Royal blood. Book II

После стольких лет пребывания в Имладрисе родной лес показался Тауриэль зловещей сказкой. Ее не покидало чувство, будто она видела его впервые. С удовольствием она вдыхала смолистый тягучий запах едва начинающих набухать почек. Природа медлила. Весна нехотя вступала на землю, лениво убирая белоснежные покровы, обнажая бурую траву. Уже давным-давно не было ничего известно о Хранителе кольца и о том, где находится этот страшный предмет. Поговаривали, что возрастающая сила его внесла раздор между членами братства и оно распалось. От Леголаса не было ни писем, ни вестей. Лишь из обрывков сведений Трандуил узнавал о своем сыне. Говорили, что рядом с будущим королем видели молодого эльфа и гнома, что возлюбленный Арвен двигался в столицу Гондора. Ползли страшные слухи, что Темный Властелин собирает к белоснежным стенам города все свои силы, намереваясь развязать самую кровавую и жестокую битву. Владыка Лихолесья ходил зловещ и суров. Тревога за сына бередила и мучила неспокойное сердце правителя. Безопасность собственного королевства волновала не меньше. Багровые всполохи кровавых закатов пророчили пламя войны, потухшие на небе звезды предрекали неминуемую сечу. Однажды пропал Амандил. К вечеру, когда уже собрались бить тревогу, живописца нашли у входных врат, замерзшего и потрепанного. Он нервно сминал закоченевшими пальцами свои рисунки, и бегло рассказал, что случайно набрел на скрытый в нижнем ярусе тоннель и вышел в Лес, сделать зарисовки, но не смог найти вход и долгое время плутал. Пряча глаза, он поспешил скрыться к себе, сославшись на плохое самочувствие, и несколько суток не выходил из комнаты. Тауриэль не придала значения такому странному поведению друга, решив, что пребывание в неизвестном диком лесу, полном опасностей, сильно напугало беднягу. Через несколько дней стало известно, что армия орков вторглась в пределы Лихолесья. Дозорные эльфы отправляли во дворец недобрые вести о легионах, продвигающихся к южным границам королевства. Вскоре стало известно, что на Лориэн было совершено нападение. Владычица взывала к королю лесных эльфов, предлагая объединить силы, дабы сокрушить Темную крепость. Трандуил распорядился отправить большую часть войска на юг, лично возглавив эльфийскую армию. Тауриэль с силой сжимала кулаки так, что на ладонях оставались полумесяцы ногтей, хмуро глядя на удаляющиеся стройные ряды воинов. Как ни просила она своего Владыку позволить ей выступить в поход и сражаться наравне со всеми – он остался непреклонен. — Нет! От яростно сверкнувшего взора короля эльфийка отступила назад, все же пытаясь возразить: — Мои руки крепки и смогут уверено держать клинок. — Вот здесь твоя битва, —широким жестом Трандуил обвел пространство крыла целителей… Дворец стоял мрачен и тих. Его громада тонула в сумерках зарождающегося серого утра. Лишь в коридорах слышались шаги караульных, да под самыми сводами парила печальная песнь горюющих эллет. Ветер иногда доносил в распахнутые окна удушливый запах. Далеко-далеко на горизонте, на кромке векового леса вспыхивало огненное зарево и клубился дым. Луна трижды обогнула землю, с тех пор как в Лихолесье пришла война. Трандуил с соратниками теснили полчища врагов, но, отступая, орки поджигали древние деревья. Лишь великими усилиями, жертвуя жизнями, эльфам удалось остановить продвижение уничтожающего разрушительного огня вглубь леса. Редкое жаркое дуновение, приносящее горький пепел, покрывающий сединой изнуренную природу, переполненный ранеными лазарет, свидетельствовали обитателям северного Лихолесья, что все еще идет битва с врагами. Тревога царапала в этот час душу Тауриэль своими короткими настойчивыми коготками. Попрощавшись с принцессой, она спустилась в мужское крыло к Амандилу. За дверью комнаты