Memento mori (лат.) – Помни о смерти
29 ноября 1527 года
— Николас, позови Мару, — попросил Петри, устало смотря перед собой и понимая, что он уже давно ничего не понимает в этих цифрах. Кажется, он запорол последний отчет. — Сейчас, — кивнул мужчина и тут же выбежал, чтобы через пять минут на пороге появился Линц. — Как вы, господин? — мужчина переживал за Рейнара, ведь тот в последнее время стал совсем плох, и хоть как-то его настроение поддерживало лишь то, что все это ненадолго и вскоре он сможет взять на руки еще одно чудо, а для этого он готов был перетерпеть все остальное. — Вы бледны, как мел. — Я знаю, — не стал отнекиваться парень. — Ребенок забирает ваши силы и кровь, вы слишком ослабли, а все еще пытаетесь работать. Не бережете вы себя. — Самое главное, чтобы ему было хорошо, — Петри дотронулся до слишком большого живота, который он скрывал под столом. — Все остальное мне не важно. — Что я должен сказать Аками, если он увидит вас в таком состоянии? — Сказать, что я наглый мальчишка, ох… который… ой, кажется, сейчас родит, — Петри усмехнулся, видя, как Линц заметно занервничал. — Ладно, шучу, но что-то не так. Стоило только Рейнару зажмуриться, как он тут же хрипло кашлянул и изо рта потекла кровь, скапывая прямо на бумаги. — Петри! — Мару кинулся к парнишке, видя, как тот согнулся пополам, судорожно держась за живот. — Рожаешь? Что мне сделать? — Алье… — пробормотал тот, кровавыми губами. — Он скоро будет, мы получили его письмо, он приедет сегодня, потерпите, пока его нет, еще рано рожать. — Ага, ты это ребенку скажи, — усмехнулся Петри, резко сжимая стол и чувствуя, как его пальцы впились в деревяшку, прошивая ее практически насквозь. — Отнести меня в мои покои. Мару быстро кивнул, хоть что-то он мог сделать, а потому аккуратно взял парня на руки, ощущая, что сейчас он держит нечто столь ценное, как вампира, который сейчас родит ребенка. Это было настолько бешеное чувство, что Линц сухо сглотнул. — Терпите, Аками скоро будет здесь. — Ну, конечно, я его дождусь, как же иначе, — хмыкнул парень, держась за шею мужчины двумя руками и видя, как рядом проплывают колонны и двери. — Странное чувство. — Что именно? — спросил Мару. — Я так хочу крови, что меня от нее тошнит. — Это плохо? — Без понятия. Но сейчас уже поздно об этом думать, — Петри увидел, как рядом с ним показалась дверь в его покои и он тут же обнаружил под собой кровать. — Постарайтесь расслабиться, Алье скоро будет тут. Петри оставалось лишь ждать, и наконец, через каких-то пару часов, в комнате появился запыхавшийся вампир с распущенными белыми волосами. — Алье! — Петри чуть не застонал от радости, тут же протягивая руки к мужчине и чувствуя, как тот бережно коснулся его. — Ты здесь! — Конечно здесь, где же еще. Я думал, что не успею. Никогда так быстро не летал! Боже, Петри, твой живот, не думал, что он будет такой большой! — мужчина посмотрел, как раздуло парнишку, отчего он забеспокоился, ведь это в первую очередь влияло на Рейнара, хотя тот бешено улыбался. — Да, наш мальчик, — парень начал гладить ребенка, хотя и сам не заметил, как в глазах появились слезы, ведь это то, чего он так хотел. — Аками, я знаю, что это мальчик, наш ребенок, ты это понимаешь? — Конечно, Петри, мой любимый! — Алье прижал руки парня к своим губам, видя, как тот улыбается сквозь слезы. Было видно, что ему больно. — Мы вновь это сделаем вместе, хорошо? — Ладно, только на этот раз без кочерги, — попросил Петри, видя, как Алье усмехнулся, и быстро поцеловал его в губы. — Конечно, мой дорогой, все, что попросишь. Ну, а теперь посмотрим, что тут у нас. Кажется, я научился принимать роды, на этот раз вокруг тебя не будет ходить старая повитуха ворча, что ты парень и такого не должно происходить. — Делай, что надо, — кивнул Рейнар, вдруг хватая Аками за руку и останавливая его. – Стой. — Что такое? — Подожди, просто подожди, — попросил парень, прислушиваясь к своим ощущениям и вздрагивая. — Я не рожаю, Алье, я… В этот же момент изо рта потоком хлынула