Royal blood. Book II

Росчерки лучей света пронзали темный бархат густых крон. Нежная поступь весны оборачивалась громкими летящими шагами близившихся жарких дней. Утреннее солнце окутывало Дворец розовой вуалью, падая бликами на многочисленные лица собравшихся перед главными вратами эльфов. Вдалеке послышался горн. Не выдержав, Амандил припал ухом к земле. - Всадники на расстоянии лиги отсюда, - быстро сказал он. - Что ты делаешь?!- негодующе воскликнула Тауриэль, озираясь по сторонам. Они стояли позади толпы. Весь двор вышел встречать принца, но никто не заметил проделки художника – все взоры были обращены вдаль. За сотнями голов украшенных венками из цветов и трав виднелся гордый профиль лесного короля. Янтарный шар в его посохе напоминал само солнце, пойманное в сеть тонких ветвей. Вскоре послышался мерный топот конских копыт и под зеленой сенью показался отряд всадников. Стяг с белым древом торжественно реял над ними. Радостно запели трубы, смешиваясь со звонкими голосами. Лошади резво бежали рысцой отбивая бодрую дробь. Леголас изящно спрыгнул с коня, помогая спуститься своему бородатому спутнику. Амандил едва не свернул шею, старательно ее вытягивая, чтобы рассмотреть разворачивающуюся сцену. Вместе с принцем прибыли люди из Гондора. Стараясь сохранить невозмутимое достоинство, они с любопытством осматривались по сторонам. Трандуил радушно встретил гостей, даже не поведя бровью увидев рядом со своим сыном крепкого гнома, скрывая удивление, отразившегося на многих лицах придворных. Поклонившись королю, Леголас приблизился к Арвен. Тауриэль видела, как принцесса всматривалась в фигуры всадников, как тень печали мелькнула в ее глазах, и как они засияли вновь, когда эльф, наклонившись что-то ей сказал. Стук собственного сердца травницы заглушил все окружающие звуки, когда принц поравнялся с ней. Она не обладала ни опытом, ни возрастом, ни самообладанием владыки, которое порой проистекает из первых двух – оттого все чувства как в зеркале отражались на ее взволнованном, слегка покрасневшем лице. Леголас тоже был смущен, хоть и скрывал это лучше своей подруги. Им было от чего зардеться, ибо они точно созерцали перед собой незнакомца с близкими чертами. Оба изменились, возмужали. Отдалились друг от друга. У обоих в тайниках памяти, кроме бережно хранимых воспоминаний о теплой дружбе, появились и те, которые теперь каждый старался сокрыть от другого. Битвы закалили наследника. В его облике появилась не зримая ранее твердость, которая более всего проявлялась во взгляде. Теперь это был не пылкий трепетный юноша, а зрелый войн, надежный защитник своих земель, что однажды займет место Владыки. Проницательные умы королевства заметили эту перемену. Увидел ее и король. В сердце отца мелькнула тень надежды, что теперь, когда оба они прошли горнило испытаний, отец и сын, наконец, смогут понять друг друга. И Леголас поймет своего отца. Сын должен понять и принять его решение. Щебетание птиц звучало в унисон громким свирелям и звону лютни. Вот уже семь дней и ночей в королевстве царил праздник. Очередным вечером на лесных полянах взметнулись ввысь яркие султаны праздничных костров. Все обитатели лесного королевства вышли под звезды славить и воспевать наследника, героя, вернувшегося из дальних странствий, единственного среди народа лесных эльфов, кто сражался бок о бок с правителем Гондора, в Великой Битве положившей конец Тьме. Среди силуэтов древ мелькали парчовые и бархатные праздничные одеяния, искрящиеся серебряными нитями и драгоценными каменьями. Эльфы, чье сердце было согрето вином, весело и беззаботно танцевали у