живописца слышалась быстрая возня. Тауриэль постучалась. Звуки резко смолкли. — Амандил, это Тауриэль, — эльфика приложила ухо к гладкому темному дереву. Через некоторое время художник наконец открыл дверь. Он был сильно бледен. Взмокшие пряди липли к блестящему лбу. — Что случилось? Эллет переводила беспокойный взгляд с друга на царящий в комнате беспорядок. — Куда ты собираешься? — Я предлагаю последовать моему примеру. Мы в смертельной опасности. Говоря это, живописец судорожно собирал свои вещи. Нарастая и усиливаясь эхом, точно стон раненого животного, зазвучал тревожный рог. На дворец напали. Внезапно. Как такое могло произойти, травница не могла понять. — Тауриэль, нам не выстоять! Орков слишком много, а Владыка направил практически всю армию к границам. Это ловушка! Враги выманили вашего короля, чтобы поразить лес в самую сердцевину. Они завладели тайным ходом, но в этом дворце их целая сеть. Мы еще можем скрыться. — Откуда ты знаешь это? — Сейчас не время для разговоров. Тауриэль преградила ему путь. — Отвечай! Амандил зло глядел ставшими почти черными глазами. На дне их эльфийка прочитала страшный ответ. — Так это ты! —Тауриэль чувствовала, что задыхается, — ты привел их сюда! —А что я мог сделать! Они напали на меня в лесу, —закричал эльф, — лазутчики, они мучили меня, грозясь убить … моя папка, там была схема дворца, они забрали ее. — Лучше бы они тебя убили! — не выдержала травница. — Ваш гнилой гиблый лес как магнит притягивает всех злобных тварей, —с ненавистью воскликнул живописец, — хорони здесь себя заживо! Тьма доберется до всех уголков. Элронд был прав. Средиземью пришел конец. Быть может, мы с принцессой успеем вернуться к кораблям. Амандил с силой оттолкнул подругу и кинулся к двери. Эллет бросилась на него, повалила на спину, коленом придавливая его грудь. — Я выбрал жизнь и теперь выбираю ее! — хрипел художник, — если ты будешь упорствовать, мы все здесь погибнем . — Почему ты не сказал, что на тебя напали? — Ты глупая, влюбленная эллет, — эльф недобро рассмеялся,— избежав орочьего ятагана, моя голова угодила бы под меч твоего короля. Со мной бы он так не церемонился. Тауриэль больно встряхнула живописца. Рывком она подняла его на ноги, пристально глядя в посеревшее, искаженное отчаянием лицо: — Замолчи, безумный! Если Тьма завладела этим миром, то и тебе не скрыться от нее. А Валинор не изгладит из твоей памяти лица тех, кого ты предал. Либо ты умрешь от шальной стрелы – жалкий и ничтожный, либо сгоришь, истаешь в обличительном огне своей совести. У подлецов одна участь. Но ради всего светлого, возьми себя в руки! Если и суждено нам умереть, так умрем достойно. Если Эру дарует нам жизнь, на нашем сердце не будет лежать страшный груз вины. — Тауриэль, я предатель, отступник. Мне не оправдаться! — Еще не поздно все исправить. Идем! Вдвоем они выбежали в коридор. По стенам мелькали прозрачные иссиня-черные тени. Стоял гул. С нижнего яруса доносились звуки отчаянного и жестокого сопротивления. Амандил, перепрыгивая через ступени, помчался к покоям Арвен. Серьезная и собранная она стояла в коридоре, ожидая друзей. — Орков целая тьма, едва ли мы сдержим их натиск, нужно отступать и скорее уводить в безопасное место принцессу, — сказал один из стражников подбежавшей Тауриэль. Дрожащий Амандил согласно закивал. — Нет никакой уверенности, что дальний подземный ход, ведущий в лес, не захвачен врагами. Если так, там нас перебьют как беспомощных цыплят. Травница озадаченно хмурила лоб, искоса глядя на подругу. Арвен странным взором смотрела на потоки, спускающиеся с отвесной стены. Тауриэль проследила за ее взглядом. Внезапно она воскликнула: — Вода, нам поможет вода! Необходимо пробраться на самый верхний уровень дворца. К шлюзам, что сдерживают реку и источники, питающие наши водопады. Мы смоем этих тварей. Эллет поняла мысль подруги: — Я могу обратиться к Владыке вод. Только не знаю, услышит ли он мой зов. Потоки усилятся, а мощь их возрастет. — Вы собрались затопить дворец!