кровь, а он сам сжался, пытаясь не чувствовать боли, которая обрушилась на него, как ливень из острых жалящих игл. — Петри! Что происходит? — Алье не мог понять, как ему помочь парню, ведь тот только что сказал, что не рожает, а это уже должно что-то означать. — Это он… он поедает меня, — Петри коснулся живота и перевел странный взгляд на мужчину. — Нужно вытащить его, иначе… — Но как? — Ну уж не как в прошлый раз, на этот раз будем действовать проще. Где там твой меч? — Ты не сможешь это вытерпеть! — Алье ужаснулся, ведь то, что предлагал Петри, было самоубийством. — Ничего, выкрутимся. А теперь давай. — Ты думаешь, стоит? — Потрогай, Алье, — парень схватил его руку и со всей силы надавил его пальцы на ребра. — Чувствуешь, он здесь, а он не должен быть здесь. Он слишком большой и он не хочет выходить, пока не съест меня всего. — Уговорил, но я все равно думаю, что… — Просто дай мне меч и все, — перебил его Рейнар, выхватывая из ножен небольшой кинжал мужчины и на секунду останавливаясь, чтобы выдохнуть и резануть по животу, морщась и сжимая зубы до такого, что даже через них Алье услышал стон парня из оставшегося в легких воздуха. — Чее-рт, теперь дело за тобой Алье. Парень бессильно уронил кинжал, пытаясь не видеть того, как Аками быстро разорвал одежду, пытаясь в крови добраться до плода, но не решаясь сделать это. — Петри. — Что? — нервно огрызнулся парень. — Он неправильно расположен. — И? — Как-то боком. — Вытаскивай уже, — Петри не задумывался об этом, пока руки Алье не вошли в его тело, коснувшись таких напряженных нервов, что он задохнулся, забывая, как дышать и замер, задерживая воздух, чтобы не заорать. Но стоило Аками поддеть плод и попытаться вытащить его, как Рейнар захрипел, вполне ясно давая понять, что это влияло плохо не только на ребенка, но и, по всей видимости, на него. Парень не дышал, мелко дергаясь, изо рта текла кровь, а лицо было настолько бледное, что глаза буквально горели голубым. Голос Алье слышался откуда-то сбоку, неуверенный, дрожащий, отчего Петри резко пришел в себя, недоуменно хлопая глазами и, пока он еще не чувствовал боли, дотронулся до рук Алье и потянул их, давая любимому больше сил. Наконец, Аками вытянул ребенка, и парнишка благословенно вздохнул, лишь спустя секунду ощущая пустоту и странную, какую-то искусственную боль, которая прошлась по телу и дошла до головы, мгновенно отключая ее. .* * *
На следующий день парень просыпался медленно, в голове шумело, в горле першило, но на удивление разум был чистым, отчего он тут же повернулся, пытаясь взглядом найти Аками и видя его в дальнем углу комнаты. — Алье, — прошептал он, не двигаясь, ведь он понимал, что ему требовался еще денек, чтобы прийти в норму. — Петри, ты очнулся, — Аками быстро подошел к нему, но и сам мужчина выглядел не слишком хорошо. — Как ты себя чувствуешь? — Ох, спроси что полегче, — попросил он. — Где ребенок? — Как твое сердце? Он успел задеть его, — не обращая внимания, спросил мужчина, нежно убирая с лица парня налипшие волосы. — Да, кажется в норме, — он качнул головой. — Где ребенок, как он? — Слушай, тут такое дело… — Говори, — быстро прошептал парень, прикрывая глаза. — Прости меня. — За что? — Пожалуйста, прости. — Ох, Аками, давай без намеков, я сейчас очень плохо соображаю, просто скажи в лоб, — попросил Рейнар. — Хорошо, ладно, — мужчина собирался с мыслями некоторое время, а потом все-таки сообщил. — Ребенок не выжил. — Что? Подожди, что ты сказал? — Петри покачал головой, тут же открывая глаза и буквально видя эту жуткую мысль, которая отпечаталась на лице вампира белыми полосами страха. — Не выжил, о чем ты? — Он не выжил, Петри. Он мертв, ты понимаешь? Его больше нет. — Что? — Петри не мог в это поверить, отчаянно качая головой и смотря лишь на Аками. — Нет. Не… он не мог, это я… Рейнар качнул головой и тут же отключился, такого он не ожидал, не мог смириться с этим и Алье понимал это. Мужчина видел, как парень тяжело дышал и не шевелился. Боже, как бы им теперь пережить