Забытый эдикт

Без своего грима Окделл выглядел совсем юным и трогательно открытым. После того как Рокэ стер с его губ хищный кармин, а с бровей и ресниц — угольную чернь, серые глаза стали еще больше и выразительнее, все лицо ожило, заостренные краской черты заметно смягчились. Рокэ действовал, повинуясь чувству внутренней гармонии, которое безотчетно протестовало в нем с самого момента их встречи в часовне. Окделл на это растерянно заморгал, отвернулся, потеребил края манжет. Затем, словно на что-то решившись, глянул искоса и тихо проговорил: — Я... не хочу, чтобы мы... чтобы у нас... — Я тоже не хочу, — оборвал Рокэ его лепет. — Но какую вы видите альтернативу? Наш союз, — он особо выделил последнее слово, — должен быть подтвержден в присутствии свидетелей. Дабы никто не смог расторгнуть его под предлогом, что мы с вами так и не переспали. Такова воля его величества. — Клятвы, вырванные силой, недействительны, — угрюмо пробубнил Окделл. — Я эсператист. Этот брак никогда не будет законным, даже если вы со мной переспите хоть тысячу раз! — А вот его высокопреосвященство считает вас олларианцем, — Рокэ снова опустился на подоконник. — Видимо, он совершил над вами все надлежащие обряды, чтобы заявлять это с полной уверенностью. Нас поженили в олларианском храме, по олларианскому обычаю, и хотя браки между двумя мужчинами — сами по себе нонсенс, будьте уверены: Сильвестр уладил все процедурные моменты. — Давайте притворимся? — робко предложил Окделл. — Скажем, что все было? — И нарушим приказ короля? — саркастично поинтересовался Рокэ. — Не забывайте о том, что вас должен осмотреть лекарь. — Я не позволю какому-то там лекарю... — безапелляционно начал Окделл. Рокэ фыркнул, представив себе эту картину. Да уж, королевский медик мэтр Четрини будет явно не в восторге от такого пациента. — Я ведь обещал, что не трону вас против воли, — сказал он. — Леворукий знает, как я не хотел этой свадьбы. — Почему-то я уверен, что шансов отвертеться у вас было явно больше, чем у меня, — с плохо скрытой обидой проговорил Окделл. — Ошибаетесь, — Рокэ откинулся на раму, ощущая странную свободу говорить о чем угодно. — Я присягал Фердинанду и могу ослушаться прямого приказа, лишь когда его жизни грозит опасность. — Ваш предок присягал Эрнани, но это не помешало ему убить своего короля и сдать Кабитэлу Франциску! — взвился Окделл. — Оставьте в покое моих предков, — резко осадил его Рокэ. — Не знаю, как там было у Рамиро, но я давал кровную клятву. Если я ее нарушу, Алвасете будет сметен с лица земли. Это то, что мне известно. А проверять, соответствуют ли мои знания истине, меня, уж увольте, не тянет. Окделл недоуменно нахмурился. Конечно, у Дорака его такому не учили. Да и дома, скорей всего, тоже. Люди Чести давно забыли суть своего наследия. Рокэ и сам бы ничего не узнал, если бы не стал доискиваться специально. Он отпил вина и, поймав на себе завистливый взгляд мальчишки, снова протянул второй бокал. На сей раз Окделл принял его без всяких возражений. Тонкие пальцы все еще легонько подрагивали, зубы пару раз звонко стукнули о хрусталь, заставив совесть Рокэ беспокойно шевельнуться. — Идите спать, — устало сказал он. — А... вы? — Окделл настороженно глядел поверх бокала. — Мне есть о чем подумать этой ночью. Или вы хотите, чтобы я присоединился к вам в постели? — Рокэ дразняще приподнял бровь. — Не хочу, — для убедительности Окделл даже помотал головой. — Тогда идите. Он встал, но тут же пошатнулся, схватился за спинку кресла и медленно, придерживаясь за стену, побрел к кровати. Рокэ не стал предлагать помощь. Мальчишка и так на взводе, пусть не шарахается лишний раз. А Рокэ и впрямь есть о чем подумать. От клятвы нужно избавляться, это очевидно. Пока Талигу необходим Первый маршал Алва, Рокэ не казнят, но ставить себя в зависимость от прихотей коронованного ревнивца — сущее безумие. А если завтра Фердинанду покажется, что Катарина по-прежнему втайне вздыхает о Рокэ? Что тогда взбредет ему в голову? Нет, нет, нет. Сможет ли Окделл убить Фердинанда? Он достаточно ненавидит для этого, но вот с остальным — настоящая беда. Конечно, убивать собственными руками совсем необязательно. Рокэ усмехнулся, вспомнив, как отец рассказывал ему о смерти Франциска. Совсем необязательно, только вот безнаказанным цареубийство остается лишь после государственного переворота. Если бы можно было подпоить Фердинанда и попросить освободить от клятвы... Вовсе уж смехотворный вариант. Фердинанд — не дурак, после того как он открыто показал свою неприязнь, Рокэ будет видеть его лишь на приемах и советах. Что же делать? Закатные твари, что же делать? Начать, пожалуй, следует со сколачивания своей партии. Не мозолящей глаза, как любезные друзья кансилльера, но тем не менее верной. Армия уже предана, найти других сторонников будет несложно. Стоит пойти на некоторое сближение со Штанцлером, чтобы подтачивать трон Олларов сообща. Разумеется, ни о какой дружбе и сотрудничестве не может идти речи, но кто мешает просто обозначить, что между ними уже не война, а, например, нейтралитет? Старый гусь наверняка попытается связаться с Окделлом. Можно разыграть эту карту. Кстати об Окделле. Рокэ поднялся с подоконника и, обойдя кровать с другой стороны, заглянул под полог. Раз уж сама судьба дала ему в руки этот козырь, нельзя им пренебрегать. Никакого отъезда в Кэналлоа, мальчишка должен превратиться в его главного союзника. По закону Надор все еще принадлежит Окделлу, пусть даже он не имеет права распоряжаться своими землями. Когда вспыхнет очередной мятеж, Окделл станет его знаменем. Невинная жертва, над которой в детстве измывались по приказу Фердинанда. Рокэ позаботится, чтобы представить всю ситуацию именно так, а Ызарги Чести с удовольствием подхватят жалостливую песенку. Не забыть бы написать беглому маркизу Эр-При... Рокэ усмехнулся, стащил с себя сапоги и лег рядом с Окделлом поверх одеяла. Поиграем, ваше величество. Мы поиграем.