— изумленно воскликнул Амандил. — У нас нет другого выбора, — коротко сказала Тауриэль. Передав стражникам свой план, она повернулась к Арвен, бережно взяв за предплечья: — Ты можешь все же остаться здесь. Гванхир будет защищать тебя, пока бьется его сердце. — Нет, — твердо ответила дочь Элронда, — я пойду с тобой. Орки поднимались все выше. Теснили и подавляли оборону крепости Лихолесья. Тауриэль ловко орудовала своими клинками, расчищая путь. После приезда в королевство, она практически не расставалась с ними, нося под одеждой. Сейчас она благодарила Эру, ниспославшего ей такую мысль. Владыка не ведая сам, оказался прав - ее битва была здесь. Арвен прижималась спиной к подруге, успешно отражая удары. Художник тяжело дыша благополучно изворачивался от орочьих кривых сабель, запинаясь об их тела и с ужасом осознавая, что среди мертвецов он то и дело наступал на зеленые эльфийские плащи. Впереди показался открытый люк, в который заглядывали зябкие холодные лучи. Именно там находилась пульсирующая жила, гонящая прозрачную влагу по артериям огромного дворца. Кованый рычаг, сдерживающий воду, блестел в неясном свете. На холодном глянцевом полу ничком лежали безоружные Смотрители вод. Подойдя ближе, Тауриэль заметила торчащие из их спин черные стрелы. Внутри эльфики все похолодело. Они были не первые, кто пробрался сюда. В то же мгновение с рыком сверху прыгнул орк. Ощетинив уродливые зубы, он стал угрожающе надвигаться. Тауриэль в растерянности смотрела то на рычаг, то на орка. Промедление могло стоить жизни всем жителям дворца. — Бегите к шлюзам, я задержу его! — резко и отчаянно закричал Амандил, бросаясь на свирепого война. Переглянувшись, эльфийки поспешили к механизму. Тауриэль и принцесса схватились за рычаг. Металл не поддавался. Тогда Арвен забралась на самый верх огромного водного бассейна. Ее утонченная светлая фигура лучилась, подобно звезде, на фоне свинцового неба. Окровавленный Амандил, пошатываясь, уклонялся от острого клинка. Всецело поглощенный охотой орк не замечал происходящего вокруг. Принцесса взмахнула руками, простирая их над мутно-зеленой толщей воды. С коралловых губ слетели слова древней, как сама Арда, молитвы. Голос эльфийки креп и наливался силой. Мелкой рябью задрожала вода. Плавные волны стали накатывать на края каменной чаши, превращаясь в бурлящую и пенящуюся стихию. Вода загудела, порываясь освободиться от векового плена. Тауриэль изо всех сил налегла на рычаг. Сквозь образовавшуюся щель выстрелила упругая тонкая струя. Опомнившийся орк ударил еле стоящего на ногах живописца и, поняв замысел эльфов, кинулся на Тауриэль. С трудом поднявшийся Амандил повис на орке, хватаясь за его шею. Травница всадила врагу клинок в самое горло. Брызгая темной кровью, он начал заваливаться вперед. Эльфика толкнула и войн напоролся прямо на железную ручку механизма, повиснув на ней всей тяжестью своего тела. Рычаг дрогнул и поддался, открывая старые шлюзы. До слуха Тауриэль донесся звук эльфийского рога - защитники Лихолесья готовились выдержать напор стихии. — Уходите! — закричала Арвен. В последний момент травница едва успела помочь обессиленному живописцу забраться по каменным ступеням. Грозные воды разорвали оковы и с неистовой силой хлынули вниз. Орки с воем бросались в стороны, смываемые быстрым потоком. Холодная вода, устремляясь в подземелье дворца, уносила с собой тела врагов, срывала роскошные гобелены, ломала изящную мебель, топила сокровища. Утягивала в пучину, точно спрут. Покрывала своей толщей огромный склеп, полный мертвецов и богатств.

