9
21 ноября 2016 г. в 09:05
Свежий ветерок обдувал лицо, принося запах цветущей липы. Совсем рядом еле слышно потрескивал фитилек свечи, а где-то вдали глухо переговаривались совы. Дик с трудом разомкнул веки — ресницы отчего-то слиплись между собой — и наткнулся взглядом на потягивающего вино Алву.
— Очнулись? — тот сидел на подоконнике, лениво покачивая ногой.
Дик поднял голову и быстро осмотрел себя: он полулежал в передвинутом от камина кресле, камзол на груди был расстегнут, но все остальное, кажется, оставалось нетронутым. По телу пробежал отголосок последней судороги, и Дик изможденно откинулся на подушки.
— Вы задыхались, — ответил Алва на немой вопрос. — Можете успокоиться. То, чего вы так боитесь, не случится. Вообще никогда. Не в моих правилах добиваться близости силой.
Стоит ли верить словам Алвы? С одной стороны, он не воспользовался беспомощностью Дика, и это, безусловно, говорило в его пользу. Но с другой стороны, Алва мог просто вести свою жестокую игру, даря пустую надежду, чтобы затем походя втоптать ее в грязь. Ему ведь нравилось показывать, как было бы сподручнее убить себя. Разве это была не издевка над тем, кто заведомо не сможет воспользоваться столь щедрыми советами? Ее величество не стала бы зря предупреждать.
— Выпейте, — Алва протянул ему второй бокал.
— Я не буду пить из ваших рук, — хриплым голосом произнес Дик.
— Думаете, мне так нужно вас травить? — похоже, Алву развеселило это предположение.
— Есть вещи пострашнее ядов, — Дик поморщился. — Яд отнимает жизнь, а некоторые зелья лишают контроля над телом и желаниями.
— Любопытно, — Алва подался вперед. — Откуда у вас столь специфичные знания? Вы когда-то пробовали нечто подобное?
— Нет, я о них читал, — Дик поднял взгляд. В свете одинокого шандала профиль Алвы казался жестким, будто вырезанным из светлого мрамора, но на удивление неопасным.
— Любите читать? — с непонятной интонацией спросил тот.
— Когда нет других развлечений, приходится коротать время за книгами, — ответил Дик.
— Значит, не любите читать? — Алва безмятежно улыбнулся, тонкие лучики морщин пролегли под глазами.
— Люблю, — огрызнулся Дик. Он не понимал причин хорошего настроения Алвы, и это заставляло его нервничать. — Я просто предпочел бы, чтобы эта любовь была добровольной, а не вынужденной.
Алва пригубил из своего бокала, посмаковал «кровь» на языке и, довольно сощурившись, проглотил. Неожиданно для себя Дик понял, что ему тоже хочется пить, но просить только что отвергнутое вино было глупо и непоследовательно. Ничего страшного, он сможет потерпеть жажду.
— Вы хорошо фехтуете? — Алва рассматривал его из-под полуприкрытых век.
Дик сжал челюсти. Краска бросилась ему в лицо, плечи окаменели, горло снова перехватило.
— Я никак не фехтую, — прошипел он. — Меня этому не учили.
Алва театрально вскинул брови и отставил бокал.
— Странно. Готов поручиться, что под этим панцирем, — он широким жестом указал на камзол, — прячется гибкое тело. Вы умеете правильно двигаться. Чему же вас тогда учили?
— Гальтарскому, истории, землеописанию, — принялся монотонно перечислять Дик. — Играть на лютне, танцевать, сочинять музыку, складывать стихи...
— Вышивать крестиком, — издевательски вклинился Алва. — Что вы так сверкаете глазами? С вышиванием, милостью Создателя, обошлось?
— Да! — выкрикнул Дик. — Ненавижу вас! Ненавижу вас всех! Если бы вы знали, каково это!..
Вцепившись в деревянные подлокотники, он одно за другим бросал в лицо Алве все выстраданные годами обвинения. Все, что накопилось в его сердце за время заточения в Дарзье, все наболевшее и накипевшее, детское и отчаянное. Горькие слова сами собой слетали с языка. Дик бездумно кричал, сваливал камни с души, хоть и понимал, как глупо обнажать перед врагом свои слабости. Но этот враг... На какой-то миг Дику почудилось, что этот враг относится к нему с участием. Он так изголодался по человеческому теплу, что как только неясный отсвет приязни замаячил на горизонте, он рванулся к нему, не задумавшись об опасности.
— Успокойтесь, — тяжелая ладонь накрыла макушку Дика, пальцы ласкающим жестом зарылись в волосы. — Успокойтесь, слышите? Я могу учить вас, — голос Алвы стал глуше. — Мы будем фехтовать каждое утро.
— Я вам не верю, — ломким голосом проговорил Дик. Недавняя вспышка истощила последние силы, так что теперь он мог лишь лежать в кресле тряпичной куклой.
Оставив эту реплику без внимания, Алва поднял шандал так, чтобы свет упал на лицо Дика, и вперил в него пристальный взгляд.
— Вы болели оспой? — наконец спросил он.
— Нет, — Дик удивился такой резкой смене темы.
Алва кивнул каким-то своим мыслям, вернул шандал на место и отошел вглубь комнаты, скрывшись из виду. До ушей Дика донесся тихий плеск, после чего Алва вернулся и приказал:
— Закройте глаза.
Дик безропотно подчинился. Его лба коснулось что-то мокрое и холодное, проехалось вниз по скулам, обтерло щеки и подбородок. Затем все повторилось, и так несколько раз. Алва хотел видеть его без белил. Дик чувствовал сквозь смоченную ткань подушечки чужих пальцев, тех самых пальцев, которые держали его выкрученное запястье железной хваткой, а сейчас бережно гладили, очерчивая бровные дуги, крылья носа, линии губ.
— Так-то лучше. Весь день мечтал это сделать.