озорно потрескивающего огня, подхватывая смех, льющийся вокруг. Леголас улыбался глядя на пирующий народ, радушно кивал, каждый раз принимая восторженное приветствие. Его улыбка стала шире, когда он заметил среди танцующих Тауриэль, которая с наигранным недовольством пыталась возмутиться настойчивым приглашением Амандила выйти в круг. Живописец, чей удручающий проступок был великодушно сокрыт Тауриэль, а неоспоримый талант, послуживший преображению Дворца, говорил сам за себя, что весьма способствовало благосклонности лесных эльфов к чужаку из Имладриса. Веселый легкий нрав чужеземца и его благородная внешность, безо всякого намека на заносчивое высокомерие пришлись по вкусу королевскому двору, заставив трепетать сердца невинных эллет, всякий раз, когда Амандил взирал на них своими красивыми оливковыми глазами. Леголас хотел присоединиться к Тауриэль и ее спутнику, но его наруча коснулась королевская ладонь. Трандуил увлек принца вглубь чащи, направляясь во Дворец. Леголас покорно принял волю отца, сознавая, что важного разговора не избежать и будет лучше, если Владыка узнает о его заветном желании как можно скорее. Быть может, тогда у Леголаса еще останется время, чтобы смягчить боль от грядущей разлуки. Здесь, в чертогах короля лишь редкие порывы ветра доносили обрывки веселых песен, вплетая их в мелодию царящей тишины. Владыка протянул наполненный кубок сыну. Леголас хотел присесть на мягкую тахту, но отец подтолкнул его к своему резному креслу, напоминающему трон. Приняв эту шутливую игру, скрывающую волнение каждого, принц вольготно расположился, облокотившись и придав своему взору гордый неприступный вид. Трандуил улыбнулся уголками губ. - Ну, что? Я похож на тебя? – Леголас вертел бокал в руке. - Полагаю, недостает главного, - Владыка осторожно снял с головы венец и возложил эльфу на голову. Закинув ногу на ногу, король присел на стул, следя глазами за принцем. - Не жалко расставаться? – на манер отца, растягивая слова, потянул Леголас. Король откинулся на спинку. - Я знаю, что вверяю его в надежные руки. - Теряюсь в догадках, чем займется Ваша Светлость, освободившись от бремени власти. Посвятит себя селекции орхидей? - Почему, нет? На свете есть множество приятных вещей, на которые дает право снятая корона, - прикрыв глаза, произнес Трандуил, делая глубокий глоток вина, - Думаю, я заслужил их. Серебряное дно коснулось полированной столешницы. Владыка задумчиво водил пальцем по тонкому краю кубка, смотря пристально на наследника. - Ты мой сын, в твоих жилах течет моя кровь, кровь твоих великих предков – королевская кровь. Ты рожден, что бы властвовать, и я с гордостью передам тебе престол. Торжественно произнес Владыка, давая понять насколько серьезным является его намерение. Сердце короля болезненно заныло, когда он увидел тень отчаяния, мелькнувшую в глазах Леголаса. Предать чувства собственного сына и заставить его похоронить веления сердца под тяжестью королевского венца, ради того, чтобы самому получить право на счастье, которое доступно даже простым смертным. В этот момент, Трандуил ощущал себя ничтожеством. Более оттого, что претерпевая муки совести, все же поступал так, как задумал. Принц, в свою очередь осушил кубок. Растерявшийся Леголас, готовя сюрприз своему отцу, не предполагал, что тот так же преподнесет ему неожиданное предложение. Чело наследника нахмурилось. Он упорно разглядывал недра своего бокала, собираясь с мыслями и моля Эру вложить в его уста верные слова, что не пронзят родительское сердце и не заклеймят его самого как отступника, поправшего королевское достоинство и долг.       