***

— Надо сообщить Владыке! —Тауриэль взволнованно озиралась по сторонам. Она все еще не верила, что опасность отступила. Амандил стоял на коленях и отплевывался от воды. — Что? Что ты собралась ему рассказывать? Как ты разнесла ему весь дворец? Под уничижительным взглядом эллет живописец отвернулся. — Могу и о тебе поведать, — сказала она, сложив руки на груди и наклонившись над художником. Но, смягчившись, она добавила: — Ты молодец! Без тебя мы бы не справились. Если и попадет от короля, то всем. То и дело оскальзываясь на каменных плитах, Тауриэль пробиралась к выходу, пытаясь не замечать ужаса царившего вокруг. Главное, что практически все обитатели дворца уцелели, нападение отражено, а об остальных последствиях эльфийка предпочитала сейчас не думать. Оседлав скакуна, эллет устремилась вглубь леса. По мере продвижения сердце Тауриэль больно сжималось от увиденного. Гарь и дым, источаемые обгорелыми остовами некогда прекрасных древ, все яснее чувствовались в воздухе. В битве за Лихолесье погибли не только доблестные воины. Зеленые великаны сложили свои густые курчавые кроны. Пепел их душ подхватил и развеял печальный ветер. Вдалеке показались эльфийские стяги. Битва давно отгремела. Лишь страшный пейзаж на юге стал страшной меткой, которую оставил Враг, и напоминанием, какую цену заплатил лес за свое избавление от тьмы. Лориэн и Лихолесье защитили свои владения, изгнав навсегда прислужников Темного властелина. Владычица Галадриэль своими чарами обрушила стены неприступной твердыни, положив конец власти Зла в Лихолесье. Эльфы возвращались домой. Тауриэль заметила Владыку. — Повелитель! — выкрикнула эллет и взмахнула рукой. Трандуил остановил коня и развернулся на оклик. Целый вихрь промелькнул в королевском взгляде: удивление, возмущение, смешанное с затаенным ликованием. Эльфийка хотела было уже поскакать к месту, где стоял Владыка, как вдруг из ближайших кустов, послышался звук ломающихся ветвей и на поляну стремительно ворвался разъяренный вепрь, преграждая ей путь. Животное выглядело ужасно и жутко: местами опаленная лесным пожаром шкура запеклась, где-то проглядывали куски розовой кожи. С клыков капала пена, а маленькие обезумевшие глаза налились кровью. Дикий кабан остановился, роя передними копытами землю, с ненавистью и болью глядя на окружающих. В тот же миг он издал страшный рев и бросился на королевского коня, выставив вперед кривые изогнутые ятаганы желтых клыков. Десятки стрел полетели в несчастное животное. Испуганный конь, жалобно заржав, встал на дыбы и помчался прочь, не разбирая пути. Тауриэль бросилась вслед, отчаянно подгоняя свою лошадь. Позади она слышала визг умирающего вепря, крики мчавшихся следом воинов, но вскоре они стали стихать. Дыхание сбилось, ветви до крови хлестали незащищенные лицо и руки, а в ушах слышался лишь свист ветра. За деревьями то появлялась, то исчезала спина Трандуила, плотно прижавшегося к холке обезумевшего коня. Эльфийка не видела ничего, кроме светлого пятна, развевающегося королевского плаща, не замечая, как меняется лес вокруг, становясь более густым и замшелым. Казалось, что эта дикая бесконечная гонка не прекратится никогда. Неожиданно конь Владыки резко остановился, и не сумевший удержаться король перелетел через его шею. Трандуил зажмурил глаза. Секунды растянулись в вечность. Острием клинка вонзилась мысль, что навряд ли от такого удара можно будет оправиться. Ноги не ощутили боли, а тело словно погрузилось в мягкую перину. Король открыл глаза, понимая, что он все еще жив, но в мгновение ликование сменилось ледяным ужасом. Конь, почуявший опасность, даже сквозь морок страха, затормозил