Забытый эдикт

Его величество подал руку, принуждая королеву встать, и та, печально улыбнувшись, повиновалась. Фрейлина подхватила со скамьи бархатную подушечку, на которой сидела Катарина, вторая собрала сброшенные с подола ландыши. Король с королевой пошли по усыпанной песком дорожке дворцового парка, свита дисциплинированно последовала чуть поодаль, не мешая их беседе. Леопольд пристроился за плечом Иорама Энтрага — хоть по положению они были равны, но брат королевы имел право вышагивать в первом ряду, тогда как он сам, несмотря на годы безупречной службы в тессории, мог лишь надеяться, что король заметит среди придворных париков его рыжую шевелюру. Утром Фред сказал, что его величество сможет уделить Леопольду несколько минут на послеобеденной прогулке. Время было не самое удачное: обсуждать при стольких свидетелях вопрос сыновней женитьбы он считал неразумным, но с неудобствами пришлось смириться. А теперь им повстречалась королева — естественно, совершенно случайно, — и Леопольд засомневался, вспомнит ли король о нем вообще. — Господин тессорий, — Фердинанд обернулся через плечо. — Подойдите к нам. Вблизи бледность Катарины особенно бросалась в глаза. Иоланта говорила, что королеву всерьез задели подозрения, которые супруг прилюдно высказал ей на свадьбе герцога Алвы. Оскорбленная в лучших чувствах, Катарина лишила его своего общества, но, видимо, слухи о том, какой успех на вчерашнем приеме возымела девица Маран, заставили ее прервать бойкот, так и не дождавшись извинений. — Что вы хотели? — миролюбиво поинтересовался король, не обращая ни малейшего внимания на идущую рядом супругу. — Ваше величество, я осмелюсь просить о милости не для себя, а для своего среднего сына Леонарда, — заговорил Леопольд. — Он генерал Южной армии, начальник штаба, высоко ценимый маршалом Ариго. — Подчиненные генерала Манрика славятся блестящей выучкой, — заметил король. — Мне, как отцу, крайне приятно слышать похвалу из уст вашего величества, — Леопольд почтительно склонил голову. — Леонард не жалеет сил, чтобы солдаты армии вашего величества соответствовали своему гордому званию. — Однако, как мы припоминаем, Первый маршал Алва отзывался о вашем сыне не слишком лестно, — добавил король с сочувственной полуулыбкой. — Возможно, причиной тому послужила личная неприязнь, — Леопольд изобразил тщательно взвешенный скептицизм. — Вы ведь знаете эти его категоричные сентенции, наподобие той, что все рыжие мужчины выглядят ужасно? Король одобрительно кивнул. Демонстрировать неуважение к мыслительным способностям Алвы, определенно, было верной стратегией. — Мы замечали, что Первый маршал порой идет на поводу у своей несдержанности и, высказав однажды какую-то мысль, уже не может от нее отступиться. Чего вы хотели просить для вашего сына? Леопольд внутренне подобрался. — Я хочу просить руки девицы Айрис, герцогини Окделл, которая находится под опекой вашего величества. — Занятно, — король усмехнулся. — Мы очень ценим вашу службу, господин тессорий, и помним о верности вашей семьи. Но поведайте, чем для вас так привлекателен брак с этой юной и во всех отношениях благородной эрэа, единственное богатство которой в ее имени и тысячелетней родословной? Мы могли бы вознаградить вас чем-то более стоящим. А теперь нужно ответить так, чтобы Фердинанда это удовлетворило. Разумеется, пока жив Рокэ Алва, Айрис Окделл — сирота и бесприданница, но глубинное чутье, к которому Леопольд всегда прислушивался, неустанно твердило, что кэналлиец на свете не заживется. Он слишком горд, слишком привык к всеобщему восхищению, чтобы молча сносить пощечину за пощечиной. Потайную типографию, где печатали памфлеты об Алве и его скандальной женитьбе, намедни сожгли кэналлийские головорезы, но всем рты не заткнешь. Рано или поздно Алва обязательно взбрыкнет и свернет себе шею. А после его смерти жизнь Ричарда Окделла не будет стоить и ломаного гроша. И тогда Леонард, которому не повезло родиться вторым, сможет на законных основаниях претендовать на герцогский титул. Это понимал Леопольд, это понимал король, наверняка это понимала даже обратившаяся в тень самой себя Катарина, но внешние приличия требовали замаскировать расчетливость каким-нибудь благовидным предлогом. — Я давно хотел породниться с кем-нибудь из старой знати, — проговорил Леопольд. — Кровь Повелителей Скал дорогого стоит. — Что скажете, сударыня? — Фердинанд обернулся к Катарине. — Мы думаем, девица Айрис очень юна для вашего сына, — тихий голосок звучал твердо. — Почему бы вам не сговориться с господином супремом? Его старшая дочь не замужем и подходит Леонарду по возрасту. Кровь Повелителей Волн ничем не хуже. — Габриэла Борн немолода и бездетна, — на лице Леопольда отобразилась легкая досада на то, что ему приходится перечить коронованной особе. — А я бы очень хотел увидеть внуков. — Другими словами, вы против? — уточнил Фердинанд у Катарины. — Да, ваше величество, — сухо подтвердила та. Леопольд не успел пожелать проклятой кошке удавиться на собственных подвязках, когда Фердинанд резко отвернулся, утратив к ней всякий интерес. — На юге сейчас неспокойно, — мрачно проговорил король, когда они свернули на жасминовую аллею. — Вероятно, Талиг ждет война. Если ваш сын отличится в грядущей кампании, он получит девицу Окделл и земли в окрестностях Лоу.