***

На пятый день после полнолуния по Западному тракту, ныне свободному от орков, из Пущи в сторону Ривенделла двигалась торжественная процессия. Владыка Элронд ожидал свою любимую дочь, покровительство и защиту которой, он должен был вверить в руки прославившегося Следопыта, ныне короля великого Гондора. Как не скорбело родительское сердце, все же оно не могло препятствовать этому союзу. С мудрой отстраненностью приняв решение дочери, Элронд благословил ее на брак с возлюбленным. Леголас вместе с Тауриэль и придворными эльфами весь путь сопровождали взволнованную счастливую невесту, чая в полной мере насладиться грядущим торжеством. Владыка Трандуил не пожелал участвовать в церемонии, полностью искупив свой отказ щедрыми и прекрасными дарами. По возвращении принца из дальних стран вместе со свадьбой Арвен все королевство бурно обсуждало еще одно неожиданное событие. На одном из пиров среди умолкшего зала Владыка поведал о начинающем постепенно пустеть Имладрисе, больших кораблях, что стоят в Гаванях, возвышаясь своими тонкими мачтами. Как среди знамен Последнего приюта видели и стяги Лориэна. Трандуил умолк и прервав молчание, молвил, что и лесному народу пришел час испить прощальную чашу с теми, кто пожелает присоединиться к собирающейся флотилии. Королевским указом все жители Леса, чьи сердца не находили покоя, могли отбыть в Валинор. Эрин Ласгален расправит паруса своих судов, и отправившееся в путь, не будут испытывать ни угнетения, ни страха, ибо сам наследник поведет их, как свидетельство благословения и доброй воли Владыки. Эта весть потрясла лесных жителей. После уничтожения Кольца, все понимали, что отныне в истории народов эльдар начался обратный отчет. Власть над миром перешла к людям, чьим родам суждено было возрастать в своем величии, а эльфам постепенно умаляться. Лесной народ никогда не тосковал по далеким Благословенным берегам, но тихая грусть, завладевая сердцами многих эльфов, заставляла задумываться о грядущей участи. Тауриэль пребывала в великом смятении от речи повелителя. Как и многие на пиру, она была поражена, что Леголас покинет родной кров. Принц никогда не проронил с ней даже слово намека на грядущее расставание. Быть может, он надеялся, что эльфийка последует за ним? Подобная скрытность друга уязвила Тауриэль, но вместе с тем его решение и воля короля ободрили травницу. Стараясь заглушить все опасения, не раздумывая, эллет с замиранием сердца поспешила в покои повелителя. Травница неловко положила листок на стол Трандуила. ––Что это? – король слегка вскинул брови, удивленный внезапным визитом своей подчиненной. –– Я желала бы присоединиться к принцу. Владыка кинул скучающий взгляд на свиток. Взяв его двумя пальцами, он неспешно поднес его к стоящей на столе свече. Пламя жадно лизнуло письмо и заплясало на стремительно чернеющей бумаге. –– Не думаю, что это верное решение. Жест повелителя, вмиг заставил эллет вспыхнуть от возмущения. –– Вы не имеете право удерживать меня, - напрямую выпалила эльфийка. Нет, она более не позволит ему распоряжаться собственной жизнью. ––Ты полагаешь? – внимательные глаза смотрели бесстрастно, - Видимо, ты позабыла наш уговор перед отъездом в Ривенделл. Так я напомню - ты обязана мне вернуть долг. Тауриэль опешила. –– Кажется там, на болоте я уплатила его сполна,- растерянно произнесла она и тут же осеклась. Получилось слишком двусмысленно. Щеки Тауриэль запылали, а глаза мозолили носки своих сапог. Король слегка наклонился вперед. –– Мы стали квиты, - спокойно произнес он, - Я сохранил твою жизнь, а ты спасла мою. Но осталось главное – побег и предательство. Вот за это я и назначаю ценой твою свободу. Изгиб красивых губ исказила усмешка. –– Видишь, я не продешевил. –– Это жестоко! –– воскликнула эллет с отчаянием взирая на легкие черные хлопья сгоревшего свитка. –– Зато справедливо. Не справедливости ли ты искала, Тауриэль? Эльфийка вздрогнула от звука резко отодвигающегося кресла. Трандуил поднялся. Обойдя стол, он приблизился к подчиненной. –– Ты рвешься