***
Хак ненавидел себя за то, что не мог защитить свою принцессу. Он знал, что она будет страдать. Он знал, что её слезы будут проливаться не один раз, но всё равно ничего не предпринимал, убегая с самого начала от себя. Великий воин утешал себя тем, что всё так и должно быть, что Йона справится сама, ведь она будущая правительница целой империи Коука, что он не должен вмешиваться в дела, которые не касаются его. Однако всё это было бессмысленно и обречено на провал. Она ещё слишком молода и неопытна, чтобы смотреть на такие вещи более беспристрастно и действительно здраво. И не трудно было заранее предположить, что утешение принцесса будет искать именно в его объятьях, потому что в первую очередь они знакомы с самого детства, и Хак не был на последнем месте в её сердце. Но он не желал быть альтернативой для игры в ложную любовь — это ранит хуже любого клинка, который был предназначен ему. Сейчас было время утреннего завтрака, поэтому все направлялись в обеденный зал, откуда уже исходил запах запеченной рыбы в лимонном соке. И пока аристократы вели беседы о высшем и трапезничали, горничные начисто прибирались в их спальнях, складывая всё вновь по полочкам. Их завтрак настанет только через час, когда солнце уже начнет сбираться ближе к середине затянутого неба. — Господин Су-Вон, подождите, — сомневаясь в своих действиях, окликнул его Хак. Он молнией пробрался через коридор, разделяющий их. Казалось, что Су-Вон не думал осекаться, специально не замечая его, однако, натянув правдоподобную мягкую улыбку, остановился, видимо, понимая, что не стоит себя вести столь некрасиво. — И тебе доброе утро, Громовой Зверь. Юноша поклонился в знак приветствия, выражая полное спокойствие, несмотря на излишнюю приторность собеседника. — Ты что-то хотел сказать? — доброжелательно интересуется сын Ю-Хона. — Да… — только Хак хотел рассказать ситуацию принцессы, как его перебивают. — Ты разве не идёшь на завтрак? Может, там побеседуем? — предлагает Су — Вон, слегка неловко покачиваясь на одном месте. — Как пожелаете, господин. Громового Зверя не устраивала данная позиция, но он должен об этом сказать любыми способами, даже если рядом будут чужие уши.***
— Хак, не нужно этих формальностей, — он подмигнул, похлопав по-дружески его по плечу, как напоминание о былом времени, и направился в сторону обеденного зала. Юноша промолчал, однако смягчился, и напряжение немного уходило, ведь они действительно долгое время общались, являясь лучшими друзьями. В душе он надеялся, что Су-Вон сможет его понять до конца. — Что же тебя так тревожит? — спросил обеспокоено Су-Вон, отрезая маленький кусочек рыбы ножом и кладя себе его в рот. Он сердцем предчувствовал что-то неладное. — Состояние принцессы Йоны на данный момент, — Хак не притронулся к еде. Как и всегда, когда происходят важные моменты, у него пропадает аппетит на относительно долгое время. — С ней что-то не так? — удивился аристократ, прерывая свою трапезу на какой-то промежуток времени и начиная её поиски глазами за столом. — Неужели она больна? — Да, если это можно назвать болезнью, — правильные и более трудные слова всегда плохо довались ему, — она не равнодушна к вам, поэтому страдает. На изумление Громового Зверя кузен Йоны даже бровью не повел, а лишь облегченно выдохнул, и глаза его были наполнены умеренной радостью. — Ты меня напугал, — он вновь приступил к еде, мило улыбнувшись принцессе, которая сидела рядом с императором Илом, — я думал, что будет действительно что-то важное. Удивление переросло во что-то убийственное, во всё пожирающую энергию. Какой-то злобный оскал отразился на его лице спустя считанные секунды. Он не верил, что с этим человеком провел всё свое детство плечом к плечу, что подобное существо сейчас улыбается и даже умудряется шутить над глубокими чувствами великой принцессы. Неужели, та девушка, Айюми, вскружила ему до такой степени