Забытый эдикт

Некогда герцог Алваро учил Рокэ: чем сложнее твой план, чем длиннее цепочка между идеей и ее исполнением, тем больше вероятность, что одно из звеньев окажется на поверку ржавым и подведет в самый ответственный момент. По всем прогнозам эта авантюра должна была сорваться еще на этапе подготовки, но Рокэ рискнул. Разумеется, он мог бы действовать напролом, расставив арбалетчиков на всем пути от резиденции кардинала до Ружского дворца, однако наглое убийство породило бы взрыв подозрительности, за которым последовали бы облавы, допросы невиновных и аресты неугодных. Яд представлялся единственным средством, способным замаскировать внезапную гибель Дорака естественными причинами. Рокэ долго советовался с Веррилахом и в итоге остановил свой выбор на ранавено — бесцветной жидкости, добываемой из кожицы редких древесных лягушек. Веррилах пропитал ядом листок, потом посыпал еще влажную поверхность пылью толченого стекла, чтобы через мельчайшие надрезы на кончиках пальцев отрава скорее проникла в кровь жертвы. К тому времени Рокэ уже сочинил поддельное письмо самому себе. Осталось лишь, чтобы Иоаннис — раб-гайифец, подаренный Тэргеллахом, с помощью специально затупленного стила и бесцветных чернил перенес этот текст на бумагу. — Скорее лекаря! Ему плохо! — Выведите ее величество, такие зрелища не для женских глаз! — Сердце! У него плохо с сердцем! После того как подделка была закончена, Рокэ лично проверил, что на листе не осталось царапин, по которым можно было бы позднее восстановить компрометирующие строки — на случай, если письмо не получится вернуть. Он привез обманку в шкатулке, затем, запершись в кабинете Ли, поджег желто-оранжевые кристаллы и подержал бумагу в клубах терпкого дыма, чтобы невидимые буквы проявились. Ли позвал Франсуа — мальчишка неделю назад прибыл из провинции и жутко стеснялся своих загрубелых ладоней, из-за чего практически не снимал перчаток, — и велел ему в каком-нибудь пустом коридоре подбросить письмо кардинальскому секретарю. Дальше оставалось положиться на волю случая. — Он мертв, — объявил Ли, отняв руку от шеи Дорака. — Какая потеря для государства! — лицо Фердинанда выражало подлинную скорбь. — Епископ Агний, ваш господин сегодня жаловался на здоровье? — Нет, ваше величество, — Агний чуть не плакал. — Его высокопреосвященство никогда ни на что не жаловался. Прямо над ухом Рокэ кто-то забормотал молитву, Манрик промокнул платком явно сухие глаза, братья Ариго вместе с кансилльером едва сдерживали торжествующие улыбки. Через толпу сгрудившихся у тела придворных протолкался мэтр Четрини и принялся осматривать белки глаз, рот и ногти покойного. — Выходит, внезапный приступ? — ни к кому не обращаясь, проговорил Фердинанд. — Как не вовремя. Мы объявляем неделю траура, начиная с завтрашнего дня. Агний, соберите это... — Нет нужды, — Рокэ опередил наклонившегося секретаря, сгреб разлетевшиеся листки в кучу и выпрямился, с удовлетворением отметив, что на обманке чернила выцвели как раз в срок. — На моем новом посту информация о Варасте из первых рук будет очень кстати. — Вы! Вы! Это вы! — сверкая глазами, Агний вперил в него обвиняющий перст. — Его высокопреосвященство убили! Подбросили что-то! Тот мальчик, он меня сбил не просто так! В груди у Рокэ похолодело. Он нарочито медленно приподнял брови и уже хотел было сострить над тем, что горе плохо влияет на экзальтированных особ, когда Фердинанд мягко спросил: — Какой мальчик? — Паж в красном колете! Сначала сбил меня в коридоре, а потом прибежал к герцогу Алва! — с жаром продолжил Агний. — Это заговор! Его высокопреосвященство все время ожидал покушения и неустанно повторял, что герцог Алва опасен для короны! Люди, окружавшие Рокэ, как по команде расступились, оставив его одного под недобрым взглядом Фердинанда. Ли холодно произнес: — Упомянутый вами паж служит мне. Сегодня он выполнял задание моего брата. Не хотите ли вы сказать, что моя семья тоже злоумышляла против его высокопреосвященства? — Мальчик принес мне послание от генерала Лэкдеми, — Рокэ извлек из-за полы камзола записку и с поклоном протянул ее Фердинанду. Тот не решился взять бумагу из рук возможного