было увиденное, словно происходило на яву. До сих пор его тело было наполнено страстным томлением, а в покоях, казалось, витал сладкий запах. Ее запах. Стыдясь и краснея, король был вынужден признать, что отдал бы многое, ради объятий рыжеволосой красавицы. Он не забыл ее и не сможет уже забыть никогда. Трандуил был беспомощен перед судьбой и своим чувством. Эта мысль приводила его в отчаяние и бешенство. Его надежды рушились. Отправляя свою подданную из королевства, Владыка рассчитывал больше не увидеть ее никогда. Это был день его победы. Триумф его воли, поправшей плоть. Тауриэль забудет его, а он постарается больше о ней не вспоминать. Попытается еще раз сбросить эти мучительные оковы. Навечно Избавиться от нее подобным образом было мелочно и эгоистично, но зато, думалось королю, действенно. И почему он не сделал этого раньше? Трандуил успокаивал себя, что его неблаговидный поступок оправдан желанием принести исцеление их душам. Как порой, чтобы излечить серьезную рану приходится причинять сильную боль. Он не хотел, чтобы Тауриэль имела над ним такую власть. Но владыка чувствовал, что сновидение не было лишь плодом его тайных желаний. Он видел в нем предзнаменование и пророчество. Неужели судьбой ему отведена столь постыдная роль: окончательно погубить ту, что завладела его сердцем и бесславно погибнуть самому. Сейчас, король ощущал себя игрушкой в руках слепого Рока. Он не чувствовал в себе силы противится ему. О, Эру, неужели ты так беспощаден!

***

Назойливый луч пробирался в комнату, напоминая об огромном ворохе забот и вопросов, решать которые сулил наступающий день. Трандуил с трудом облачился и вышел из покоев. Взволнованная стража в страхе отпрянула от дверей вытянувшись по струнке и затаив дыхание. Медленно, словно огромная грозовая туча Трандуил прошествовал мимо вооруженных эльфов. Мрачный облик повелителя не сулил ничего хорошего. Бледность сурового лица оттенялась темной, практически черной мантией, делавшей короля похожим на призрак, бесшумно ступающий по коридорам дворца. Брови его сошлись на переносице, подобно быкам, вступившим в опасную схватку, а взгляд глубоко посаженных глаз леденил душу подобно зимней стуже. Повелитель прошел в Главный зал, молча сел на трон, властно оперевшись на подлокотники и приготовился слушать донесения. Владыка чувствовал себя скверно. Каким пустым звуком казались все эти доклады для сердца преисполненного смятения и тревоги. Словно назойливые мухи они окружили, не давая возможности сосредоточиться на своих мыслях. Трандуил через силу выслушал последнюю новость, мечтая остаться в одиночестве, но докладчик почтительно замерев, не спешил уходить. — Что еще? — раздражено, заметил повелитель. — Гэндальф Серый извещает Вас о своем прибытии и просит срочно принять его. Трандуил помрачнел еще больше. — Пускай войдет. Эльф ушел и через некоторое время на ступенях зала показался верх остроконечной высокой шляпы, а затем явился и ее обладатель. Отдышавшись от крутого подъема, волшебник поправил пояс и бодро произнес. — Я рад приветствовать тебя Владыка Лихолесья, — Гэндальф радушно распахнул руки наподобие объятий, — какие же чуднЫе лестницы в твоем дворце, да еще и без перил! Трандуил лишь холодно кивнул. — Я вижу, ты не в духе и совсем раскис в своем лесу. У меня есть то, что развеет твою тоску. — В самом деле? — усмехнувшись, Трандуил скептически приподнял бровь, — мне приятна твоя забота, но я подозреваю, ты явился не для того, что бы утешать меня, — поджав губу, надменно произнес король. —Твоя проницательность меня пугает, — весело воскликнул волшебник, словно не замечая колкого взгляда, — но ты абсолютно прав! Деловито хлопнув в ладоши, старик подал знак страже и через несколько минут двое эльфов внесли квадратную клетку, в которой находилось странное существо. Оно напоминало уродливого карлика. Создание вжалось в прутья. Было видно только острые худые колени и огромные желтые глаза, сверкавшие недобрым блеском. Трандуил подался вперед, затем он поднялся и медленно начал подходить к пленнику. Существо съежилось еще сильнее, послышалось сдавленное рычание. Владыка склонил голову набок, с брезгливым интересом рассматривая клетку. — Когда-то это существо было хоббитом, но зло поработило его, превратив в жителя сырых глубоких пещер, куда не проникает никакой свет, — пояснил волшебник. — Надо же. Не тот ли это хоббит, который прокрался в мои темницы и позволил убежать гномам. — Нет, тот малыш поныне живет и здравствует и его благополучие зависит от твоей воли. — В самом деле? — протянул Трандуил, — я заинтригован. Он обошел сооружение, презрительно оглядывая его со всех сторон. — Да, Гэндальф, ты удивил меня. Такое мерзкое создание на земле нечасто встретишь. Интересный экземпляр. — В таком случае, я