это, ведь это был удар. Удар в самое сердце, как физически, так и эмоционально. Аками с ужасом видел, как от парня отделилась синяя дымка, именуемой Духом и мужчина успел подумать, что Петри решил уйти от него, но Дух всего лишь опустился на колени на другой стороне кровати и беззвучно закричал, не видя перед собой ничего. — Петри, — Алье глубоко вдохнул, понимая, что это было то, что чувствовал Рейнар на самом деле и он просто не мог смотреть на это, протягивая к Духу руку, но так и не решаясь дотронуться до него. Дух сжался, обхватив себя руками, и закачался взад-вперед, что-то говоря своему телу и, по всей видимости, ругая его, отчего он периодично вскидывал руку и пытался ударить свое тело, но бестелесные пальцы лишь проходили сквозь него и Дух отчаивался. Он никого не замечал, никого не видел, лишь до отчаянного чувствовал то, что он потерял то, что не должен был терять. Дух вновь закричал, заорал в пустоту, отчего в гулкой тишине затряслась вся мебель, и неприятно задребезжали стекла. Он кричал несколько долгих секунд, в бессилии сжимая кулаки и, в тот момент, когда у него уже должен был кончиться воздух, Дух просто растворился, не оставляя после себя ничего, кроме чувства отчаяния. — Боже, Петри, это я виноват, — Аками покачал головой и уткнулся лбом в руки парня, не зная, как теперь ему жить, ведь было ясно, что для Рейнара это было даже не ударом, это было смертью, и он не мог это видеть, не мог знать, что из-за его отъезда он не заметил этого. Он был виноват. Сильнее, чем обычно. Чуть позже Аками ушел к Даниэлю, пытаясь тому все объяснить, ведь сын прибыл совсем недавно, как раз на тот момент, когда Петри рожал, а потому ему успели все рассказать. — Отец! — мужчина кинулся к Аками и остановился перед ним, огромнейшими голубыми глазами смотря на него. — Как папа? Что… что случилось? — Ты ведь уже знаешь, что он забеременел? — спросил Алье, быстро кладя ладонь на плечо сына и проводя его на диван, ведь ему нужно было присесть. — Да, — едва дергающим голосом, ответил тот, присаживаясь рядом и видя, что его отец был взволнован больше обычного. И хотя эта новость его удивила, он был рад, ведь папа всегда намекал на второго и отчаянно хотел вновь испытать это чувство. — Не получилось, он родил мертвого ребенка, — серым голосом ответил Алье и Даниэль замер. — Что? Но как?.. — Ох, Даниэль, — Алье взял сына за руку и крепко сжал его, посмотрев в глаза. — Мы должны быть сильными, сын. Сильными, ради нашего папы, мы ему сейчас нужны намного больше, чем он думает. — Как он? — тихо спросил молодой мужчина, понимая, что должно быть это было серьезным ударом. — Отдыхает, пока он спит в покоях, можно не волноваться, я боюсь, что будет потом. — А что… — Подумай сам, Даниэль. Это ведь был его ребенок, которого он так хотел. Он даже готов был выносить все мучения, которые любого подкосят, и все это ради того, чтобы узнать, что ребенок умер? — Аками сжал кулаки и облокотил руки на них, не в силах смотреть на сына. — Ох, боже, я не хочу, чтобы он это помнил, он такого не заслужил. — Все будет хорошо, отец, — Даниэль внезапно положил свою ладонь на плечо Аками. — Папа сильный, он сможет пережить это, он сможет! Иначе он не был бы великим Петри Рейнаром, которого сам Дракула считает самым сильным вампиром из всех. Ты же помнишь, папа первый выживший, он выживет, он докажет это! — Ох, Даниэль, как же я рад, что ты у нас есть, — Алье позволил Даниэлю обнять его, чтобы так и просидеть до следующего дня, пытаясь придумать, как же об этом сообщить другим, нужно было предупредить их, пока те не сделали хуже.1 декабря 1527 года