убийцы, кивком поручив сделать это капитану личной королевской охраны. До чего же он осмелел. Каких-нибудь лет двести назад после публичного небрежения от короля запросто поднимали мятежи. — Здесь отчет о делах в гарнизонах под Олларией, — сообщил Ли, проглядев верхние строки. — И все-таки, епископ Агний, я требую ответа на свой вопрос. Моя семья тоже в заговоре, по-вашему? — он выдержал паузу и продолжил: — А может быть, вы так топорно пытаетесь отвести подозрения от себя? — Не горячитесь, граф, — голосом вкрадчивым, как кошачья поступь, проговорил Фердинанд. — Мы не намерены никого оскорблять беспочвенными подозрениями. Герцог Алва, то, что ваш отец разбирался в ядах, — на скулах Фердинанда проступили желваки, но он быстро справился с собой, — это общеизвестный факт. Поэтому мы спрашиваем у вас, знаете ли вы яд, который мог бы действовать через кожу? Отвечайте. — Да, таковых мне известно около десятка, — Рокэ слышал себя будто со стороны. — Желаете, чтобы я перечислил, ваше величество? — Не стоит, — милостиво бросил Фердинанд. — Это вы отравили кардинала? Отвечайте! «Отвечайте», а не «отвечайте правду»! Прослужив шесть лет на посту супрема, герцог Алваро, кроме всего прочего, приучил Рокэ, когда нужно, крючкотворствовать почище любого законника. Впрочем, сегодняшний день, чем бы он ни кончился, точно добавит ему изрядно седых волос. — Нет, его отравил не я, ваше величество. — Это ложь, — пискнул Агний. Фердинанд смотрел на Рокэ в упор, будто старался прочесть его мысли, а Рокэ застыл со своей обычной миной издевательской вежливости, готовый при малейшей угрозе заколоть сначала короля, а потом себя. — Вы не смеете обвинять во лжи того, в ком течет королевская кровь, — Фердинанд отвернулся. Мы хотим выслушать вердикт медика. Мэтр Четрини, которого Рокэ знал по приснопамятной процедуре в первое утро после свадьбы, уже давно завершил осмотр и смиренно выжидал, пока король вспомнит о нем. — Ваше величество, я не заметил на теле его высокопреосвященства следов известных мне ядов. Единственное, что меня насторожило, — это покрасневшие подушечки пальцев. Но если господин кардинал пользовался средством, чтобы оттереть с них чернильные пятна, то эта странность становится вполне объяснимой. — Он пользовался? — спросил Фердинанд у Агния. — Да, ваше величество, — признал тот. — Стало быть, вы утверждаете, что смерть была естественной? — этот вопрос уже адресовался лекарю. — Наверняка может знать только Создатель, — осторожно проговорил мэтр. — Но я склоняюсь к варианту, что у его высокопреосвященства был сердечный приступ. — Агний, распорядитесь о церемонии похорон, — приказал Фердинанд. — Господа, мы более вас не задерживаем. Первыми Триумфальный зал покинули Штанцлер с Приддом. За ними потянулись прочие придворные. Когда мимо проходили Килеан и Рокслей, до ушей Рокэ донеслось имя епископа Руция. Похоже, Ызарги Чести уже вовсю делили освободившееся место. А «навозники», видимо, теперь спешно сплотятся вокруг Агния... Что же, пусть грызутся. Рокэ влился в толпу, мечтая лишь поскорее добраться до дома, но за дверями его окликнул Ги Ариго: — Герцог? — Да? — Рокэ замедлил шаг. — Сегодня я устраиваю у себя небольшой маскарад, — Ариго поравнялся с ним, — и хочу пригласить вас с герцогом Окделлом. — Нас? — Рокэ удивился. — С чего вдруг? — Я в долгу перед вами, — Ариго заговорщицки понизил голос, — если бы не вы, в Варасту пришлось бы ехать мне. — Герцог Окделл не любит приемов, — сообщил Рокэ, желая посмотреть, какую реакцию вызовут его слова. — Не думаю, что он примет ваше приглашение. — О, скажите ему, что у нас не будет лишних гостей, — заверил Ариго. — Исключительно друзья. Многие хотели бы видеть сына Эгмонта. — Зачем же тогда маски? — интересно, Ариго рехнулся или на самом деле считает Рокэ идиотом? Сына Эгмонта, как же. — Среди нас будет много дам полусвета, — подмигнул Ариго, — вечер без жен, вы ведь понимаете? Маски нужны для того, чтобы все чувствовали себя непринужденно. — Звучит заманчиво, — усмехнулся Рокэ. — Я уже почти согласен прийти. Но скажите, как же быть с трауром? — Траур начнется завтра, — лицо Ариго просияло. — Герцог, я очень рассчитываю на ваш визит.