Забытый эдикт

— Спрячьтесь в тень, а то обгорите. Дик не сразу сообразил, что от него хотят, но легкий кивок в сторону увитой виноградом беседки помог очнуться. Он не помнил, как ушиб большой палец и оцарапал выпирающую косточку, как оказался под сенью темно-зеленых листьев, как прижался лбом к каменному столбику. В легких застыл кисель. Выше пояса все занемело. Голова закружилась, мир стал серым, потом фиолетовым, померк и выцвел до снежной белизны. Наконец краски вернулись. Колени подогнулись, но Дик даже не успел упасть, так быстро все произошло. Он снова мог дышать полной грудью. Мысли порскнули стайкой испуганных воробьев. Дик ни на чем не мог сосредоточиться. Руки не слушались, но он все равно сорвал с себя налипшую рубашку, не заботясь о сохранности ткани; забросил ее на ближайшую лозу и замотался в полотенце. Почему нет такого места, где бы он мог почувствовать себя в полной безопасности? Где бы совсем не было других людей! Почему Алва? Он ведь казался ни капли не заинтересованным и постоянно подшучивал над тем, что сам Дик помешан на дистанции! Может быть, потому и подшучивал, чтобы он ослабил бдительность? А лошадь? А река? А все это? Неужели только чтобы подкупить? Пусть он ошибется... пожалуйста... — Сударь? Негромкий оклик заставил Дика подпрыгнуть. Молодая южанка в черно-синем накрывала на стол. Как она здесь очутилась? Когда пришла?.. — Сударь, вам что-нибудь нужно? — Нет. — Можете быть свободны, — появившийся Алва указал ей на выход, и девушка, поклонившись, исчезла. До стула — всего ничего, а тело сковала знакомая дрожь, которая превращала Дика в желе после каждого приступа. В сущности, что плохого, если Алва обнаружит, как ему дурно? Нет. Дику нужно сделать вид, что он ничего не заметил. Вдруг это удержит Алву на расстоянии? Собравшись с силами, Дик шагнул раз, другой, неуклюже плюхнулся на сиденье и обмяк. Теперь главное — ничего не брать со стола, чтобы не выдать своей слабости. Алва выглядел как обычно. Налил себе вина из запотевшей бутылки, отрезал кусок омлета. Неужели Дик ошибочно принял за плотское влечение что-то иное? Мог ли он не отличить два разных чувства? По лицу Алвы бывает тяжело что-то понять. Жаль, что Дик тогда не догадался опустить взгляд... — Вы никак призрака увидели? — Алва взял вилку, повертел ее в пальцах, но к завтраку отчего-то не притронулся. — Ваши шрамы... — Дик выпалил первое, что пришло на ум. — Откуда они? — От пары десятков наемных убийц, — с пренебрежением ответил Алва. — Они напали на вас всем скопом? — пусть думает об убийцах, о ком угодно, только бы не смотрел. — Это же бесчестно! — Ваш отец так не считал, — усмехнулся Алва. Дик открыл рот, чтобы обвинить его во лжи, но вдруг припомнил давно подслушанное. «Яд достанется другому, стрелок промахнется, кинжал сломается». Это говорил мужчина. Отец? Нет, это не мог быть отец! Но какой смысл Алве врать? — П-простите, — заикаясь, проговорил Дик. — Глупости, — Алва тряхнул головой, откидывая за спину мокрые пряди. — Ведь это я убил его, а не он — меня. Это мне вы обязаны своим положением. — Поэтому вы делаете так много для меня? — озарение было внезапным, и Дик ухватился за него, как утопающий за соломинку. — Потому что чувствуете себя виноватым? Алва ничего не ответил. Спокойное лицо ожесточилось, он отбросил вилку и с металлом в голосе приказал: — Вытяните руку. — Что? — Дик понадеялся, что его удивление выглядит естественным. — Я уже видел вас таким, — с непонятной злостью проговорил Алва. — Вытяните руку. Дик обреченно повиновался. Рука мелко подрагивала, и он почти сразу уронил ее на подлокотник. Тяжело вздохнув, Алва провел ладонями от переносицы к вискам. — Я не знал, что вам нельзя много двигаться, — проговорил он после долгой паузы. — Вы опять задыхались? — Это не из-за того, что я много двигался, — возразил Дик, прежде чем вспомнил, что сам решил прикинуться простаком. Повисла тяжелая тишина. Дик не знал, что ему говорить. Объяснить, что у него разыгралась фантазия? Или все-таки не разыгралась? Положение идиотское в любом случае. Он лучше откусит себе язык, чем проронит хоть слово! — Я снова испугал вас, — наконец произнес Алва. У Дика внутри оборвалась последняя надежда. Если Алва так быстро догадался, в чем настоящая причина, значит, он знал ее с самого начала, а все вопросы были только затем, чтобы сбить Дика с толку. Но теперь им обоим больше нет нужды притворяться, делать хорошую мину при плохой игре. Что теперь будет? — Мне нужно было спросить об этом в первый же день, — с горечью проговорил Алва. — Как вас лечили в Дарзье? — Никак, — съежившись, Дик скрестил на груди руки и обхватил плечи ладонями. — Меня секли из-за истерик. — Каррьяра! — не сдержавшись, Алва грохнул кулаком по столу. Приборы звякнули, вино пролилось алой лужей. — Квальдэто цэра! — он привстал, нависнув над Диком. — Что еще с вами делали, Ричард? — Ничего, — Дику казалось, что его голос превратился в ягнячье блеяние. — Пожалуйста, давайте не будем об этом! Алва рухнул на свой стул как подкошенный. Уперев локти в столешницу, он зарылся пальцами в волосы. И без того злое лицо исказила чистая ненависть, брови сошлись к переносице, губы стали тонкой линией. Получается, своими словами Дик еще сильнее оттолкнул его от Дорака? Но ведь Алва с кардиналом и до того были врагами! Поводом больше, поводом меньше — не все ли равно? Дик прислушался к себе, пытаясь ощутить хотя бы малейший проблеск раскаяния, но в сердце билось лишь яростное торжество. Похоже, он вырос скверным эсператистом. Ну да и Леворукий с ним. — Айрис Окделл просватали за Леонарда Манрика, — равнодушно сообщил Алва через время. — Думал, вам будет интересно знать. — Моя сестра никогда не будет принадлежать «навознику»! — вскинулся Дик. Алва громко расхохотался. — Я вызову его на дуэль, — с гораздо меньшей уверенностью продолжил Дик. Эти слова породили новый взрыв ехидного смеха. Картинно утерев выступившие слезы, Алва предложил: — Я мог бы оказать вам эту услугу. — В обмен на что? — быстро спросил Дик. — Просто так, — ответил Алва с недоброй улыбкой. — Из любви к дуэлям. С каких это пор кэналлийский герцог превратился в наемного бретера? Вопросы чести надлежит решать самому! Только вот Манрик старше и опытнее Дика. Это будет заведомо неравная схватка. С другой стороны — будет ли равной схватка Манрика и Алвы? Чутье подсказывало, что нет. Дик обязан отказаться от столь щедрого дара, тем более после того, как он начал сомневаться в чистоте намерений дарителя. А все-таки... все-таки Алва мог просто сопоставить две схожие ситуации и на основе этого сделать вывод, что причина у них одна. Дику еще рано падать духом. Алва смотрел на него выжидающе, и Дик, стараясь игнорировать громкое бурчание в животе, твердо произнес: — Благодарю, но я справлюсь сам.