. На следующий день Петри проснулся в жуткой усталости, первые мгновения находясь в прекрасном чувстве неведении, пока мозг не стал работать и он не вспомнил события прошлого дня, отчего тут же дернулся и громко задышал, не веря в происходящее. Его ребенок, его сокровище… больше нет. Его больше нет. Он не верил этому, не верил до конца, такого просто не могло быть, но… Аками не соврал бы ему, он ни за что не сделал бы это. Он бы не смог, а, значит, это было правдой. Петри покачал головой, не желая верить в это, а потому старался отстраниться. Правда была настолько сильна, что била его острыми словами, впиваясь в сердце и тело, оглушая его жуткими воспоминаниями. Словно через туман он вспоминал слова Алье, когда тот вытаскивал его ребенка, он слышал, как мужчина что-то кричал. Кричал о том, что тот умирает…. Шептал, что от него ничего не осталось… Петри в ужасе вскочил с кровати, не замечая, как пошатнулся, ведь ноги его не держали, тело было перевязано толстым слоем бинтов, и он чувствовал, что раны до сих пор не зажили, а потому ему казалось, что ребенок все еще здесь. Все еще в нем. Руки тряслись, тело упорно не желало подчиняться, отчего, кое-как дойдя до столика с кувшином, он просто упал на пол, стукнувшись коленями о ковер. В этот же момент в дверях появился Алье, с ужасом находя своего любимого на полу, отчего тут же кинулся к Рейнару. — Петри! Как ты? Петри, посмотри на меня! — чуть ли не закричал мужчина, хватая парня за лицо и поворачивая его к себе. В голубых глазах стояли слезы, и было ясно, что парень ничего не видел и никого не замечал. — Аками, — прохрипел Петри, — прости меня. Прости… Он внезапно уткнулся головой в грудь мужчины и мелко затрясся, сжимая в дрогнувших руках его темную одежду. — Что ты, Петри, — Алье так удивился, что даже не сразу смог среагировать на это, отчего слышал лишь то, как парень просил прощения. — За что, ты не виноват. — Виноват, — не стал слушать Петри. — Я не смог… не смог дать тебе сына, не смог родить, не смог…. Это я виноват… Рейнар стал отчаянно дрожать и Алье быстро обнял маленького парнишку, начиная его покачивать, как маленького ребенка. — Ты не виноват, Петри. Ты мой, ты не виноват в случившемся. Ты не виноват. Вампир держал парня на руках до того, как тот уснул, а потом сразу же перенес того на постель, замечая, что Петри совершенно ничего не ел и он боялся, что тот мог не желать больше крови. Он должен был как-то заставить Петри поесть, иначе тот не сможет восстановиться, но как? Выйдя из комнат парня, мужчина решился пройти к остальных вампирам. Если бы не такая ситуация, он бы остался с Петри, но он доложен был предупредить тех лично, хоть и попросил Николаса сообщить эту неприятную новость. Он и сам не заметил, как вошел в общий зал и его тут же встретили несколько напряженных взглядов. — Это правда? — тихо спросил Вильям, настороженно рассматривая Аками. — Ребенок мертв? — Шарли в ужасе старался не думать об этом, но у него не получалось. — Разве не видно, — Аластор показал рукой на светловолосого мужчины. — Ты посмотри на него, бледнее смерти! — Ну молодец, Аластор, — Шицу хмыкнул. — Как там Петри? Все замолчали и взглянули на Алье, который устало присел за стол. — Плохо, — покачав головой, все же смог ответить он, понимая, что это было не то слово, которое обозначало бы состояние парня. — Мы можем чем-нибудь помочь? — тихо спросил Вильям. — Наверное, да, — немного поразмышляв, кивнул Алье. — Все что угодно, брат, — кивнул Мару. — Если вам не трудно, пожалуйста, приглядите за Петри, если вдруг тот захочет уйти из Замка. Я не отпущу его. — Понимаю, мы все сделаем, не волнуйся, — кивнул Аластор, зная, насколько это было серьезно. — Держись, Аками, — Шарли кивнул вампиру.* * *
Петри тихо сидел у себя в покоях, уставившись в одну точку и пытаясь не слышать, как рядом беспокойно бегал Аками. Он чувствовал, что его бесит это мельтешение, но сил, чтобы прекратить это, не было, а потому он ничего не предпринимал, не зная, что еще можно было бы сделать. Он уже просто не знал. — Петри… Петри, будешь кровь? — откуда-то издалека донеслись слова Аками и ему пришлось моргнуть и повернуть голову к мужчине. Тот переживал, нервничал за него, это было видно, но парень ничего не мог поделать. — Нет. — Ты должен поесть, — вампир попытался его уговорить, но парень только качнул головой. Смысл питаться, когда он не чувствовал в себе силы