Забытый эдикт

В королевских апартаментах царил форменный хаос. Пажи сновали туда-сюда, гардеробщики толпились с десятком разных туалетов, пара цирюльников колдовала над лицом его величества. Сам Фердинанд, отвернувшись от зеркала, отдавал последние указания главному церемониймейстеру Манрику. Рокэ просочился сквозь весь этот бедлам, едва разминувшись с взмыленным лакеем, и преклонил колени у монаршего кресла. — А вот и наш герцог, — Фердинанд жестом велел ему подняться. — Фридрих, вы можете идти. Сегодня замечательный день, не правда ли, Рокэ? — Как будет угодно вашему величеству, — равнодушно произнес Рокэ. — С точки зрения погоды день и впрямь отличный. — А вы, как я погляжу, не слишком веселы, — Фердинанд укоризненно качнул головой, вызвав немую панику на лице брадобрея. — Отчего же так, мой друг? — Вашему величеству известно, что я предпочел бы остаться вольной птицей до конца своих дней, — Рокэ уставился на обивку кресла так, словно ничего интереснее в мире не существовало. — Все эти женитьбы, тихое счастье, домашний уют — это не по мне. Смертельная скука. — А зря, — Фердинанд отстранил от себя цирюльников и указал на черный камзол с карасовыми пуговицами. — В жизни каждого мужчины наступает такой момент, когда ему хочется покоя. Чтобы возвращаться домой и видеть там красавицу-жену, кроткую и любящую. Хотя это, разумеется, не ваш случай... — Если вашему величеству было угодно меня женить, почему вы не выбрали для этого какую-нибудь благородную девицу? — с натужным спокойствием спросил Рокэ. — Ах, мой друг, на благородной девице вы женились бы сами, если бы вам кто-то приглянулся, — Фердинанд поднялся, и двое камердинеров принялись его одевать. — Союз с Окделлом — это политика. Последний штрих в картину устрашения после утопленного в крови мятежа. Я всего лишь закрепляю пожизненные права на Надор за вернейшим своим слугой. Никто не заставляет вас любить Окделла — Создатель с вами, можете хоть посадить его на цепь, если пожелаете. В крайнем случае — овдоветь тоже недолго, — он деланно хохотнул. — Разумеется, этот брак не принесет детей, но мне слабо верится, что у человека с вашей репутацией совсем нет бастардов. Рокэ промолчал. В общем-то, на особый успех он и не рассчитывал, но стоило попытаться в последний раз. За прошедшие пять лет тема проклятой свадьбы всплывала в их с королем разговорах при всяком удобном случае. Было время, когда Фердинанд даже запретил упоминать этот вопрос, но сам же свой запрет и нарушил, поинтересовавшись, не изменил ли Рокэ своего мнения. Что же, когда монарх приказывает, долг Первого маршала — подчиняться. Даже в столь личных делах. Один день фарса, одна ночь драмы — и он ушлет юношу в Кэналлоа, к морю, солнцу и подданным, которые будут обожать избранника своего соберано. — Я повинуюсь вашему величеству. Но меня беспокоит, как будет вести себя сам Окделл. — Его высокопреосвященство уверяет, что молодой человек вполне смирился со своей судьбой, — Фердинанд подставил шею, на которой с помощью бриллиантовых булавок закололи пышный воротник. — К тому же, Рокэ, его воспитывали послушным, если вы понимаете, о чем я. Рокэ ощутил, как по спине прошел легкий холодок. В этих простых словах крылся настолько отвратительный подтекст, что ему невольно сделалось не по себе. Какими методами пылких и гордых превращают в тихих и послушных, Рокэ мог себе представить весьма красочно. Неужели в руках Дорака Окделл вырос тряпкой? Зря Рокэ отказался с ним увидеться, когда юношу только привезли в Олларию. Теперь вот покупает кота в мешке. — Даже самые послушные временами взбрыкивают, — осторожно возразил он. — Особенно когда речь заходит о том, что способно повлиять на всю дальнейшую жизнь. Мне бы не хотелось слез у алтаря, нервических припадков и прочих неприятных сцен. — Доверимся кардиналу, — пожал плечами Фердинанд. — Если он говорит, что Окделл смирился, значит, готов ручаться за свои слова. Да, граф, слушаю вас. Рокэ обернулся, чтобы понять, к кому обращается король, и наткнулся на застывшего в полупоклоне Савиньяка. Вот и свидетель. Все же хорошо, что Рокэ выбрал именно его. Лионель — прирожденный царедворец, он исполнит все необходимое, не выказав своего истинного отношения ни словом, ни взглядом. — Ваше величество, все готово, я могу проводить вас к герцогу Окделлу, — доложил тот. — Еще несколько минут, граф, — Фердинанд поворошил кольца в серебряной шкатулке. — Генерал, а вы часом не знаете, кто будет этой ночью свидетельствовать от другой стороны? — спросил Рокэ как бы между прочим. — Насколько мне известно, граф Штанцлер, — с невозмутимой миной ответил Лионель. Рокэ подавил страдальческий вздох. Да уж, никто не говорил, что все будет просто.