прямо перед топью, скинув свою ношу в самое болото. Сон, тот ужасный сон, вновь вставший перед глазами погибающего короля, оказался вещим. Трандуил хотел рассмеяться от жестокости и несправедливости судьбы, но не смог – грудь все сильнее сдавливали мокрые зловонные объятия, засасывающие несчастного в темную пучину. Кричать, выбираться, звать на помощь – отчаявшееся сознание пульсировало клочками мыслей. Король окинул мутным взглядом все вокруг: серое от дыма небо, мечущегося по берегу коня, древние деревья, вечный покой которых не поглотил огонь, желто-зеленую рябь болотной воды. Дышать становилось все труднее, легкие словно набили палящими угольями, раздирающими, сжигающими внутренности. Это был конец. Рок не преодолим. — Владыка! —наконец-то нашедшая короля Тауриэль бросилась к своему повелителю. — Тауриэль — из груди вырвался надсадный хрип. — Я спасу вас! Ну для чего она пытается это сделать? Для чего дает мираж надежды, когда он видит рядом с собой тень смерти. Когда запах тлена так явно ощутим. Собрав последние силы, король выкрикнул: — Убирайся отсюда! Не смей ко мне приближаться! Меня не спасешь и сама погибнешь! Так должно было случиться. Травница словно не слышала хлестких слов Владыки. Она упрямо и судорожно цеплялась за ветви ракитника росшего на берегу, пытаясь их сломать. Сил не хватало. Драгоценное время стремительно уходило. Окровавленные пальцы пятнали красно-бурую кору. Король все больше вяз в смертельной топи. Зловонная жижа доходила ему до середины груди. Трандуил опустил голову, чтобы подчиненная не увидела, как в его глазах отражался липкий подавляющий страх. Внезапно Тауриэль обнаружила под ногами небольшой кинжал, вероятно вылетевший из ножен на сбруе коня. С трудом она все же срезала непокорную ветвь. — Владыка, руки! — прокричала она, видя как Трандуил безропотно и безмолвно медленно погружается в болото. Король поднял голову. От его взгляда эльфийке хотелось взвыть, жалобно и протяжно. Но все же повелителю удалось высвободить руки из оков болота. Подданная бросилась к коню и завязала уздечку на ветви. Другой конец она протянула несчастному. Длины не хватало. В груди травницы разливалась паника, заполняя собой все и мешая думать. Эльфийка отвязала ветвь, легла на край берега, наполовину погрузившись в болото и протянула импровизированный шест. Наконец, королю удалось ухватиться за него. Медленно, с большим усилием он стал перебирать руками. От каждого толчка эльфийка сползала в топь все сильнее. Королевский конь, отошедший от ужаса, понимая всю опасность происходящего, ухватил зубами пояс Тауриэль и стал тянуть назад. Эллет казалось, что ее разорвет на части. Мышцы свело судорогой и ломило неимоверно. Она то и дело отплевывалась от тины, продолжая в мертвой хватке держать ветвь, позволяя Владыке выбираться на берег. Через несколько минут, грязные и обессиленные эльфы оказались на твердой земле, тяжело дыша и еле переводя дух. Тауриэль приподнялась на локтях и посмотрела на короля. Тот лежал, широко распахнув глаза. Все его дорогое облачение пришло в негодность, платиновые волосы слиплись и в беспорядке распластались по плечам, прилипая к лицу. Видеть его таким было непривычно и страшно. — Нравлюсь? — Трандуил медленно перевел взгляд на подчиненную и криво улыбнулся. Эльфийка только сейчас в полной мере осознала, что бы произошло, не подоспей она вовремя. Опустившись повелителю на грудь, она громко и надсадно зарыдала. Король отстранил травницу от себя, внимательно всматриваясь в заплаканное, измазанное грязью исхудавшее лицо. Трандуил увидел в зеленых глазах то, чего тайно желал и отчего мучительно