туда, куда путь для тебя закрыт. Зеркало может показать иллюзию или плод воображения. Но даже если твои родители нашли утешение на берегах Валинора, после случившегося меж нами путь в благословенные земли тебе закрыт. Поздно что-либо менять. Неужели ты не осознаешь этого? В голосе Владыки сквозили злость и разочарование. Внутри Тауриэль все оборвалось, а сердце словно превратилось в тяжелый булыжник, тянущий вниз. Зачем он ей говорит такое. Она не поверит. Он все делает специально. Шантажирует. Но она уже схватила эту опасную приманку. Яд слов повелителя проник внутрь, отравляя и заражая душу сомнением, и страхом. Откуда он узнал? Амандил? Но, художник не позволил бы себе этого, ведь Тауриэль была известна его позорная тайна. Леголас был в неведении. Размышления эллет прервал король. - Не утруждай себя бесплодными подозрениями. Редкий гость, попавший в Лориэн, откажется от искушения взглянуть в манящую полированную гладь. Не нужно быть провидцем, чтобы предугадать твои желания, когда ты часами могла стоять перед фреской во дворе замка Элронда. От напряжения травница сжала кулаки так, что на тонкой коже остались полумесяцы ногтей. От мучительной догадки закружилась голова. Во рту чувствовалась горечь. -Так вы знали, знали, что я нашла родителей. Знали и той ночью все равно… Тауриэль задыхалась от волнения и душевной боли. Сознавая, что ей более нечего терять, он колко крикнула стоящему перед ней повелителю: –– Если бы Эру было угодно вернуть вашу жену, кого бы из нас вы предпочли? –– Тауриэль, –– предостерегающе воскликнул Владыка, но эльфийка не остановилась, в расширившихся зрачках ее вспыхнул злой огонь. Она была готова возненавидеть короля в этот момент. –– А, я? Что бы выбрала я между той ночью и встречей с родными? Так по какому праву вы все решили за меня! Резкий голос отскочил от высоких сводов, холодом осев в покоях. –– Твое место рядом со мною! ––жестко отчеканил Трандуил. В зеленых глазах эллет вскипали слезы. Король, весьма задетый ее словами, все же нашел в себе силы удержать свой гнев. Крепко сжав ее ладони, он заставил посмотреть ему в лицо. –– Послушай! Во мне зима, отчаяние, ночь. Разве такой правитель нужен воскресшему из тлена и мрака королевству? Мой сын покидает меня. Я не вижу света, не чувствую жизни. Все те эльфы на пиру, пожелавшие разделить участь своего короля, все они полны надежды и веры. Смогу ли я оправдать их упования? Ты должна помочь мне. Вместе мы восстановим Лес. Не этого ли ты хотела? Сейчас Тауриэль была безжалостна и глуха к открывшимся терзаниям своего повелителя. Он отнял у нее мечту, наплевал на все ее желания, а взамен предложил унизительную роль целительного средства от королевской хандры. Таурэль с отвращением вырвала свои руки из ладоней Трандуила. –– Разве эльфийские владыки, подобно некоторым слабовольным людским князьям, опускались до откровенных любовных связей, не скрепленных узами брака? –– Нет, –– спокойно парировал Трандуил, точно не замечая ни грубого тона, ни враждебного взгляда, стоящей перед ней эльфийки. Травница растерялась. –– Тогда какую участь вы уготовили мне? –– Ты станешь королевой Эрин Ласгален, после того как отчалят корабли. Тауриэль долго молчала, широко распахнув пораженные глаза. Если бы само Зло снова восстало, она не была бы так потрясена, как в это момент. –– Вы, вероятно, обезумели, мой король. Подданные навряд ли простят вам подобную слабость, –– в недоумении заметила она. –– Им придется с этим смириться. –– Вы обрекаете себя на забвение? На то, что ваше имя будет навсегда вычеркнуто из сказаний и легенд? –– Какое мне до этого дело,–– устало произнес Владыка, вновь усаживаясь в резное деревянное кресло и прикрывая глаза. Тауриэль более не нашла, чем возразить своему королю и не обрела в себе смелости спросить про Леголаса. Смерив Трандуила негодующим взглядом, она с холодным достоинством задала свой последний вопрос. –– Вы приказываете мне? –– Я прошу лишь хорошо подумать. Едва поклонившись, травница в великом смятении покинула королевские покои.