***
Сегодня в праздничную атмосферу погрузится империя Коука, раздаваясь по улочкам громкими возгласами женщин и мужчин, шелестом плотных одежд, ударами пивных кружек друг об друга в наполненной хмелем таверне, яркими представлениями и ярмаркой, устроенной в честь карнавала, где будут продаваться различные сладости и угощения. Возможно, это будет один из самых незабываемых праздников за последние пятьдесят лет, которые запомнились практически лишь кровью. На заказ было сделано более тысячи индивидуальных масок от умелых мастеров в Стране Восходящего Солнца, что вызывало радость не только у покупателей. Материал был пропитан жиром животных, но отдавал на удивление приятными благовониями абсолютно у всех, напоминающими сладкий лимон. Специально Громовому Зверю был сделан подарок от императора в виде самурайской маски — Сомэн, которая была металлической и по-своему жуткой из-за чёрных рог, торчащих по бокам лба, однако она действительно выглядела дорогой, скрывая полностью лицо, кроме глаз. Хак когда-то встречал подобную у Мундока, однако не предал этому особого значения, пару раз проведя по ней пальцами. Теперь он знает, что маска предназначена для воина и будет олицетворение его строптивой и не угасающей натуры. Рассматривая своё новое одеяние на карнавальный вечер, покоящееся на его заправленной кровати, юноша понял, что не хочет даже мерить его. Хакама и оби бордового цвета олицетворяли полностью аристократию, которой он никогда не являлся, что заставило невольно поморщиться и отвести взгляд в сторону. Он был обычный, хоть и не являлся крестьянином. «Нет, я не надену это даже под пытками». Через тридцать секунд раздался слабый стук в дверь ровно три раза. На подсознательном уровне Сон Хак знал, кто к нему пожаловал в этот день, но всё равно печальный выдох вырвался из его грудной клетки, когда послышался знакомый мягкий голос в прощении войти. Он дал согласие, вернув равнодушие на лицо. — Я не помешал? — нотки неловкости промелькнули в его голосе, однако он не дрогнул, когда Громовой Зверь развернулся к нему. — Нет, — практически недовольно цокая, ответил воин. — У меня когда-то был такой, — указывая на одеяние, сказал аристократ. — Могу ли я посмотреть? — Зачем вы пожаловали? — оставляя без ответа поставленный вопрос, поинтересовался юноша. Он больше не доверял Су-Вону, не хотел пускать его вновь в свою жизнь, насколько бы это сильно не отдавалось болью где-то в сердце и не щемило его от предательства их давней дружбы. Но являлось ли на самом деле предательством то, что называют безответным чувством к кому-либо? В любом случае это не должно было разрывать их дружбу, но некуда было девать отчаянье, читающееся в глаза тех, кто ему дорог. — Должны ли быть какие-то причины, чтобы проведать старого друга? — слабо улыбнувшись, сказал он. — Мы больше не друзья, — сгоряча грубо выпалил Хак. — Неужели Йона тебе так важна? Ты любишь её, так? Громовой Зверь промолчал, опустив глаза вниз. Недопонимание поселилось между ними, образуя воронку тишины. Оба были переполнены эмоциями где-то внутри, но умело скрывались в дневном свете. Оба горели невидимым пожарищем, и дымчатая занавеса поглотила бы их со временем. — Почему я раньше не догадался? — риторический вопрос, не требующий объяснений со стороны собеседника, но трогающий его. — Никогда не думал, что скажу это, но я был уверен в том, что в будущем ты присоединишься ко мне, как к полноправному правителю династии Коука. — Потому что ты не замечаешь чувств других людей, Су-Вон, — может, эти слова были пусты, далеки от истины или наоборот близки к ней или во вовсе бесполезны, Хак знал, о чём говорит, — поэтому тебе никогда не стать правителем, за которым слепо последуют люди, в том числе и я. — Ты прав, — к удивлению юноши согласился Су-Вон, рассматривая свои руки, которые постепенно сжимались. Они были запачканы в крови, — Но как избавиться от этой слепоты тому, кто взращен в тени. Стало ли Громовому Зверю жалко его? Определенно да, хоть он и помнил его другим, но людям свойственна изменчивость не только внешняя, но и внутренняя. — Для начала поговори с принцессой и, возможно, ты поменяешь взгляды на жизнь, — усмехнувшись, уверенно сказал Хак, похлопав Су-Вона по плечу. — Так и сделаю, — более настоящая улыбка появилась на его непроницаемом лице. — Но не мог бы ты мне одолжить свой наряд, как воспоминание от тех временах? Взамен я отдам свой. — Конечно.***
Главный зал в эту ночь был воистину красив, украшенный тётинами на бамбуковой спирали и бомбори, которые алым светом заполняли помещение. Лишь несколько подвешенных за крючок фонарей были белыми, однако это не нарушало гармонии. Можно было услышать музыку продольной бамбуковой флейты (сякухати) и бива, что создавало атмосферу загадочности и вселяло спокойствие в потерянные души.***
