Забытый эдикт

С ломтем вишневого пирога было покончено, от травяного отвара осталось несколько капель на донышке чашки. Причин дольше затягивать с разговором не было, и Дик покосился на Алву, который как раз допивал свой шадди. Сейчас он уйдет, закроется у себя в кабинете, а может быть, и вовсе уедет по делам. Нужно решаться! — Герцог? — под скатертью Дик сжал кулаки, чтобы не выдать себя нервным перебором пальцев. Забинтованное предплечье глухо заныло. — Да? — Алва перевел на него заинтересованный взгляд. Дик глубоко вдохнул и, прежде чем смущение окончательно лишит его способности говорить, сбивчиво затараторил: — Я... вчера я сказал вам, что хочу вашей смерти, то есть... что лучше бы вы умерли тогда, на дуэли с отцом. Я хочу извиниться, — о Создатель, что он несет! Только бы Алва не рассмеялся! — То есть... если выбор стоит между вами и моим отцом, естественно, я предпочту отца... но на самом деле я не желаю вам сме... — голос сорвался, так что пришлось сглотнуть, и это немного успокоило, — смерти, хотя долг велит мне обратное. Ночью я думал над тем, что вы сказали... вы действительно могли бы превратить мою жизнь в Закат, если бы пожела... Алва поднял руку в предостерегающем жесте, и Дик прикусил язык. — Извинения приняты. Короткой фразы хватило, чтобы у него отлегло от сердца. По щекам расползлась запоздалая краска. Дик безотчетно прикрыл лицо ладонями, следя за Алвой сквозь щелочки между пальцев. — Что-нибудь еще? — уголки его губ дрогнули. Осознав, как нелепо он, должно быть, сейчас выглядит, Дик опустил руки на колени. Если Алва в благодушном настроении — может быть, он ответит хотя бы на некоторые вопросы? — Вчера вы не позволили мне взять цепь и кольцо, которые прислал Квентин Дорак, — робко начал Дик. — Вы знали, что он попытается меня отравить? — Нет ничего конкретного, что могло бы натолкнуть на эту мысль, — Алва откинулся на спинку стула. — Только косвенные причины. Дело в том, что до недавнего времени я безоглядно доверял тем, кого считал союзниками. Я верил, что мы действуем ко взаимной выгоде и что эта выгода защищает меня от подлостей с их стороны. Но у моих, гм, союзников внезапно обнаружились мотивы, о которых я не мог и подозревать, так что теперь, — Алва многозначительно пожал плечами, — увы, я не верю никому. Дик сидел, широко распахнув глаза, жадно вбирая каждое слово. Раньше никто не разговаривал с ним на равных — его либо запугивали, либо кормили слащавой полуправдой. Алва же честно объяснил про кровную клятву, не отмахнулся от расспросов и в этот раз. Создатель, что тогда получается? Дорак с королем — против Алвы? А Алва — против них? От догадки сердце взволнованно заколотилось, и Дик подался вперед. — Давайте вообразим, что вас предал тот, кому вы служили, — продолжил Алва после паузы. — Как бы вы повели себя в таком случае? — Я бы отомстил, — неуверенно проговорил Дик. — Я не могу мстить, — с сожалением ответил Алва. — Но в целом ход мыслей правильный. Вы озвучили первую очевидную реакцию. Вряд ли до нее дошли вы один. Какой же самый лучший способ отомстить королю и кардиналу? — Поднять мятеж? — предположил ободренный Дик. — А точнее примкнуть к тем, кто сам вечно поднимает мятежи, — поправил Алва. — К Людям Чести. Его высокопреосвященство вполне мог нанести превентивный удар, чтобы они меня не приняли. Разве кто-то усомнится, что вас убил я, если вы умрете в моем доме? Дик медленно покачал головой. Выходит, его имя все еще имеет какой-то вес среди отцовских сторонников? Почему же они тогда?.. Нет, об этом Дик подумает позже. Главное — он может быть полезен, Алва сам подтвердил это, а значит, хватит уже считать себя обузой. — То-то же, — согласился Алва. — Впрочем, все это — пустые теории, но они, по крайней мере, объясняют, почему кардинал пытался бы поскорее отправить вас на тот свет. — Я понял, — проговорил Дик. Откровенность Алвы придала ему смелости. — Могу я спросить еще об одном? — Спрашивайте, — разрешил тот. — Вчера вы показали тайный проход, ведущий из вашего кабинета в лабораторию, — нужно притвориться, что ничего не знаешь, и тогда Алва может сам себя выдать. — Есть ли что-то подобное в моих комнатах? — Да, — на миг Алва сощурился, словно что-то припоминая. — Механизм открывается шпилькой. Вот такой, — он вытащил из-под рубашки медальон с символом Ветра, перевернул его обратной стороной и кивком подозвал Дика. — Чтобы рассказать вам больше, мне нужно будет просмотреть некоторые записи. Если вас действительно волнует этот вопрос, мы сможем вернуться к нему позднее. — Волнует, — Алва забыл о ходе за зеркалом. Это был не злой умысел. От облегчения у Дика даже закружилась голова. Приблизившись, он осторожно коснулся теплого серебряного кружочка, на котором с помощью двух крошечных петель крепилась простая шпилька. — Хорошо, — Алва, до этого изучавший украшение, поднял голову. — Ваш родовой знак при вас? — Да, — пытливый взгляд заставил Дика отпрянуть. Он потянул за цепочку, демонстрируя медальон с символом Скал. — Я могу отдать его своему ювелиру, чтобы тот оснастил его такими же креплениями, — предложил Алва. Дик с готовностью снял цепочку и протянул медальон на открытой ладони, но Алва, вместо того чтобы забрать его, задумчиво обвел пальцем выгравированный прямоугольник. — Вчера я, — он как-то очень странно усмехнулся, тряхнул головой, будто отгоняя назойливую мысль, и повторил: — Вчера я сравнил вас со вздорной девицей. Дик поджал губы. Несмотря на все неприятности прошлого дня, этот момент запомнился ему особенно хорошо. — Чтобы вы случайно не надумали себе невесть чего, я беру назад эти слова. Можете сами подобрать прозвище для человека, который ведет себя опрометчиво, слишком бурно реагирует на малозначимые мелочи и зачастую голословно обвиняет всех вокруг в своих бедах. Договорив, Алва встал и, напоследок так же странно усмехнувшись, вышел с его родовым знаком. А Дик остался гадать, попросили ли у него прощения или в очередной раз оскорбили.