чтобы встать, разговаривать и заниматься повседневными делами, ведь он так хотел в это время заботиться о ребенке, а теперь… — Я не буду, Алье, — терпеливо ответил парень, видя, как у Алье напряглись скулы. Он так и не питался с того случая, он не хотел крови, не чувствовал жажды и не понимал, что он не восстановится, если не выпьет крови. — Хорошо, но может, я, тогда хотя бы, принесу и оставлю здесь? — тихо спросил Аками, надеясь, что парень просто кивнет, но Рейнар вдохнул и вновь терпеливо ответил. — Нет, не хочу даже чувствовать этот запах. — Ладно, — покорно согласился Алье, присаживаясь около парнишки и просто обнимая его, ощущая, что парень никак не отреагировал на это. Черт, поведение Петри было предсказуемым, но он все равно не хотел видеть, как тот мучается. Через некоторое время, когда Алье куда-то отлучился, в комнату тихо зашли, видимо не думали, что здесь вообще кто-то есть, отчего, стоило Петри почувствовать запах крови, как он тут же оскалился, быстро вставая с кровати и подходя к Николасу. — Что ты здесь делаешь? — грубо спросил он, видя, что в руках мужчины был поднос с бокалом. — Алье приказал принести вам… — Крови? — рыкнул Петри, одним движением отбрасывая от себя стакан и решительно хватая помощника за глотку, с силой сжимая ее. — Ты подчиняешься только мне, а не Аками, поэтому не смей выполнять его приказы! Если я сказал, что не хочу крови, значит… я. Не хочу. Крови! Бешено зарычав, парень оскалился, впивая когти в шею мужчины и видя, как они обагряются его кровью, в это же время дверь в комнату раскрылась и на пороге показался Алье, бешеными глазами видя, что тут происходит. — Петри, стой! — подбежав к парню, он увидел, как тот был взбешен. — Отпусти его! Он не виноват. Эти слова моментально подействовали на парня и с того будто схлынула маска, отчего тот быстро отпустил Николаса и покачнулся, мелко затрясшись. — Д-да, — хрипло кивнул Петри, и его глаза забегали по комнате видя тот беспорядок, который он устроил. — Уходи, быстро! — Аками посмотрел на слугу и тот, склонившись, быстро покинул помещение. Рейнар еще никогда не проявлял такой жестокости, но события последних дней видимо повлияли на него больше обычного. — Стой, Петри, это не ты. Прекрати себя изматывать, тебе нужно питаться. — Зачем? — беспомощно спросил парень, готовый упасть на пол, потому что ноги уже не держали его от груза вины, который был на нем. — Я не хочу, Алье. Не нужно. Просто оставь меня. — Как? — Аками даже смог хмыкнуть. — Как я могу оставить тебя, Петри, я же люблю тебя, я никогда и ни за что не сделаю этого. — Тогда смирись. — Нет. Я не могу видеть, как ты убиваешься… — Тогда не смотри! — вдруг закричал парень, неожиданно осознавая, что комната покачнулась, отчего он решительно схватился рукой за столик. — Не смотри. Но как я могу жить, как прежде, если я… из-за меня… Алье! Я не заслуживаю жить!!! Как я могу?! Алье!!! Петри закричал и свалился на пол, находясь в том состоянии, когда у него не было сил даже залиться слезами. Зато практически тут же до него дотронулся Алье, подхватив на руки и бережно относя обратно на кровать, не расставаясь с его тушкой. — Прости меня, Алье, — тихо заговорил Рейнар, качая головой. — Это я виноват, не ты… это я…8 декабря 1527 года
— Петри, принести тебе крови? — спросил Алье. — Нет, Аками, спасибо. — А может, человека? Я же знаю, что ты неравнодушен к живым, — все спрашивал мужчина. — Не нужно, все нормально, можешь идти, Аками. Петри даже не взглянул на вампира, тусклым взглядом окидывая постель и собирая одежду, чтобы пройти в ванну. Холодное тело требовало тепла, но он не чувствовал ничего, даже если его облить кипятком. Боль от потери ребенка была настолько велика, что он не чувствовал ничего другого, даже того, как за него переживали другие вампиры. Сейчас ему было все равно, ведь никто не умирал, а это уже что-то значило. Пройдя в ванную, он быстро залез в нее, замирая в таком положении и глубоко вдыхая. Он не мог смириться с этим, хотя прошло уже больше