Людей было действительно много и не только на улице, как и масок надетых вновь под покровом звездной ночи и падающего снега свыше. Кицунэ, они, тонуки, тэнгу, кирин, каппа, ину-гами, аякаси — всё это вихрем крутилось вокруг юноши, вызывая интерес к этой страшной мифологии предков. Хак был одет в чёрное однотонное кимоно, туго затянутое поясом, и обут в гэта, которые показались ему неудобными по сравнению с обычными сапогами. Тяжёлая металлическая маска, а в приглушенном свете нельзя было разглядеть даже глаз из-за её излишней выпуклости. Громовой Зверь не знал, в чём появится его названная невеста, но готов был поспорить, что признает её по огненным волосам из тысячи. Он брел в неизвестном направлении, всматриваясь в обличие окружающих его существ, пока кто-то мягко не провел по его плечу. Он развернулся и увидел девушку, вернее, незнакомку в маске тануки. Волосы её были закреплены золотой заколкой оканчивающейся цветком чёрной орхидеи. Кимоно было бордового цвета, что выдавало её как особу королевской крови. — Великий воин, окажите мне честь, став моим партером в танце нихон-буё, — в её голосе читалась непреодолимая решительность и чистота без колебаний, которой могут позавидовать многие девушки. Хак опешил. Его ни разу не приглашали танцевать тем более представительницы противоположного пола. Это являлось каким-то новшеством в его жизни. Он не хотел соглашаться, несмотря на знание техники танца нихон-буё, ведь чутье предвещало что-то неладное, что не стоит верить девчонке. — Извините, я не умею танцевать, — ответил спокойно юноша. — Воин не умеет танцевать боевой танец? — усмехнувшись, спросила девушка, оглядывая его фигуру с ног до головы. — Вы единственный из присутствующих здесь, кто знает эти техники. — Кто ты такая? — Меня зовут Айюми, будем знакомы, — представилась она, потянув его в сторону свободного пространства для танца — можешь не говорить своё имя, я знаю кто ты. Это имя отдавалось противным звоном в ушах ещё долгое время. Айюми. Возлюбленная Су-Вона. Неудивительно, почему она в бордовом в этот вечер, но странно, что с ним, что так бережно держит его теплую руку своей холодной. — Через пять секунд начинаем, — достав веер, скомандовала она и встала в подобающую стойку. Хак хотел отпрянуть, уйти, но любопытство заставило его остаться и всматриваться в эти безумно горящие глаза, как у принцессы. Они были фиолетовые, определено. Громовой Зверь поздно опомнился, когда что-то недоброе, злое и чёрное сверкнуло в них, перекрашивая радужку в цвет крови.***
На лице принцессы красовалась маска Кицунэ, а оранжевое кимоно облегало тело. Йона знала, в каком наряде будет Хак в этот вечер, и спустя какое-то время, когда она обнаружила его со спины, то кинулась ему на шею со звонким смехом, как у ребенка. Но радостной реакции в ответ не последовало, что расстроило её, а потом юноша развернулся к ней. Сердце принцессы пропустило удар, когда знакомый сладкий запах ударил в нос, и светлые пряди выбились из-под маски они, а высокий стан наклонился к ней. — С-Су-Вон, — дрожащим голосом пролепетала она его имя, слегка краснея. — Здравствуй, Йона, — дружелюбно поздоровался он. — Почему ты в этой одежде? — более спокойно поинтересовалась она, рассматривая его одеяние. — Одолжил у Сон Хака, — улыбнувшись, ответил он, — кстати, о нём. Он просил меня поговорить с тобой о твоей влюбленности в меня. — Что?! — слишком громко воскликнула она. — Это не правда! Да как он смеет клеветать на свою госпожу! «Саму себя не обманешь». — Йона, я знаю об этом ещё с детства. В этом нет ничего такого. Глаза девушки округлились, а дыхание стало сбивчивым. Ей не хватало воздуха в набитом людьми помещении, а стены давили на хрупкое тело. Она впервые не знала, что сказать и, как можно было выпутаться из этой ситуации, оправдать себя. — Ты очень хорошая, но я не люблю тебя, — продолжил он, — ты мне мешаешь на пути к величию. Внутри постепенно что-то обрывалось и рушилось, падая липкими кусками куда-то в самый низ. Первые слезы начали выступать, катясь по щекам. Она не узнает того человека, которого когда-то любила и возносила к самим богам. — Зачем? — тихо спрашивает Йона. — Зачем ты мне всё это говоришь?! — Чтобы сделать больно, — правдиво ответил Су-Вон, раскрывая свою настоящую сущность. Послышались первые всхлипы. Земля под ногами начала подрагивать, а прежняя прямая осанка пропала. Осталась душевная изуродованность, ребра, будто сломанные стягивающим поясом. — Йона, ты даже Хаку не нужна, — усмехнулся юноша. Его забавляла эта игра всё сильнее. — Не смей говорить так, — со злостью прошипела она, грубо толкнув его. — Не веришь? Смотри, — Су-Вон указал на представление, утроенное его возлюбленной и самим внуком Мундока. Кажется, Йона перестала слышать и глотать воздух, узнавая знакомое телосложение, которое слилось в танце с красивой незнакомкой. Тело хотело упасть, будто ниточки, которые держали её всё это время, неожиданно порвались, оставляя марионетку без кукловода. Вечно веселая, до жути несерьёзная, где-то ветреная и ведома кем-то, а сейчас плачущая и корчащаяся королевская фигура, потому что оказалось действительно больно. Надломилось ли что-то? Да, уверенность принцессы в завтрашнем дне. «Прощай, мой милый друг»***
Продолжение следует…