очень рад, что тебе пришелся по нраву мой дар. — Дар? — Да, я принес его тебе. Пусть определенное время он побудет в твоем полном распоряжении. — Гэндальф, у тебя всегда было особое чувство юмора, но увы, сейчас я не намерен разделять твои шутки. Зачем ты явился? — недовольно заметил Трандуил. — Нет, нет! — воскликнул маг, — клянусь, тут дело нешуточное. Гэндальф посмотрел по сторонам, показывая, что желает говорить с ним наедине. Трандуил подал знак, и все присутствующие стали покидать тронный зал. Проследив взглядом за удаляющейся стражей, Владыка повернул голову в сторону волшебника. — Теперь-то ты мне поведаешь, к чему был этот спектакль. Гэндальф подошел к королю. От былого веселья не осталось и следа, наоборот лицо его приобрело серьезный и крайне озабоченный вид. — Видишь ли, после похода гномов к горе я терзаюсь определенными подозрениями. Хоббит о котором ты упоминал, скрываясь от гоблинов, захвативших отряд Торина, нашел в пещерах вещь, принадлежавшую вот этому существу. Это было кольцо, — Гэндальф пристально взглянул в глаза эльфийскому королю. Трандуил насторожился, но виду не подал. — Голлум, так зовут это создание. Он трепетно и нежно любит эту вещь, даже потеряв ее, он постоянно вспоминает о ней, называя своим сокровищем. Кольцо поработило его, превратило в свое подобие. Оно явно не простое украшение. — Это единственное доказательство его уникальности, — в голосе короля слышалась неприкрытая ирония. — Нет. Благодаря ему, хоббит открыл твои темницы и выпустил гномов. . — Каким образом? — Кольцо сделало его невидимым, — волшебник стал мерить шагами помещение, — да, хоббиты очень ловкие, ступают бесшумно, но даже им не под силу было бы прокрасться незаметно, украсть ключи и отпереть твои темницы. Ведь покинуть их самовольно до этого не удавалось никому. Без помощи магии кольца пленники никогда бы не осуществили свой побег. Трандуил стоял, сложив руки на груди и задумчиво глядел перед собой. — Ты хочешь сказать, что твой хоббит нашел одно из колец, выкованных высшими эльфами для хранения мира на этой земле? Гэндальф кивнул. — Он знает о значении своей находки? —Нет, — волшебник нервно сжимал свой пояс, — в том то и дело, что нет. Я сам не знаю, какое именно это кольцо и я опасаюсь предполагать. В глазах Владыки Лихолесья застыл немой вопрос. Гэндальф шумно выдохнул в бороду. Понизив голос, он тихо произнес: — Трандуил, кому как не тебе известна разрастающаяся мощь нашего Врага, который рыщет по свету в поисках Единого Кольца. Хоббит ни о чем не догадывается, но если Голлума поймают, то он назовет имя и местоположение вора, укравшего его сокровище и тогда… — Гэндальф, почему ты обращаешься за помощью ко мне? — нетерпеливо перебил король, — неужели ты думаешь, что я стану подвергать опасности свою землю. Мой народ веками страдает из-за ошибки высокородных выскочек, пожелавших сделать этот мир неизменным, из-за ошибки, которую они не смогли исправить, трусливо закрыв магией оставшихся колец свои королевства от выпущенной ими Тьмы, а всех остальных малодушно оставив, надеясь, что позор их веками будет покрыт тайной. Но придет время, маг, и наш Враг вновь явится в этот мир, хотим мы этого или нет. Волшебник отпрянул, пораженный зловещим тоном сказанных слов. Трандуил медленно поднялся по ступеням, ведущим к его трону. Он устало опустился на него и зло произнес: — Отправляй существо к тем, кто создал кольцо, поработившее его и твой разум, а меня оставь в покое. Неприятный разговор окончательно вымотал короля. Гэндальф предполагал подобный исход разговора, но все же сказал: — Наш Враг коварен и опасен, но его вера в мудрость эльфов непоколебима. Взгляд Тьмы всегда следит за Ривенделлом и отправить существо туда – сущее безумие. Спрятав Голлума в Лихолесье, под носом Врага, мы обхитрим его. Я знаю, ты зол на Владык Лориэна и Имладриса, но то, что я тебе предлагаю, вынудит их отплатить тебе великой благодарностью. Король Лихолесья, сидел, недвижимый, словно статуя, прикрыв ладонью глаза. Волшебник подошел к подножию лестницы, ведущей к трону. — Трандуил, гибель великого леса, причиняет боль не только твоему сердцу, поверь, наступит время и он вновь возродится в своей славе … —Хватит, — повелитель резко отдернул руку, горько глядя на Гэндальфа, — Я согласен, я помогу твоему хоббиту. Волшебник пристально вглядывался в повелителя лесных эльфов, снизу вверх, силясь разгадать, что тот задумал, так быстро согласившись с его предложением. Морщинистое широкое лицо выразительно отражало все сомнения и потуги мудрого старца. Трандуил улыбнулся. — Я, смотрю, ты тоже выглядишь неважно. —Надеюсь, ты утешишь старика, — увидев перемену, Гэндальф весело подмигнул. —Да, у меня есть хорошее средство от печали, — Трандуил подал знак вошедшему виночерпию.