недели. Ему до сих пор казалось, что рядом с ним витал дух малыша, упрекая его в том, что он не смог родить его ормально, что он должен был умереть вместо него, дабы подарить ему жизнь, а Петри не сделал этого и теперь будет наказан. — Я виноват, Алье, — тихо пробормотал парень, наклоняясь к воде и поднимая из нее руки, чтобы дотронуться до лица и быстро опуститься под воду целиком. Несколько мгновений, пока он был под ней, он видел все через нетронутую пелену воды, видел, как горели свечи, видел своего Духа, который неизвестно когда решил отделиться. Вполне возможно, если он не выберется из воды, он увидит и кого-то из вампиров, которые постоянно наблюдали за ним, иначе бы Аками ни за что не оставил бы его в ложном одиночестве. Но он вынырнул, замечая, что вместе с обычной водой текли слезы, чтобы никто не видел этого. Он должен был быть сильным ради Аками и Даниэля. Но как, если он не мог даже подняться. Это было невозможно и слишком странно, чтобы вампир желал смерти. — Прости меня, Алье, — Петри начал качать головой, разбрасывая вокруг себя капли воды. У него не было сил встать, не было сил поднять руку и даже не было сил, чтобы убить себя. Сколько раз он думал об этом, сколько раз он желал увидеть солнце. Такое человеческое желание, которое уже давно оставило его. А теперь вернулось, как проклятье, как надежда, что в следующей жизни будет лучше. Что не будет этих грехов и смертей. Он готов был кричать, орать в пустоту, чтобы оглохнуть и больше не слышать постоянных криков у себя в голове, чтобы начать различать другие звуки, шорохи животных и звуки воды, скапывающей с его волос. Он понимал, что должен начать жить заново, но не мог. Не сейчас, когда сердце пыталось биться лишь по тому, что у него отняли. Что каждый несостоявшийся удар напомнила ему о его сыне, которого нет. Он закрыл глаза, облокачиваясь о края ванной и кладя голову на руку, уставившись на нетронутую пелену воды и видя, как откуда-то снизу выплывают красные облака, расплываясь по всей небольшой ванне, окрашивая воду в розовый цвет. Это должно было что-то значить, но он не хотел думать, не хотел видеть то, что с ним происходило. Алье. Даниэль. Он должен был существовать и не просто ходить по замку белой тенью, а жить, как бы трудно ему не было. Он должен был. Обязан был! Петри решительно, поднял руку, вытягивая когти из своего бедра и видя, как по острым орудиям пыток, скапывают густые темно-красные капли. Он вновь вспорол себе кожу и даже не заметил этого. К ужасу Алье, он совершенно не почувствовал боли. И конечно, тупая боль от небольшой раны не могла затмить ту, которая даже не билась в его сердце, а лишь выла. Днями, ночами, бесконечно, дребезжа осколками того, что он не мог назвать сыном и ребенком. Не мог даже назвать, ведь у него не было времени дать ему имя. Сердце вновь заболело, и он отчаянно покачал головой, чувствуя, как волосы уже начали высыхать, отчего он быстро окунулся под прохладную воду и вынырнул, быстро выходя из ванны и шлепая босыми ногами по деревянному полу. Рядом было огромное белое полотенце, и он завернулся в него, пытаясь закрыться от всего мира. Он желал, чтобы кто-нибудь ударил его настолько резко, что все вылетело бы из его головы, чтобы он пришел в чувство, вырвался, наконец, из своей собственной тюрьмы, где не было жизни и времени. Не было ничего, кроме пустого пространства, которое постоянно кричало. Он делал все слишком долго. Долго одевался, долго пил кровь, долго читал одну страницу. Впервые время играло ему на руку, давая возможность вести размеренную и неспешную жизнь, отчего резкие шаги и быстрые разговоры казались ему глупыми и непонятными. Зачем говорить так много слов, когда все и так было ясно даже без них. Зачем было вести долгие занудные совещания, если проще было действовать. Он терял смысл во всем, и он боялся, что он мог забыть даже об Алье. Он так боялся этого, но в тоже время понимал, что все идет именно к этому. Кто-то должен был привести его в чувство, кто-то должен был, если