отгораживался. Что-то дрогнуло в потеплевшем на мгновение взгляде Владыки. Отведя взор, Трандуил поднялся. Встав на ноги, он снял перчатку и с размаху больно ударил по морде виновато притихшего коня. — Вероятно мы на Дальних топях. Нам нужно двигаться на запад,—произнес он оглядевшись. Пошел дождь. Звонкий, крупный, весенний он смывал всю гарь и грязь с больного израненного леса, питая, очищая, насыщая землю спасительной влагой. Эльфы промокли насквозь. Продолжать движение дальше было невозможно. Очертания предметов терялись в завесе дождя и наступающем вечере. — Нам нужно сворачивать с тропы. До заката мы не доберемся до лагеря. Неподалеку есть хижина,— сквозь шум ливня прокричал Трандуил. Эллет понимала, о чем он говорит. По всему лесу располагались небольшие избушки, выстроенные эльфами. Они служили приютом для путника или война, если им необходимо было подкрепиться или укрыться от непогоды. Там было все необходимое: запас сытного провианта, кресало, сухие сучья. Когда она отправлялась на дальние границы, то часто ночевала в таких укрытиях. Вскоре помимо мерной дроби дождя, послышался шум реки. На дымчато-зеленом фоне деревьев показался силуэт хижины, сложенной из отесанных бревен и круглых валунов. Привязав лошадей под навесом длинных густых ветвей, эльфы подошли к домику. Король толкнул дверь. Та скрипя поддалась, впуская усталых путников внутрь сухого жилища. Здесь царили густые сумерки, пахло пылью и древесной смолой. Найдя кресало, Трандуил зажег большую толстую свечу. Вспыхнувшее пламя, разгоралось все сильнее, выхватывая из темноты каменный открытый очаг, стол и узкое ложе, покрытое теплыми шкурами. — Приведи себя в порядок, а я пока разожгу огонь,—бросил через плечо Трандуил, нагибаясь рядом с очагом и ломая прутья хвороста. Эльфийка вышла на крыльцо и пошла по направлению к реке. Несмотря на прохладные воды, она с удовольствием смывала с себя грязь и ужасный запах болота, запах смерти, подставляя лицо теплым струям, льющимся с небес. Прополоскав одежду, она кое-как натянула ее на себя и побрела назад к хижине. Там уже полыхал очаг, распространяя по помещению волны блаженного тепла. Владыка отыскал обрезы плотного льна. Протянув один из них эльфийке, он вышел наружу. Тело травницы била дрожь не то от холода, не то от пережитого волнения. Мокрая одежда неприятно липла, а на плечи наваливалась сонная усталость. Тауриэль не отрываясь глядела на огонь, застыв в оцепенении. Из этого состояния ее вывел скрип открывающейся двери. Эльфийка обернулась и была вынуждена стыдливо опустить глаза. Король был почти обнажен, лишь плотная ткань прикрывала его бедра, а пряди длинных волос опустились на грудь. Не замечая смущения эллет, он босиком прошел к очагу и стал развешивать свою мокрую одежду. Закончив с этим, он развернулся и прямо посмотрел на подданную. На щеках Тауриэль проступил едва заметный румянец. Она стояла, обхватив руками плечи, пытаясь согреться. Нагота повелителя сильно смущала травницу. — Ты желаешь, чтобы болезнь сразила тебя? — Я не могу предстать перед вами в подобном виде,— проговорила эльфийка, старательно отводя взор. — Ах, вот как,— губы короля растянулись в поощрительной улыбке,— стало быть, и я совершаю непростительное в твоих глазах? Трандуил приблизился к эллет, подцепив пальцами ее подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. — Не так ли? Эллет мотнула головой. —Значит, снимай с себя одежду или это сделаю я, — приказал король. Сунув в руки подчиненной ткань, он отвернулся и принялся выкладывать на стол съестное. Тауриэль не стала перечить, сама осознавая необходимость избавится от мокрых вещей. Украдкой поглядывая