голову, что он перестал замечать чужую боль. Юноша готов был поспорить, что Су-Вон знал о её чувствах и уже довольно давно — это больше всего вызывало отвращение к маске, которую надел аристократ. — Это важно, Су-Вон, — тихо и сосредоточенно сказал внук Мундока, — и если ты не поговоришь с ней об этом, я лично перережу тебе глотку, и не посмотрю, что когда-то мы были лучшими друзьями. Хак в последний раз бросил на него наполненный злости взгляд и вышел из-за стола. Он понимал, чем могут обернуться эти угрозы, но он был слишком раздосадован в человеке, которого знал когда-то как доброго мальчика с большими сверкающими глазами и светло-русыми волосами до лопаток. А теперь кто это? Лишь злая шутка, не имеющая уже смысла.***
Юноша отправился на веранду, вновь усаживаясь на деревянную опору спиной ко всему имперскому шуму, постепенно удаляясь из этого противного на самом деле места. Холодный ветер, словно проходил сквозь кожу, но не морозил её, а лишь оставлял красные отметины. Он возвращал ненужные воспоминания обратно в голову, запечатывая их там навеки, вернее, вплоть до следующего буйства. Он понял, что всё-таки не любит зиму и никогда не сможет её полюбить по-настоящему, наверное, как и Су-Вон Йону. Он будет показывать знаки внимания, лепя снежки из снега, но не более, ведь он знает, что скоро наступит весна и всё превратиться в грязную лужу. — Хак, что-то случилось? — за ним прямиком отправилась принцесса Йона, которая была встревожена и переполнена нежными эмоциями по отношению к нему. Она аккуратно и невесомо прикоснулась к его руке. — Нет, — сказал, как отрезал. Ей это определенно не понравилось. — Тогда почему ты такой противный и злой, как дубина? — понуро спросила она, расставив руки по бокам. — Госпожа, возвращайтесь обратно, замерзнете же, — как-то опечаленно, но в тот же момент нравоучительно сказал он, опустив голову вниз. — А в прошлый раз закидывая меня в снег, ты об этом не думал! — воскликнула по-детски она, топнув ногой. — Рассказывай, иначе я скину тебя в снег и позову горничных, чтобы они посмеялись над твоей красной рожей! Всё-таки Громовой Зверь улыбнулся, понимая, что опять поддается её чарам, однако, незаметно слепив снежок, он отправил его прямиком в принцессу, отчего там насупилась и шмыгнула демонстративно носом. Но ответ последовал чуть ли не сразу же. Решив, что атака лучшая защита, она выталкивает его с деревянных перил, но вылетает сама навстречу сугробу. Юноша вовремя успел её подхватить, притягивая к себе. — Отпусти, негодяй! — кричит разъярено она, брыкаясь ногами и руками во все стороны. — Хочешь туда? — он лукаво улыбается и показывает сощуренными глазами на сугроб, который был выше, чем он в росте практически в полтора раза. — Не-е-е-т, — опомнившись, Йона сильнее хватается за его руку. Она вновь оказалась в ловушке, прижимаясь к нему всем телом, а ведь недавний поцелуй всё ещё горит на её губах, а иногда преследует во снах. — Госпожа, вы опять меня мучаете, — тихо шепчет он ей на ухо, отчего оно перекрашивается в более красный оттенок. — Если бы я хотела, ты бы уже не жил! — как тигрица, рычит она, приближаясь ближе к лицу парня. — Ради этого я и здесь, — горделиво произносит он, но, заметив строптивый порыв девушки, ставит её обратно на поверхность веранды, тем самым, отказывая в первую очередь самому себе, — правильно про вас говорят, что вы ненасытная. Йона густо покраснела, пряча глаза в складках ткани теплого платья, позже промямлив: — Папа устраивает карнавал в честь нашей помолвки, мы являемся почётными гостями, поэтому должны быть обязательно. — Уже? Так скоро? — Хак удивился подобному заявлению, однако не стал возражать. — Ты же знаешь, он не любит ждать, — настырно ответила она, отряхивая платья и готовясь покинуть компанию юноши. — Я не думал, что вы так похожи, — усмехнулся громко Хак, провожая веселым взглядом госпожу.***
Продолжение следует…