он не мог. — Папа, — знакомый тихий голос заставил его вынырнуть из подсознания и посмотреть на стоящего напротив сына. Он и забыл, что у него есть сын, что у него кто-то есть. Живой. — Даниэль, — Петри увидел, как мужчина протянул к нему руки и дотронулся до его пальцев, с силой разжимая их от его же плеч, он и сам не заметил, когда сделал это, отчего успел едва удивиться этому. — Я с тобой, папа, и я всегда буду с тобой, — вампир присел около Рейнара, который устроился на стуле, и облокотил локти об его колени, быстро теребя тонкие пальцы. — Ты холодный, вода уже давно остыла. — Я уже все, — кивнул Петри, кое-как понимая, о чем идет речь. — Помочь тебе одеться? — спросил Даниэль, видя, какой пустой взгляд был у Петри, и глубоко вдыхая, когда он так и не смог услышать ответа. — Что хочешь одеть? Тут Сали принес тебе кое-что из Франции. Тебе нужно это примерить! Даниэль стал оживленно бегать вокруг него, что-то вытаскивая и разворачивая, что-то вереща о том, что это писк моды и что такое нигде не достанешь, но Петри мало вслушивался в эти слова. Вообще-то, он пытался слышать все, но успевал задевать мыслями лишь некоторое. — Вставай, — громкий голос Даниэля заставил его встрепенуться и быстро подняться, огромными глазами смотря на сына. — Ой, прости, я тебя напугал, — мужчина понял, что успел напугать папу, а потому быстро подошел к нему, держа в руке одежду. — Снимай полотенце, сейчас я дам тебе кое-что прекрасное. Петри не успел отреагировать быстро, как Даниэль уже взялся за его единственную одежду, стягивая белое полотенце и видя, что с внутренней стороны оно было полностью розовое и пахло кровью. Черт. Тем не менее, Даниэль видел перед собой лишь обнаженного Петри, гладкая светлая кожа, прекрасные мускулы и неровный розовый шрам вдоль живота с разорванными краями и спешно зашитый. Мужчина с ужасом понял, что довелось папе пережить, а потому он и сам не заметил, как пальцы потянулись к шраму, и, стоило ему прикоснуться, как Петри дернулся и в спешке отшатнулся от него. Дрожащей рукой он закрыл шрам, смотря на сына огромными глазами, полными страха и ужаса, отчего Даниэль растерялся, ведь папа никого не боялся, и уж тем более его. — Прости, пап, — мужчина попытался подойти к парню, но тот вновь отшатнулся. Еще один шаг и он свалится с лестницы. — Я не хотел, такого больше не повторится. — Я сам оденусь, — решительным голосом произнес Петри, быстро принимая свой обычный вид и серьезно смотря на Даниэля. Его взгляд обозначал, чтобы мужчина ушел, сейчас же, и тому пришлось подчиниться. Лишь одно касание, а он вновь стал так далек от папы. Черт, не этого он хотел. — Позвать Алье? — понимая, что оставлять Петри одного было опасно, Даниэль дернулся к выходу. — Нет. Его голос больше походил на сталь, отчего мужчина тут же понял, что если так решил папа, то он не сможет его отговорить, отчего, последний раз посмотрев на него, он вышел из ванны. Даниэль не должен был дотрагиваться до него, только не до этого места. Только не до самого больного в его жизни. Но он хотя бы вывел его из тьмы, Петри мог легко соображать, мог быстро действовать, а потому, зная, что его будут ждать, как минимум, через час, быстро оделся в оставленную сыном одежду и превратился в туман. Он вылетел из помещения, устремляясь прямо в город, лишь оттуда он мог лететь без опаски. Покинув родной Замок, Рейнар наделся, что он забудет о произошедшем, ведь в реальном мире у него не будет времени вспоминать своего ребенка. Даниэль сможет позаботиться о себе, он уже взрослый, а Алье… Что ж, Алье будет искать его, если только Влад его не образумит и не заставит сидеть на месте, дожидаться, когда Петри сможет вернуться обратно. Добравшись до Дарунга, Петри остановился, пытаясь заметить, был ли за ним след, но никто его не преследовал, отчего он обернулся совой, устремляясь подальше отсюда, во Францию или в Германию. Ему нужен был отдых от вампиров. Ему нужны были смертные. Смертные, которые в любую секунду могли умереть.Конец III Части.