на рельефную спину повелителя, на которой играли отсветы пламени, эллет поспешно стянула с себя походный костюм, тяжелым комом упавший на деревянный пол. Судорожным движением она схватила обрез материи и завернулась в него. Телу стало заметно легче и теплее. Одна мысль о том, что она практически нагая стоит перед королем бросала эллет в жар. Произошедшее на болоте, казалось, разрушило незримые преграды между ней и Владыкой. Здесь, вдали от дворца, Трандуил предстал в ином свете. Постепенно смущение уходило, уступая место неясному трепету. Король переставал быть королем. Сейчас он казался эльфийке таким близким, родным, понятным и желанным… Стоя у пылающего очага на мягких шкурах, Тауриэль зябко ежилась, отпивая из емкости терпкую жидкость, с удовольствием отмечая как с каждым глотком, словно теплый комок падает в желудок. Расслабляет и успокаивает. Хотя спина все еще ощущала холод. Непонятная дрожь поселилась внутри и не хотела отпускать. Она чувствовала взгляд короля, скользящий по ее фигуре. С удивлением отмечала будто затылком видит как он, свободно откинувшись, закинув ногу на ногу, сидит за столом, чувственно поглаживая пальцами полированный край походного кубка и смотрит на нее. Неотрывно, пристально. Откровенно. От этой картинки в голове помутнело. Внутри скручивалась тугая спираль, наполняя тело сладостной истомой. Эльфийка не сразу ощутила прикосновение, от которого она вздрогнула и развернулась, чуть не пролив вино на мраморную грудь, белым золотом отливающую в неясном свете. Король стоял совсем рядом, практически прижимаясь к ее телу. Тауриэль подняла глаза, встретившись с потемневшим взглядом. Волнующим, манящим, горевшим неистовым огнем. Трандуил коснулся ее руки, осторожно забирая бокал, а затем взял ладонь и нежно поцеловал внутреннюю сторону запястья. Как зачарованная смотрела она за его движениям, и не могла пошевелиться. –– Ты все еще дрожишь, ––заботливо произнес он. –– В своей жизни мы словно повинуемся непреложному закону, ––как в забытьи прошептал Владыка, начав покрывать поцелуями ее плечи. Тауриэль запрокинула голову, подставляя настойчивым губам бледную шею. –– Словно ищем самые колючие шипы и бросаемся на них, точно зная, что толкаем себя на муки и все равно пробиваем себе сердце, чтобы было больно и сладко. Руки короля легли на спину онемевшей Тауриэль, стягивая мягкую ткань, обнажая трепещущую грудь. Сердце эллет забилось дикой птицей, а внизу живота сладко заныло. –– Владыка, нам не нужно… Поцелуи не прекращались, опускаясь все ниже. Губы короля касались мягкого живота, когда до слуха Тауриэль долетел жаркий безумный шепот. –– В этот миг мы забываем обо всем. Быть может, это судьба и мы бессильны изменить то, что предначертано. Нужно просто покориться ей. Может, в этом и есть суть бытия. Может, минуты наслаждения стоят того, что бы потом мучится всю свою жизнь? Огненный след поцелуя на внутренней части бедра пронзил раскаленную плоть. Эльфийка поняла, что больше не выдержит. Тело выгибало дугой. Вся комната плыла перед глазами, исчезала. Уходила в небытие. Оставался лишь растопленный золотистый свет под плотно зажмуренными от напряжения веками и неудержимое желание отдаться. Наконец принадлежать ему. Только ему. И пусть он так же будет ее. Тело стало сплошным оголенным нервом. Утомленное обессиленное прошедшими событиями сознание отступало перед пламенем, разгорающимся внутри. Эльфийка была готова сделать все, что угодно лишь бы не прекращались эти касания. Она рухнула на колени рядом с повелителем, тут же ощущая, как его горячие руки заключают ее в свои объятья, а губы накрывает неистовый и жадный поцелуй…